Адрес: https://polit.ru/article/2007/07/26/eltsin/


26 июля 2007, 09:55

Первому от второго

Пышные похороны первого российского президента, организованные два месяца назад с поистине царским размахом, приглашение на церемонию лидеров зарубежных стран – не только знак уважения памяти великого человека и дань традиции прощания с самодержцем. Одновременно это и хорошо продуманное и великолепно поставленное грандиозное шоу. Оно преследовало цель показать «городу и миру» преемственность курса двух глав государств. Однако различия ельцинского и путинского режимов кажутся куда значительнее и накануне очередной избирательной кампании может быть полезно напомнить именно их.

Начнем с генезиса. Бориса Ельцина избрали 12 июля 1991 года на первых в истории России всенародных выборах. Он заручился поддержкой 105 миллионов граждан. Это был бесспорный триумф, беспрецедентная легитимация. В 1996 году Борис Николаевич, находившийся отнюдь не в лучшей форме, как известно, вторично принял решение участвовать в гонке. И сделал он это, поскольку, как точно выразился венесуэльский публицист Роберто Джусти, «понимал, что любой другой персонаж с президентскими возможностями положил бы конец демократическому эксперименту». Владимир Путин еще до избрания получил власть из рук предшественника. Это обстоятельство создало прекрасные стартовые условия для последующих процедур.

При Борисе Ельцине наличествовало реальное разделение властей, осуществлявшееся посредством системы сдержек и противовесов. Парламент был плюралистическим: избирался по смешанной системе и отражал широкий спектр политических сил. Тогда высший законодательный орган обладал значительными полномочиями. Он даже был способен объявить недоверие главе государства. Ныне парламент стал ручным и управляемым, в нем сформировалось послушное и молчаливое большинство, способное практически без обсуждения одобрять директивы, спускаемые из Кремля. Его сегодняшнее состояние как нельзя лучше иллюстрирует высказывание спикера нижней палаты Федерального Собрания РФ Бориса Грызлова, который изрек буквально следующее: «Дума не место для политических дискуссий». Изменен порядок формирования верхней и нижней палат, отменены выборы депутатов по одномандатным округам.

Борис Ельцин заложил фундамент федеративного устройства, выступал последовательным сторонником самостоятельности субъектов федерации, делегирования им немалых властных полномочий. Владимир Путин под предлогом укрепления государственности выстроил президентскую вертикаль, урезал полномочия республик, краев и областей. Он назначил не предусмотренных Конституцией полномочных представителей в федеральных округах (при Ельцине были представители в регионах, но их роль постепенно снижалась), отменил прямые выборы губернаторов. Теперь им (или полпреду президента) надо испрашивать у главы государства позволения для утверждения в местных законодательных собраниях, которые не в состоянии перечить воле первого лица. Прежняя состязательность при выборах осталась в прошлом.

В риторике эпохи Бориса Ельцина понятие «демократия» воспринималось как непреложная ценность. Теперь же к нему присовокупили прилагательное «суверенная», подразумевая под этим намерение двигаться своим особым путем, и легитимизируя этим понятием произвольные отклонения от демократии.

Борис Ельцин всемерно поощрял и стимулировал создание самодеятельных ячеек гражданского общества снизу. Владимир Путин инициировал образование сверху подконтрольной Кремлю Общественной палаты и окологосударственных правозащитных структур.

В период правления Бориса Николаевича ему инкриминировалось покровительство «семье», под которым подразумевалось непомерное влияние ближайшего окружения на политику. Нынче же при Владимире Владимировиче на политической арене доминируют выходцы из Петербурга и из специальных служб. Кадры подбираются по «образу и подобию», преимущественно из числа бывших сослуживцев верховного главнокомандующего. Сегодня они занимают ключевые позиции во властных структурах. Используем выражение Владимира Владимировича: «все, кому надо, на своих местах уже работают». Это почище, чем пресловутая «семья». О «бережном» отношении к своему клану наглядно свидетельствуют примеры назначений разнообразных родственников членов этого клана.

Бориса Николаевича укоряли, что во времена его нахождения у власти крупный бизнес (так называемые олигархи) диктовал правила игры. Владимир Владимирович провозгласил равноудаленность власти от бизнеса. На деле же все это обернулось привилегиями для послушных и преследованиями неугодных. Наиболее яркий пример – это разгром ЮКОСа, руководитель которого не скрывал политических амбиций и позволил себе заикнуться о желательности создания парламентской республики.

Борис Ельцин был настроен весьма дружественно по отношению к окружающему миру, особенно к бывшим советским республикам, ставшими независимыми и самостоятельными. Он всячески способствовал открытости России, ее включению в цивилизованный мир на правах равноправного участника концерта наций.

Владимира Путина отличает высокая степень подозрительности, ему повсюду мерещатся внешние и внутренние враги, пытающиеся нанести непоправимый ущерб России. При Владимире Владимировиче не затухают острые конфликты с ближайшими соседями, обвиняющими в последние годы российское руководство в имперских амбициях. Об этом наглядно свидетельствует и переход на квазирыночные условия поставок энергоносителей при фактической монополии государства в этой сфере. Какой, с позволения сказать рынок, если на нем доминирует один единственный продавец, а у покупателя нет выбора?! Нашу страну опять, как и в советские времена, начинают бояться.

Борис Ельцин являлся последовательным приверженцем свободы слова и печати, которой в полной мере пользовались средства массовой информации. Он, сжав кулаки, болезненно реагировал на справедливую и несправедливую критику в свой адрес. Именно при нем была запущена пользовавшаяся огромной популярностью телевизионная программа «Куклы», в которой доставалось всем, включая и президента. Но он не использовал административный ресурс против ретивых и распоясавшихся рыцарей пера. Когда убили знаменитого телевизионного ведущего Влада Листьева, глава государства не счел для себя зазорным придти на панихиду, отдав, тем самым, дань его памяти. Владимир Путин же усмирил печатные и особенно электронные СМИ, поставил их под жесткий контроль, превратив в рупор Кремля. Лишь крохотные островки свободной прессы и радио с трудом выживают в изменившихся обстоятельствах. Когда пуля убийцы лишила жизни известную журналистку Анну Политковскую, президент даже не нашел слов сочувствия в адрес матери двух детей. Зато сказал, что она практически не играла какой-либо особой роли в общественной жизни. При этом, как известно, ее гибель вызвала огромный резонанс в международном сообществе. Наглядным примером подлинного отношения к свободе прессы служит и недавняя расправа над фондом «Образованные медиа» под предлогом административного нарушения, совершенного руководителем этой независимой структуры.

Касаясь чисто человеческих качеств Бориса Ельцина, нельзя не вспомнить о том, что он нашел в себе мужество дважды публично принести извинения. Один раз за то, что не смог уберечь жизни трех молодых людей, погибших в дни августовского путча 1991 года. Другой раз – за ошибки совершенные в период правления, когда под занавес 1999 года оставлял свой пост. Владимир Путин ни разу ни счел возможным извиниться перед согражданами. Ни за утонувшую в водах Баренцова моря с моряками подводную лодку, ни за качество работы специальных служб в ходе освобождения заложников в Театральном центре на Дубровке, ни за гибель детей при штурме захваченной боевиками школы в Беслане.

Налицо принципиальная разница в подходах. В одном случае превалирует боль и горечь по поводу содеянного, в другом – честь мундира. Если Борис Ельцин в критические минуты брал ответственность на себя, то Владимир Путин сплошь и рядом перекладывает ее на подчиненных. Сам же предпочитает остаться в незапятнанном одеянии, сохранить лицо, не уронить достоинства.

У Бориса Ельцина хватило такта, чтобы после отставки не вмешиваться в политическую жизнь, воздерживаться от каких-либо слишком определенных оценок, там паче, напрямую критиковать нынешнюю власть. Но доподлинно известно, что он близко к сердцу принимал и болезненно переживал отступление от демократических принципов и свобод.

Косвенная же критика ельцинского режима нынешним президентом прозвучала в послании Федеральному Собранию буквально на следующий день после похорон. Он выразился предельно откровенно: «Есть и те, кто, ловко используя псевдодемократическую фразеологию, хотел бы вернуть недавнее прошлое. Одни – для того, чтобы, как раньше, безнаказанно разворовывать общенациональное богатства, грабить людей и государство. Другие – чтобы лишить нашу страну экономической и политической самостоятельности». Намек более чем прозрачный. Это диссонировало со словами, произнесенными непосредственно после кончины предшественника: «Ушел из жизни человек, благодаря которому началась целая эпоха, родилась новая демократическая Россия – свободное и открытое миру государство. Государство, в котором власть действительно принадлежала народу». Простое сравнение пассажей из выступлений одного и того же лица говорит о многом. Иначе как кощунство и надругательство над памятью Бориса Ельцина нельзя рассматривать тот факт, что в момент предания земле тела усопшего звучала музыка отмененного им советского гимна, а не мелодия Михаила Глинки.

Обсудить статью

См. также: