Адрес: https://polit.ru/article/2010/02/17/charge/


17 февраля 2010, 09:37

Лейбористское сокращение расходов: новый поворот в старой истории

Когда ведущие СМИ затрагивают тему дальнейших государственных расходов, они говорят исключительно о сокращении расходов в будущем. Вопрос только в том, какие ставятся сроки, насколько резкие выражения используются и какие именно статьи расходов предлагают исключить. О последних говорят с особым сочетанием жесткости и предвзятости.

Ник Клегг (Nick Clegg), лидер партии либеральных демократов, говоря о необходимости «колоссальных сокращений в государственных расходах», не слишком рисковал выйти за рамки этого нового консенсуса.

Особого упоминания заслуживает Ларри Богад (Larry Bogad) из Калифорнийского университета в Дэвисе, который назвал это господство идеологического догматизма «гегемонологом» (hegemonologue) (огромная благодарность Стивену Данкому (Stephen Duncombe) из Нью-йоркского университета, который рассказал мне об этом; работы Ларри Богада можно найти здесь). Будущее покажет, приживется ли это слово. Однако очевидно, что элиты, которые легализовали выгодные им концепты «weightless world» (мир невесомости) [1] и «the knowledge economy» (экономика знаний), решительно не намерены сдавать свои позиции добровольно или из-за того, что имеются свидетельства против них.

Эта идеологическая призма сочетается с очень персонализированной и поверхностной трактовкой внутренней политики: акции Гордона Брауна оцениваются низко и не вызывают доверия, а акции Дэвида Кэмерона растут в цене и кажутся надежнее.

Соответственно, упорное нежелание Брауна допустить необходимость сократить государственные расходы стали расценивать как признак его упрямства, неумения ясно мыслить и неспособности быть честным. Вся лейбористская полемика сводится к тому, чтобы склонить Брауна и его сторонника Эда Боллза (Ed Balls) к точке зрения, занятой всеми остальными: необходимо жесткое сокращение.

Обычно участники этой дискуссии плохо представляют себе британскую политическую историю и не ссылаются на нее. Поэтому следует отдать должное Дэниэлу Финкельштейну (Daniel Finkelstein), который в своей статье в Times поместил текущие события во временной контекст. Но тем самым он помещает всю историю Лейбористской партии в такую перспективу, которая оправдывает господствующую политико-экономическую трактовку нынешнего кризиса, а это вынуждает нас критически отнестись к его интерпретации минувших событий.

В сущности, Финкельштейн утверждает, что спор между Брауном/Боллзом и остальным лейбористским кабинетом — это извечная полемика, которая всегда начинается между правящими лейбористами, когда нужно принять решение о том, следует ли сокращать государственные расходы, и если да, то в каких масштабах.

Действительно, образ лейбористских чиновников, спорящих о государственных расходах, весьма характерен для истории партии. В каждом лейбористском правительстве в нашей истории на эту тему велась бесконечная полемика с заседаниями до поздней ночи и драматичными компромиссами.

Финкельштейн вспоминает, как премьер-министр Рэмси Макдональд и его канцлер  Филип Сноудон в 1931 г. пытались убедить лейбористскую партию в необходимости сокращений, особенно в пособиях по безработице. Им это не удалось, и они перешли к тори. Затем он вспоминает лейбористов в 1951 г., в сложный период правления Клемента Эттли, который полемизировал на тему сокращений, предложенных Хью Гейтскеллом. После этого, в 1976 г., была продолжительная болезненная дискуссия при Джиме Каллагане, когда, по распоряжению МВФ, лейбористы должны были руководить крупнейшим процессом сокращения государственных расходов, возвестившим начало эпохи монетаризма.

Признаки работы коллективного разума и попытка уцепиться за ортодоксальную экономику очевидны. В 1931 г. сокращений потребовали финансисты Сити, которые обратились к классическим методам в экономике, когда фунт и соответствие золотому стандарту (форма управления валютой в отношении к цене золота) оказались под угрозой. Главной мишенью удара оказалась беднота. Достаточно сказать, что когда лейбористы перестали быть правящей партией, необходимость экономической согласованности уменьшилась, Британия отошла от золотого стандарта, а фунт девальвировался.

Во время кризиса 1951 г. лейбористам пришлось платить за перевооружение во время Корейской войны: они ввели в Государственной службе здравоохранения (NHS) налоги на выписанные рецепты, а также установили цены на услуги окулистов и дантистов спустя всего три года после создания организации. Этот эпизод привел к тому, что три министра из лейбористского кабинета (в их числе был Най Биван, Nye Bevan) ушли в отставку и началась десятилетняя внутрипартийная борьба между сторонниками Бивана и сторонниками Гейтскелла. По сравнению с этим даже трудности Брауна кажутся мелочью. Затем к власти пришли тори, возглавляемые Черчиллем, и вскоре финансирование Кореи прекратилось, так как начались переговоры о перемирии.

Во время кризиса 1976 г., как нам теперь известно, рынок и МВФ показали лейбористам, каковы их шансы на радикальное сокращение государственных расходов. Джим Каллаган и его канцлер Дэнис Хили их сократили; но позднее выяснилось, что они переоценили масштабы необходимых сокращений и что можно было обойтись меньшей кровью — причем далеко не только потому, что вскоре после этого начались разработки нефти Северного моря.

Финкельштейн ссылается также на мини-кризис 1968 г. (в частности, последствия девальвации фунта, проведенной Вильсоном) и до нелепости наивно утверждает, будто этот эпизод учит нас, что премьер-министр и канцлер должны быть единодушны, в то время как гнусный Гордон Браун спорит со своим канцлером Алистером Дарлингом.

Хорошо, что Финкельштейн, говоря об этой полемике, задумался об истории; но из этой истории следуют совершенно иные выводы. Если посмотреть на минувшие события с нынешней точки зрения, становится очевидно, что в каждом случае масштабы сокращений были преувеличены и что на самом деле всё определялось властью финансовых рынков и их стремлением заставить лейбористов сменить политический курс.

В 1931 г. лейбористам не хватало уверенности, чтобы отступить от золотого стандарта. В 1951 г. не надо было ставить интересы Корейской войны выше нужд Государственной службы здравоохранения. Когда лейбористы пришли к власти в 1964 г., надо было девальвировать фунт не в 1967 г., а гораздо раньше; тогда бы не пришлось сокращать экономику, в то время как в остальных странах Европы она росла. В 1976 г. не надо было соглашаться на требования МВФ. В каждом из этих случаев нужно было проявить решительность и поддержать интересы британцев как нации, действуя во имя социальной демократии, а не склоняясь перед Сити и его медиамагнатами.

Какова, с учетом этого, позиция Брауна и Боллза? Шеймас Милн говорит, что они внезапно стали «финансовыми благодетелями»; я бы не стал заходить так далеко. Понимает ли Гордон Браун (живое воплощение истории лейбористской партии), хотя бы приблизительно, каково положение дел в конце самого длительного в Великобритании периода, когда лейбористы были у власти? Милн говорит, что Браун и Боллз занимают более «левую» позицию, чем Мандельсон и Дарлинг. Но в новой лейбористской партии слишком много деформаций и искажений, так что такие термины к ней больше не применимы.

Сегодняшнее распределение политических сил показывает, что эксперимент новых лейбористов, в ходе которого они пытались поддерживать Сити и капитал, подходит к концу. Лейбористов сломила суровая реальность рынков,  допускающая нерегулируемый рост, львиная доля которого достается банкирам и их друзьям, но не подразумевающая равное распределение ущерба в период спада.

Финкельштейн осыпает Брауна упреками, заявляя, что он «слабый руководитель», что он «никому не нравится», что он «неудачник», и затем говорит, что это еще мягко сказано: «этот вердикт, хоть и выражает порицание, тем не менее слишком мягок». Такой переход на личности напоминает систематические нападки СМИ на Тони Бенна (Tony Benn) или Нила Киннока (Neil Kinnock); это всё скорее дает представление о предрассудках антилейбористской прессы (и Мердока), чем сообщает нечто о премьер-министре.

Да, текущие события требуют исторической и экономической интерпретации. Но единственной интерпретации с позиции банкиров, как у Финкельштейна, недостаточно. Чтобы однажды стать по-настоящему прогрессивной силой в британской политике, нам нужно понять историческую неудачу новых лейбористов, а не делать вид, что Браун внезапно «полевел» и перестал дружить с банкирами. Пусть он даже прав в том, что сопротивляется сокращениям расходов, но именно он поспособствовал распространению такой риторики и взглядов, из-за которых его сопротивление кажется беспринципным и неразумным.

Джерри Хассан – писатель, комментатор и политический аналитик. Он был директором одного шотландского мозгового треста и широко сотрудничал с рядом британских мозговых трестов. Он является автором и издателем двенадцати книг по шотландской и британской политике, включая такую, как «История, институты и идеи после Блэра: политика после десятилетия Новых лейбористов».

[1] “Weightless World” - книга Дианы Койл (Diane Coyle), в которой рассматриваются изменения, произошедшие в экономике в результате тотальной компьютеризации (валюту заменили байты, вместо товаров и услуг появились компьютерные коды, и всё это разворачивается в киберпространстве).