28 марта 2024, четверг, 11:18
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

13 февраля 2009, 09:07

Обнищание трудящихся в условиях «реального социализма»

Иванов Ю.М. Социальная история России в связи с трансформацией экономических отношений в конце XIX-начале XXI века. Москва: Издатель Карпов Е.В., 2007. 465 с.

Это довольно странная книга. Впрочем, в немалой степени в связи с расцветом Интернета и упадком читательской активности, среди новых книг на моем столе появляется все больше «странных книг». В большинстве своем они довольно хороши, правдивы, интересны, общественно нужны, но вот кто их прочтет, какое они окажут воздействие на узко профессиональную читательскую аудиторию – неясно, ибо тираж их – 200, 300, в лучшем случае – 500 экземпляров. Данная книга издана автором на собственные небольшие средства, и тираж ее – 150 экземпляров. То есть на каждый миллион (!) россиян – один экземпляр. Даже если каждый экземпляр прочтут 6 – 7 человек (чего, скорее всего, не случится), все равно общее число читателей не превысит тысячи. Это капля в море (правда, никто еще достоверно не подсчитал, откуда больше пополняется объем воды в море – то ли от сотен впадающих в него больших и полноводных рек, то ли от мириадов падающих в него из облаков капель).

Тема книги достаточно полно раскрыта в ее названии, и теми же словами автор обозначает свою научную специализацию. Социальная история - это не этнология и не культурная антропология, и я, специализируясь именно в этих дисциплинах, вряд ли взялся бы за ее рецензирование, если бы в тексте ее не имелось бы значительного, на мой взгляд, вполне этнографического компонента. Это встречающиеся на протяжении всей книги хорошо документированные сведения об образе и уровне жизни народа России, прежде всего русского трудового народа, рабочих и крестьян. Именно на этих сведениях я в основном и сосредоточусь, хотя о ее основной, социально-исторической составляющей тоже следует сказать несколько слов.

Книга разделена на пять глав по хронологическому принципу: «На пути свержения царизма» (С. 18–88) – конец XIX века и до 1917 г., «От попыток штурмовать небо к земным обескураживающим заботам» (С.89–148) – 1917 – 1921 гг., «В большевистских тупиках НЭПа» (С. 149–227) – 1921–1927 гг., «В сталинском «раю» (С. 228–358) – 1928–1953 гг., « От тоталитаризма к рынку» (С. 359–438) – 1953–2000 гг.

Следовательно, сто с лишним лет российской истории в книге заняли несколько менее полутысячи страниц, из них десятилетний период революции и НЭПа занял 140 стр., 25-летний период сталинизма – еще 130 стр., а все, что до и после, вкупе с введением и заключением – менее 200 стр., те есть существенно меньше половины объема книги. Таким образом, книга эта могла бы с еще большим правом называться « Социальной историей ленинско-сталинской России».

Новизна рецензируемой книги относительна. Значительную часть текста, нередко более половины, составляют пространные цитаты из уже опубликованного материала, отчасти из обзорных работ и сводок, отчасти из историко-публицистических книг, подобных жанром рецензируемой. Собственно архивные материалы, включенные автором впервые в научный оборот, также присутствуют, но их удельный вес относительно невелик. Это в основном материалы из фондов РГАСПИ, главным образом касающиеся 1920-х годов. Впрочем, наиболее важные и оригинальные части книги относятся, как уже отмечалось, как раз к данным этого периода.

Обращаясь к аспектам книги, представляющим особый интерес для этнологов и этнографов, отметим, что этнические аспекты среди них практически отсутствуют. Эта книга содержит огромное количество ценнейших фактических данных, говорящих о бедственном и все более ухудшающемся положении трудящихся масс, т.е. крестьянства и фабрично-заводского пролетариата, с 1917г. (и более раннего времени тоже) - и вплоть до конца сталинской эпохи в нашей истории, но все они касаются собственно России, и в основном собственно русского крестьянства и пролетариата, прежде всего в центральных районах Европейской России, отчасти в Сибири и других регионах господства ГУЛага. Бытовая специфика нацменьшинств РСФСР и тем более трудовых масс других союзных республик СССР осталась за рамками книги.

То, что мы узнаем из книги Ю.М. Иванова, производит глубокое впечатление. Собственно, все это было известно и раньше. Но ранее сведения были рассеяны среди прочей информации, а здесь, пожалуй, впервые в отечественной литературе, даны в концентрированном виде. Одно дело, когда мы проскальзываем в тексте мимо замусоленного штампа «нечеловеческие условия труда и быта». Другое дело, когда на ряде конкретных примеров, с фактами и цифрами, показано, в чем именно состояли эти нечеловеческие условия.

Особую важность такая экспозиция приобретает в связи с тем, что все меньше становится людей, которые по личному опыту помнили бы ужасные будни России между мировыми войнами. Парадоксально, но даже те, кто их еще помнит, по разным причинам хочет их забыть или смотреть на них сквозь розовые стекла. Современный же россиянин формирует свой образ этих лет по тогдашним оптимистично-бодрым кинофильмам, художественным и псевдодокументальным, или по столь же бодрой живописи «соцреалистического» стиля.

Я почти ровесник автора (я родился в 1932 г.), и фрагментарно, но в целом очень неплохо помню ситуацию 1930-х годов. Многое запечатлелось в памяти как бы «фотографически», и только сейчас, «прокручивая» отпечатавшееся, я понимаю подлинный смысл увиденного и услышанного. Безусловно, по ряду причин положение в Грузии 30-х годов было гораздо лучше, чем в Центральной России (это всегда было так, кроме кризисных 1990-х годов), в частности, помню рассказы людей, нередко подростков, сумевших бежать в Грузию от украинско-южнорусского голодомора начала 30-х годов и тем спасших свою жизнь. И, тем не менее, сопоставляя воспоминания детства со свидетельствами, собранными в книге Ю. Иванова, я верю, что в них нет преувеличений.

Тяготы , обрушившиеся на наших отцов и дедов в гражданскую войну и в ленинско-сталинскую эпоху советского бытия, были продолжением тягот, вызванных Первой мировой войной. Даже продразверстка, важнейший элемент т.н. «военного коммунизма», не была чисто большевистским изобретением. Попытки ввести ее имели место еще в 1916г. (с. 86), но из-за слабости и нерешительности царского режима большого успеха не имели. Большевики лишь довели эту идею до ее крайнего практического воплощения. На протяжении почти всей первой половины XX века основная масса трудящегося населения России, как это можно видеть по приводимым в книге цифрам, помимо периодических и локальных пароксизмов голода, испытывала неуклонное понижение качества жизни, выражавшееся в снижении общей покупательской способности и конкретной заработной платы рабочих, обнищании и ограблении крестьянства, изъятии все большей доли прибавочной стоимости и даже немалой части жизненно необходимого продукта, и как результат – в возрастающем ухудшении питания, все большем недоедании и полуголодном существовании трудящихся масс. Все это не общие слова, а достоверные цифры (см.: С.134, 166, 172, 207, 211, 223, 250, 305, 309, 312, 329).

Как уже говорилось, и данные, и анализ Ю. Иванова относятся в основном к собственно Европейской России, отчасти, хотя и в меньшей степени, к Сибири, но не затрагивают ни Кавказа, ни Средней Азии. Мои полевые данные относятся в основном к республикам южного Кавказа, прежде всего к Армении. Уровень жизни в Армении всегда был несколько ниже, чем в Грузии, однако, несомненно, выше, чем в Центральной России. Тем не менее, и мои полевые данные говорят в основном о снижении уровня жизни армянского крестьянства в годы советской власти, не говоря о последствиях ВОСР и Гражданской войны. Реальный перелом в сторону улучшения качества жизни, сначала частный, а с 1970-х годов и кардинальный, наметился лишь с середины 1950-х годов, практически совпав со смертью И.В. Сталина. Он выразился не только в улучшении питания, но и наиболее ярко в широко развернувшемся жилищном строительстве - как в городах, так и еще более в сельской местности.

Крестьянское жилье, в отличие от хлебных запасов, нельзя и не имеет смысла реквизировать, так что, несмотря на все связанные с ВОСР и Гражданской войной разрушения, на протяжении 20-х – 30-х годов, оно либо сохранялось в дореволюционном виде, либо, если и менялось, то скорее в сторону усовершенствования, правда, не очень существенного. Конечно, это не относилось к раскулаченным и прочим «спецпереселенцам», которые выбрасывались в совершенно необжитые места, где им предстояло либо соорудить себе наспех самое примитивное жилье, либо погибнуть.

Зато жилищные условия пролетариата, весьма убогие и в дореволюционной России, после ВОСР в течение 20-х – 30-х гг., как это показано на конкретных цифрах, неуклонно ухудшались, равно как и условия труда, и его напряженность. То, что описано в рецензируемой книге, – не тенденциозное отношение автора, а сущая правда. Огромный приток рабочей силы из нищавшей деревни в промышленные города вплоть до середины 1950-х годов не сопровождался сколько-нибудь заметным жилищным строительством, что вело ко все возраставшей скученности проживания рабочих и их семей.

«Уплотнение» квартир «буржуазии», так ярко обрисованное М.Булгаковым в конфликте тов. Швондера с проф. Преображенским, велось в основном для обеспечения жильем управленческого аппарата, служащих среднего звена; на изменение жилищных условий рабочих оно никак не влияло (соответствующие данные отражены на с. 167, 208–210, 302–305; здесь же и на стр. 314, 321 и др. можно найти и описание условий фабрично-заводского труда).

Особенно важно отметить данные, характеризующие одну из важнейших особенностей советской системы эксплуатации – использование женского труда на самых тяжелых работах, что, естественно, прямо сказывалось на детородной функции женского организма. До сих пор ведутся споры, сколько советских людей погибло на фронтах ВОВ и в сталинском ГУЛаге. Но не помню, чтобы где-либо поднимался вопрос, скольких детей недосчитался русский народ в те же годы в результате подрыва здоровья и детородности работающих женщин, притом в самом фертильном возрасте. Постановку этого вопроса также следует поставить в заслугу автору.

Эти и другие реальные обстоятельства построения «реального социализма», как правило, можно найти во многих публикациях последних полутора десятилетий, откуда, собственно, в основной своей массе они и взяты. Но, пожалуй, еще нигде они не освещались в столь концентрированной форме. По этой причине рецензируемую книгу желательно было бы прочесть миллионам российских граждан. Увы, если не будет массового переиздания, ее прочтут лишь несколько сот, в крайнем случае - тысяч читателей. Но этнографам, профессионально занятым изучением быта русского народа, прочесть ее следует обязательно.

В книге есть и немало других, представляющих интерес для широкого читателя аспектов. Это свежий взгляд на личностные и социальные установки лидеров ВОСР – Ленина, Сталина, Троцкого и других, на перипетии и историю их взаимоотношений.

Немалый интерес представляет и новый подход к оценке выдающихся военачальников советской эпохи, в частности, критика переоценки роли Г.К. Жукова и недооценки Тухачевского и Рокоссовского; освещение агрессивно-репрессивных действий советского режима в странах Балтии, в Польше, Венгрии, Чехословакии и сопротивления им народов этих стран; и многое другое.

Основной пафос книги посвящен общей философии истории, и суть его состоит в следующем. В конкретных исторических условиях XX века Россия, а вслед за ней в той или иной мере ряд других стран с преобладающим крестьянским населением стали ареной формирования особой общественно-исторической формации, получившей имя социалистической, т.е. формации, формирование которой было возможно, а в какой-то мере и неизбежно, в странах именно такого типа, тогда как ее формирование в развитых индустриально-капиталистических странах было невозможно.

Для этой формации было характерно немедленное и в дальнейшем все более углубляющееся разделение общества на два антагонистических слоя – трудовые рабоче-крестьянские массы и все более разбухающую и жиреющую за счет запредельной эксплуатации этих масс управленческую верхушку, которую Ю. Иванов во многих случаях обобщенно именует «директорат». В сущности, «директорат» у Иванова это примерно то же, что «новый класс» у М. Джиласа или «номенклатура» у Восленского. Странно, что у Ю. Иванова отсутствуют ссылки на основные труды этих авторов. Главной задачей «директората» является превращение всего социума в некую «единую фабрику», внутри которой не остается места никаким остаткам рыночных отношений. Этим «социалистическая» формация отличается от фашистского корпоративного капитализма, где рыночные отношения, пусть и в жестко зарегулированной форме, все же сохраняются. Соответственно, и положение в нем трудящихся, хотя и достаточно тяжело, но все же заметно лучше, чем при «социализме».

Последняя глава книги называется «От тоталитаризма к рынку» и посвящена последним десятилетиям существования СССР и постсоветскому периоду в истории России. Объективно показывая трудности и тяготы последнего, автор в то же время стремится доказать их неизбежность (с. 424–425). Он безусловно положительно оценивает основные аспекты деятельности Б.Н. Ельцина и в особенности - В.В. Путина как его активного преемника в деле изживания остатков тоталитаризма и проведения рыночных реформ. Соответственно столь же позитивную оценку получает и движение «Единая Россия». Можно соглашаться или не соглашаться с этими оценками, но авторская позиция именно такова.

Завершает книгу раздел «Вместо заключения – марксизм умер, да здравствует марксизм!». Собственно, как пишет Ю. Иванов (с. 455), «когда мы говорим, что марксизм умер, то подразумеваем, что умерли его представления о тоталитарном социализме, кратковременном в масштабах истории, жизнеспособность которого определялась существованием отсталых аграрных стран». В заключительном абзаце книги говорится (с. 460): «Переход к коммунизму, о котором в лучшем случае у нас говорят как о деле отдаленного будущего, сегодня происходит на наших глазах. ...переход осуществляется в условиях рынка, порождающего общественное производство. …отмеченные процессы, как мы показали, невозможно понять без наработок Маркса и Энгельса, посвященных производству и распределению прибавочной стоимости. С этой точки зрения марксизму предстоит еще долгая жизнь».

Как рядовой читатель, с этим тезисом я склонен согласиться. Но задача комментировать его лежит уже за пределами моей профессиональной компетентности.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.