Адрес: https://polit.ru/article/2009/08/24/zlo/


24 августа 2009, 23:05

Увидеть Каддафи и умереть

Умирающего от рака ливийского убийцу выпустили из шотландской тюрьмы и отправили отправляться на тот свет в страну, где он появился на свет божий, в Ливию. Из Шотландии увозили неявную фигуру, закутанную в белые тряпки, лицо закрыто от посторонних глаз, в Ливию прилетел человек в костюме, с тростью, изможденный, больной, однако даже не пытавшийся скрываться. Напротив, его с триумфом вывели по трапу самолета, его встретил сын местного диктатора, его фотографировали, снимали, ему хлопали. Он оказался среди своих и то, что было постыдно во владениях Шотландской Автономной Юстиции, стало вполне естественным в Джамахирии, по приказу которой он положил бомбочку в чемоданчик, взорвавшийся в 1988 году в пассажирском самолете над шотландским селением Локерби. Благородно выглядящий душегуб был доставлен к самому джамахирийскому вождю, который приветствовал его в своем безукоризненной черной тоге и такого же цвета шапочке. Подкачали только стулья – обычные пластмассовые, которые можно встретить в уличных кафе. Эта деталь указывает на то, что Каддафи решил не привозить убийцу в свою резиденцию, не доводить дело до последней крайности – его целью было всего лишь оскорбить Запад, унизить эту болтающую благоглупости публику, в конце концов, еще раз убить тех несчастных, которые уже были один раз убиты, разорваны в клочья, сожжены, раздавлены обломками упавшего самолета 21 год назад. Каддафи знает, что делает, он никогда хлопает дверью. Теперь Абдельбассет Али аль-Меграхи проведет остаток дней в кругу семьи, уверяя окружающих в своей невиновности, и мирно испустит последний вздох на свободе, а не за тюремными решетками. Страсти вокруг него еще некоторое время будут кипеть, кипеть, кипеть, пока не вовсе остынут, отлившись в еще несколько журналистских книг и пару познавательных телепрограмм.

            В этом отвратительном фарсе все показали себя в полной красе, все сыграли свою роль на сто процентов. Сначала родственник аль-Меграхи, сотрудник ливийской спецслужбы Саид Рашид замышляет как можно досадить американскому империализму. Затем сам Меграхи, тоже сотрудник ливийской разведки, работающий на Мальте, рассовав по карманами четыре своих фальшивых паспорта, разъезжает между Цюрихом и Триполи, покупает нужные детали для адской машины, которая будет заложена в чемодан, сданный в багаж рейса 103 компании «Панамерикан». Бомба взорвалась через 38 минут после взлета лайнера из Лондона. За этим последовал 21 год торговли и шантажа. В 1991-м американо-британское следствие установило, что ливийцы аль-Меграхи и Аль Амин Халифа Фимах виновны в этом преступлении, а в 1992-м Совет Безопасности ООН наложил на Ливию санкции, требуя выдачи подозреваемых. Еще шесть лет спустя Каддафи решил разменять своих агентов, согласившись на суд над ними в нейтральной стране – при условии отмены санкций.  Посредничал в переговорах Нельсон Мандела. Меграхи и Фимах были выданы, судимы в Нидерландах по шотландскому закону и первый из них приговорен к пожизненному заключению. Фимаха сочли невиновным и отпустили. После этого началась долгая игра в кошки-мышки, которую Каддафи вел против Запада: сначала он согласился выплатить денежную компенсацию жертвам теракта (и, тем самым, признал Ливию виновной в убийстве), однако отмена санкций, приход в страну западного бизнеса, бойкая торговля углеводородами быстро компенсировали этот незначительный урон для джамахирийской казны. Более того, Каддафи постепенно превратился для Запада сначала из «очень плохого парня» в «просто плохого», а затем и в «не шибко хорошего». Кончилось дело тем, что Каддафи уже раскидывал свои шатры на Елисейских полях, беседовал о насущном с суровой Кондолизой Райс, не говоря уже о политиках поменьше, мечтающих раздобыть где-нибудь другого, не путинского, газа. Но Каддафи не был бы собой, если не отыгрывал все, не расплачивался по всем обидам и оскорблениям, с дьявольской хитростью и наглостью не возвращал сторицей потерянное. Несколько лет назад он устроил суд над иностранными врачами и медсестрами, обвинив их в намеренном заражении ливийцев СПИДом. Ливийское «дело врачей» кончилось тем, что Западу пришлось выкупать свободу (собственно, и жизнь, учитывая состояние джамахерийных тюрем) несчастных болгарок и палестинца – эта была явная расплата за уступку по Локерби, своего рода зазеркальный ответ на историю с Меграхи.

            А что же наш осужденный? Он сидел в тюрьме, в отдельной камере с собственной кухней, где готовил себе халяльную еду, подавал и проигрывал апелляцию за апелляцией – пока, наконец, чуть меньше года назад адвокат ливийца не объявил, что у его клиента неизлечимый рак простаты. После этого заработала уже совсем другая машина – машина британского общественного мнения; Каддафи мог спокойно наблюдать за происходящим, не вмешиваясь и предвкушая грядущий триумф. Разговоры об освобождении на «основании сострадания» (таков дословный перевод юридической формулировки, примененной к Меграхи) действительно велись на основании сострадания нормального человека к представителю своей особи, страдающему от смертельного заболевания. Дело, конечно, не в том, что в Британии, или в Шотландии, скажем, живут какие-то особенно добрые люди. Нет, они такие же, как и все остальные – в Ливии, Китае, или, к примеру, в России – пьют, нехорошо выражаются, обманывают жен, подсиживают коллег и проч. Просто здесь явлена обычная антропологическая солидарность, смешанная с сильным чувством должного, что значит следующее: недолжно умирающему от рака убийце умереть в тюрьме. Человека, убившего 270 других людей, нельзя убить 270 раз, более того, его – по законам Великобритании, да и вообще по законам Европы – нельзя убить даже один раз, по крайней мере, по приговору суда. Это (разделяемое отнюдь не всеми европейцами) положение - априорный консенсус, достигнутый после мировой войны, невидимая база, на которой покоится сегодняшняя Европа. Именно поэтому за освобождение Меграхи хлопотали разные люди, в их числе и родственники его жертв. Они, также как и шотландский министр юстиции Кенни Макаскилл, надеялись, что Меграхи постарается как можно быстрее скрыться от людских глаз в укромном уголке, где и проведет оставшиеся ему три месяца жизни в молитве и угрызениях совести.

            Все они просчитались, и еще как. Меграхи увезли на личном самолете Каддафи, сын диктатора встречал его в аэропорту, сам полковник удостоил своего умирающего агента краткой беседой. Все было сделано так, чтобы нанести как можно большее оскорбление тем, кто проявил это самое «сострадание». Гордон Браун тщетно просил джамахирийского макиавелли вести себя в этом деле поприличнее: тщетно. Не столь человеколюбивые родственники погибших над Локерби были в ярости – Ливия просто не обратила на них внимание. Из себя вышел даже дипломатичный Обама, фактически попеняв британцам; но что они могли сделать, после того, что было сделано? Наконец, чтобы окончательно вымазать в грязи страну, которая проявила человеческие чувства, сын Каддафи намекнул: освобождение Меграхи могло быть связано с некими контрактами British Petrolium в Ливии. Ошеломленные британцы тут же принялись открещиваться, отрицать, оправдываться – но кто им теперь поверит?

            Получается, что Каддафи выиграл партию по всем статьям. В сущности, он вообще не может проиграть такие партии – ведь его противники ведут игру по другим правилам, опять-таки, быть может, не столь уж и честным, но по другим. И тут я сделаю небольшое признание. Как бы мы не относились к бывшему американскому президенту Бушу-младшему, следует согласиться – одно определение он выдал просто-таки блестящее. «Ось зла». Определение точное, только вот его изначальное толкование хромает. «Ось зла» - это не совокупность государств, которые администрация президента США считает «злыми», нет, это вообще не совокупность стран или режимов, это действительно «ось», некая несущая морально-политическая конструкция, вроде шампура в шашлыке, на которую нанизываются разные там Северные Кореи или Ираны. «Ось зла» - порождение эпохи уже после «холодной войны»; она существует там, где идеологические претензии либо ограничиваются собственной страной, либо вообще отсутствуют. Это набор политических практик, типов поведения, свойственных режимам, единственный смысл и цель которых сводится к продолжению и поддержки собственного существования. Эти режимы не интересует «государственная политика» как таковая; юридическое и партийное строительство, законодательство, внешняя политика, социальные, экономические, культурные, пропагандистские меры – все это имеет одну и только одну вполне утилитарную цель: самосохранение и саморазвитие. Это чемпионы принципиального циничного прагматизма – без тени какого-либо образа «будущего своей страны». «Ось зла» - возведенная в принцип «злоба дня», во всех смыслах первого из этих двух слов. Каддафи может быть другом и врагом палестинцев, террористом и паинькой, он может преследовать мусульман, строить социализм, не строить социализм, поддерживать исламистов, ирландских католиков, черта лысого – это совершенно неважно, главное – та игра, которую он ведет. И главный козырь в этой игре – шантаж. Для этого берутся чужие заложники, отдаются врагам свои преданные слуги – но только с тем, чтобы выторговать что-то важное, с помощью чего можно будет потом шантажировать «больших дядей». Это не политика государства, это поведение гангстера, бандита, самовлюбленного истерика. Таков Ким Чен Ир, меняющий несчастных глупых американских журналисток на тайные льготы и обещания, Ахмадинеджад, тягающий иностранцев в тюрьмы с последующим розыгрышом помпезной и жалкой комедии «исламской справедливости». Ей-Богу, иногда даже вздохнешь с сожалением по тем временам, когда «зло» носило государственный характер – по крайней мере, к нему не примешивалась «психология», всепроникающая достоевщинка; «ось зла» имеет отношение к лакейской, а не к салонам, церковным амвонам, университетским кафедрам - и даже не к казармам. Смердяков, конечно, опасен (все-таки, убийца), но еще более он отвратителен.

            P.S. Конечно же, тема политики гангстерского типа, тема превращения случайных людей в заложников псведогосударства, тема того, кто и как относится к смертельно больным заключенным (и уж тем более – подозреваемым), тема исступленного макиавеллизма и самовлюбленных истериков имеет отношение не только к г.г. Каддафи, Ахмадинеджаду и Ким Чен Иру. Это, увы, насущная тема и в других случаях.

См. также другие тексты автора: