28 марта 2024, четверг, 12:47
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

07 июня 2010, 09:06

Отстаивая Сергея Магнитского

16 ноября 2009 г. юрист Сергей Магнитский скончался в московской тюрьме в ожидании суда. Как именно он умер, неизвестно, но есть мнение, что у него был токсический шок в результате разрыва внутреннего органа. В день смерти у Магнитского заметно вздулся живот; каждые три часа его рвало. Медицинская помощь, которую Магнитский получил в тот день, сводилась к психиатрической диагностике и одному обезболивающему.

По официальной версии, Магнитского держали в неволе по обвинению в «уклонении от налогов» в связи с тем, что в 1990-е гг. он помог компании Hermitage Capital Management воспользоваться механизмами инвестирования с низким налогообложением. Друзья и коллеги отвергают эти обвинения как фальшивые и непоследовательные. Они утверждают, что на самом деле его держали под стражей по двум причинам. Во-первых, он был заложником вместо своего клиента, главы Hermitage Capital Билла Браудера, с которым обвинители собирались вступить в более развернутую борьбу. Во-вторых, потому что Магнитский решился назвать имена коррумпированных чиновников из МВД, которые, по его утверждению, использовали захваченные компании Hermitage для того, чтобы обманом украсть у российского правительства 230 млн. долларов.

Джеймисон Файерстоун, у которого работал Магнитский, – один из тех, кто захотел высказать свою точку зрения на эту историю. Файерстоун – американский юрист из Лос-Анджелеса. Он был одним из первопроходцев, которые приехали в Россию в смутное постсоветское время, и открыл там собственную юридическую фирму, когда ему не было еще и тридцати лет. Сейчас он живет в Лондоне. Ему пришлось бежать из России, потому что он боялся тоже стать мишенью для фальшивых и абсурдных налоговых обвинений. Он дал openDemocracy интервью, состоящее из двух частей. Оливер Кэррол, младший редактор openDemocracy, обсуждает с ним значение истории с Магнитским: что она значила для президента Медведева, каково ее значение для россиян и чем она чревата для сотрудников правоохранительных органов, которые, по словам Файрстоуна, виновны в смерти Магнитского.

Вы закончили юридический факультет в 1991 г., а в 1993 г. вы открыли собственную фирму в Москве. Почему вы решили открыть бизнес в России? Что вас там удерживало?

Бизнесом я, собственно, начал заниматься еще до 1991 г. Я сел на самолет, как только сдал экзамен на адвоката в Нью-Йорке. Так что когда я открывал свою собственную юридическую фирму в 1993 г., я знал, какими трудностями сопровождается открытие бизнеса в России. Открывая фирму, я хотел помочь другим людям, которые организуют свой бизнес, особенно иностранцам, которые еще не знают специфику этого региона.

Почему Россия? Когда я впервые туда приехал, Россия была прекрасным местом. Горбачев только двинулся по полукапиталистическому пути. Повсюду строили свободный рынок, строили демократию, а в процессе этого делали деньги. Вскоре после того, как я приехал, Горбачев ушел, на его место пришел Ельцин, и рынок в стране стал еще более свободным и даже более прозападным. Проще говоря, это было время великих возможностей – волнующее и романтичное.

На пути было много проблем. В 1993 г. были события вокруг Белого дома и Останкино; там я потерял своего бизнес-партнера. От этого чудесного восторженного настроя мы перешли к пониманию того, что стадия невинности прошла, и что дела идут далеко не так прекрасно. У нас был кризис. Теперь у нас диктатура закона, и это нечто новое... и, надеюсь, это не совсем то, к чему стремились те, кто ее устроил. Но я укоренился. Мне там нравилось: мне нравились люди и возможности.

Разве не трудно было заниматься правом в стране, где власть государства была ограниченна в том, что касалось сбора налогов и принуждения в соответствии с законодательством? Разве право хоть что-нибудь значило в той среде?

Вначале проблема была не в том, что не хватало властных ресурсов. Вначале проблема заключалась в недостатке знаний. Новые законы утверждались ежедневно, но у людей не было никакого опыта в ведении бизнеса. Не было опыта в заключении коммерческих сделок. Им дали закон, а процедуры должны были изобретать они сами. В сущности, во всём нужно было быть первым. Соответственно, заниматься юридической практикой в такой текучей обстановке – всё вокруг буквально строилось – было трудно. Но трудно было не потому, что было мало властных ресурсов. На самом деле, пожалуй, самая большая проблема, с которой сейчас сталкиваются юристы, – это как раз избыточное присутствие государства.

Но в начале 1990-х гг. была и страшная преступность. Как именно организованная преступность, например, взаимодействовала с людьми вашей профессии?

Организованная преступность на самом деле действовала за рамками нашей профессии. Собственно, преступники говорили так: «ты нам, такой-разэтакий, отдаешь фабрику... а если нет, мы тебя убьем». Организованная преступность обычно не вступала в дискуссии, и мою правовую фирму она не трогала.

В сегодняшних дискуссиях вы видите организованную преступность совсем иного рода. Она называется «министерство внутренних дел». И это еще хуже, чем частные преступные группировки, потому что а) они всегда берут взятки и б) это люди, которые по идее должны вам помогать, а не работать на преступников. Раньше, когда к вам приставали бандиты, можно было обратиться в милицию. Теперь милиционеры и есть те преступники, которые к вам пристают. Или, по крайней мере, они на них работают.

Вы взяли на работу Сергея Магнитского. Как вы узнали о нем? Вам кто-то порекомендовал?

Сергей был блестящим сотрудником, который перешел к нам из компании Ernst and Young в Москве. Я знал людей, которые с ним работали.

Расскажите вкратце, что Магнитский делал для Hermitage Capital. Насколько он был близок к главе Hermitage Биллу Браудеру? Сколько времени он выполнял работу для Браудера?

У них был совсем маленький контракт. Магнитский был консультантом по налогам, и он имел дело с судебными делами, связанными с налогами. Он консультировал Hermitage по поводу того, какую сумму компания должна платить в качестве налога в соответствии с российским законодательством.

Возможно ли на 100% соответствовать российскому законодательству?

Безусловно. Все, кто говорят, что соответствовать российскому законодательству невозможно, – лгут.

Ну, были же случаи, в которых это явно составляло проблему. В некоторых, якобы крайних, обстоятельствах, например, налоги по зарплате могли составлять 99%, а налоги с прибыли – 70%...

Ну, это был не тот случай. Это был совершенно банальный случай. До 2001 г. налог на корпоративный доход составлял 35%. И разные российские регионы снижали местные налоги, чтобы привлечь инвестиции. Калмыкия была одним из таких регионов в России; всего их было, кажется, 11. Многие компании, и иностранные, и местные, частично переводили свой бизнес в эти регионы, чтобы иметь выигрыш благодаря благоприятным налоговым режимам.

Было ли что-то некорректное в том, чтобы посоветовать компании переместиться в эти регионы?

Нет. В этом Магнитского никогда не обвиняли.

А в чем Магнитского обвиняли?

С точностью сказать нельзя, потому что версии менялись, и при этом все были бессмысленными. Вначале они утверждали, что Сергей якобы был директором компании Hermitage, и он недоплачивал налоги. Это ложь в двух отношениях. Во-первых, протоколы компании ясно показывают, что он никогда не был там начальником. Во-вторых, налоговая документация свидетельствует, что за всё время аудиторских проверок всё было чисто – никаких налоговых задолженностей и исков.

Время шло, и факты начинали свидетельствовать против обвинения, а официальные обвинения «эволюционировали» и становились всё менее внятными. С фактами перестали считаться. К моменту смерти Сергея эта история выглядела так, будто его обвиняли в том, что он «теневой директор»: что он был одновременно начальником Браудера и тайно управлял банком HSBC. Я говорю «как будто», потому что на самом деле эти обвинения всегда были бессмысленны – как юридически, так и фактически.

Но там ведь была какая-то загвоздка с акциями Газпрома, разве нет?

Когда Сергей умер, и его смерть обернулась скандалом, министерство внутренних дел изобрело для этого дела совершенно новое объяснение: будто бы он, нелегально работая на Hermitage, купил 2% акций Газпрома. Такое обвинение против Сергея ни разу не всплывало за всё время расследования.

Я думаю, они решили, что информационная путаница будет выглядеть лучше, чем их первоначальный иск. Но фактически или юридически лучше не стало. Во-первых, Hermitage никогда и близко не подходил к тому, чтобы завладеть 2% Газпрома. Во-вторых, не было ничего нелегального в том, чтобы у Hermitage были акции Газпрома. Дело в том, что согласно так называемому «газпромовскому постановлению» 1997 г., иностранные компании не имели права покупать акции Газпрома напрямую, но иностранным инвесторам никто не запрещал владеть акциями Газпрома через российские компании. Почти 25% акций Газпрома находилось в руках иностранных инвесторов, и таких инвесторов было более тысячи. «Газпромбанк», “JP Morgan”, UFG / Deutcshe Bank и каждый второй российский банк предлагали эти газпромовские структуры на продажу своим иностранным клиентам.

То, что произошло с Магнитским, не имело отношения ни к Калмыкии, ни к «Газпрому», ни к неуплате налогов. Это нужно было, чтобы скрыть, что сотрудники министерства внутренних дел воруют деньги у правительства. Сергей дал свидетельство против двоих сотрудников МВД, которые использовали находившиеся в их распоряжении документы Hermitage, чтобы присвоить три компании Hermitage и затем с их помощью украсть 230 млн. долларов у российского правительства. Сергей свидетельствовал против них. Они хотели, чтобы свидетель замолчал, поэтому они завели против него фальшивое дело и через месяц арестовали его.

И тем самым вы оспариваете вторую линию обвинения, что Магнитский и Браудер хитроумно воспользовались пунктом налогового законодательства, по которому компании, берущие на работу инвалидов, платят меньше налогов?

Они совершенно точно открывали компании, в которых работали инвалиды. Но они делали это совершенно законно – и это важно; сокращения в налогообложении были мизерными. Hermitage платил налогами полмиллиарда долларов, из них 235 миллионов были впоследствии украдены чиновниками из министерства внутренних дел, и по этой схеме оставалось только 3,3 миллиона...

Насколько я понимаю, корпоративные налоги сократились на 50%. Иными словами, в сочетании с бонусами за размещение компании в Калмыкии, налоговая декларация сократилась на 5,5%. Мы, конечно, говорим сейчас о налоге на прибыль.

Я не помню точно, сколько сократилось по процентам; но нет ничего сомнительного в том, что компанию открыли в Калмыкии. Это была законная стратегия, которой в то время пользовались многие другие компании. Это делалось в строгом соответствии с тогдашним законодательством. И когда Hermitage подводил итоги в 2006 г., он заплатил около 500 млн. долларов в качестве налога на прибыль, то есть все 24%, без каких-либо сокращений. Калмыкские структуры к тому моменту уже давно существовали.

Были ли какие-нибудь подозрения в том, что инвалидов использовали как-то сомнительно? Работал ли там кто-нибудь в действительности?

Это были вполне «легитимные» люди, у которых не было работы, но которые работать могли. Вот смотрите, приходит к вам правительство и говорит: «возьмите на работу нескольких инвалидов, и мы дадим вам налоговые льготы, потому что мы заинтересованы в том, чтобы заботиться об инвалидах». Что вы сделаете? Наймете их или нет? По-моему, беспроигрышный вариант для всех. Не следует также забывать о том, что местные налоговые службы никогда до сего дня не находили ничего сомнительного в выплате налогов. Там и сейчас нет никаких налоговых исков. Ни копейки задолженности. Вообще-то, по последней версии, высказанной тамошними властями, Hermitage даже переплачивал налоги.

Значит, дело в процедуре. В нормальной работающей системе – как, скажем, в Великобритании или в США, – если налоговой инспекции что-то в вас не нравится, она будет следовать заранее установленной процедуре. Они скажут: «Вы воспользовались льготами при выплате налогов, и мы сомневаемся, что вы всё здесь делаете правильно. Мы думаем, вы должны платить больше. Мы считаем, вам на самом деле надо платить столько-то. Плюс взыскания, штрафы, еще что-то. И мы хотим, чтобы вы всё это заплатили». Тогда вы говорите: «Нет, мы считаем, что мы вправе пользоваться нашими льготами». Потом вы идете в суд. Вы судитесь. Вы либо выиграете, либо проиграете. Если выиграете, дело закрыто. Если проиграете, вы платите. Если вы проиграли и должны платить, то власти потом могут заняться вопросом, были ли ваши неуплаты преступными или нет. Иными словами, сознательно ли вы вводили в заблуждение? Хорошо ли вам было известно, что вы не имели права пользоваться этими льготами? Так работает нормальный судебный процесс.

В нашем случае ничего такого не было. Вместо этого было несколько хитрых сотрудников МВД, которые решили, что пора бы против Сергея завести дело по налогам. Это те самые люди из МВД, которые совершили рейд на наш офис, забрали все документы моего клиента и использовали их, чтобы передать эти компании осужденному за убийство лицу, с которым они поддерживали рабочие отношения, и с помощью этих компаний украсть деньги у своего собственного правительства. Это были те же чиновники, против которых свидетельствовал Сергей за месяц до того, как был арестован. На самом деле, сомнительно всё это дело целиком: никаких налоговых исков от инспекций не поступало, а Сергея арестовали как раз те чиновники, которых он обвинил в воровстве.

В Великобритании и США, которые вы привели в пример, существует развитый, продуманный, ясный и проверенный на практике налоговый кодекс и судебная система. В России 1990-х гг. и даже в прошлом десятилетии этого не было. Была незавершенная судебная система в процессе создания. И, как вы сами говорите, недоделанная судебная система...

Но у них же нет аргументов. Во-первых, дело против Hermitage завели так поздно, что любой иск был недействительным, потому что срок исковой давности уже истек. Во-вторых, дело завели без налогового иска. Это была полнейшая фикция, абсурд. Компании Hermitage проходили аудит каждый год, и ни разу, до настоящего момента, проблем не было.

Почему жертвой выбрали именно Браудера? Понимал ли он сам, что он может оказаться такой лёгкой добычей?

Дело не в том, что «лёгкая добыча». У Браудера хотели захватить компании. На него обратили внимание и внесли в черный список потому, что он особенно раздражал своей досадной манерой препятствовать акционерам в проведении нечестных сделок. Эта стратегия была выгодной только для меньшинства акционеров. Большинству акционеров с политическими связями это было невыгодно.

На самом деле всё это дело очень просто понять. Вот у вас шайка преступников в министерстве, и эта шайка промышляет захватом компаний, у которых в прошлом были акции Газпрома; они захватывают компанию и получают возврат налога. Эта шайка использовала определенную схему, определенных налоговых инспекторов, определенных судей и определенные контракты для получения возвратов. Они сделали это с примерно десятью компаниями, принадлежавшими «Ренессанс Капиталу». Собственно, всю эту схему, видимо, состряпал бывший партнер «Ренессанс Капитала» – Дмитрий Клюев.

Сергей Магнитский раскрыл двух чиновников – Кузнецова и Карпова, – которые прямо были замешаны в преступлении. Затем он написал официальную жалобу, в которой сказал: «смотрите, внутри МВД есть преступная группировка, куда входят двое сотрудников МВД, причем на их совести еще сотрудничество с лицом, виновным в убийстве. Из миллионов российских преступников именно он стал директором захваченных компаний Hermitage. Я выступаю свидетелем против него, и я также указываю на этих двоих сотрудников МВД, у которых были все документы и печати компаний (и которые, следовательно, замешаны в захвате этих компаний и в передаче их убийце)».

Через месяц те самые сотрудники МВД арестовали Сергея.

Вы, наверно, посылали жалобы в соответствующие инстанции – в прокуратуру и, возможно, в администрацию президента. Вы получили какой-нибудь внятный ответ?

Мы посылали жалобы, но никакой поддержки не получили. Послушайте, если задуматься, почему жалобы не имеют успеха, ответ становится очевиден. Мы составляем жалобы о мошенничестве, Магнитский свидетельствует против двоих сотрудников МВД. Его тут же арестовывает один из них, и он же направляет дело на дальнейшее расследование своему близкому коллеге в МВД – майору Олегу Сильченко. Потом Сильченко держит Магнитского в тюрьме и пытает его почти целый год.

Магнитский говорит ему только одно: «это Кузнецов, Карпов и осужденный убийца Маркелов». Так вот, пока Магнитский говорит, что «это Кузнецов, Карпов и осужденный убийца Маркелов», Hermitage пишет свои жалобы о мошенничестве и об аресте Сергея. Куда идут эти жалобы о мошенничестве? К майору Сильченко. А что делает майор Сильченко? Да, он отправляет осужденного преступника Маркелова снова в тюрьму, но свидетельство Сергея он игнорирует и предпочитает не копаться в делах своих сотрудников Кузнецова и Карпова.

Более того, в тот самый день, когда Сильченко отправляет Маркелова обратно в тюрьму, он же переводит Сергея – на тот момент уже в тяжелом состоянии – в Матросскую тишину, где еще более строгий режим. Там по крайней мере врачи назначают ему операцию. Но за две неделе до назначенного срока операции Сильченко наносит последний удар и переводит Сергея в Бутырку, где вообще нет медицинского обслуживания. Итоги за четыре месяца: Кузнецов и Карпов на свободе, осужденный преступник в тюрьме, а Сергей мертв.

Арест Сергея, если называть вещи своими именами, был просто способом его заткнуть. Его проблема была в том, что он выявил двух преступников среди сотрудников МВД.

То есть вы утверждаете, что заключение Магнитского в тюрьму вообще никак не связано с Браудером?

Если бы Магнитский не раскрыл обман и не назвал сотрудников МВД, его бы никогда не арестовали.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.