28 марта 2024, четверг, 18:43
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

09 мая 2005, 16:45

Виноват, что не застрелился

Весной 2004 года обществом «Мемориал» был объявлен конкурс исторических исследований среди старшеклассников по теме «Человек и войны. Цена победы». 6 мая 2005 года состоялась Церемония награждения победителей конкурса. Участники посвятили свои работы не описанию битв и действиям военачальников, а судьбам обычных людей, рядовых участников войны, задумались над тем, какую невероятную цену пришлось заплатить за победу в Великой Отечественной войне. «Полит.ру» представляет фрагмент работы Екатерины Шароновой, ученицы 11 класса, в которой она пытается документально восстановить историю своего прадеда, лейтенанта С.Г. Захарова, который в самом начале войны попал в плен и, пережив многие испытания и чувствуя до конца жизни свою вину перед Родиной за это плен, прошел сквозь всю войну.

 

Ты брошен вниз силой
Ты унижен и раздавлен.
Время забыть то, кем ты был,
Но помнить, кем ты стал…

Всё, что случилось с моим дедом в период с 1941 по 1945 г.г., нам пришлось восстанавливать по документам. Первое свидетельство деда о начале войны звучит довольно сухо и кратко: «…22 июня, утром 1941 года, будучи на станции Августово в западной Белоруссии, наша часть подверглась бомбёжке и минометному обстрелу со стороны противника, после чего мы вступили в бой и сдерживали наступающие немецкие части до вечера этого дня, а потом под давлением превосходящих сил противника мы начали отходить к Волковыску. Не дойдя до Волковыска, 26 июня мы были рассеяны немцами, после чего начали выходить мелкими группами. Я лично, присоединившись к группе кавалеристов, пошёл с ними в направлении Зельвы и здесь, попав под обстрел пулемётчиков и автоматчиков утром 28 июня 1941 года, мы старались укрыться в лес, и в тот момент, когда пошли в него, то наскочили на засаду противника, которая нас и пленила…» (выписка из протокола допроса ОКР «СМЕРШ» от 25 сентября 1945 г.)[1].

Позже его воспоминания становятся немного подробнее. Так, в протоколе допроса от 5 июня 1946 г. не вопрос об обстоятельствах пленения прадед отвечал так: «С начала нападения немецких войск связь с погранотрядом была прервана. Я по самоинициативе принимал оборону против наступающих немецких войск. С 22 июня по 28 июня я со взводом пограничников  участвовал в боях с немцами. Таким образом оказались в окружении немецких войск. По ориентировке командира артиллерийского полка я с группой бойцов-пограничников и пехотинцев, приданных из полевой части двинулись в направлении юго-восточнее Волковыска с целью выйти из окружения на слабом участке и выйти из окружения, но попали под фронтальный и фланговый огонь немцев. Прорвать кольцо окружения не могли и начали отход в направлении южнее Волковыска. По пути отхода настигли остатки разбитой кавалерийской части, всего людей собралось около 50 человек. В дальнейшем пути попали в немецкую засаду. В бою с немцами часть личного состава были убиты, часть ранены, а часть разбежались. Я с одним раненым из полевой части, фамилию которого я не знаю, пошли в направлении леса и были настигнуты немецкими солдатами, вышедшими навстречу нам. Двум немецким солдатам сдались в плен»[2].

Интересно, что личное оружие, которое имеет при себе каждый офицер и которым по заданной формуле лейтенант Захаров должен был застрелиться, он успел спрятать.  А партбилет – свидетельство принадлежности к советской элите, которую противник уничтожал в первую очередь, С.Г.Захаров закопал заранее. Так же поступил майор Алексеев (см. ниже).  Больше никаких документов, как он утверждает, с ним не было. Далее в протоколе читаем:

«Вопрос: Какие документы и вооружение вы имели при себе?

Ответ: Я был вооружен пистолетом ТТ, но его я зарыл в землю, когда увидел немцев. Документов со мной никаких не было. Партбилет я зарыл в землю еще раньше, когда пошёл на прорыв кольца немецких войск» [Там же].

Материалы автобиографии, написанной 6 апреля 1955 г.,  подтверждают эти сведения: «После выполнения операции 4 часа утра 22 июня 1941 года в составе двух учебных застав при ожидании отправки нашего поезда на ст. Августово попали под бомбёжку и артиллерийский обстрел со стороны немецких войск. Эшелон загорелся и также вокзал, заняли позицию для обороны с пехотой [от] немецких войск под командованием ст. лейтенанта Кустова, связь установить ни с какими полевыми частями не удалось. Под напором превосходящих сил противника группами отступали в тыл по направлению в Волковыск с тем, чтобы добраться до Пинских болот. 26 июня при выходе из окружения был пленён немецкими войсками в районе Зельва Западная Белоруссия. Таким образом в составе войсковых частей РККА участвовать не пришлось. О вероломном нападении фашистов и начале войны нам стало известно из сброшенных с самолета листовок»[3].

Трижды мой дед рассказывает о своём пленении, каждый раз в его рассказе появляются новые подробности, сведения уточняются. К 1955 г. он «вспоминает» многое из того, о чём раньше им в допросах умалчивалось: в протоколах появляются фамилии, географические названия и т.п., изменяется общая характеристика момента пленения. Вероятно, это связано с изменением политической обстановки в стране, которая позволила говорить немного  больше, не боясь, что любой факт: неосторожно сказанное слово, вскользь упомянутая фамилия может искалечить судьбу человека.

Безоружный, беспартийный – не имеющий никаких документов, удостоверяющих личность или принадлежность к партийным или советским органам офицер - вероятно, поэтому он остался жив при пленении и в последствии в плену.

 

Всё не можешь забыть
Карлсбад?

(«Сумеречный дозор»,
С.Лукьяненко)                                                                                                                                                  

* * *

Все родственники говорили, что дед был узником концентрационных лагерей. Но Серафим Гаврилович не имел вытатуированного лагерного номера, «в плену носил свою фамилию, как офицер»[4], кроме того, С.Г. Захаров нигде не упоминает о печально знаменитой полосатой лагерной, которую носили узники концлагерей. Всю войну родные считали Серафима Гавриловича пропавшим без вести. А он в это время, как стало известно после войны, находился в плену. И если в моменте пленения много неясного, то о времени, которое дед провел в плену, ещё больше  неизвестных моментов. Каким он был человеком в плену, как жил, как выжил, что перенёс, какие чувства испытал - мы уже никогда не узнаем, и можем только догадываться. В одном из интервью бабушка сказала, что всё время, пока он был в лагерях, он искал её среди женщин в колодках,  в  длинных очередях  крематориев. Он думал, что детей, вероятно, уже нет в живых: они бы не смогли выжить в таких условиях. А Елена   Дмитриевна  могла остаться в живых. Весь  плен он ничего не знал об их судьбе. Они для него тоже пропали без вести.

Но вернёмся  к личному делу бывшего военнопленного С.Г. Захарова. О его пребывании в плену на страницах дела можно прочесть следующее:

«Вопрос: Расскажите подробно о вашем пребывании в плену.

Ответ: При пленении немцы меня и товарища обыскали и привели в город Зельва БАССР, где уже были русские военнопленные и дальше повели в г. Гродно на сборный пункт русских военнопленных. Через неделю увезли в г. Сувалки. В горде Сувалки я был помещен в лагерь военнопленных, где пробыл 1 месяц, после чего был отправлен в г. Граево и помещен в полевой лагерь военнопленных, где пробыл август. Затем отправлен в г. Хамельбург в офицерский лагерь, в нем был до января 1942 года, одновременно привлекался к физическим работам. В январе отправлен в г. Вайден, в марте из Вайдена был отправлен в Карлсбад, куда я прибыл 4 марта 1942 года. Находясь в лагере Карлсбад выводили на работу в завод, работы выполнял черновые, в этом лагере я пробыл до 17 апреля 1945 года. 17 апреля 1945 года этапом эвакуировали в неизвестном направлении…

Вопрос: Где вы подвергались регистрации в немецком плену?

Ответ: Регистрации я подвергался в городе Хамельбурге, где на меня была заполнена анкета, регистрацию проводил русский в присутствии немецкого офицера»[5].

В военном билете этот период отмечен предельно кратко: с 01.08.1941 по 02.01.1942 – г. Хамельбург. Поиски в интернете позволили нам выяснить, что «согласно Женевской конвенции 1929 года военнопленные офицеры должны размещаться в особых лагерях отдельно от сержантского и рядового состава»[6]. Для офицеров Красной Армии вермахт летом 1941 года в немецком рейхе оборудовал всего лишь один лагерь такого типа. Действительно, на территории полигона Хаммельбург в Нижней Франкии к северу от Вюрбурга находился лагерь для военнопленных офицеров, который получил название офлаг 62 (ХIII О). Предположительно 20 июля 1941 года в лагерь прибыли первые эшелоны пленных. Во избежание эпидемий пленным делали ряд прививок.  По документам С.Г. Захаров попадает в Хаммельбург 1 августа 1941 г., это косвенно подтверждает факт пленения С.Г. Захарова в 1-ые дни войны.   В общей сложности в лагере было зарегистрировано 18000 советских офицеров. После доставки в Хаммельбург каждый офицер проходил регистрацию. Управление лагеря заводило на него так называемую личную карточку со всеми его личными данными, воинским положением в Красной Армии, данными о взятии в плен. На обратной стороне имелось место для записей о переводе в другой лагерь, трудовом использовании, болезнях и дисциплинарных наказаниях. Эти же карточки свидетельствовали о том, что советских офицеров вплоть до ранга капитана, вопреки конвенциям международного права, привлекали к принудительным работам.

Сведения о Хаммельбурге косвенно доказывают, что С.Г. Захаров был пленен в 1-ые дни войны, и пребывание именно в этом лагере, в первые месяцы войны, когда немцы пытались соблюдать нормы международного права в какой-то степени спасло ему жизнь.

Как мы выяснили лагерь Хаммельбург – это офицерский лагерь. Как в военнопленном С.Г. Захарове без документов и оружия фашисты распознали офицера?  По воспоминаниям дочери Серафима Гавриловича С.С. Сафоновой, он был выделен из числа военнопленных, как офицер по причёске. Этот факт подтверждает Устав РККА, по которому рядовые были обриты наголо, а офицерский состав носил стрижки. 

Из протокола допроса от 5 июня 1946 г. становится известно, как начинался пятилетний плен: «При заполнении анкеты я дал следующие показания: фамилию, имя, отчество. В каком роде войск служил, адрес места расположения, что желает сообщить родственникам о своем пребывании в плену. В каких частях служил.

Вопрос: Вы подвергались аресту, допросам немецкого гестапо и полицией?

Ответ: Я аресту и допросу гестапо и полиции не подвергался, а в числе всей команды в лагере подвергался обыску гестаповцев. Но у меня ничего не нашли».

Первым и естественным желанием многих военнопленных был побег. Из истории известно, что советские военнопленные часто организовывали побеги из лагерей. На вопрос: «Вы делали попытки побега из лагеря военнопленных?» - дед ответил отрицательно. «Из числа военнопленных попытки к побегу были, а я таких попыток не предпринимал». Ещё одной возможностью вырваться из плена было вступление в ряды РОА – Русской Освободительной армии. По словам деда, «В наш лагерь приезжал несколько раз из РОА старший лейтенант, проводил агитацию и вербовку. Из числа военнопленных были завербованы 2 грузина. Один его фамилия Каспаров, а  фамилию другого не знаю».

Прямых документальных источников, рассказывающих о жизни и быте пленного С.Г. Захарова, не имеется. Уроки истории, учебники, художественная литература, опубликованные в прессе и книгах фотографии и фильмы сформировали в нашем сознании «типичный образ» и представление о судьбе попавшего в плен советского человека: тяжелая работа, полосатая роба, пытки, издевательства, выжженные номера. Но мой дед, как уже говорилось, не имел такого номера - об этом свидетельствуют все родственники. И, как уже говорилось, в плену «носил свою фамилию, как офицер».

О том, как ему было в плену, попробуем восстановить по косвенным данным – разговорам и воспоминаниям родственников, которые носят отрывочный характер. Тем более, что говорить и спрашивать о плене при жизни прадеда в семье, было не просто не принято, но и запрещено.

Мама однажды вспомнила вот такой эпизод. Каждое лето они приезжали в гости на каникулы к дедушке и бабушке. И было время, когда повсеместно  стали культивировать различную витаминную зелень, но почему-то в огороде у бабушки из зелени рос только лук и чеснок. Мама пошла в магазин и увидела на прилавке шпинат и петрушку, она  купила с целый килограмм этой зелени, так как всё стоило копейки, решив кормить бабушку с дедушкой витаминами. «Старые уже, на пенсии, дед агроном отстал от жизни, не знает новых растений», – подумала она. Принесла всё это с надеждой удивить. По поводу петрушки дед долго смеялся, сказав: «Что ж ты, внученька, видимо, в огород совсем не ходишь», - и показал совсем неприметную грядку  с петрушкой. Посмотрев на шпинат, он сказал совершенно неожиданно: «Я его столько съел, не дай бог вам, дети, столько съесть». Потом бабушка объяснила ей, что пленных немцы кормили только шпинатной похлёбкой, и попросила в следующий раз быть тактичнее. Также со шпинатом «влипла» моя бабушка (его дочь). Серафим Гаврилович увидел, как она сеяла его. Это был 1990 г. Тогда он ей сказал: «Что бы я его не видел…»[7]. Косвенно о жизни в плену могут свидетельствовать рассказы С.С. Сафоновой о том, каким вернулся отец после плена - с отмороженными ногами и позвоночником, повреждённым ударом приклада. Прабабушка говорила, что он долго ничего не мог есть - «желудок не принимал пищу»[8]. Об избиениях чернораборабочих на каолиновом заводе в Карлсбаде  говорят свидетели пребывния С.Г. Захарова в лагере.[9]

Интересно, что за работу в лагере С.Г. Захаров в числе других пленных получал заработную плату. Будучи  в рабочей команде № 10460, он был чернорабочим на каолиновом заводе. Это не вяжется с нашим традиционным представлением о военнопленных. В протоколе допроса видим: 

«Вопрос: Когда вы работали на заводе вам платили зарплату?

Ответ: За работу на заводе я получал от 2-ух до 4-ех марок. Деньги эти специально выплачивались только для военнопленных, в магазинах их использовать было нельзя».[10]

В лагере часто возникали дружеские связи, которые позволяли легче переносить тяготы плена. Среди товарищей по лагерю мой дед указывает шесть человек:

«Вопрос: Перечислите свои связи по лагерю.

Ответ: Близкие связи по лагерю Хамельбург, Вайден, Карлсбад:

1. Головащенко Иван, отчества не помню. Уроженец г. Львов Винницкой области.

2. Кабанов Семён Павлович – капитан, уроженец г.Елец.

3.  Агеев Иван Максимович – лейтенант, уроженец Краснодарского края.

4. Куликов Василий Кузьмич – ветврач, уроженец г.Саратова.

5. Светляков Борис Алексеевич - уроженец г.Воткинска УДМ АССР.

6. Филатов Иван Павлович – уроженец г. Рязани».

Эти люди сыграли очень важную роль в послевоенной судьбе С.Г. Захарова.

Свобода пришла нежданно. Во всех документах она уместилось в одну  короткую строчку: «6 мая 1945 г. освобождён американскими войсками»[11]. Подробности освобождения остались для нас неизвестны. Из опросного листа 28 декабря 1945 г.:

«17 апреля 1945 г этапом эвакуирован в Южную Боварию, по дороге в Судецкой области освобождены войсками союзников, американцами. После освобождения, шли по направлению к русским войскам на сборный пункт г. Бауцен Германия.1945 г. 31 августа попал в воинскую часть горьковской дивизии местечко Опухлики под г.Невель…»[12]. В Бауцене был сборный пункт офицерского состава, где С.Г. Захаров прошел регистрацию. После проверки в СМЕРШ его перевели в «7-ой запасной офицерский полк 1-ой запасной стрелковой дивизии Смоленского ВО, оттуда по указу президиума Верховного Совета СССР был освобожден, как специалист сельского хозяйства»[13].  Вот так сухо, без эмоций.

О подробностях освобождения  мы можем судить  только по рассказам бабушки. В интервью, данном корреспонденту местного радио, она рассказала вот что: «Большую группу пленных отправили для ликвидации в так называемую «Долину смерти». Всех разместили в здании зернотока. Оголодавшие узники начали есть зерно горстями, и перед тем, как лечь спать  стали прощаться  друг с другом. Люди обнимались в последний раз, хорошо понимая, что завтрашнее утро будет последним. Утром двери тока широко распахнулись и  все увидели солдат в другой форме. Американцы тут же предложили пленным расправиться с ненавистными охранниками. В считанные минуты толпа разорвала  оставшихся немецких солдат. Затем всех пленных отправили на сборный пункт в Чехословакию, где их одели в хорошие костюмы и прекрасно кормили».  Документально мы можем подтвердить только пребывание С.Г. Захарова на сборном пункте Хомутово в Чехословакии, про «Долину смерти» нигде не упоминается.

Таким образом, изучение материалов фильтрационного дела и воспоминания родственников не дало полной картины пребывания в плену лейтенанта С.Г. Захарова с марта 1942 по апрель 1945 г.г. и май 1945 г.

После освобождения один из друзей Серафима Гавриловича предложил ехать с ним на Украину и начать жизнь заново. Он был готов к такому повороту событий, но прежде наш прадед хотел получить весточку с родины.

Скоро родина их приняла в свои жесткие объятия  -  в отдел СМЕРШ  7 запасного стрелкового полка Смоленского ВО.

…Ты не представляешь, что такое самый обыкновенный голод, что такое по настоящему черный хлеб, что такое по настоящему паленая водка… что такое – впервые ухмыльнуться в сытую харю особиста из СМЕРША….

(«Дневной дозор» «Иная сила»
С.Лукьяненко)

                                                       * * *    

В своей автобиографии мой прадед написал, что спецпроверку проходил с июня 1945 г. по ноябрь 1945 г.,  фильтрационное дело на бывшего военнопленного Захарова начато 25 сентября 1945 г.  и окончено 25.ноября 1945 г.

Находиться в СМЕРШе  на проверке, я думаю не санаторий. Кормили плохо, издевались, наверно. Светлана Серафимовна вспоминает: отец, говорил, что это было хуже, чем в плену. По её словам, отношение к проверяемым несколько изменилось после приезда депутата Верховного Совета, чей муж также проходил проверку в 7-ом запасном полку. Бабушка рассказывала, что на допросах прадеду очень часто задавали один и тот же вопрос: «Как вы - советский офицер и коммунист могли сдаться в плен? Почему не застрелились?»

Их проверяли строго по всем направлениям.

Так, в фильтрационном  деле бывшего военнопленного С.Г. Захарова перечислены люди, с которыми прадед был в плену. Из членов семьи никто никогда не слышал эти фамилии. Найти их в настоящее время не представилось возможным из-за ограниченных сроков исследования. Но в самóм деле представлены свидетельства этих людей – их опрашивали сотрудники СМЕРШа. По принятым правилам пребывание в плену должны были подтвердить  как минимум два человека, в деле же представлены свидетельства пяти человек. И я слышу их голоса из прошлого…

Уполномоченному

Особого отдела

СМЕРШ

 

От Асеева Ивана Максимовича

на т. Захарова С.Г.

                                                  Заявление

 

Захарова С.Г. знаю с августа 1941 года, 8 января 1942 года с г. Хамельбурга, был переведён в Вайден на работу по осушке болот. 4 марта т. Захаров был переведён в рабочую команду № 10460 г. Карлсбада, где работал чернорабочим на каолиновом заводе под насилием немецкого оружия и охраны. Каждую работы выполнял с презрением и нежеланием, за что подвергался избиениям и штрафным наказаниям со стороны администрации завода и охраны. Всё время был убежден, что Красная Армия победит немецкий фашизм  и он вернётся на родину, как советский патриот. Антисоветской пропаганды не вёл, с полицией и жандармерией связан не был, в антипартийных группировках не был. В других армиях не служил и не записывался. Переносил все тяготы немецкого плена, что бы вернуться на родину, как советский человек.

                                                                                26 сентября 1945 года

                                                                                               подпись: Асеев [14].

      

Уполномоченному

Особого отдела

СМЕРШ

Гвардейского ЗСП

25 .IХ.1945 г.

 

От гражданина Головащенко Ивана Ивановича

                                                    Заявление

Захарова С.Г. знаю с марта 1942 года по настоящее время по совместной работе в команде  № 10460  г. Карлсбада. Товарищ Захаров работал на каолиновом заводе чернорабочим, всё время под принуждением охраны и производственной администрации. Тов. Захаров как и все патриоты Советской Родины отлично знал, что работа на фашистскую Германию есть вред для Советского Союза, поэтому всегда стремился сделать меньше указанного администрацией, за что неоднократно избивался. Во власовской армии и полиции не был и презирал тех, кто был участником. Связи с гестапо не имел, в антисоветских группировках не состоял и подобных антисоветских высказываний не проводил, а был всё время уверен в силе Красной Армии, в силе советского народа.

В очень трудные моменты тов. Захаров в дружеских беседах с товарищами в нерабочее время часто входил в споры, отстаивая своё мнение о ближайшем разгроме фашистской Германии.

О всём изложенном несу ответственность личной подписью: Головащенко» [15].

Вот ещё один из документов, говорящих о факте проведения подробной проверки в отношении бывшего военнопленного лейтенанта С.Г. Захарова:

Справка

По алфавитным спискам агентов разведки и контрразведки противника ГУК СМЕРШ №1 и 2,2 управления НКГБ СССР и ориентировкам не вошедшим в алфавитные списки. Проверяемый Захаров С.Г. 1915 года рождения не проходит.

Справку наводил ……. Подпись неразборчива    24.1Х.1945 года

Пройти проверку СМЕРША, остаться в живых, не сломаться, не поддаться на провокации, вытерпеть изнурительные допросы  – это тоже подвиг. Многие не вернулись оттуда. Когда мы впервые открыли фильтрационное дело, то на обороте обложки увидели от руки написанный  «регистрационный лист регистрируемого по лагерю»[16] на имя некоего Алексеева Михаила Григорьевича. В фильтрационном  деле прадеда этот человек не упоминается. Работник архива объяснил это  нехваткой бумаги.  На чистой стороне опросного листа Алексеева М.Г. завели новое дело. Насторожило, что в этом опросном листе в примечаниях сказано, откуда прибыл военнопленный М.Г. Алексеев, но графа «когда и куда убыл из лагерей» не заполнена.[17] Можно только предположить, что бывший начальник агентурной разведки майор М.Г. Алексеев никогда и никуда не вернулся из плена.

А в деле Серафима Гавриловича появляется  такой документ:

Утвеждаю

Нач.отдела контр разведки

СМЕРШ 1 Г.З.С.Д.

3.Х 1945 г.

Заключение

               5.1Х.1945 г. я, старший оперуполномоченный 1 ГЗСД К.Н.Борисов рассмотрев материал на бывшего военнопленного Захарова С.Г. 

 НАШЕЛ:

                Что по состоянию на 25 сентября 1945 года компрометирующих данных на проверяемого не добыто.

                 По учету розыска агентуры противника не проходит:

ПОСТАНОВИЛ:

 Захарова С.Г. отнести к 1-ой категории и передать командованию дивизии для использования по нарядам МВО с последующей разработкой по месту работы (выделено автором)

Оперуполномоченный           (личная подпись)

Согласен – начальник отдела      (личная подпись)

        

Находясь на спецпроверке,  мой дед написал письмо на родину. Он не знал, где его родители,  где братья и сестры, где его семья. Он решил написать письмо своему деду, который жил в д. Понино (ныне Глазовский район Удмуртской Республики). Написал, как выразилась прабабка,  «на деревню дедушке». Он не знал, кто ему ответит. Он ждал ответа со страхом, потому что видел, как люди получали письма, в которых  чьи-то жёны просили прощения за то, что  не дождались. И крепкие мужчины, выдержавшие тяжести плена не выдерживали предательства любимых, теряли смысл жизни. К кому-то письма возвращались обратно. Это было более тяжелым испытанием, чем проверка в СМЕРШе: её  воспринимали, как должное. Виноват – отвечай.

Ему повезло. В один день он получил сразу три письма: от сестры, от жены и от дочки. Он боялся открыть их прочитать, боялся плохих известий. Он начал с детского письма. Увидев «Здравствуй милый папочка!», он упал, потеряв сознание.

Счастью его не было предела. Его  жена и  дети все были живы и здоровы. И совсем скоро он их увидит. К сожалению, не сохранились письма, написанные в этот период. Но это очень хорошо знала бабушка, она и рассказала нам об этом.

И вот, наконец, долгожданное постановление, согласно которому он прошёл проверку и подлежал демобилизации.

«Утверждаю                                               

Нач. 3 отделения

Майор

«______» ноябрь 1945 г.

                                                           Постановление

     25 ноября 1945 года я оперуполномоченный ОКР СМЕРШ 1 ГСЗД 26. лейтенант Соловьев, рассмотрев материалы учетного дела №13618

 

                                                            НАШЕЛ:

Проходящий по делу бывший военнопленный, прошедший фильтрацию Захаров С.Г. согласно приказу Военного Совета Смоленского Военного Округа №048 от 19.Х.1945 года демобилизован из Красной Армии, место жительство его в настоящее время установить не представляется возможным, а оснований для объявления во всесоюзный розыск нет.

                                                             ПОСТАНОВИЛ:

 Учетное дело №13618 направить на хранение в 1-ый спец. отдел НКВД СССР.

 

Оперуполномоченный                     (личная подпись)»[18]

 Дед вернулся через  полгода после войны весом 52 кг при росте 180 см. 

[1] Протокол допроса  1945 г. Стр. 81

[2] Протокол допроса репатрианта 1946 г. Стр. 94

[3] Автобиография. Стр. 55-56

[4] Протокол допроса 1945 г. Стр. 81

[5] Протокол допроса  репатрианта  1946 г. Стр. 94

[6] Сайт www.hammelburg.ru

[7] Воспоминания О.В. Шароновой и Л.С. Широбоковой

[8] Воспоминания С.С. Сафоновой и Е.Д. Захаровой

[9] Заявления Асеева, Головащенко, Филатова, Григорьева, Кабанова. Стр. 82-85

[10] Протокол допроса репатрианта 1946 год. Стр.96

[11] Опросный лист СМЕРШ 1945 г. Стр. 80

[12] Опросный лист Игринского РВК. Стр. 91

[13] Автобиография. Стр. 56

[14] Заявления Асеева. Стр. 82

[15] Заявление Головащенко. Стр. 83

[16] Регистрационный лист Алексеева. Стр. 78

[17] Там же.

[18] Постановление о демобилизации. Стр..87

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.