Адрес: https://polit.ru/article/2008/09/15/kobrpiv/


15 сентября 2008, 20:27

За прекрасную сложность! (об одном чешском трактате)

Сомнительная затея т. наз. «левых интеллектуалов». Вид пивной (изнутри). Где доживает «эпоха стабилизации»? Вагнер и Дворжак за кружкой – к вопросу о национальных особенностях. Одна философская дискуссия в пригороде Дублина. Чем пахнет в заведении «Под Сметанкой»? Лучший способ езды в переполненном транспорте (советы автора). Биохимическое чудо Жижкова. Новые сведения о вреде кофе. Девушка и пиво. Постмодернистский реабилитанс. Не больше восьми!

Чешский журнал «Рефлекс» и его автор Иржи Долежал покусились на святое. В статье «Война пивных миров» Долежал поднял руку на само основание, цель и оправдание чешской жизни – на пиво. Точнее – не на само чешское пиво (кто же на него посмеет ополчиться, кроме уже окончательных безумцев и предателей родины), а на так называемую «пивную культуру». То есть, на то, что – с этим согласится практически любой местный житель – составляет стержень «чешскости» (если можно использовать такое понятие – по аналогии с britishness). Прежде, чем мы перейдем к анализу основных положений трактата Долежала (а это именно «трактат», так, по крайней мере, считает сам автор), - несколько слов о феномене «пивной культуры», о том, как она выглядит, что это за явление. Памятуя Канта и Гуссерля, о сущности оной говорить здесь не будем.

Выглядит она довольно банально. Мастерскими «пивной культуры» можно назвать так называемые hospody, помимо которых существуют также restaurace, pivnicy и более новомодные бары, таверны, «чешские пабы» и даже «пивейни» (именно так я отважился перевести неологизм pivarna, созданный по аналогии с kavarna - «кофейня»). В них сотни тысяч местных жителей поглощают миллионы литров местного жидкого золота. За немалым исключением, все эти «господы», «ресторации» и «пивницы» представляют собой обшарпанные помещения, уставленные столиками, накрытыми невыразимыми клееночками; за столиками сидят и беседуют люди. Около людей стоят кружки – пустые и полные. Общий вид заведений – довольно странный: смесь иллюстраций к незабвенному в этой стране Швейку и описаний из рассказов потрясающего чешского писателя Богумила Грабала. Чем дальше от центра Праги – тем больше клееночек и прочих деталей эпохи «стабилизации», этих полутора советских десятилетий, прошедших с подавления «пражской весны». В общем, обычные пивные, которые отличаются от, скажем, немецких (или от британских пабов) разве что на вид и на слух. В немецких заведениях шум несколько даже экстатический; наливающиеся пивом мужики и их подруги выражаются громко, хохочут, хлопают друг друга по плечу и проч. В общем, «буря и натиск». Британский паб – настоящий храм алкоголя. Во-первых, здесь не сидят, а, в основном, стоят. И пусть ушлые специалисты по продажам и какие-то там психологи утверждают, что стоящий человек выпивает больше, чем сидящий, ибо ему некуда поставить свою пинту, оттого он приканчивает ее быстрее... не верьте им. Пиющие островитяне стоят, потому что они не могут позволить себе сидя встретить пришествие Его Величества Алкоголя. Они вытягиваются по стойке смирно при его появлении и в таком вот виде проводят годы жизни в пабах. Наконец, есть еще одно важное отличие. Хотя британец обожает свой эль (а ирландец свой портер просто боготворит), в пабе отлично идут и прочие напитки – скажем, джин с тоником (этим любят побаловаться клерки после работы), виски, водка, ром, брэнди, а в последнее время – даже и вино. Все-таки, это колониальная нация: она приемлет (в том числе и на грудь) самые разные обличья божественной алкоголической субстанции.

А вот в чешской пивной дело обстоит не так. Во-первых, здесь почти всегда пьют пиво, и – насколько я заметил – редко обсуждают качество янтарной амброзии (я помню один полудеревенский паб в пригороде Дублина, где совершенно упитый абориген завел со мной дискуссию на тему «Удался ли сегодня “Гиннесс”?»). Во-вторых, шум здесь совсем иной, нежели в немецких питейных заведениях. Здесь шумно, это верно (сходите, например, в воспетый Грабалом пражский «Золотой тигр»!), но шум этот распространяется совершенно равномерно, слегка под сурдинку, будто пройдя через продюсерские трюки Брайана Ино. Некоторые вообще пьют молча. Остальные – разговаривают. Вот этот «пивной треп» и стал одним из главных достижений чешской прозы прошлого столетия; если не ошибаюсь, ввел его в литературу Гашек, довел о совершенства, превратив в настоящий «сказ» - уже многократно помянутый здесь Богумил Грабал. Там вообще неплохо и, быть может, даже уютно, в этих «господах», «ресторациях» и «пивницах» - если бы не одно обстоятельство. Вонь. В чешских пивных готовят, но совершенно невозможно представить себе, чтобы это ели. Быть может, это даже вкусно, кто знает. Но невозможно заставить себя сжевать то, что приготовлено в таком чаду, и то, что при приготовлении испускает такие ароматы. Масло на противнях здесь, наверное, меняют раз в месяц. Картошку варят не чаще, зато каждый день методично разогревают. Классический чешский гуляш, как известно, в холодильник вообще не положено ставить – он сутки «доходит» до своего неземного вкуса (с этим пытался сражаться Евросоюз, запретив приготовление местного гуляша по традиционному рецепту, но что может сделать кучка бюрократов против несокрушимой швейковской традиции?). «Хорошо, - скажете вы, - но ведь совершенно необязательно что-либо в этих пивных есть». «Конечно, - с готовностью соглашусь я, - но в этих помещениях просто невозможно находиться». Пять минут за кружкой превосходного пльзеньского в каком-нибудь заведении с идиллическим названием «Под Сметанкой» или «Гайновка» и вы можете совершенно спокойно лезть в любой переполненный автобус. Рядом с вами не будет никого. Вам уступят место. Сзади и спереди будут пустые места. Придя домой, вам придется не просто бросить всю одежду, включая нижнее белье, в корзину для стирки, нет, нужно будет сразу засунуть все это в машинку и тут же запустить ее – пока запахи не распространились по всей квартире.

Вот как раз обо всем этом Иржи Долежал не пишет в своей статье, напечатанной в журнале «Рефлекс». Его подход не чувственный, как у Вашего Покорного Слуги, а культурный, аналитически-описательный. Тем он и хорош – метать громы и молнии в чешскую «пивную культуру» способен любой дурак (см. выше). Что же до Долежала, то он, прежде всего, напоминает читателю известные цифры потребления пива (Чехия занимает первое место с ежегодными 156 литрами на душу населения; впрочем, если вести отсчет по европейским регионам, то лидирует Бавария со 180-ю), повторяет известные (и небесспорные) сведения о полезности умеренного употреблении алкоголя, ужасается количеству национального напитка, выдуваемого неумеренным потребителем оного. Специальная главка посвящена особенностям чешского пива – не вкусовым, а биохимическим; оказывается, что солод и хмель могут творить с нами настоящие чудеса. Согласен – стоит пройтись вечерком по району Жижков (который лет 12 назад почему-то сочли «пражским Сохо»), чтобы встретиться с многочисленными следами этих чудес на мостовых, в подворотнях и углах домов. Можно пройтись и не по Жижкову – результат будет тот же, хотя интенсивность чуда, быть может, ослабнет.

Но главная и лучшая часть трактата Долежала – описание трех проявлений чешской «пивной культуры»; одно из них – традиционное, два других вполне модернистские, даже, пожалуй, постмодернистские. Что касается первого, то автор побывал на трех местных «пивных фестивалях» этого лета. Впечатления одни и те же: море пива, жлобоватая публика (на велкопоповицком фестивале Долежала чуть не избили, уличив в потреблении кофе из термоса), чудовищный «чешский кантри» (привет от фильма «Лимонадный Джо»), убогие безвкусные сувениры. Автор справедливо отмечает, что «пивная культура» ориентирована на самый пошлый вкус, на самый незатейливый спрос, что пивовары (точнее – их маркетологи) умеют работать только так, а не иначе, ибо хотят получать прибыль быстро и без особенных хлопот. От себя отмечу – это характерно не только для Чехии: вспомните пивную рекламу большинства европейских стран – везде будут квазиисторические сюжеты, большегрудые пейзанки, мужланские компании, в общем - проявления мачистской мизогинической (а на самом деле, скрыто-гомосексуальной) субкультуры нашего времени. Футбол, пиво, патриотизм.

Впрочем, как считает Долежал, не все так безнадежно. Он рассказывает о двух забавных пивных чешских разворотах – об элитарном пивном клубе и даже о пивной лечебнице. С последней все вполне понятно – после разговоров о невероятной полезности солода, хмеля, пивных дрожжей, следующим шагом должны были стать пивные лекарства, пивная косметика (существует довольно давно во многих странах) и даже пивные ванны. Чтобы как-то размягчить суховатый пивной трактат Долежала, в журнале его предваряет большое фото голой девахи, которая нежится в огромной лохани в пивом. Рядом с ванной на столике стоит еще кружечка с тем же пивом. Так сказать, и для внутреннего употребления. Другой постмодернистский разворот пивной культуры более интересен – это «элитарный пивной клуб» в Праге. Конечно, сложно сделать «элитарным» напиток, который здесь в магазине стоит, максимум, полтора доллара за бутылку, но дело тут не в цене. И даже не в самой дурацкой идеи «элитарности», по которой сходят с ума, скорее, в России, нежели в стихийно-демократичной Чехии. В этом случае чехи выказали умение улавливать самые новые тенденции. В Западной Европе уже несколько лет говорят о «реабилитации пива» - как гастрономической, так и социокультурной. Некоторые отважные повара и критики призывают переоценить пиво именно как «гастрономический напиток», как тонкое и интересное сопровождение к блюдам, которые обычно запиваются вином. Итальянские шефы на кулинарных фестивалях приглашают оценить пасту с (маленьким!) бокалом пива. Известно, что южноазиатская и дальневосточная кухни лучше сосуществуют именно с пивом, а не вином. Этим мы обязаны появлением в Европе таких пивных перлов, как индийская «Кобра», таиландское «Сингха», японские «Асахи» и «Саппоро». Все дело тут не качестве (само собой предполагается, что нормальное пиво не должно быть ниже определенной планки), а в количестве – пиво следует пить маленькими стаканами в ресторанах, а не дуть литрами под шумные беседы друганов. И тут мы переходим к социокультурной проблематике. Поменять социальный статус пива, вытащить его из мира площадного патриотизма, футбольных хулиганов и попоек после работы – вот чем сейчас пытаются заниматься те, кто по-настоящему любит этот напиток. А в Чехии его любят, кто спорит.

Но «Рефлекс» не был бы чешским журналом, а Иржи Долежал – чешским журналистом, если бы свой вызов родной «пивной культуре» они не сопроводили совершенно чешским экспериментом. Отважный Якуб Тлапак вызвался поставить на себе опыт. В фотоателье журнала он в течение 4 часов выпил 10 кружек пива. Фотограф «Рефлекса» снимал процесс употребления - и последствия этого процесса. Каждый снимок сопровождает хронометраж поглощения очередной емкости и самые запомнившиеся реплики дерзкого испытателя собственного естества. Судя по кружкам, Тлапак пил пльзеньское, то есть, так называемую «дванадцатку» (более плотный напиток, чем обычная водянистая «деситка»). Описывать эти снимки не буду, скажу только, что бедный герой, в конце концов, заявил: нет, никогда! Никогда! Никогда больше восьми кружек пить не буду!

См. также другие тексты автора: