Адрес: https://polit.ru/article/2006/01/26/army_ref/


26 января 2006, 09:16

Реформа армии и вызовы XXI века

Министерство обороны РФ проводит в армии эксперимент, связанный с созданием регионального командования в одном из военных округов. Фактически это возвращение к идее маршала Огаркова, от которой поспешили отказаться на закате советской власти, но зато она с успехом использовалась в американской армии. По сути, в России сделан первый шаг на пути осуществления реальной военной реформы. И я не согласен со многими экспертами (в частности, с Александром Бабакиным (НВО №48, 2005), посчитавшим организацию командований на Дальневосточном, Среднеазиатском и Западноевропейском стратегических направлениях «повторением истории» и продолжением идеологии Льва Троцкого по реорганизации армии в 1920 году. Объясню свою позицию.

За все годы новой Российской истории ни в политической, ни в военной элите не выработалось понимание того, что Россия – отнюдь не усеченный СССР. У России другие границы, цели, партнеры и союзники, другие угрозы и другие возможности для их нейтрализации. Складывается мнение, что у российской элиты нет четкого понимания - к каким угрозам, каким войнам необходимо готовиться. Для России в начале ХХI века сложилась уникальная ситуация, когда нет реальных военных угроз для государства (во всяком случае, на ближайшую историческую перспективу 10-15 лет), которые позволяют поступиться чем-то и готовить армию к отражению угроз второй половины ХХI века. Анализ прошедших в последние полтора десятилетия войн и конфликтов позволяет делать некоторые выводы относительно перспектив развития реформы Российской армии.

Последние войны в Афганистане, Югославии и Ираке показали, что экономика начинает играть первую роль при подготовке и ведении войны. В войне НАТО против Югославии стояла задача не разгрома военной мощи, а принуждения к условиям, поставленных НАТО и США, поэтому удары наносились по экономическим объектам и инфраструктуре В Ираке сценарий войны также предусматривал не уничтожения армии, а создание условий для взятия под контроль территории прохождения транспортных путей энергоносителей. И действительно, сложно определить, кому отдать первенство в победе: армейскому генералу, командовавшему коалиционной группировкой, или директору ЦРУ, использовавшему «финансовое оружие» для подкупа командующих иракских армейских округов в районах нефтедобычи и не допустившего уничтожения нефтяных вышек и трубопроводов.

Основная цель войны в Ираке, о чем американцы умалчивают, стояла экономическая - установить контроль над нефтяными запасами Ближнего Востока. На втором месте была задача геополитическая - уменьшить влияние основных Европейских стран на страны Ближнего Востока. Следующая цель - военная: разгром армии Ирака и завоевание плацдарма, а также проверка в боевых условиях новых концепций и вооружений. Примером тому является проверка концепции боевых действий и переброски войск системы СУВ-DMS, боевого управления - TBMCS, тыловой транспортной системы – TCRCCES.

Войну в Ираке, несмотря на то что не были просчитаны ее последствия, можно назвать первой войной новейшей истории, где были применены новые формы и способы ассиметричных действий. Почему? В войнах участвует все меньше военнослужащих. Несмотря на развитие авиации, все меньше самолетов-бомбардировщиков. Если сравнить общий тоннаж сброшенных бомб (в тыс. тонн), то во Второй мировой войне было сброшено - 2150, в войне во Вьетнаме – 6162, в Корее - 454, В Югославии (в 1999 году) – 20, а в Ираке – 10. Вместе с тем резко возросло количество крылатых ракет морского и воздушного базирования. В иракской войне они вышли на первое место. Можно сравнить: в 1993 году в ходе операции «Bushwacker» применено – 23 крылатых ракеты, в 1996 году в операции «Удар в пустыне» - 44 ракеты, в операции « Буря в пустыне» - 321 ракета и только за 15 дней в операции «Свобода Ирака» - около 1000 крылатых ракет. За то, что война в Ираке была войной ХХI века, говорит не только максимальное использование ракет и бомб высокоточного наведения, но и то, что впервые были использованы виды оружия на новых физических принципах, - при относительно небольших потерях среди мирного населения.

 Впервые проведена в полном объеме информационная война, и коалиция стран, физически разбившая армию противника, проиграла информационную войну. Как признался генерал Артур Кларк, командовавший коалиционной группировкой, информационные усилия были направлены в первую очередь на американского жителя. В результате впервые за всю послевоенную историю авторитет Америки упал более чем у 50% стран мира. При подготовке и ходе войны США на практике проверили сетецентрическую («network-centric») концепцию боевых действий. Войска вступали в бой без тыла, без заблаговременной разведки, но боеприпасы и топливо приходило, в основном, вовремя, а растянутые коммуникации не слишком влияли на снабжение. Так, компьютеры штаба армейского корпуса были способны отслеживать до 1 000 наземных целей в час. Неплохо зарекомендовали себя система боевого управления - ТВМСS (Theater Battle Management Core Systems), позволившая планировать вылеты одновременно армейской и палубной авиации (стоимость около 375 млн долларов). В тактическом и оперативном звене отказались от карт, поскольку использовали распределенную систему боевого управления FBCB2 (force XXI Battle Command Brigade or Below). От космической группировки, самолетов разведчиков, беспилотных самолетов разведчиков данные командирам танков, БМП, БТР и отдельным военнослужащим, действовавшим автономно, поступали постоянно. Все командиры боевых подразделений имели мобильные компьютеры в особо прочном блоке марки Tallahosse Technologics Inc (500 МГц/4 Гбайт/ Windows 95/NT), каждый военнослужащий мог отправить письмо по электронной почте.

Положение всех наземных мобильных объектов непрерывно отслеживалось системой MTS (Army Movement Tracking System) стоимостью $418 млн. В системе задействовано более 4 000 бортовых компьютеров и 100 серверов, пользователи имели личный пароль. Состояние здоровья, перемещение раненых и больных командиры отслеживали с использованием тыловой транспортной системы TCRCCES (Transportation Command Regulationg and Command and Control Evacuation System) стоимостью около $900 млн. Данные на 100 % личного состава коалиционной группировки были занесены в базу данных. Офицеры медицинской службы на поле боя использовали портативные спутниковые станции, ноутбуки и диагностическое оборудование, поэтому раненые и больные поступали с диагнозом и рентгеновскими снимками. В ходе бомбардировки Багдада 26 марта 2003 прошла боевые испытания электромагнитная (Е-бомба), бомба на новых физических принципах, после применения которой было парализовано иракское телевидение, а в последующие дни была применена 2 000-кг авиабомба GBU-37GPS-Aidad Munilion («Бункер-бастер», младшая сестра «Матери всех бомб»), испытанная на территории США.

«Финансовым оружием» - подкупом - были выведены из активных действий около половины командующих армейских округов и Республиканской гвардии. На подкуп командующих выделялось до 10 млн долларов, в результате три из семи армейских корпусов не принимали активного участия в боевых действиях.

 В целом, война в Ираке получилась относительно малокровной, «крылатой», «высокоточной», « технологической» и, на заключительном этапе, - «договорной». Исходя из опыта и анализа иракской войны, страны Америки и Европы приступили к созданию глобальной информационной сети GIG (Global Information Grid), позволяющей обеспечить командиров целостной «картинкой сверху», на развитие которой может уйти более 200 миллиардов долларов. Усиленно разрабатывается «теория стаи и будущее конфликта». Целью действий «стаи» является не столько уничтожение противника, сколько подрыв его сплоченности. Суть действий – централизованная стратегия, но децентрализованная (нешаблонная) тактика скоординированных действий автономных подразделений на расстоянии и в непосредственном контакте с противником, при отсутствие понятия «фронта и тыла». Какие же основные политические и стратегические уроки следует извлечь России из войн начала века?

Анализ войны в Ираке показал, что реформирование армии в России идет не в том направлении. Мы уже отстали от американской армии по технологичности на 10-15 лет. Можно ли сравнивать физически великолепно развитого российского спецназовца в каске образца 70 года, в бронежилете с незащищенными конечностями - с экипированным по программе TEISS (боевое снаряжение и обмундирование солдата) американским солдатом? Ткань этого костюма «умеет» поддерживать комфортную температуру для тела, предупреждает о радиоактивном заражении, об облучении радиолокационными и инфракрасными приборами, самостоятельно стягивается на месте поражения тела и заживляет рану.

Нынешняя Российская армия, сменившая большевистскую красную звезду на российского орла, обученная ведению наступательных и оборонительных сражений против НАТО и завоеванию мирового господства, не готова и не способна защитить новую Россию ни от угроз современных, ни от тех, что могут возникнуть через 30-50 лет. Не потому, что Россия встала на другой путь развития, а потому, что современность требует иных структур, иной теории, иных людей. Решение проблемы не в том, чтобы разогнать имеющиеся войска, а в том, чтобы планомерно создавать принципиально новые структуры, постепенно заменяя ими старые. Армии России не нужна архаичная, неизменная с 19 века структура нынешней армии: Генеральный штаб – военные округа – армии – корпуса – дивизии – полки. Структурные изменения могут и должны проходить в два этапа.

На первом этапе - вместо Генерального штаба необходимо создать Главное командование с подчиненными ему территориальными командованиями «Запад», «Юг», «Восток», которые не будут аналогами нынешних военных округов, а должны быть привязаны к потенциальным театрам военных действий. Большую часть Главного управления должны составить гражданские лица. Финансовое, юридическое, материальное, медицинское, тыловое, техническое обеспечение деятельности армии и флота должно осуществляться гражданскими людьми. В подчинение Главного командования необходимо ввести принципиально новые - информационные войска, аналогов которым до сих пор не имеется. Их задача - формирование нужной реальности в общественном сознании, психологическое подавление противника, информирование и дезинформирование, нарушение информационных сетей противника и защита своих. На втором этапе необходимо начать формирование единых структурных единиц (бригад). О структурах середины века можно говорить только предположительно.

В России отсутствует принципиально новая теория стратегии, оперативного искусства и тактики. Нынешние нормативные документы, в которых 80% объема отдано наступательным и оборонительным операциям, не годятся для современности, где в основном будут локальные войны и конфликты, десантные и противодесантные операции и боевые действия, проводимые мобильными частями, подразделениями и отдельными группами.

Не годятся руководящие кадры, не умеющие лично отслеживать ситуацию на дисплеях контроля космической, воздушной и наземной обстановки, не способны лично перепрограммировать разведывательно-ударные боевые комплексы или роботизированные боевые комплексы и лично управлять ими. Тезис «генеральское дело» - это тезис прошлого века, где было время подумать, обсудить, отдать распоряжение, оформить его красиво на карте, утвердить решение у вышестоящего командующего. В будущих войнах не будет роскоши избытка времени. Не будет карт, на которых красиво операторы нарисуют стрелы, поскольку у офицера и сержанта будут электронные карты, и они будет владеть ситуацией на всем театре военных действий. Соответственно, они смогут самостоятельно принимать решение в интересах выполнения главной задачи на применение своего тактического, оперативного или стратегического разведывательно-ударного комплекса или транспортно-ударно-боевой системы, действующих в нескольких средах: космическо-воздушной, воздушно-наземной, наземно-морской.

В новом веке может не стоять задача физического уничтожения армии и боевой техники, это уходит на второй или даже третий план. Можно предположить, что начато разделение государств на имеющих и не имеющих интеллектуальный потенциал для преобразования и формирования интеллектуального боевого оружия. К первой группе относятся двадцатка основных экономически развитых государств Северной Америки, Европы, Азии. Ко второй группе - государства Южной Америки, Средней и Центральной Азии, Центральной Африки, которые по-прежнему будут делать ставку на традиционную военную технику прошлого века.

Следует признать, что нынешняя техника и вооружение, выпускающиеся российским ВПК последние сорок лет, принципиально не подходят к перспективным войнам. Устарелое вооружение останется в странах Африки, Азии, но не Европы. Танки и бронетранспортеры, годившиеся для сражений и боев прошлого века, имевшие сплошные линии соприкосновения с противником, разделения на «фронт», «тыл», «фланг», не подходят для боев без флангов и тыла. Для боев будущего нужны будут оружие и вооружение, сочетающие собственный интеллект и интеллект солдата. Боевая техника, предусматривающая поражение насмерть взрывной волной, проникающей радиацией, кумулятивной струей и осколками, не годится для «боя или столкновения», в котором ставится задача – поразить сознание, нейтрализовать, приклеить, обездвижить, ослепить, усыпить или до ужаса испугать противника. В этих операциях будет требоваться оружие несмертельного действия (ОНСД), или оружие нелетального действия (ОНЛД), или просто гуманное оружие, действующее в атмосфере. В настоящее время - высокоточные снаряды и мины, снаряженные резиновыми шариками. К этому оружию можно добавить несколько принципиально новых типов. Информационно-психологическое, конциентальное (оружие, поражающее сознание). Психотропное оружие (вызывающее панический страх, галлюцинации). Геомагнитное и электромагнитное, акустическое, графитовое и термическое, инфразвуковое оружие, ослепляющие лазеры, СВЧ-оружие. Биологическое оружие для поражения боевой техники – поедающие предметы на основе нефтепродуктов, управляемые программные вирусы. Химическое оружие нового типа: останавливающие быстротвердеющие аэрозоли; клеящие гели и акриловые пенные составы; ингибиторы сгорания подавления топлива; сверхскользкие составы, зловонные боеприпасы, антистатики и снотворные вещества.

 В космическом пространстве будет действовать кинетическое оружие (КО), пучковое оружие (оружие направленной передачи энергии) с более глубоким проникновением в материал (ОНПЭ внутреннее), лазерное оружие (энергия выделяется в тонком внешнем слое - ОНПЭ внешнее). Как бы оно не называлось, это оружие XXI века уже входит в набор инструментов современной и будущей войны. По экспертным оценкам, США затратили на разработку останавливающего, отравляющего, психотропного, звукового, электрического, биологического оружия около 16 млрд долларов. На наш взгляд, определение государственного заказа для ВПК и выработка требований к боевой технике и вооружениям должны быть подчинены не министру обороны, а независимой от него структуре.

По большому счету, не трогая нынешнюю армию, которая не годится в принципе к решению будущих задач, необходимо приступить к планированию перспективной армии XXI века. России необходима армия с новой теорией, новой структурой, новыми кадрами, новым вооружением. Первым шагом в этом направлении может быть определение основных направлений разработки теории и на ее основе - разработка требований к решению перспективных задач, структуры новых форм, требований к новым перспективным видам боевой техники, действующей в различных средах, к личному составу, кадрам, организации их обучения. Вторым шагом была бы практическая разработка новых видов оружия, боевых комплексов и систем с собственным интеллектом. Третьим шагом является разработка учебных программ по новой теории и вооружению и организации обучения новых специалистов. И через 15-20 лет можно было бы начать формирование первых частей перспективной армии.

Следует признать, что нынешний начальник Генерального штаба – генерал-полковник Юрий Балуевский, понимая эти проблемы, представил на утверждение министру и Верховному главнокомандующему проект реорганизации нынешней Российской армии и в конце 2005 года получил на это согласие. В основе нововведений, разработанных Главным оперативным управлением Генерального штаба, предлагается отказ от системы военных округов, переход к оперативным командованиям по направлениям, в иерархии объединений и соединений предложено перейти к структурам бригад, нарождению и восстановлению в Вооруженных силах РФ института профессиональных сержантов. Однако оставшаяся неизменная структура Генерального штаба - даже в сокращенном составе - может этот проект реформирования армии свести к нулевому результату.

См. также: