Адрес: https://polit.ru/article/2004/04/03/book/


03 апреля 2004, 09:23

Победа над миллениумом

XX век – время непрерывного апокалипсиса, бесконечного предвкушения конца цивилизации. Прекрасная эпоха просветительства и позитивизма завершилась полным переосмыслением основных ее ценностей; выяснилось, что переустройство мира с помощью разумных усилий невозможно. Поиски подлинно действенного средства переоборудования вселенной вызвали к жизни множество всяческих – мелких и крупных – демонов. Миллениум состоялся, но завершился ли век – не в хронологическом, а в духовном смысле – неясно. Судя по литературе – он в самом разгаре. Поток книжек, в которых вовсю описываются разнообразные модели преображения мироздания, пересыхать совершенно не собирается.

Одним из самых глобальных проектов по потрошению европейской культуры был, как известно, нацизм. Причудливым образом переработав шарлатанское визионерство Блаватской и Гурджиева (кстати или некстати говоря – одноклассника Сталина), нашинковав в получившийся салат нибелунгов и Ницше, Розенберг с Гитлером соорудили невменяемую костюмированную оперу, распространив свой, страшный, вариант Байрейта на всю Европу. Решив уничтожить иудеохристианские ценности, эсэсовские мистики пытались раскопать родину духа где-нибудь в Гималаях. Именно об этих разысканиях идет речь в романе “Путешествия в Агарту” Абеля Поссе, современного аргентинского классика, только что выпущенном у нас “Ультра.Культурой”.

Самая известная книга Поссе – “Райские псы”, лжебиография Колумба, где Америку открывают в ходе мистических поисков земного рая. На этот раз метафизическое паломничество совершает канонический эсэсовец, образцовая белокурая бестия Вальтер Вернер. На дворе – 1943 год. Третий рейх только что разгромлен под Сталинградом, последняя его надежда – Анэнербе, вместилище сокровенных знаний нацизма: здесь изучают “Махабхарату”, “И-Цзин” и того же Гурджиева, надеясь достучаться до секретных тибетских бодхисаттв и убедить их открыть свой, эзотерический второй фронт. Послом к бодхисаттвам назначен Вернер; притворяясь англичанином, он пробирается через Индию в Тибет, совершает мучительный переход на яках через Гималаи, путешествует по Внутренней Монголии, все это время тщетно выглядывая в цейсовский бинокль Агарту – буддистский Китеж, обиталище древних мудрецов. Именно они должны помочь Гитлеру разрушить обветшавшую европейскую культуру, подвергнуть коренной огненной переделке цивилизацию, создать новое племя, одним из первых представителей которого ощущает себя Вернер. Однако Агарта постоянно ускользает; более того, приближаясь к ней, Вернер все больше удаляется от Европы - со всеми ее войнами, которые в монгольских песках, где время просачивается сквозь пальцы, выглядят какой-то условной нелепостью. Скрытые мудрецы – не Рузвельт, до второго фронта им никакого дела нет. Впрочем, Вернеру так и не удается это понять; в предсмертном обмороке, на самом пороге врат Агарты (то ли реальных, то ли иллюзорных), в ожидании посланца Великого Хутукты, царя тайных сил, Царя Мира, он делает последнюю запись в дневнике – о неминуемом теперь торжестве фюрера. Дата под этой записью – 30 апреля 1945 года.

Иными словами - невозможно переоборудовать культуру, находясь внутри нее; проваливаясь в метафизическую реальность, герой Поссе все равно пытается мыслить привычными ему, рациональными категориями – отчего его мистическое путешествие лишается всякого смысла. Современные пророки недавнего миллениума учли уроки века; в ожидаемый ими апокалиптический хаос они, похоже, готовы погрузиться с головой, и при этом с большой радостью. Пример этому – вышедший в издательстве АСТ сборник “Диско 2000”. Его составитель – английская культурная деятельница Сара Чемпион – в 1997 году попросила разнообразных модных писателей сочинить по рассказу, в котором действие происходило бы 31 декабря 2000 года. У нас при советской власти устраивались схожие проекты – дважды, в 30-е и 60-е, выпускались толстенные тома под названием “День мира”, в которых тщательно воспроизводилась жизнь планеты в какой-то определенный день; при этом упор, разумеется, делался на изображении неуклонного прорастания коммунистического грядущего. Английский проект тоже оказался весьма идеологизирован: практически все участники сборника, будто бы сговорившись, изобразили одну и ту же картину.

Мир целиком погружается в наркотический, бессмысленный и страшноватый хаос, превращаясь то ли в одну глобальную рейв-вечеринку, то ли совпадая с не менее глобальным телешоу. От толпы периодически отделяются спятившие – или же особо проницательные – провозвестники грядущего: парень в Иерусалиме забирается в мечеть Аль-Акса, где святой дух должен снизойти в его старый проигрыватель (Николас Блинкоу, “Английский астронавт”); два ди-джея намерены принести людям свет с помощью рейв-парти (Чарли Холл, “Петля тысячелетия”); служительница нового культа Изиды, по совместительству тоже ди-джей, намерена перевоплотиться в некую космическую энергию прямо на данс-поле (Стив Бирд, “Ретоксити”). Насквозь пропитанное химией и виртуальностью, человечество гуляет вовсю, неистово радуясь концу эпохи – состоящей из эфемерных, искусственных сущностей. Пока люди веселятся, их поглощают - в буквальном смысле – телекамеры (Пэт Кэдиган, “Наблюдая за сменой тысячелетий”), генетический мутант – конгломерат ДНК всего человечества – осознает свою власть над реальностью и гасит звезды (Джонатан Брук, “Идентичность”), являются инопланетяне и вываливают на мир грехи человечества – миллионы трупов невинно убитых (Стив Айлетт, “Это только начало”). Истерическая фантастика, изначально не очень здоровый, а теперь и вовсе спятивший киберпанк – основное содержание сборника. Самый вменяемый – и самый лучший – рассказ здесь принадлежит, что не удивительно, Дугласу Коупленду. В его “Пожаре на фабрике ативана”, по счастью, никакой фантастики нет. Главный герой – создатель кукол инопланетян для второсортной кинопродукции, – измучившись дурацкой работой, бесплодными попытками завести детей, наркотической зависимостью от антидепрессантов, в новогоднюю ночь приковывает себя наручниками к балкону и выбрасывает ключ. Смысл – попасть в новое тысячелетие в очищенном виде, выбросить из себя уходящий XX век, сделать так, чтобы смена эпох не ограничилась сменой странички календаря.

О внутреннем апокалипсисе, об очищении от опостылевшей рутины, в которую погрузилась нынешняя цивилизация, речь идет и в повести японца Кэндзи Маруямы “Сердцебиение”, выпущенной “Иностранкой”, под одной обложкой с новеллами того же автора. Главный герой, сам себя выбросивший из социума, уволившийся с престижной должности, потерявший жену и детей, находит новую, странную работу, до смысла которой и пытается докопаться на протяжении всего повествования. Постепенно выясняется, что он, скорее всего, угодил в организацию неких политических террористов – и теперь помогает организовывать теракт. От удивления, недоумения и шока герой постепенно переходит к полному восторгу – ему кажется, что теперь ему наконец-то предоставлена возможность совершить настоящий Поступок, не слепо подчиняться реальности, а преобразовать ее. Какие цели преследуют его новые коллеги-начальники – не суть важно; главное – обретение подлинной личности, подлинных эмоций, подлинного смысла существования.

Дело кончается полным крахом. Герой – так и не названный автором по имени – остается наедине со своей новой, самостоятельной, случайно приобретенной личностью. Смутно догадываясь, что теракт, возможно – не более чем его собственная гиперинтерпретация далеко не столь радикальных событий. Духовное преображение обошлось без внешних поводов. Для маленького, частного апокалипсиса не обязательно проникать в тайный тибетский град или справлять приход нового тысячелетия на вселенской рейв-вечеринке; зато он оказывается куда продуктивней, чем попытки переустроить всю мироздание разом.

Книги предоставлены магазином "ПирОГИ на Никольской" (ул. Никольская, д. 19/21).