29 марта 2024, пятница, 02:08
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

28 сентября 2006, 10:05

Бедность пенсионеров

Центр демографии и экологии человека
Института народнохозяйственного прогнозирования РАН
ДЕМОСКОП Weekly

ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ БЮЛЛЕТЕНЯ
«НАСЕЛЕНИЕ И ОБЩЕСТВО»

117418, Москва, Нахимовский пр-т, д. 47, ИНП РАН;
Телефон (495) 332-4289; Факс (495) 718-9771

Бедны ли наши пенсионеры? [1]

Винсент Ван Гог. Старик в печали. 1890

По данным официальной статистики, на 1 января 2005 года в России насчитывалось 38,2 млн. пенсионеров и 29,1 млн. человек пенсионного возраста, что составляет, соответственно, 26,6% и 20,3% от численности всего населения страны [2]. Иными словами, порядка 24% пенсионеров имеют возраст ниже пенсионного [3]. Примерно треть из них приходится на получателей досрочных трудовых пенсий по старости, еще столько же — на получателей трудовых пенсий по инвалидности и чуть менее трети — на социальных пенсионеров, среди которых преобладают инвалиды, и пенсионеры по потере кормильца.

Понятно, что в целом пенсионеры не относятся к наиболее обеспеченной части нашего общества, скорее, большинство из них рискует оказаться в составе беднейшей части населения. Но достаточно ли мы знаем о бедности пенсионеров — четверти населения страны?

Обычно при измерении бедности сопоставляют ресурсы (доходы) человека или домохозяйства с некоторой абсолютной границей бедности. В России для этих целей используют величину прожиточного минимума, который ежеквартально рассчитывается для трех демографических групп — детей, трудоспособного населения и лиц пенсионного возраста — и устанавливается законодательством субъектов РФ. Кроме того, для аналитических целей Росстат рассчитывает общероссийские величины прожиточного минимума для тех же возрастных групп населения.

К сожалению, прожиточный минимум не учитывает ограничения доступа домохозяйства к ряду жизненно важных ресурсов, таких, например, как услуги здравоохранения и социального обслуживания, потребность в которых у пенсионеров особенно высока. Предложение бесплатных услуг в этих сферах в 1990-е годы заметно сократилось, а недоучет ограничений в их потреблении искажает представления о бедности домохозяйств. Не будучи бедными по показателю доходов, домохозяйства пенсионеров могут, тем не менее, быть уязвимыми в доступе к социальным программам и услугам, что влияет и на их субъективные оценки бедности.

Знаменитые таганрогские исследования, начатые еще в конце 1960-х годов в ЦЭМИ АН СССР и продолженные затем в ИСЭПН РАН, впервые привлекли внимание к катастрофически низкому уровню обеспечения пожилых, который выступал ключевым фактором бедности советских семей [4]. В то время именно домохозяйства неработающих пенсионеров составляли основную категорию малообеспеченных семей без работников[5].

В 1990-е годы, не став богаче, пенсионеры превратились в относительно благополучную социальную группу, уступив лидирующие позиции в составе бедных по доходному критерию домохозяйствам с неработающими трудоспособными и детьми [6]. Но в отличие от объективных оценок бедности по доходному критерию, субъективные оценки материального положения у пенсионеров оказываются заметно хуже, чем у трудоспособного населения [7], что, по-видимому, связано с более низкой удовлетворенностью жизнью этой социальной группы, проблемой одиночества стариков [8]. В результате в общественном сознании прочно утвердилось представление о том, что российские пенсионеры — одна из беднейших социальных групп, чье положение существенно ухудшилось по сравнению с советским прошлым.

Каковы возможные причины расхождений в оценках бедности пенсионеров, полученных по абсолютному и субъективному критериям?

Во-первых, негативные оценки изменения жизненного уровня пенсионеров могут быть связаны с тем, что размеры пенсий менее дифференцированы по сравнению с заработной платой, и, соответственно, для существенной части населения выход на пенсию действительно влечет сокращение величины гарантированного дохода. Кроме того, небольшие различия в размерах пенсии тех, кто трудился всю жизнь, и тех, кто мало или никогда не работал, порождают недовольство тем, как государство вознаграждает тружеников [9].

Во-вторых, в старости повышается спрос на социальные программы и услуги, главным образом, — на услуги здравоохранения и социальное обслуживание. Соответственно, на отсутствие или недостаток бесплатных или дешевых услуг в этих сферах пожилые люди реагируют острее. Как показывает исследование, проведенное под руководством М.А. Можиной, «для многих пенсионеров признаком бедности являются такие лишения, как невозможность обращения к платным врачам при отсутствии бесплатной помощи специалистов, отсутствие денег на приобретение жизненно важных лекарств, невозможность организовать без чрезмерных долгов ритуальные обряды» [10]. Эти лишения не входят в набор услуг, включаемых в величину прожиточного минимума пенсионера. Ограничение бесплатного доступа к данным услугам по сравнению с советским периодом также усиливает неудовлетворенность стариков своим положением. В результате субъективная граница бедности, сложившаяся в представлении населения, и ее абсолютная граница — прожиточный минимум [11] могут не совпадать, порождая разные трактовки понятия «бедность».

В исследовании, результаты которого обсуждаются в настоящей статье, была предпринята попытка лучше понять проблему бедности пенсионеров. Каковы для них риски попадания в число бедных? Для получателей каких видов пенсий эти риски особенно велики? Какова глубина их бедности? Как влияет на материальное положение пенсионеров доступ к трудовым доходам? Различается ли их доступность различных социальных программ и услуг для пенсионеров из бедных и небедных домохозяйств? Доступ к каким из этих программ и услуг наиболее затруднен для пенсионеров? Попытаемся ответить на все эти вопросы.

Пенсии растут, но зарплаты растут быстрее

Пенсия выступает основным гарантированным доходом пенсионеров. Если судить по динамике ее реального размера, то за период реформ положение пенсионеров, безусловно, ухудшилось: в течение 1990-х годов реальный размер пенсии испытал два серьезных, почти двукратных, падения — в 1992 и 1999 годах. В результате в 1999 году средняя пенсия составляла немногим более 30% от уровня 1990 года (рис. 1). В дополнение к этому задолженность по выплате пенсий, уже появлявшаяся в период с середины 1995 по середину 1997 года, после августовского кризиса 1998 года достигла особенно больших размеров.

Последующие три года ушли на погашение этой задолженности и восстановление размера пенсии до докризисного уровня. Беспрецедентное падение реальной средней пенсии в 1999 году почти на 40% вынудило правительство и Пенсионный фонд пойти на существенные индексации, в результате которых в 2000 году пенсии возросли почти на 30%. Начиная с 2000 года страна переживает экономический рост, сопровождающийся увеличением заработной платы, сокращением безработицы. Уже в 2000 году были погашены все долги перед пенсионерами, пенсии регулярно индексируются, в том числе время от времени — на величину больше инфляции. Высокий темп роста пенсий сохранялся в 2001–2002 годах (на 21% и 16% соответственно). Тем не менее, даже в 2005 году реальный размер пенсии едва превысил уровень 1993 года, а на повышение уровня пенсий до его дореформенных значений уйдет еще несколько лет.

Рисунок 1. Динамика реального размера начисленной заработной платы и назначенной пенсии, 1990=100%

Падение реальной начисленной заработной платы (без досчета на скрытую часть оплаты труда) на протяжении большей части 1990-х годов, за исключением 1992 года, было более значительным, чем падение реальной пенсии. При этом пенсии не только индексировались чаще, но и выплачивались с большей регулярностью, чем заработная плата. Следует учитывать также и то обстоятельство, что уровень общей безработицы, измеренный по методологии МОТ, неуклонно увеличивался вплоть до 1998 года. Таким образом, все 1990-е годы положение пенсионеров, хотя и ухудшившееся, было более стабильным, чем положение работавших, а тем более безработных.

Ситуация изменилась с 2002 года, когда введение новых правил индексации пенсий вкупе с регрессивной шкалой единого социального налога, пороги которого не индексировались, привело к тому, что темпы роста реальной пенсии начали отставать от темпов роста реальной начисленной заработной платы. Ставка замещения, то есть отношение среднего размера пенсии и средней заработной плате в экономике, накануне дефолта достигала почти 40%. Затем последовало ее резкое снижение — почти на 10 процентных пунктов, далее — легкое повышение. Но с 2002 года, т.е. с начала реформы, ставка замещения, описав дугу, опустилась ниже уровня кризисного 1999 года (рис. 2). Это совпало с общим оживлением экономики, которое позволило заметно снизить задолженность по выплате заработной платы и сократить уровень общей безработицы. В результате за последние пять лет материальное положение пенсионеров относительно трудоспособных категорий населения ухудшилось.

Рисунок 2. Отношение средней пенсии к средней заработной плате (ставка замещения), %

Если обратиться к соотношению пенсии и величины прожиточного минимума пенсионера (ПМП), который используется в качестве официальной границы бедности, то и здесь ситуация не дает поводов для оптимизма. После глубокого падения в 1999 году, когда средний размер пенсии снизился до критической черты и составлял всего 70% от ПМП, в 2000 году началось восстановление этого соотношения. В 2002 году средний размер пенсии удалось сравнять с ПМП. Рост соотношения продолжается вплоть до 2004 года. В то же время следует обратить внимание, что даже спустя 6 лет после драматических событий 1998 года, это соотношение так и не вернулось к докризисному уровню (рис. 3).

Рисунок 3. Отношение средней пенсии к прожиточному минимуму пенсионера, %

Неравенство в размерах пенсии и доходах пенсионеров

Есть ли в России неравенство в размерах пенсии и доходах пенсионеров?

Основной фактор дифференциации размеров пенсии — ее вид (основание). Если средний размер пенсии по старости в 2004 году превысил прожиточный минимум пенсионера на 19,7 процентного пункта, то размеры других видов пенсий оставались ниже этой планки: средняя пенсия по инвалидности составляла 85,2% ПМП, пенсия по случаю потери кормильца — 65,9%, социальная — 70,1%. Вариация между средними размерами пенсий по разным основаниям составила 3,3 раза, тогда как межрегиональная — 1,9 раз. Внутри видов пенсий дифференциация размеров очень маленькая, за исключением пенсии по инвалидности, размер которой более заметно увеличивается с возрастом, отражая бóльший трудовой вклад выходящих на пенсию.

По данным ПФР, средний размер пенсии женщин в 2003 году составлял 92% от пенсии мужчин, сельская пенсия — 97% городской. Эти различия определяются различиями в размерах тех пенсий, которые зависят от трудового вклада и, главным образом, прежних зарплат мужчин и женщин, горожан и жителей села. При этом пенсионная система минимизирует различия, существовавшие и существующие на рынке труда: неравенство в размерах пенсии остается существенно меньше неравенства в заработках. Различия в структуре пенсионеров по видам (основаниям) пенсий усиливают неравенство городских и сельских пенсий: на селе больше пенсионеров по случаю потери кормильца и социальных.

Дифференциация пенсий естественным образом приводит и к различиям в рисках бедности. Наибольшие риски будут, скорее всего, наблюдаться у семей, в состав которых входят получатели социальных пенсий и пенсий по потере кормильца.

Впрочем, денежные доходы пенсионеров дифференцированы сильнее, чем размеры пенсий. Основной вклад в неравенство индивидуальных доходов пенсионеров вносит занятость. Занятость пенсионеров ведет к существенному улучшению материального положения их семей независимо от типа поселения. Семьи с работающими пенсионерами, особенно если последние получают пенсию за выслугу лет или трудовую пенсию по старости, имеют более высокие денежные доходы по сравнению с другими семьями с пенсионерами. Интересно, что более 80% всех работающих пенсионеров сконцентрировано в верхних девятой и десятой децилях по размеру индивидуального денежного дохода, причем их средняя заработная плата также выше, чем зарплата работающих пенсионеров в других децилях.

Профиль бедности семей с пенсионерами

Представлений о динамике реального размера пенсии или сравнений среднего размера пенсии с прожиточным минимумом недостаточно для того чтоб судить о влиянии размера пенсий на уровень бедности пенсионеров. В большинстве случаев пенсионер живет не один, и аккумуляция ресурсов и их потребление происходит на уровне домохозяйства.

По данным обследования НОБУС, 31,1% домохозяйств состоят исключительно из пенсионеров, в том числе 24,5% приходится на домохозяйства неработающих пенсионеров, т.е. те семьи, чей доход формируется прежде всего за счет поступлений из Пенсионного фонда. В состав еще 26,1% домохозяйств входят как пенсионеры, так и не пенсионеры. Таким образом, если в общей численности населения доля пенсионеров составляет порядка 26%, то все домохозяйства, имеющие в своем составе пенсионеров, составляют около 57% от общего числа семей [12].

Три четверти всех семей с пенсионерами имеют в своем составе пенсионеров по старости, причем в домохозяйствах, состоящих только из пенсионеров, их доля превышает 85%. Понятно, что в такой ситуации характеристики именно этой группы формируют показатели бедности и доступа для семей пенсионеров. В группе смешанных домохозяйств, где пенсионеры живут вместе с не пенсионерами, удельный вес семей с пенсионерами по старости составляет 62%, еще 9% приходится на семьи с трудовыми пенсионерами по инвалидности, 7% — на домохозяйства с социальными пенсионерами, по 6% — на семьи с пенсионерами по потере кормильца и прочие, 5% — с пенсионерами за выслугу лет, среди которых, вероятнее всего, преобладают семьи с «военными» пенсионерами.

По числу членов самыми большими оказываются домохозяйства с социальными пенсионерами (средний размер — 3,3 человека), самыми маленькими — семьи с трудовыми пенсионерами по старости (2,1 человека при средней по выборке 2,6 человека). Пенсии по потере кормильца и социальные назначаются, в основном, детям, поэтому не удивительно, что в домохозяйствах с этими пенсионерами чаще всего проживают дети до 18 лет — в 64 и 62% домохозяйств. В 70% домохозяйств с социальными пенсионерами живут инвалиды, что ограничивает доступ на рынок труда других членов этих домохозяйств. Таким образом, еще до изучения благосостояния разных типов семей с пенсионерами видно, что домохозяйства с социальными пенсионерами имеют наименее благоприятную демографическую структуру.

То, что материальное положение пенсионеров не однородно, было зафиксировано еще в исследованиях 1990-х годов. Дифференцирующими параметрами выступают размер пенсии, трудовая активность и тип семьи. Положение пенсионеров относительно других групп различно в крупных городах и в малых городах и сельской местности. На протяжении 1990-х годов по абсолютному критерию (по доходам) наибольшими рисками бедности отличались одинокие неработающие пенсионеры, проживающие в крупных городах, большинство которых — женщины. Напротив, в малых городах семьи пенсионеров без других родственников оказываются менее бедными по доходам в сравнении с полными семьями с работниками, имеющими детей. Во второй половине 1990-х годов исследователи зафиксировали ухудшение материального положения пенсионеров в домохозяйствах, где пенсионеры проживали с другими трудоспособными родственниками и детьми.

Большие риски бедности смешанных домохозяйств, состоящих из пенсионеров, взрослых не пенсионеров и детей, подтверждает и наше исследование.

Как уже отмечалось, уровень бедности измеряется здесь путем сравнения ресурсов домохозяйства с его прожиточный минимумом. Ресурсы домохозяйства оценивались через показатели денежных доходов и максимальных располагаемых ресурсов домохозяйства [13]. Последний показатель рассчитывался как максимальное значение из расходов и доходов домохозяйства, включая денежные и неденежные поступления. Применение такой методики расчета позволяет корректно оценить уровни благосостояния и бедности домохозяйств, попадающих в крайние децили по величине среднедушевых доходов, поскольку именно для наиболее бедных и наиболее богатых по величине денежных доходов домохозяйств предыдущие исследования фиксировали наибольшие расхождения между доходами и расходами [14].

Домохозяйства не пенсионеров обладают наибольшими душевыми денежными доходами (2689 рублей) и наибольшими же располагаемыми ресурсами (3925 рублей). Самые низкие доходы (1942 рубля) и располагаемые ресурсы (2811 рублей) — в домохозяйствах неработающих пенсионеров. При этом если домохозяйства пенсионеров по размеру располагаемых ресурсов концентрируются в средних децилях (3–7-ая), то домохозяйства без пенсионеров, напротив, имеют большее представительство в крайних децильных группах. Наихудшие позиции по показателю располагаемых ресурсов — у смешанных домохозяйств, 32% которых концентрируется в трех нижних децилях.

По данным обследования, 49,1% домохозяйств могут считаться бедными по показателю денежных доходов и 26,0% домохозяйств — по показателю располагаемых ресурсов (рис. 4) [15]. В числе домохозяйств с пенсионерами таковых, соответственно, 43,2% и 20,3%. Таким образом, риск бедности, и особенно ее крайних проявлений, для пенсионеров ниже, чем для других социальных групп.

Прямой позитивный результат политики в области пенсионного обеспечения последних лет — сокращение доли одиночек пенсионных возрастов в составе малоимущих и крайне бедных домохозяйств. В обследовании доля бедных среди одиноких неработающих пенсионеров составляет всего 8,7% по критерию располагаемых ресурсов, а дефицит располагаемых ресурсов бедных домохозяйств — 17,3%. Даже в крупных городах одинокие пенсионеры больше не являются самой уязвимой группой по показателям бедности, уступив печальное первенство в этом вопросе смешанным домохозяйствам пенсионеров и не пенсионеров.

Рисунок 4. Уровень бедности домохозяйств с получателями пенсий разного вида, %

Как и ожидалось, вид получаемой пенсии значимо дифференцирует материальное положение домохозяйств с пенсионерами. Наибольшие денежные доходы и располагаемые ресурсы наблюдаются у семей с пенсионерами за выслугу лет. По данному показателю свыше 23% этих семей находятся в верхней 10-й децили.

Напротив, треть домохозяйств с социальными пенсионерами и 28% семей с пенсионерами по потере кормильца концентрируются в двух нижних децилях. В результате наибольшими рисками попадания в бедность характеризуются домохозяйства этих двух типов (рис. 4). Они отличаются также и наибольшей глубиной бедности, измеренной через дефицит располагаемых ресурсов у бедных домохозяйств: располагаемые ресурсы 30–40% бедных домохозяйств, имеющих в своем составе пенсионеров по случаю потери кормильца или социальных пенсионеров, более чем на 40% ниже величины прожиточного минимума домохозяйства (рис. 5).

Рисунок 5. Дефицит ресурсов бедных домохозяйств с получателями пенсий разного вида, %

Семьи с получателями пенсий за выслугу лет, трудовых пенсий по старости и двух трудовых пенсий — по старости и инвалидности — относятся к числу наиболее благополучных, как по доле бедных, так и по дефициту располагаемых ресурсов. Получение пенсии по инвалидности увеличивает шансы попасть в число бедных в возрасте моложе пенсионного, однако домохозяйства, в состав которых входят пенсионеры и по старости, и по инвалидности, относятся к числу наиболее «старых», как правило, это семьи участников Великой Отечественной войны, получающих две пенсии, трудовые пенсии в повышенном размере и различные льготы. Таким образом, традиционные виды пенсионного обеспечения, связанные с формированием пенсионных прав в течение трудовой жизни человека, замтено снижают риски бедности домохозяйств, в состав которых входят получатели этих пенсий.

Иначе обстоит дело с получением социальной пенсии и пенсии по потере кормильца. Оно сопряжено с какими-то исключительными событиями в жизни человека — инвалидностью с детства или молодости или потерей кормильца, которые наступили настолько рано, что человек не успел попасть на рынок труда и сформировать пенсионные права в рамках системы трудовых пенсий. Оба вида пенсий являются, по сути, формами материальной поддержки иждивенцев. Иными словами, это не типичные для национальной пенсионной системы виды пенсий, которые в некоторых странах финансируются в рамках не пенсионного обеспечения, а социального обеспечения или социальной помощи.

Представляется, что освобождение российской пенсионной системы от подобных обязательств могло бы стать одним из шагов по ее модернизации. Дело здесь не в том, что выплаты социальных пенсий составляют существенную часть бюджета пенсионной системы, тем более что источником их финансирования уже сейчас выступают общие налоги. Но разведение задач борьбы с бедностью населения в целом и защиты от бедности в связи с утратой способности к труду ранее работавших категорий населения было бы правильно для повышения прозрачности и понятности правил пенсионного обеспечения. За пенсионной системой должны остаться только те виды пенсий, право на получение которых в буквальном смысле заработано человеком благодаря уплате страховых взносов.

Пенсионное обеспечение и доступ к занятости: что важнее для преодоления бедности?

Оценим влияние уровня пенсионного обеспечения на изменение масштабов и глубины бедности семей, в которых проживают пенсионеры. Для этого рассмотрим пять гипотетических сценариев: полное прекращение выплаты пенсий, сокращение реального размера пенсии на 10%, его рост на 10%, рост на 25% [16] и запрет на получение пенсионерами заработной платы. Все расчеты проводились при предположении, что другие денежные и неденежные доходы домохозяйства остаются без изменения (рис. 6 и 7).

Рисунок 6. Изменение уровня бедности по отношению к денежным доходам домохозяйств с пенсионерами в зависимости от изменения размера пенсии и наличия ограничений на занятость пенсионеров, %
Рисунок 7. Изменение уровня бедности по отношению к максимальным располагаемым ресурсам домохозяйств с пенсионерами в зависимости от изменения размера пенсии и наличия ограничений на занятость пенсионеров, %

Как видно на графиках, благосостояние домохозяйств, в которых проживают пенсионеры, сильно реагирует на изменения в уровне пенсионного обеспечения. Повышение или понижение реального размера пенсии на 10% ведет к соответствующему снижению или увеличению доли всех бедных домохозяйств примерно на 3 процентных пункта, а доли бедных домохозяйств с пенсионерами — почти на 6 процентных пунктов.

Гипотетическая ситуация полного отказа от выплаты пенсий приводит к росту уровня бедности всех российских семей по показателю денежных доходов с 49% до 72%, а домохозяйств с пенсионерами — с 43% до 83% (рис. 6). Понятно, что в наихудшем положении оказываются домохозяйства неработающих пенсионеров пенсионного возраста. Глубина бедности заметно изменяется лишь при полном отказе от выплаты пенсий.

И напротив, при увеличении реального размера пенсии на 25% уровень бедности всех домохозяйств сократился бы на 8 процентных пунктов по показателю денежных доходов и на 2 проц. пункта по показателю располагаемых ресурсов, составив, соответственно, 42 и 24,0% всех домохозяйств.

Рис. 8 показывает, получатели каких видов пенсий больше всего зависят от их выплаты. Прекращение выплаты пенсий сильнее всего затронуло бы благосостояние семей с трудовыми пенсионерами по старости (их уровень бедности по показателю денежных доходов вырастет в этом случае на 45 процентных пунктов), с получателями пенсий по старости, инвалидности или потере кормильца по государственному пенсионному обеспечению (43 процентных пункта) и с пенсионерами за выслугу лет (35 процентных пунктов). В наименьшей степени отмена пенсий сказалась бы на положении домохозяйств с социальными пенсионерами (увеличение на 5 процентных пунктов), а также с трудовыми пенсионерами по случаю потери кормильца (+12 процентных пунктов) и по инвалидности (+16 процентных пунктов), поскольку все они и в исходном варианте демонстрировали повышенные (свыше 60%) риски попадания в состав бедных. Следовательно, можно заключить, что пенсии по случаю потери кормильца, пенсии по инвалидности (особенно в трудоспособных возрастах) и социальные пенсии не справляются с задачей снижения бедности среди пенсионеров. Напротив, традиционные виды пенсий, главным образом, по возрасту уменьшают риски попадания в состав бедных по доходам почти вдвое.

Рисунок 8. Изменение уровня бедности по денежным доходам домохозяйств с получателями разных видов пенсий в зависимости от изменения размера пенсии и наличия ограничений на занятость пенсионеров

Увеличение пенсии в наибольшей степени позволяет выводить из состояния бедности домохозяйства с получателями трудовых пенсий по старости, но сохраняет высокие риски попадания в состав бедных для домохозяйств с пенсионерами по случаю потери кормильца и социальными (рис. 7). Таким образом, политика повышения уровня пенсионного обеспечения адресована прежде всего лицам пенсионного возраста.

Российское законодательство позволяет пенсионерам работать, получая в полном объеме и зарплату, и пенсию, независимо от совокупных доходов работающего пенсионера. По данным официальной статистики в 2003 году было занято 18,5%, а в 2004 году — 20,5% всех пенсионеров, в том числе 20,9 и 23,4% пенсионеров по старости, соответственно. Даже среди пенсионеров по инвалидности в 2003 году имели работу 19,1%, а в 2004 году — 20,3%. В трудоспособных возрастах занятость пенсионеров выше, например, среди трудовых пенсионеров по старости, не достигших пенсионного возраста, работает 64,9%.

Среди всех семей, в которых живут пенсионеры, больше всего занятых в самых «благополучных» по показателю располагаемых ресурсов семьях с пенсионерами за выслугу лет, меньше всего — в домохозяйствах с получателями трудовых пенсий по старости и инвалидности, что связано с более высоким возрастом этих пенсионеров. Указанные различия воспроизводятся и в уровне оплаты труда: наибольшие почасовые ставки наблюдаются у членов домохозяйств с пенсионерами за выслугу лет, наименьшие — у членов домохозяйств с получателями трудовых пенсий по инвалидности. Это свидетельствует о наличии барьеров в доступе к трудовым доходам у тех, кто живет вместе с этими пенсионерами, большинство из которых — инвалиды.

В бедных домохозяйствах с пенсионерами и доля занятых, и величина доходов от занятости заметно ниже, чем в небедных. В небедных домохозяйствах, где живут пенсионеры, заняты 12,9% пенсионеров, в бедных — 2,9% и 4,3% пенсионеров, соответственно. Иными словами, доступ к рынку труда выводит семьи пенсионеров из бедности.

Попробуем оценить, каков был бы эффект от введения ограничений на занятость пенсионеров. Предположим, что законодательство запрещает пенсионерам получать заработную плату, и они, не имея возможности уйти в неформальную занятость, совсем покидают рынок труда. В результате введения такого запрета в 2003 году уровень бедности всех домохозяйств по денежным доходам увеличился бы на 4,4 процентных пункта, а домохозяйств, в которых живут пенсионеры, — на 7,7 процентных пункта (рис. 5). Таким образом, влияние введения ограничений на занятость пенсионеров на уровень бедности пенсионеров оказывается даже выше, чем сокращение реального размера пенсии на 10%.

В наибольшей степени ограничение на совмещение получения пенсии и зарплаты задело бы благосостояние смешанных семей пенсионеров и не пенсионеров, а среди них — тех, в которых проживают не достигшие нормального пенсионного возраста получатели трудовых пенсий по инвалидности и пенсий за выслугу лет (рис. 7). Уровень бедности по денежным доходам в домохозяйствах с пенсионерами за выслугу лет, как показывают наши расчеты, увеличился бы почти вдвое, достигнув 49%. Таким образом, сокращение реального уровня пенсий и запрет на совмещение занятости и получения пенсии по-разному воздействуют на семьи с пенсионерами. Если от ухудшения условий пенсионного обеспечения, прежде всего, страдают неработающие пенсионеры старших пенсионных возрастов, то запрет на занятость ухудшает материальное положение тех семей, в которых живут пенсионеры трудоспособных и младших пенсионных возрастов. Именно для этой группы домохозяйств доступ пенсионеров к трудовым доходам является важным источником преодоления бедности.

Выигрыш от возможности совмещать получение пенсии и зарплаты концентрируется в смешанных домохозяйствах с пенсионерами трудоспособных возрастов. Именно их риски бедности возрастут, если ввести ограничения на право пенсионеров работать. Между тем само существование такого права является источником неравенства — между занятыми пенсионерами и не пенсионерами старших трудоспособных возрастов и между работающими и неработающими пенсионерами. В то же время отмена права пенсионеров работать, не подкрепленная изменениями в возрасте и условиях назначения пенсии, очевидно, приведет к оттоку пенсионеров с формального рынка труда, от чего проиграют и сами пенсионеры, и государство. Решением, как нам кажется, могло бы стать проведение политики постепенного повышения фактического возраста выхода на пенсию, включая создание профессиональных систем для лиц, выходящих на пенсию досрочно, совмещенное по времени с введением ограничений на совокупный доход работающих пенсионеров.

Кому достаются социальная помощь и льготы?

В советское время доступ к привилегиям разного рода, бесплатным услугам или услугам более высокого качества выступал значимым источником неденежных доходов семей и важным фактором их стратификации. В 1990-е годы роль таких нетоварных форм перераспределения, как социальные льготы, была даже усилена, акцент в их предоставлении сместился от задачи вознаграждения людей, имеющих определенные заслуги перед государством (ветераны труда), в пользу задачи компенсации потерь, связанных с резким падением реальных доходов населения. В результате социальные льготы — это крупнейшая социальная программа, адресованная, прежде всего, пенсионерам (рис. 9). Поскольку предоставление льгот увязано с трудовой деятельностью человека или его инвалидностью, не удивительно, что чаще других льготы имеют домохозяйства неработающих пенсионеров, большинство которых — пенсионеры по старости в пенсионных возрастах, и семьи пенсионеров по инвалидности; а наименьший охват льготами — у домохозяйств с пенсионерами по потере кормильца.

Рисунок 9. Охват льготами бедных и небедных домохозяйств различного типа, %
числа домохозяйств соответствующей группы

Как видим, предоставление льгот не связано с материальным положением их получателей, напротив, независимо от типа домохозяйства и охват льготами, и их расчетная стоимость выше в небедных домохозяйствах [17]. Более того, наименьший охват льготами наблюдается в бедных домохозяйствах с низкой жилищной и имущественной обеспеченностью. Наибольшее же количество льготополучателей, льгот и видов льгот приходится на домохозяйства пенсионеров пенсионного возраста, которые, как было показано выше, характеризуются наименьшими рисками попадания в бедность и наименьшей глубиной бедности.

В отличие от льгот, пособия чаще попадают в те домохозяйства с пенсионерами, которые относятся к бедным. Предоставление пособий связано, прежде всего, с рождением детей и уходом за ними. Поэтому основными получателями пособий выступают домохозяйства без пенсионеров, а среди домохозяйств с пенсионерами — те из них, в состав которых входят социальные пенсионеры (дети-инвалиды, сироты) и пенсионеры по случаю потери кормильца.

Социальную помощь и обслуживание от органов социальной защиты также чаще получают бедные домохозяйства, хотя здесь разрыв между бедными и не бедными в уровне охвата не настолько заметен, как при получении пособий. Наибольший охват социальной помощью, в том числе предоставляемой органами социальной защиты, наблюдается в смешанных домохозяйствах не пенсионеров и пенсионеров, получающих социальные пенсии или пенсии по государственному пенсионному обеспечению по старости, инвалидности или потере кормильца. Однако количество видов этой помощи выше в небедных домохозяйствах.

Важным инструментом повышения уровня жизни пенсионеров в рыночной экономике выступают частные личные пенсии или пенсии предприятий. В России эти программы остаются практически не развитыми: число получателей пенсий из негосударственных пенсионных фондов по состоянию на 1 января 2005 года составило 500,6 тысячи человек, или 1,3% от общего числа пенсионеров в государственной пенсионной системе РФ. Тем не менее, существует определенный набор альтернативных форм дополнительного пенсионного обеспечения, включая прибавки к пенсии, выплачиваемые региональными администрациями, пенсии от предприятий, которые развиваются в последние годы, или же индивидуальная пенсия из негосударственного пенсионного фонда [18]. По данным НОБУС, в 2003 году на долю первого источника пришлось 65,5% ответов, на долю второго — 25,0%, на долю третьего — 9,5%. Общий охват дополнительным пенсионным обеспечением остается мизерным: 4,5% пенсионеров и 5,1% домохозяйств [19]. Исключив пенсии, выплачиваемые из бюджетов региона и часто представляющие собой надбавку к пенсиям неработающим и (или) наиболее бедным категориям пенсионеров, получим 1,5% [20] — это и есть показатель охвата дополнительным добровольным пенсионным обеспечением. Средний размер дополнительной пенсии составляет, по данным НОБУС, всего 567,2 рубля [21], или 29,6% от размера пенсии, выплачиваемой из Пенсионного фонда. Иными словами, не только по охвату, но и по вкладу в величину индивидуальных доходов пенсионеров роль дополнительного пенсионного обеспечения маргинальна.

Дополнительные пенсии адресованы, прежде всего, лицам, находящимся в пенсионных возрастах, — на них приходится 86,9% всех получателей дополнительных пенсий. Поэтому не удивительно, что среди пенсионеров по старости и по инвалидности охват дополнительным пенсионным обеспечением приближается к 5,0%, тогда как среди получателей пенсий по случаю потери кормильца и социальных он равен, соответственно, 2,0% и 2,4%. Гендерные и поселенческие различия, характерные для государственного пенсионного обеспечения, в негосударственном выражены еще сильнее: в уровне охвата — между городом и селом, в размере пенсий — между мужчинами и женщинами.

Доступ к дополнительному пенсионному обеспечению имеют в среднем члены 5,2% российских домохозяйств, причем среди домохозяйств неработающих пенсионеров эта доля увеличивается до 11,3%. И по охвату этой формой пенсионного обеспечения, и по размеру дополнительных пенсий видно, что бедные домохозяйства действительно имеют явные ограничения в доступе. Это подтверждается и при анализе доступа к дополнительному пенсионному обеспечению у семей с получателями разных видов государственных пенсий. Наибольший охват дополнительным пенсионным обеспечением — у семей с пенсионерами по старости. Дополнительную пенсию получает почти каждая пятая семья инвалидов и каждая десятая семья пенсионеров с инвалидами. Напротив, имеющие наибольшие риски бедности семьи с пенсионерами по случаю потери кормильца и социальными пенсионерами в среднем в два раза реже получают дополнительные пенсии, чем все пенсионеры. Это нормально, если понимать под дополнительным пенсионным обеспечением только те его формы, которые так или иначе связаны с трудовой деятельностью человека (индивидуальное и корпоративное негосударственное пенсионное обеспечение), однако в условиях России речь идет о надбавках к пенсиям, выплачиваемых из средств региональных бюджетов. Анализ показывает, что адресованы они прежде всего небедным домохозяйствам.

Насколько доступны услуги здравоохранения?

За годы реформ в России произошло существенное сокращение возможностей получения бесплатного медицинского обслуживания, что особенно остро переживается пенсионерами. Изучение доступности для населения услуг здравоохранения по данным массива НОБУС показало, что наиболее уязвимой группой оказываются лица старше 70 лет, а лица пенсионного возраста несут наибольшие расходы по оплате медицинских услуг [22]. Какова картина доступности медицинских услуг для других категорий пенсионеров?

Вполне понятно, что здоровье пенсионеров в среднем хуже, чем здоровье не пенсионеров: если среди первых оценивают свое здоровье как плохое и очень плохое 45,5%, то среди последних — 5,9%. Наиболее низкая самооценка состояния здоровья, конечно же, у получателей пенсий по инвалидности: более 2/3 из них оценивают свое здоровье как плохое и очень плохое. Неплохие показатели здоровья, которые демонстрируют пенсионеры по случаю потери кормильца, объясняются тем, что среди них преобладают дети.

Закономерно, что пенсионеры чаще обращаются к врачам, чем не пенсионеры. Удельный вес обращавшихся к врачам в течение года перед проведением обследований составил 43,3% среди не пенсионеров и 64,4% среди пенсионеров. Чаще обращаются к врачам женщины пенсионных возрастов. Однако по видам пенсий обращаемость к врачам ожидаемо выше среди пенсионеров по инвалидности (более 80% от их общего числа).

В целом пенсионеры чаще, чем не пенсионеры, отмечают ограничения в доступе к медицинскому обслуживанию. Однако больше других об этом говорят трудовые пенсионеры по старости (рис. 10). Интересно, что отсутствие бесплатных врачей как причина недоступности услуг здравоохранения наиболее значимо для пенсионеров по инвалидности. Трудности в записи на прием чаще других отмечают пенсионеры по инвалидности по государственному пенсионному обеспечению и за выслугу лет, тогда как отсутствие денег чаще фиксируют получатели трудовой пенсии по старости. Так как субъективные оценки состояния здоровья у пенсионеров по старости и за выслугу лет выше, чем у пенсионеров по инвалидности, а уровень бедности ниже, то неожиданно высокие доли ограничений в доступе, связанных с недостатком денег или бесплатных врачей, на наш взгляд, можно объяснить тем, что эти пенсионеры более требовательно относятся к качеству медицинского обслуживания или же чаще других склонны оправдывать факты не обращения к врачу или не выполнения лечения внешними факторами.

Рисунок 10. Факторы ограничения в доступе к услугам здравоохранения в % ко всем, испытывающим ограничения. В скобках — доля всех, испытывающих ограничения, в численности соответствующей группы населения

При переходе на уровень домохозяйств указанные особенности сохраняются. За медицинской помощью чаще всего обращаются одинокие пенсионеры пенсионного возраста, они же чаще всего указывают на то, что назначенное лечение выполнено не полностью или не выполнено из-за платности части услуг и невозможности их оплатить. Чаще других указывают на барьеры в получении медицинской помощи члены семей с трудовыми пенсионерами по старости, по потере кормильца и с социальными пенсионерами. В целом, ограничения в доступе к услугам здравоохранения более существенны для домохозяйств пенсионеров и особенно — неработающих, тогда как бедные и не бедные семьи практически не различаются в доступе к медицинским услугам. Единственное ограничение доступа, различия по которому статистически значимы, это отсутствие денег, закономерно более распространенное в бедных домохозяйствах. Тем не менее, очевидно, что государственная социальная политика не должна недоучитывать тот факт, что 9,3% небедных смешанных домохозяйств с пенсионерами и 12,5% небедных «чистых» домохозяйств пенсионеров указали наличие каких-либо ограничений в доступе к медицинским услугам.

В целом в отношении доступа к большинству социальных программ и услуг наше исследование показало, что наибольшие риски уязвимости концентрируются в домохозяйствах с социальными пенсионерами, пенсионерами по инвалидности в трудоспособных возрастах и с пенсионерами по потере кормильца. Традиционные группы пенсионеров, вопреки распространенному мнению, имеют неплохой доступ не только к доходам из пенсионной системы, но и к ряду важных социальных программ.

Тем не менее, следует отдавать себе отчет в том, что любая черта бедности — всегда условна. Семья, чьи доходы лишь немного превышают установленную границу бедности, не попадет в состав бедных, но и не сможет обеспечить себе достойный уровень потребления. Низкая дифференциация пенсий приводит к тому, что материальное положение пенсионеров, чьи доходы превышают прожиточный минимум, недостаточны для того, чтобы оплачивать медицинские услуги или услуги по уходу, приобретать новые предметы длительного пользования или улучшать жилищные условия. Все вместе это усиливает недовольство пенсионеров своим материальным положением, особенно заметное у пенсионеров по старости, едва перешагнувших рубеж пенсионного возраста.

Однако решение этих проблем вряд ли под силу одной лишь государственной пенсионной системе. Наивно думать, что разъезжающие по миру западные пенсионеры, образ жизни которых часто пытаются поставить в качестве ориентира для развития российской пенсионной системы, путешествуют на средства, получаемые только от государства. При том, что уровень государственных пенсий в развитых странах, безусловно, выше, чем в России, принципиальное значение в старости приобретают доходы, сформированные самим человеком, — сбережения, личные и корпоративные пенсии. Именно поэтому без стабильного развития экономики и финансовых рынков, развития негосударственного пенсионного обеспечения и страхования жизни по-настоящему обеспеченной российская старость не будет.

Ссылки по теме номера

  1. Овчарова Л. Бедность в России
  2. Овчарова Л. Профиль российской бедности
  3. Поляков И. Что происходит с благосостоянием россиян?
  4. Овчарова Л. Как уйти от системы всеобщих льгот?
  5. Синявская О. Как повышать пенсионный возраст в России
  6. Овчарова Л. Влияние социальных трансфертов на уровень доходной обеспеченности домохозяйств и что мы получили в результате монетизации льгот
  7. Молчанова О. Влияние старения населения на потребительское поведение
  8. Тапилина В. Социально-экономический статус и здоровье населения
  9. Богомолова Т., Тапилина В. Бедность в современной России: масштабы и территориальная дифференциация
  10. Капелюшников Р., Вишневская Н. Российская безработица: дифференциация по социально-демографическим группам
  11. Овчинцева Л. Особенности сельской бедности
  12. Вовк Е. Старики в семье: особенности межпоколенческого взаимодействия
  13. Сафарова Г. Старение населения Санкт-Петербурга: современное состояние и среднесрочные перспективы
  14. Бирман И. Пенсии
  15. Смирнов А. Низкая рождаемость и старение населения: причины, последствия, варианты политики
  16. Занятость пожилых работников во Франции (сводный реферат)
  17. Молинье А.-Ф. Трудовая активность пожилых трудящихся во Франции
  18. Почагина О. Социокультурные и социопсихологические аспекты старения населения в КНР
  19. Делбес Кр., Гэймю Ж. Матримониальное положение лиц старше 60 лет во Франции
  20. Друкер П. Новые демографические показатели

Примечания

[1] Подробнее см.: О. Синявская. Российские пенсионеры: в чем их бедность и уязвимость? Журнал СПЭРО, 2006, № 4, с. 66-90. (spero.socpol.ru/docs/spero_no4.pdf) В работе использованы данные Национального обследования благосостояния и участия населения в социальных программах (НОБУС), проведенного в апреле-мае 2003 г.

[2] Данные обследования НОБУС немного завышают долю пенсионеров, что, на наш взгляд, объясняется присутствием в выборке «военных» пенсионеров, не учитываемых в статистике Пенсионного фонда РФ.

[3] По данным НОБУС, в трудоспособном возрасте находится 21,6%, а моложе трудоспособного — 4,3% всех пенсионеров этой категории. Большее представительство пенсионеров, не достигших пенсионного возраста, в данных обследования, — также результат того, что обследование охватило, хотя, к сожалению, и не выделило отдельно, пенсионеров, получающих пенсии из Министерства обороны и других силовых министерств.

[4] Женщина, мужчина, семья в России: последняя треть XX века. Проект «Таганрог» / Под ред. Н.М. Римашевской. М., 2001.

[5] Там же, с. 137

[6] Женщина, мужчина, семья в России: последняя треть XX века. Проект «Таганрог» / Под ред. Н.М. Римашевской. М., 2001; Россия–1998. Социально-демографическая ситуация. VIII ежегодный доклад / Под ред. Н.М. Римашевской. М., 1999, с. 178-179.

[7] Иванова Е.И. Пожилой человек в сельской местности: родственные связи и межпоколенные трансферты // Социальная политика: реалии XXI века. Выпуск 1: GP1/2003/04 / Независимый институт социальной политики. М., 2003, с. 146–147; Преснякова Л.А. Социальный, материальный и эмоциональный климат старости в России // Отечественные записки. 2005. № 3(24): 143–144

[8] Независимо от типа поселения чаще других считают себя бедными пенсионеры, проживающие отдельно от других родственников. См: Бедность: альтернативные подходы к определению и измерению: Коллективная монография: Коллективная монография / Под ред. Т.М. Малевой. М.: Моск. центр. Карнеги, 1998, с. 188

[9] Социологические исследования поколений показывают, что для околовоенного поколения (60-80 лет) характерно восприятие труда как образа жизни и как исполнения общественного долга [Семенова В.В. Современные концепции и эмпирические подходы к понятию «поколение» в социологии // Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России / Сост. Ю. Левада, Т. Шанин. М., 2005. с. 92]. Именно поэтому недостаточная государственная поддержка тех, кто отдал этому государству всю жизнь, воспринимается здесь особенно болезненно.

[10] Бедность: альтернативные подходы к определению и измерению: Коллективная монография / Под ред. Т.М. Малевой. М.: Моск. центр. Карнеги, 1998, c. 193.

[11] Отметим также, что существующие методики расчета прожиточного минимума исходят из предположения о меньших потребностях и, соответственно, более низкой стоимости жизни пенсионеров по сравнению с лицами трудоспособных возрастов, что, безусловно, не справедливо в отношении молодых пенсионеров 40-60 лет. Этот разрыв между нормативном минимальном уровнем потребления, учитываемом величиной прожиточного минимума, и фактическим также ведет к несовпадению разных границ бедности.

[12] Если не оговорено специально, термин «семьи пенсионеров» применяется в дальнейшем к этой широкой группе, причем понятия «семья» и «домохозяйство» в данном тексте используются как синонимы.

[13] Под располагаемыми ресурсами здесь мы будем понимать максимальное значение располагаемых ресурсов, исчисленных по доходам и по расходам.

[14] Сопоставление денежных доходов и текущих расходов показало, что у самых бедных домохозяйств доходы в наибольшей степени превышают расходы, тогда как у самых богатых наблюдается наибольшее превышение доходов над расходами (Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность / Рук. авт. колл. Л.Н. Овчарова; Независимый институт социальной политики. М.: ГУ ВШЭ, 2005, с. 28-29).

[15] Из состава бедных по располагаемым ресурсам были исключены домохозяйства, имеющие благоустроенное второе жилье. Здесь и далее речь идет об уровне бедности по располагаемым ресурсам, за исключением семей со вторым жильем.

[16] Этот сценарий примерно соответствует росту реального размера пенсии за период, прошедший со времени проведения обследования НОБУС по 2005 год.

[17] Подробнее обсуждение этого вопроса для всех домохозяйств см.: Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность / Рук. авт. колл. Л.Н. Овчарова. Независимый институт социальной политики. М.: ГУ ВШЭ, 2005, с. 57-83.

[18] В обследовании вопрос о дополнительном пенсионном обеспечении был адресован только пенсионерам, которые могли выбрать лишь один из предложенных вариантов.

[19] По-видимому, реальный охват дополнительным пенсионным обеспечением немного выше, так как вполне возможно одновременное получение пенсии от предприятия и администрации региона, однако принципиально картину это не меняет.

[20] По данным Росстата, в 2003 году пенсию из НПФ получали 1,1% общей численности пенсионеров, состоящих на учете в системе Пенсионного фонда РФ [Социальное положение и уровень жизни населения России — 2004: Стат. сб. / Росстат. М., 2004, с. 236].

[21] По данным Росстата, в 2003 году среднемесячные выплаты на одного получателя пенсии из НПФ составили 646 рублей [Социальное положение и уровень жизни населения России — 2004: Стат. сб. / Росстат. М., 2004, с. 236].

[22] См.: Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность / Рук. авт. колл. Л.Н. Овчарова; Независимый институт социальной политики. М.: ГУ ВШЭ, 2005, с. 155-167

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.