«Вывод суда о законности и обоснованности постановления… о проведении обыска в офисе организации Мемориал не соответствует фактическим обстоятельствам дела»

В Судебную коллегию по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда

адвоката Павлова И.Ю. (196105, Санкт-Петербург, а/я 354, тел. +7 (921) 963-65-11) - представителя Регионального Общественного Учреждения Научно-Информационный Центр «Мемориал» (далее Мемориал)

КАССАЦИОННАЯ  ЖАЛОБА

20 марта 2009 года Дзержинским районным судом Санкт-Петербурга была частично удовлетворена моя жалоба на постановление старшего следователя следственного отдела по Центральному району следственного управления Следственного Комитета при Прокуратуре РФ по Санкт-Петербургу юриста 2 класса М.Г. Калганова от 3 декабря 2008 года о производстве обыска в помещении офиса организации Мемориала по адресу: Санкт-Петербург, ул. Рубинштейна, 23 кв. 103, а также на действия следователя в ходе производства указанного обыска.

Судебным постановлением, признаны незаконными действия следователя М.Г. Калганова, выразившиеся в нарушении им при производстве обыска права на защиту обыскиваемой организации. В части признания незаконным постановления следователя М.Г. Калганова о производстве обыска в удовлетворении моей жалобы судом было отказано.

Постановление Дзержинского районного суда Санкт-Петербурга от 20 марта 2009 года в части отказа в удовлетворении моей жалобы считаю незаконным, необоснованным и подлежащем отмене по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 1 ст. 182 УПК РФ, основанием производства обыска является наличие достаточных данных полагать, что в каком-либо месте или у какого-либо лица могут находиться орудия преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела. Тем самым российское национальное законодательство устанавливает обязанность для лица, принимающего решение об обыске, располагать объемом информации, достаточным для того, чтобы сделать вывод о наличии связи между расследуемым преступлением и местом, в котором это лицо намеревается произвести обыск.

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод также предъявляет достаточно высокие требования к основаниям для такого ограничения прав, как проведение обыска. В частности, Европейский суд по правам человека, рассматривая дело «Смирнов против России» (№ 71362/01) в своем решении от 7 июня 2007 года указал на то, что для обыска в помещении необходимо наличие релевантных и достаточных оснований, а также связи между преступными действиями и местом, в котором планируется проведение обыска. В том же решении Европейский суд отметил, что лицо, в помещении которого проводился обыск, имеет право на эффективные средства внутринациональной защиты, в частности на проверку достаточности и релевантности таких оснований в суде по своей жалобе. Проведение обыска без достаточных к тому оснований рассматривается Европейским судом как нарушение ст. 8 Конвенции (право на неприкосновенность частной жизни) и ст. 1 Протокола 1 к Конвенции (право собственности). Отказ судебных инстанций дать оценку достаточности таких оснований в названном деле был расценен Европейским судом как нарушение ст. 13 Конвенции (право на эффективные средства правовой защиты).

По делу Жана Пьера Ван Россема против Бельгии [Van Rossem - Belgium] (№ 41872/98) (Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. № 5/2005), по которому Суд указал, что решение о проведении обыска должно обязательно устанавливать границы, чтобы санкционированное им вмешательство не относилось целиком на усмотрение правоприменительных органов. Суд также отметил, что любое решение об обыске должно содержать некое минимальное число указаний, ограничивающих объем власти и дающих впоследствии возможность проверить, были ли соблюдены рамки следственных действий. То есть целью этих требований в демократическом обществе является возможность последующей проверки законности действий обыскивающих. И в отсутствие достаточных указаний в решении об обыске можно утверждать, что не было обеспечено эффективного и всестороннего контроля над соблюдением рамок производимого обыска. Таким образом, в настоящем деле не был соблюден справедливый баланс интересов государства и личности. Европейский Суд пришел к выводу, что по делу допущено нарушение требований Статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Цитата из решения по делу Бак против Германии [Buck - Germany] (№ 41604/98): «что же касается содержания ордера на обыск и изъятия и их пределы, то Европейский Суд указывает: ордер был составлен в общих выражениях, и в нем не содержалось указаний на какие-либо причины, по которым документы, касающиеся вопросов бизнеса, следовало искать в частном помещении заявителя. При этом пределы действия ордера не ограничивались теми объектами, которые были абсолютно необходимыми для властей в обстоятельствах дела. С учетом изложенного выше Европейский Суд пришел к выводу, что вмешательство государства в осуществление заявителем своих прав не может считаться пропорциональным преследуемым законным целям». Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований Статьи 8 Конвенции.

По делу Эрнст и другие против Бельгии [Ernst and others - Belgium] (№ 33400/96) суд отметил, что «ордера на обыск были сформулированы общим образом. Ордера не содержали никакой информации о характере проводимого расследования… Таким образом, следователи наделялись слишком широкими полномочиями. Было изъято большое количество предметов, включая компьютерные диски и жесткие диски компьютеров. Таким образом, обыски не были пропорциональны законным целям, преследуемым государством». Европейский Суд пришел к выводу о том, что по этому вопросу допущено нарушение положений Статьи 8 Конвенции.

Кроме того, исходя из положений Конвенции, толкуемых Европейским Судом, при проверке законности и обоснованности обыска национальные суды должны принимать во внимание тяжесть преступления, в рамках расследования которого был произведен обыск. Согласно ст. 15 УК РФ, преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 282 УК РФ, в рамках расследования которого и был проведен обыск, относиться к категории преступлений небольшой тяжести. Суд первой инстанции должен был учесть это обстоятельство при принятии своего решения, но не сделал этого.

Исходя из вышеизложенного, не только национальное российское, но и международное законодательство исходит из необходимости соблюдения баланса между интересами следствия и правами конкретного лица – в данном случае организации Мемориал. Обстоятельства, имевшие место в данном деле, свидетельствуют о том, что такой баланс был нарушен в ущерб правам организации Мемориал.

В обоснование своего решения об обоснованности постановления следователя о проведении обыска суд первой инстанции указал (стр. 3 постановления): «Таким образом, по смыслу закона, следователь, как лицо, исключительной прерогативой которого в силу ст. 38 УПК РФ является направление хода расследования, вправе по собственному усмотрению оценивать поступившие в его распоряжение материалы и данные оперативно-розыскной деятельности и выносить соответствующие процессуальные решения».

Между тем, такой вывод является ошибочным, поскольку полномочие следователя по принятию процессуальных решений не является абсолютным и подлежит контролю, в том числе посредством судебной проверки их законности и обоснованности. В ходе такой проверки суд должен иметь возможность оценить достаточность данных, которые были положены следователем в основу принятого процессуального решения, которым ограничиваются права определенных лиц. Иное положение допускало бы возможность произвола со стороны правоохранительных органов и умаление прав этих лиц на защиту.

В судебном постановлении (стр. 3) также указано «… уголовно-процессуальный закон РФ не содержит императивного требования о раскрытии характера поступившей информации и его источников. В соответствии с требованиями ст. 161 УПК РФ о тайне следствия следователь сам вправе определять пределы той информации, которую возможно изложить в постановлении, которая, в свою очередь, может потенциально стать достоянием неограниченного круга лиц в период предварительного расследования».

Данный вывод также является ошибочным, поскольку это правомочие следователя не является абсолютным и должно подлежать тщательной судебной проверке с точки зрения обоснованности сокрытия от лица, в помещении которого производится обыск, информации об обстоятельствах дела, включающей в себя сведения о связи этого лица с преступлением, в рамках расследования которого этот обыск проводится.

Иными словами суд первой инстанции уклонился от надлежащей проверки обоснованности постановления о производстве обыска, сославшись на процессуальную независимость следователя. Между тем, как указано выше, отказ от судебной проверки обоснованности решения об обыске рассматривается как нарушение права на эффективные средства правовой защиты (ст. 46 Конституции РФ и ст. 13 Конвенции).

Согласно ч. 4 ст. 7 УПК РФ, постановления следователя должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

В постановлении о производстве обыска следователь не привел каких-либо обоснований наличия связи (хотя бы косвенной) между Мемориалом и газетой «Новый Петербургъ». В постановлении не указаны какие-либо данные, дающие основания полагать, что представляющие для предварительного следствия интерес документы могут находиться в офисе Мемориала. Уже только по этой причине постановление следователя не может быть признано мотивированным.

Необходимо отметить, что суд первой инстанции признает факт того, что постановление следователя является недостаточно мотивированным. Так суд отмечает (стр. 3 судебного постановления) «недостаточность информации, приведенной в постановлении следователя такого рода не может рассматриваться, как препятствие к доступу к правосудию». Это обстоятельство если и не является препятствием в доступе к правосудию, то точно нарушает право лица, в помещении которого производится обыск, быть информированным о своих правах. Таким образом, вывод суда в этой части не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Только обращение Мемориала с жалобой в суд заставило следователя сослаться на некоторые материалы, которые, по его мнению, послужили достаточными основаниями для проведения обыска. Так, следователем были представлены выписки из справок наблюдения за офисом Мемориала в марте и начале ноября 2008 года. В этих документах утверждается, что в марте неизвестный мужчина с портфелем якобы заходил в офис Мемориала и выходил из него. После чего этот неизвестный оперативным сотрудникам проследовал по определенному адресу. Далее согласно выписке, оперативным путем было установлено, что по этому адресу проживает фигурант уголовного дела Андреев. В начале ноября 2008 года человек с теми же приметами и похожим портфелем был замечен оперативными сотрудниками выходившим из офиса Мемориала, после чего он проследовал по другому, нежели в марте адресу, по которому согласно тем же оперативным данным проживает опять таки тот же фигурант уголовного дела Андреев.

1) Наличие каких-либо общих дел между Мемориалом и Андреевым не только не является очевидным фактом, а наоборот - противоречит природе и социальной направленности деятельности этих лиц. Газета «Новый Петербургъ» и Мемориал придерживаются диаметрально противоположных общественно-политических взглядов. При таких обстоятельствах следователь должен был особенно тщательно подойти к вопросам обоснования своего решения о проведении обыска.

2) Следует отметить, что из представленных документов однозначно не следует, что указанный в выписках человек и есть сам Андреев. Из того, что указанный в выписках человек посещает квартиру, в которой проживает Андреев, не следует, что он и есть Андреев. В материалах дела отсутствуют документы, из которых можно сделать вывод об идентификации личности того человека, который указан в выписках из справок наблюдения.

3) Рядом с помещением Мемориала на одной лестничной клетке расположены офисы других организаций, а также есть и жилые помещения. Поэтому человек, фигурирующий в оперативных справках, теоретически мог заходить и туда.

4) Даже если предположить, что факты посещений, на которые имеются намеки в этих справках, все же имели место, их явно недостаточно для столь радикальной меры ограничения прав как обыск. Если руководствоваться избранной следователем логикой, то обыск следует проводить вообще в любом учреждении, которое посетил фигурант уголовного дела – поликлинике, театре, метро и т.п.

5) Наблюдение велось в марте и начале ноября, а обыск был проведен в декабре. Временной разрыв между событиями - также не в пользу обоснованности обыска.

6) Обращает на себя внимание тот факт, что следователем не был проведен обыск по месту жительства подозреваемого Андреева, где, как представляется более логичным искать имеющие к его деятельности отношение предметы и документы. Об этом свидетельствует имеющееся в представленных суду следователем документах постановление о возбуждении ходатайства о продлении сроков следствия от 2 декабря 2008 года. В этом документе перечисляются все следственные действия, которые были выполнены до 2 декабря 2008 года – среди них нет обыска в жилище Андреева. Разумеется, для обыска в жилище следователю необходимо сначала убедить суд в наличии достаточных оснований проводить такой обыск. Очевидно, что с точки зрения процедуры гораздо легче обыскать офис организации, ведь для этого следователю вообще никаких разрешений и санкций получать не требуется. Сам решил – сам обыскал.

7) Также странным является то обстоятельство, что наблюдение было установлено не за самим Андреевым, а за офисом Мемориала.

8) Недостоверными являются сведения, содержащиеся в справке о деятельности организации Мемориал, составленной оперативным сотрудником и представленной следователем суду в подтверждение обоснованности обыска. Во-первых, в этой справке некорректно отражен статус организации Мемориал. РОУ НИЦ «Мемориал» и Санкт-Петербургская благотворительная историко-просветительская правозащитная общественная организация «Мемориал» являются не одним, а двумя разными юридическими лицами. Во-вторых, Иофе Вениамин Викторович, указанный в справке составленной в ноябре 2008 года в качестве директора НИЦ Мемориал скончался в апреле 2002 года и с тех пор руководителем этой организации является Флиге Ирина Анатольевна. В-третьих, в справке содержится крайне некорректная информация в части источников финансирования организации. Наконец, в справке, как бы невзначай, среди тех организаций, с которыми Мемориал поддерживает партнерские отношения, указана Газета «Новый Петербург». При этом, в чем заключается партнерское взаимодействие между Мемориалом и «Новым Петербургом» оперативный сотрудник формулировать не стал, может быть потому что не знал о конкретных фактах взаимодействия, а, может быть, просто фантазии не хватило.

Таким образом, суд первой инстанции проигнорировал данные обстоятельства, свидетельствующие о том, что представленные следователем материалы – результаты оперативно-розыскной деятельности - не давали следователю достаточных оснований полагать, что 3-4 декабря 2008 года в офисе Мемориала могли находиться орудия преступления или иные предметы и документы, имеющие отношение к расследуемому следователем М.Г. Калгановым уголовному делу.

Более того, эти документы не могут рассматриваться в качестве допустимых доказательств. Содержание выписок – не что иное, как изложенные на бумажном носителе показания неких лиц. Между тем эти лица не были допрошены в качестве свидетелей, будучи предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Согласно ст. 89 УПК РФ, в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом. Данные, полученные в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий, могут быть положены в обоснование решения об обыске только в том случае, если они приобрели процессуальную форму доказательств. Между тем, предоставленные следователем выписки и справки не легализованы в качестве доказательств по уголовному делу. Это обстоятельство также не было оценено судом первой инстанции.

Суд в своем постановлении не дал анализ содержания представленных материалов, положенных следователем в основу своего постановления об обыске. Суд в своем постановлении не привел, какие конкретно обстоятельства, почерпнутые из указанных материалов (выписок, справок и т.п.), стали достаточными для принятия следователем решения о необходимости проведения обыска в помещении организации Мемориал.

Ярким доказательством обоснованности обыска могло бы стать нечто, что было изъято в ходе этого обыска. Если бы следователь нашел это «нечто», то он бы обязательно предъявил бы это суду, что сделало бы нашу аргументацию о необоснованности обыска не столь очевидной. Поскольку следователь до сих пор ничего не предъявил суду, логично предположить, что ничего полезного для следствия при обыске найдено и изъято не было. К тому же, недавно в Мемориал поступило письмо следователя Гулевича С.А., в чьем производстве находится уголовное дело № 601466. В этом письме следователь предлагает возвратить организации изъятое в ходе обыска имущество. Это обстоятельство также свидетельствует о том, что ничего ценного для расследования уголовного дела № 601466 в ходе обыска обнаружено и изъято не было.

Таким образом, вывод суда о законности и обоснованности постановления следователя Калганова М.Г. о проведении обыска в офисе организации Мемориал не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 378-380 УПК РФ,

ПРОШУ:

Постановление Дзержинского районного суда Санкт-Петербурга от 20 марта 2009 года в части отказа в признании незаконным постановления следователя следственного отдела по Центральному району следственного управления Следственного Комитета при Прокуратуре РФ по Санкт-Петербургу юриста 2 класса М.Г. Калганова о производстве обыска от 3 декабря 2008 года – отменить. В остальной части постановление Дзержинского районного суда Санкт-Петербурга от 20 марта 2009 года - оставить без изменения.

В отмененной части постановления материалы направить на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе.

Адвокат И.Ю. Павлов
30.03.2009