Адрес: https://polit.ru/article/2003/10/28/za_chto_borolis/


28 октября 2003, 20:07

За что боролись

Спор о дальнейших путях развития если не всей экономики, то хотя бы ее нефтегазового сектора можно считать оконченным. В субботу прокуратура поставила точку в этой дискуссии, препроводив на нары самого богатого человека в России. При этом не самый важный вопрос, что будет с его владением – компанией «ЮКОС» и ее акциями. Они могут перейти от нынешних владельцев к прежним, то есть государству, как это было в случае с АК «СИБУР», когда посаженный на несколько месяцев в тюрьму ее фактический владелец Яков Голдовский в результате отказался от всех своих претензий на эту компанию. Или могут остаться в собственности у теперешних владельцев, которые, правда, будут находится в местах заключения.

И первый, и второй варианты вполне осуществимы. Как известно, еще в 1995 году 45% акций ЮКОСа (государственный пакет) был приобретен банком МЕНАТЕП на залоговом аукционе за сумму, которая по сравнению с нынешней стоимостью компании кажется несерьезной. Эту сделку будут оспаривать в суде, или, если не захочется устраивать самый натуральный «пересмотр итогов приватизации», то попытаются вменить компании налоговые преступления на сумму, сопоставимую со стоимостью давным-давно приобретенного госпакета. И на этом основании подать на компанию иск, но уже по более понятному, в том числе и для иностранных наблюдателей поводу – уклонение от уплаты налогов.

Далее, возможно, попытаются добиться возврата денежных средств в доход государственного бюджета (со всеми штрафами и пенями), что поставит компанию на грань разорения или перехода имущества в руки потерпевшей стороны – как обеспечения иска о неуплате налогов. В результате этой операции топ-менеждеры компании «ЮКОС», как и ранее глава СИБУРа получат свободу, но своей собственности лишаться.

Второй вариант, когда собственность остается у текущих владельцев, но сами они остаются в тюрьме, вполне сопоставим с первым. Во-первых, будет иметь место «торжество закона» – как бы наказываем за нарушения, но собственности при этом не реквизируем. Во-вторых, владелец сможет по-прежнему этой собственностью управлять, например, выдав доверенность своим адвокатам или другим близким ему лицам, но, очевидно, что лица, управляющие имуществом по доверенности, не смогут также активно влиять ни на производственные процессы в компании, ни на политические процессы в стране. А это – как раз именно то, что, вероятно, может быть пока главным требованием к олигархам.

Как нам представляется, после победы над олигархами основные усилия государства будут направлены на то, что бы изъять в доход бюджета т.н. природную ренту, которая появляется из-за разницы в природно-климатических и горно-геологических условиях деятельности субъектов хозяйствования. Об этой ренте и ее размерах уже было столько всего сказано и написано, что еще раз возвращаться к этой теме не очень хочется. Но раньше эти обсуждения носили в основном гипотетический характер, теперь же переносятся в практическую плоскость – уже к проекту федерального бюджета на 2005 год все необходимые поправки и законы могут быть, по идее, приняты.

В настоящее время природная рента в России возникает достаточно специфическим образом. Обычно она появляется в случае сильно расходящихся условий хозяйствования, в которых производственным компаниям приходиться действовать. Например, пшеницу можно выращивать и в Московской области, и в Краснодарском крае, но очевидно, что из-за лучших природных условий урожайность в Краснодарском крае будет выше, чем в Московской области. Следовательно, сельхозпроизводитель на юге, при одинаковых затратах, будет получать гораздо большую прибыль, чем производитель из средней полосы. И превышение прибыли, полученной на юге, над прибылью, полученной в средней полосе, и будет называться рентой. Такие же принципы действуют и в отношении добывающей промышленности. Если есть две буровые установки, качающие нефть, и добыча владельцу одной скважины будет обходиться дешевле, чем владельцу другой (если нефть залегает ближе к поверхности), то владелец первой будет получать и прибыль, и ренту. А владелец второй – только прибыль.

Российская специфика состоит в том, что рента возникает только при экспорте природно-сырьевых ресурсов (нефти и газа) в дальнее зарубежье из-за очень большой разницы между внутренними ценами на нефть, газ и нефтепродукты и ценами мирового рынка. И эту ренту наших компаний правильнее называть не природной, а экспортной. Тем более, что как раз природные условия сложились не в нашу пользу. Если сравнивать Россию с ее конкурентами на мировом рынке нефти, например, со странами Аравийского полуострова, то сразу же видно, что у нас никакой природной ренты нет и быть не может. Во-первых, наша нефть гораздо хуже по качеству. Поэтому при ее переработке выход светлых нефтепродуктов невысокий. Во-вторых, она залегает на существенно большей глубине. В-третьих, месторождения у нас эксплуатируются очень давно, они сильно исчерпаны, поэтому для продолжения добычи надо использовать дорогостоящие методы – вроде закачки воды в ствол скважины и последующего отделения этой воды от нефти. В-четвертых, места добычи находятся на очень большом расстоянии от мест потребления. И в пятых, из-за суровых климатических условий и сильной исчерпанности месторождений добыча не может быстро увеличиваться или сокращаться, так как сокращение производства в осенне-зимний период чревато полной потерей добывающих мощностей.

Вот у арабов все по-другому. И нефть у них прекрасного качества, и залегает она близко от поверхности – поэтому бьет фонтаном, и места потребления – вроде Европы – под боком, ну и климат, известное дело, прекрасный – при желании вентиль можно перекрывать в любое время года. Соответственно, российская нефть с арабской конкурировать не может, что наглядно было показано нам и всему белому свету в 1998 году, когда Саудовская Аравия открыла свой вентиль на полную мощность и затопила весь мир дешевой нефтью. После чего российская нефтяная промышленность тут же завалилась на бок. От полного краха ее спасла только девальвация рубля. Поэтому наша нефтедобывающая промышленность может получать только прибыль, и никакой ренты в нормальной ситуации у нее быть не может. Да и прибыль-то может быть только вследствие относительно низкой (конечно, по сравнению с мировым уровнем) стоимости труда в нефтяной промышленности.

Рента же появляется только тогда, когда на мировой нефтяной рынок начинается искусственное воздействие – экономическое и политическое. Так, теперешние высокие цены на нефть существуют благодаря трем обстоятельствам. Во-первых, ограничительной политике ОПЕК, которая жестко держит уровень добычи в установленных рамках, не допуская выхода цен за пределы коридора в 22-28 долл./бар. Во-вторых, стимулирующим усилиям монетарных властей Европы и США, которые, надеясь вывести свои экономики из депрессивного состояния за счет денежной накачки, стимулируют тем самым рост цен на природное сырье, и в особенности на нефть.

И в-третьих, благодаря политике «американского империализма», который оккупировал одну из самых мощных нефтедобывающих стран мира, а вот восстановить ее нефтяную промышленность никак не может, так что мировые рынки лишились одного из главных поставщиков.

Очевидно, что никакой заслуги российских нефтяников в появлении этой вот ренты нет. Усилия ОПЕК по ограничению добычи они всегда торпедировали, на монетарную политику Европейского центрального банка и ФРС США они влиять не могут, ну а уж к решению администрации США начать войну с Ираком они тем более никакого отношения не имеют. Поэтому если уж кто и может претендовать на российскую нефтяную ренту, то это не российские нефтяные компании, а ОПЕК, Центробанки США и Европы и администрация США. Но это шутка.

Кто будет получать экспортную ренту, пока она у нас будет, теперь окончательно ясно. Обсуждать можно только способы изъятия этой ренты и ее предполагаемую сумму.

Сейчас рента изымается двумя способами. Во-первых, с помощью налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Во-вторых, экспортными таможенными пошлинами. Причем, если шкала НДПИ плоская, то экспортная таможенная пошлина на нефть прогрессивная – чем выше мировая цена нефти, тем выше ставка. Как нам кажется, если ставка НДПИ и будет изменяться, то крайне незначительно. Во-первых, как мы уже показали, ренты внутри России нет, поэтому и изымать особо нечего. Второе соображение состоит в том, что ресурсные налоги, к которым относится НДПИ, включаются в себестоимость продукции, в данном случае – в себестоимость бензина и дизельного топлива, так что повышение ставки налога приведет к росту внутренних цен на топливо. И третье: пока НДПИ по нефти делится между федеральным бюджетом и бюджетами тех регионов, где нефть добывается. Минфин России хочет получать этот НДПИ полностью в федеральный бюджет, но рост ставки налога приведет к росту поступлений в бюджеты соответствующих регионов, чего делать, вероятно, не захотят.

Таким образом, остается только экспортная пошлина. Какова будет шкала теперь, сказать трудно. Но, как нам кажется, возможен самый радикальный вариант – экспортерам оставят валютную выручку при цене 18 дол./баррель, а все, что свыше будут изымать в бюджет. За примерами такого радикализма далеко ходить не надо. С 2004 года экспортная пошлина на газ, которая раньше составляла 5% к стоимости, будет 30%. Если за три последних года экспорт нефти колебался в интервале 120 – 130 млн. тонн, то при средней мировой цене за тот же интервал времени в 25 дол./баррель (182 дол./тонна), чистый валютный доход за этот период составил бы около $6 млрд. Таким образом, без всяких структурных реформ многолетние бюджетные проблемы будут решены одним махом – тут есть зачем сажать.