29 марта 2024, пятница, 04:43
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Кризис Соцфака МГУ или российской социологии?

Мы публикуем резюме регулярного вторничного “Открытого семинара” “Полит.ру” и Института национальной модели экономики, созданного для обсуждения позиции нашего экспертного круга и сообщества. В центре обсуждения была проблема Соцфака МГУ и возможность разглядеть через эту проблему общие проблемы социологии и социологического образования в России. Незадолго до семинара на «Полит.ру» вышло интервью на эту тему известного социолога Сергея Белановского (часть 1, часть 2 и часть 3). От них частично отталкивалось само обсуждение. Участники обсуждения (кроме собственно "Полит.ру") – члены OD-Group, Сергей Белановский, Александр Бикбов, Валерий Анашвили, Александр Погорельский, Алексей Песков, Михаил Арсенин, Григорий Глазков, Ольга Лобач, Олег Мудрак.

Положение дел

Все началось в начале весны 2007 г. Группа студентов Соцфака (так называемая OD-Group), не удовлетворенная низким уровнем образования и произволом со стороны администрации, выступила со своими требованиями. В ответ на них посыпались угрозы, в том числе политического свойства (а первый пикет даже был доставлен службой охраны факультета в отдел милиции МГУ). Однако студентов поддержали многие российские и зарубежные социологи. Вынужден был отреагировать ректорат МГУ. Было запущено несколько комиссий по изучению ситуации на Соцфаке, в том числе, комиссии ректората и комиссия Общественной палаты РФ. К осени острый конфликт начал затихать, представители ректората - избегать встреч со студентами, а деканат - угрожать отчислениями тем участникам ОД-групп, которые оставались студентами Соцфака (а не закончил к этому времени обучение и не перевелся в другие вузы),. Осенью же декан Добреньков внезапно уехал в отпуск. На время его отсутствия и. о. декана был назначен Вячеслав Кузнецов, возглавляющий на факультете кафедру социологии безопасности. Пошли слухи о том, что именно этот экс-спецслужбист и призван в будущем стать «главным социологом» МГУ. Однако впоследствии Добреньков вернулся. Среди прочих событий осени – увольнение преподававших на факультете философов (которых подозревали в том, что они – главные смутьяны и организаторы бунта), формирование нового студенческого совета и некоторые дисциплинарные меры, связанные с усилением контроля за посещаемостью. Деканат вывесил списки «прогульщиков» (вход и выход студента фиксируют специальные турникеты, считывающие информацию с именного электронного пропуска студента). Новый устав, по которому студент, пропустивший фиксированное количество занятий, может быть отчислен, пока не вступил в силу.

Стали понятна ситуация с комиссиями, работавшими на факультете. Весной на встрече со студентами ректор сказал, что уже в июле он выступит с докладом о первых результатах работы комиссии ректората. Вместе с тем, публичных результатов так и не появилось. Надо сказать, что главным партнером ректора здесь выступает академик Геннадий Васильевич Осипов, представляющий примерно ту же часть социологического сообщества России, что и руководство Соцфака. Кроме того, ректор заявлял, что проводит сравнительное исследование уровня Соцфака МГУ и других мировых университетов, и в октябре результаты этих исследований будут объявлены на конференции. Это также ничем не кончилось.

Рабочая группа Общественной палаты была создана, чтобы вынести оценку качества образования на Соцфаке и сформулировать некоторые рекомендации по возможному изменению ситуации. Группа была составлена по принципу разнообразного представительства. Туда приглашали в том числе представителей Соцфака МГУ, которые систематически игнорировали эти приглашения. Результаты ее работы оказались более заметны. Уже выпущено два документа. Один касался учебников, выпускаемых Соцфаком, второй был обращением к социологам с предложением создать единую организацию социологов России (в отличие от существующих сейчас нескольких – последним из параллельно существующих был создан Союз социологов России с представленными в руководстве теми же Осиповым и Добреньковым). В итоговой резолюции по работе группы сфеормулированы некоторые полезные тезисы, носящие, однако, характер рекомендаций.

Сообщество, заговор и социальная теория

Кризисная ситуация вокруг Соцфака МГУ высветила ряд проблем, среди которых не последнее место занимает раздробленность профессионального сообщества и явный недостаток рефлексии. Социологи, от которых можно было бы ждать постижения тайн общественного устройства, оказались практически бессильны, когда им потребовалось применить свою оптику к анализу сора, накопившегося в своей собственной избе. Первая мысль, которая неотступно преследовала аналитиков с самого начала дискуссии – кто стоит за этими студентами? Кому выгоден этот не вполне внятный студенческий мятеж? Столкновение с неприятным хаосом социальной реальности в виде спонтанной и довольно иррациональной активности студентов, плохо подумавших о последствиях своих действий, искушало возможностью воспользоваться привычным конспирологическим компасом теории заговора.

Большинство социологов не попытались найти свой смысл в происходящем, понять, что это может обозначать для дисциплины, попытаться переустановить заново отношения в ее пределах. Никто не спроецировал ситуацию на себя. Этот отказ от своих полномочий публичного суждения дал непрестанные поиски того, кто «на самом деле» за всем стоит.

Вместо того, чтобы воспринять выступление студентов как сигнал критического неблагополучия в пределах дисциплины и понять, что нужно сделать для улучшения ситуации, большинство «должностных» социологов предпочло публичной дискуссии сплетни и догадки в кулуарах. Достаточно сравнить списочный состав соответствующих кафедр ведущих вузов и отметить тех, кто хоть что-то по ситуации высказал публично. Приватная коммуникация – в курилках, коридорах, под никами в блогосфере, была лавиноподобной. Публичной – почти не было. Социологи не проявили себя как корпорация коллег. В этой ситуации был очень важен голос тех, кто высказался, и высказался определенно, четко обозначив свою позицию. Тех, кто воспользовался ситуацией, чтобы предложить новые темы для обсуждения. Тот реформистский полюс, который все-таки высказался, сыграл решающую роль в поддержке студенческих выступлений и в определении того проблемного содержания, которое они несут для дисциплины в целом.

Сейчас главный вопрос в том, как создать зачатки механизма, который позволил бы социологам действовать солидарно. Здесь речь идет не о дружбе, а о профессиональной солидарности.

Поиск темных сил, которые хотят захватить Соцфак, представляется крайне непродуктивным, поскольку ту ситуацию, которая сложилась к настоящему моменту, нельзя изменить при помощи устава. Декана, например, ни ректор, ни студенты уволить не могут. Это избираемая должность. Поэтому идеи внешнего рейдерства (как его ни понимай – с положительными или отрицательными оценочными коннотациями) кажутся совершенно невероятными. В списке потенциальных рейдеров, о которых говорилось, оказалась столь разные структуры, как редакция журнала «Логос», Высшая Школа Экономики, РГГУ, у каждой из которых есть целые комплексы собственных проблем, которые делают планы столь парадоксальной экспансии (особенно странно выглядящей в случае редакции журнала) невыполнимыми. К тому же явно никто не пытался реализовывать куда более предсказуемые по результатам способы борьбы с деканом (заблаговременное пристраивание на факультет «по блату» проституток, зараженных всеми возможными профессиональными заболеваниями, с последующим раскрытием этой диверсии, или подкуп членов ученого совета для организации эффективных перевыборов). Все это показывает, что идеи действительного захвата власти на факультете как таковой в воздухе не носятся или никто пока не заинтересован в том, чтобы подхватить и реализовать их.

Ротация и экспертиза

Второй слой проблем, который всплыл в ходе кризиса – вопросы качества социологического образования. С одной стороны, это проблема низкой квалификации преподавательского состава и отсутствия эффективных механизмов профессиональной экспертизы в этой области. С другой – отсутствие четких представлений о том, кого, чему и сколько надо учить.

Прозрачные механизмы экспертизы преподавательского состава в России отсутствуют. О чем можно говорить, если в большинстве случаев возникают проблемы со сбором даже элементарной информации о преподавателях, в которой, по всем мировым стандартам privacy, нет ничего личного – списков опубликованных работ, списков читаемых курсов и тому подобного. Прием на работу обычно осуществляется «по знакомству» и критерии отбора совершенно не ясны. Периодически проводимые «избрания по конкурсу» (de facto сводящиеся к подтверждению status quo) в лучшем случае используются как попытка оказать давление на строптивых рядовых преподавателей или заведующих кафедрами (тогда «голосуемый» сотрудник выступает в качестве заложника, а безболезненность процедуры оказывается разменной монетой в административных торгах завкафедрой с факультетским начальством). Открытые же конкурсы на замещение преподавательских должностей настолько редки, что вызывают изумление и недоверие потенциальных участников.

Виной тому все та же слабость профессионального сообщества, которое могло бы оказывать влияние в таких случаях. Совершенно очевидно, что никто, кроме организационно независимых членов профессионального сообщества, не сможет сказать, что, например, Добреньков плохо выполняет свою работу. Во всех развитых странах с сильной национальной наукой такие задачи решает именно профессиональное сообщество.

Связана с этим и проблема ротации. Какова бы ни была предыстория создания Социологического факультета МГУ, нынешний декан считает его своим детищем. Он находится в этой должности почти с момента «рождения» факультета. Как еще он может относиться к тем, кто, по его ощущениям, хочет у него факультет «отобрать»? В России это довольно распространенная ситуация. Один из участников обсуждения, сам теоретически большой сторонник ротации, искренне признался, что если, при всем понимании преимуществ выборности главного редактора, к нему «придут и попробуют отобрать журнал», он к этому, конечно, отнесется отрицательно. Вместе с тем, для многих иностранных журналов постоянная ротация редколлегии – нормальное явление. Журналы обычно принадлежат национальным или международным научным обществам, и перевыборы редколлегии составляют одну из традиционных форм общественной активности, и никто не видит большой трагедии в том, что раз в каждые четыре – пять лет журнал несколько меняет направление редакционной политики.

В некоторых странах аналогичные механизмы действуют и при карьерном продвижении в академическом секторе. Во Франции, например, в отличие от России, университетские карьеры оцениваются не администрацией университета, а национальным университетским советом, который на две трети состоит из выборных представителей своей профессии и на треть из работников научных профсоюзов. Раз в два года этот совет собирается с огромными кипами досье и три месяца анализирует их. Далее члены совета решают, можно ли заново подтвердить участие человека в университетской жизни или нет.

Открытые конкурсы на замещение должностей – совершенно рутинная процедура, не раз уже с завистью обсуждавшаяся в печати (см, например обширную подборку на эту тему). Однако если в связи с проблемой кадров можно сослаться на хорошо известные и уже не раз обсужденные готовые организационные схемы (по поводу которых можно посетовать, что они, увы, не вполне применимы сегодня у нас), то проблема оценки качества социологического образования гораздо дальше даже от теоретического разрешения.

То, что объяснения студентов по поводу того, чего они ждут от «хорошего» социологического образования, не кажутся вполне внятными – это более-менее естественно. На то они и студенты далеко не самого лучшего (но, возможно, и не самого худшего) Соцфака страны. Печальнее, что и сами профессиональные социологи оказались не в состоянии этого сформулировать.

Установить, что Добреньков и Кравченко занимались списыванием, как троечники, оказалось легко. Налицо дословные совпадения текстов, в которых теперь может убедиться любой, кто умеет держать в руках читательский билет. Но поставить три балла кое-кому из тех, с кого они списывали, оказалось не под силу. Примерно по этой же причине отчет комиссии Общественной палаты РФ об уровне образования на Соцфаке МГУ выглядит более вяло, чем энергичные заключения о плагиате.

Инкриминируемая преподавателям студентами политизация и идеологизация преподавания социологии не вылавливается ситом анализа учебных пособий и учебных программ. Сами учебные программы находятся в довольно полном формальном соответствии с государственными образовательными стандартами, составленными едва ли не их же авторами. Содержательный компонент обучения, редуцируемый в стандарте до списка ключевых слов, – примерно в норме. Если учесть, что утверждение стандартов находится в ведении УМО по социологии, контролируемого самим Соцфаком МГУ, то тут, скорее, хоть какие-то расхождения со стандартами будут достойны удивления. Анализ ответов студентов на экзаменах дает несколько больше, поэтому впечатления от экзаменов выглядят поживее, но оргвыводы из них не сделаешь.

По вопросам качества образования участники дебатов вообще обмениваются выпадами крайне осторожно, поскольку прицельное попадание по Соцфаку МГУ в этой ситуации не получается. Можно ненароком зацепить кого угодно – от ни о чем не ведающего Энского пединститута до ГУ ВШЭ, которую иные видят антиподом Соцфака МГУ и нередко приводят в пример то по тому, то по другому поводу.

До тех пор, пока социологи не переопределят образовательный стандарт в рамках своей дисциплины, т. е. не выработают внятных требований к формату и содержательным аспектам преподавания и не переопределят минимальные квалификационные требования к бакалаврам, магистрам, кандидатам и докторам наук, никакие скоординированные усилия в направлении повышения качества социологического образования не будут возможны. Текущий стандарт не задает ни верного предела, ни направления для благородных стремлений и не создает проблем для тех, кто готов смириться с полной деградацией социологии как науки.

Вместе с тем, очевидно, что Соцфак МГУ в его нынешнем состоянии мало соответствует модели факультета исследовательского университета, нацеленного на воспроизводство ученой профессии, и более всего напоминает колледж с не очень внятной обществоведческой специализацией. Поэтому, даже если профессиональное сообщество сформулирует свои требования, в виду грядущих перемен в системе высшего образования, их, вероятно, предстоит выполнять кому угодно, кроме Соцфака МГУ, который может быть с успехом преобразован в колледж с одной лишь бакалаврской программой без особых амбиций.

Что будет с факультетом?

Перспективы Соцфака МГУ в ближайшем будущем не слишком оптимистичны. Одни аналитики склоняются к тому, что, несмотря на беспрецедентный резонанс, все просто затихнет и будет «спущено на тормозах», как это бывало уже не раз в случае протестных выступлений студентов. В этой ситуации все, что остается пожелать студентам, это чтобы их не отчислили под горячую руку. Другие, приводя в пример судьбу Мехмата МГУ, полагают, что ситуация будет развиваться только к худшему. Крупные бюрократизированные факультеты практически не реформируемы (при этом наивно полагать, что симпатии ректората, от которого могло бы кое-что зависеть, находятся на стороне реформаторов), а в случае организационных потрясений поле битвы нередко достается мародерам. В частности, в ситуации с тем же Мехматом все закончилось довольно плачевно. Лучшие математики 60-ти - 70-ти лет имеют свои кафедры в лучших университетах Запада. Шесть русских математиков в последние годы стали лауреатами Филдсовской премии, русская математическая школа процветает, но она уже не имеет отношения к МГУ и иметь больше, вероятно, не будет. Гораздо проще, чем реформировать старый факультет, бывает создать новый рядом (так поступили в случае создания нового факультета биоинформатики), однако в случае Соцфака МГУ эта возможность реализуется отнюдь не альтернативной по отношению к его руководству группой.

В сухом остатке остается наиболее ценная рекомендация здравомыслящим студентам Соцфака МГУ – оставить факультет и искать подходящего образования в других вузах, если это только возможно.

Что делать?

Во всей истории с Соцфаком многое остается неясным. Например, если взять официальный сайт Соцфака МГУ и посмотреть письма в поддержку Добренькова и сравнить их со шквалом выступлений против на сайте OD, то видно, что «за» значительно меньше. И качество писем «за» крайне низкое. Почему при отсутствии очевидного поля, поддерживающего Добренькова, ничего не меняется? Почему относительно консолидированная негативная реакция столь неэффективна?

Борьба за обновление социологического образования, в которой кризис на Соцфаке МГУ является лишь одним из частных вопросов, вполне может быть продолжена. Однако она должна перейти в другую фазу и не может опираться на одних лишь недовольных студентов. Есть выпускники, есть исследователи и вузовские преподаватели, которые могут без страха назвать свои фамилии. Они вполне могли бы создать инициативную группу со своим сайтом. Пора кавалерийского наскока миновала, необходимо переходить к длительной позиционной войне. Так, вопрос о стандартах социологического образования заведомо не взять наскоком. Надо верить в силу аргументов и, вырабатывая обоснованные аргументы, постепенно «продавливать» свою точку зрения. Существует закон, по которому любая организация, любое должностное лицо обязано дать официальный ответ на внесенные предложения граждан. Этот бюрократический механизм можно задействовать и во благо. В этом деле должны быть и систематичность, и фундаментальность. Однако студентов следует вывести из под удара. Кто мешает заняться всем этим взрослым людям?

Обсудить статью

Резюме обсуждений “Открытого семинара “Полит.ру”

Данный текст содержит следы полемики, дискуссии, различных реплик, но никакая фраза или тезис в нем не могут быть однозначно соотнесены с кем-то из участников или с мнением редакции, если об этом специально не сказано. Отдельные линии, позиции и оппозиции, возможно, найдут отражение в других жанрах и формах нашей работы.

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.