19 марта 2024, вторник, 08:52
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

16 февраля 2011, 18:05

Татьяна Малкина Антону Носику: Ты гораздо круче, чем капитализация!

Это стенограмма публичной беседы с Антоном Носиком, которая была организована «Полит.ру» 15 февраля 2011 г. в Политехническом музее в рамках проекта «От первого лица». Модератор – Татьяна Малкина. 

См. также:

ТАТЬЯНА МАЛКИНА: Приветствуем вас на очередной встрече в рамках цикла публичных бесед "Полит.ру" «От первого лица». Как всегда, я обязана сказать следующее: "Полит.ру" - одно из старейших российских интернет-средств массовой информации. Я Татьяна Малкина, ведущая этого проекта. Наш гость сегодня, как вы знаете, Антон Носик, его можно представлять бесконечно долго, а можно вообще не представлять, но в качестве компромиссного варианта мы решили выбрать тот, который в своё время Антон позволил себе сам в передаче «Школа злословия» шесть лет назад. Сказал он про себя следующее: в какой-то момент у меня было двенадцать должностей, и тогда я понял, что от них надо избавляться. Должность моя - создатель, создатель интернет-изданий, на собачьем языке - стартапщик. Вы хотите представиться сами?

АНТОН НОСИК: Добрый вечер.

ТАТЬЯНА: Наши гости сегодня: Евгений Кузнецов, директор департамента развития коммуникаций Российской венчурной компании, известной вам как РВК, и Алексей Шмелёв, доктор филологических наук, заведующий отделом культуры речи Института русского языка имени Виноградова Российской академии наук, профессор Московского педагогического государственного университета. Итак, Антон начинает свою лекцию. Если ты забыл, тема твоей лекции сегодня – «Новые технологии для новых людей». Милости просим.

АНТОН НОСИК: Ты меня так согреть пытаешься этим известием?

ТАТЬЯНА: Да.

Запись видеотрансляции

Смонтированная видеозапись

АНТОН НОСИК: Я сразу должен сознаться, что тема беседы не мной придумана, она придумана организаторами. И с одной стороны, вызвала в моей душе тот же первоначальный протест, который, наверняка, возник у многих из вас при знакомстве с афишей сегодняшнего мероприятия, потому что вообще, какое я, со своим послужным списком, имею отношение к технологиям? Ведь на самом деле айфон придумал не я, и компьютер тоже придумал не я, и, в общем, по большому счёту, в отношении технологий, в том числе современных, компьютерных, и интернетовских, я себя могу рассматривать больше скорее в качестве потребителя. Так же, как, я думаю, и большинство присутствующих в этом зале. Я не ощущаю себя человеком, который даёт миру какие-то технологии, а наоборот, ощущаю себя человеком, который эти технологии жадно, в общем, к удивлению многих окружающих, и даже к неодобрению некоторых, потребляет.

ТАТЬЯНА: Таким образом, ты относишься ко второй части заявленной темы, к так называемым новым людям?

АНТОН НОСИК: Да, если бы мой возраст позволял бы мне что-то подобное о себе сказать, то я бы, может, считал бы себя «новым людем». Но есть же и другая сторона этого вопроса, на который я считаю себе вполне вправе и в компетенции рассуждать, - это отношения человека с технологиями, которые его окружают и с которыми он живёт. Потому что это, в общем, в восприятии большого количества, подавляющего, я бы сказал, квалифицированного большинства наших современников, эта тема в чём-то даже постыдная. Тут Татьяна Аркадьевна обещала отражать эту точку зрения.

ТАТЬЯНА: В каком смысле?

АНТОН НОСИК: Понимаете, когда взрослый человек сильно влипает в то, какой моделью телефона он пользуется, меняет компьютеры много раз в год, меняет фотокамеры… Когда ему принципиально важно, что Нокиа, а не Самсунг, или, что 3 GS, а не 3G, а вообще-то на самом деле четыре, и вот что тринадцать дюймов матовый, а не тринадцать дюймов глянцевый.

ТАТЬЯНА: Прости, а последнее - это было про что?

АНТОН НОСИК: Про макбук. Соответственно, если всем этим сильно увлекается и сильно интересуется взрослый мужчина,  то это, в общем, вызывает привычные аналогии с повышенным интересом, допустим, к маркам одежды, или к каким-то другим цацкам. Это выглядит всё, как, в общем, несерьёзное баловство в диапазоне до психических сдвигов. Но тут, на счастье моё и других людей, которые вместе со мной входят в категорию, имеющую название, в английском языке сформировавшееся уже вполне, в русский язык постепенно мигрирующее – 

гаджет-фрик, то есть человек, съехавший головой на технологиях. На большое наше везение, у нас, слава Богу, в государстве образовался главный гаджет-фрик. 

Поэтому вся мощь общественной критики по поводу этого увлечения, и все насмешки по тому поводу, и все оценки этого феномена, они все остаются там, в километре за моей спиной, в широком диапазоне от Шнура до Чадаева, цитирующего Великого Инквизитора, что негоже власти, негоже президенту великой державы, и так далее. Всё это как бы сместило акценты от того, что негоже взрослому человеку думать о красе ногтей, если вы помните.

Антон Носик. фото Наташи Четвериковой
Антон Носик. фото Наташи Четвериковой

ТАТЬЯНА: Не надо сейчас мухи и котлеты разделять.

АНТОН НОСИК: Это та же была претензия.

ТАТЬЯНА: Нет, решительно не та, сейчас поговорим об этом, продолжайте, Антон Борисович.

АНТОН НОСИК: Нет, претензия была, что человек, казалось бы, добившись в жизни важного, думает о такой фигне.

ТАТЬЯНА: Послушай, если ты так передёргиваешь, я тебе возражу. Меня ты лично вообще не беспокоишь, поскольку я знаю, что у тебя всё в порядке. И даже взрослые люди, которые думают о красе ногтей ли, или гаджетах, марках машины, или о чём бы-то ни было, они меня беспокоят существенно меньше, чем как раз невзрослые люди. И я в данном случае собираюсь выступать не в роли контрольного идиота, но и как мать, и как женщина, как классический социальный алармист. Поэтому давай поговорим скорее о будущем и о том, как твоя, например, гаджетомания отражается (поскольку ты невероятно популярный, даже не знаю, как это поприличнее сказать на русском языке... короче говоря, ты невероятно популярный и авторитетный) на неокрепших юных умах, или как твой известный мне сын будет справляться с этим?

АНТОН НОСИК: Вот мы их и назовём новые люди.

ТАТЬЯНА: За формирование которых ты несёшь очевидно прямую и полную ответственность сейчас и сегодня.

АНТОН НОСИК: Как раз для новых людей вообще весь этот твой дискурс так же неактуален, как для твоих детей неактуален вопрос, а почему же они не приучились жить в квартире без электричества. Потому что им как-то не случилось жить в квартире без электричества.

ТАТЬЯНА: Как и нам с тобой.

АНТОН НОСИК: Им как-то не случилось добывать огонь трением, у них нет этого навыка, так и вообще весь разговор о том, почему же у них нет этого навыка, он весь в пользу бедных. Когда мой ребёнок взял впервые в руки Nokia, а было ему, наверно, месяца три, вот он взял эту Nokia, посмотрел, что когда она во включённом состоянии, там картинка, он стал делать вот так (Антон Носик делает движения, будто он листает картинки на айфоне – прим. Полит.ру), картинка не сдвинулась, и он заплакал. Потому что ему было понятно из предшествующих трёх месяцев его жизни, что когда эта штука у тебя есть, и когда ты её двигаешь, она должна двигаться.

Антон Носик. фото Наташи Четвериковой
Антон Носик. фото Наташи Четвериковой

ТАТЬЯНА: Здесь в зале есть мой друг, к которому пришла внучка, взяла фотографию семейную в руки, и он застукал её в ярости, потому что она по этой фотографии делала вот так... (Татьяна Малкина делает  те же движения, что и Носик в предыдущей реплике – прим. Полит.ру)… И что?

АНТОН НОСИК: Так вот надо это им, не надо им, это примерно, как вопрос, надо ли было нам в детстве электричество. Мы просто родились...

ТАТЬЯНА: Да что же ты так пристал к электричеству, мы не жили без электричества.

АНТОН НОСИК: Мы не жили без электричества, а наши бабушки и дедушки жили.

ТАТЬЯНА: Хорошо, но мы с тобой не жили без электричества.

АНТОН НОСИК: Оппонент в лице Татьяны мне в данный момент очень полезен и нужен именно потому, что я пытаюсь объяснить, в чём мой внутренний диссонанс, ощущение, что я слишком много времени на это трачу. Это, конечно, не то же самое, если бы я сутками играл в компьютерные игры, но в какой-то момент глядишь на себя со стороны и думаешь, Боже мой, зачем же я столько всего про них знаю, зачем же у меня их столько с собой. И когда я об этом думаю, то ничего, кроме неприятных ощущений и споров внутри себя, я не испытываю.

ТАТЬЯНА: У тебя тоже есть внутри себя спор?

АНТОН НОСИК: У любого нормального человека есть спор внутри себя, потому что человек, который считает, что есть и возможна только одна точка зрения, - это просто дебил. А любой мыслящий человек понимает, что возможны разные точки зрения на любую вещь, даже самую прекрасную и самую обожаемую. И вот поскольку представилась возможность об этом сегодня поговорить, и поговорить также с возможностью и оппонирования, с возможностью и спора, то я эту возможность приветствую и попробую оправдаться и объяснить, как я вижу эти технологии, почему это больше, чем просто игрушка, почему это важно. Притом, как вы понимаете, так как я человек немолодой и достаточно циничный, мне, в общем, было бы неудобно говорить об этом в таких терминах, в которых об этом говорят наши штатные модернизаторы. Я не могу говорить, что это будущее, что это лучший, другой, новый мир. Новый мир из технологий не возникает. Другие человеческие качества, а особенно позитивные человеческие качества, из этого не возникают. То, что десятки людей, присутствовавшие на казни Саддама Хусейна, снимали это на телефон, у меня никакого умиления не вызывает. Курды-езиды в Северном Ираке или в каком-то английском пригороде забивают камнями насмерть девушку, заподозрив её в непристойном поведении, и у каждого из них в одной руке камень, а в другой руке мобильный телефон в режиме съёмки, а потом они умеют это выложить на YouTube. Это, в общем, хорошая иллюстрация того, что 

технологии никого не делают не только лучше и чище, но даже агрессию никаким образом не в состоянии ни усмирить, ни ограничить, ни сублимировать

 тоже не в состоянии. Как вы помните, те группы националистов, которые осуждены за последние два-три года за убийства на национальной почве, у них у всех съёмка процесса и последующее выкладывание на YouTube было важной частью ритуала.

ТАТЬЯНА: Если не целью в каком-то смысле.

АНТОН НОСИК: Если не целью… Но учитывая, что те же действия происходили и до изобретения YouTube, всё-таки опять тут причины со следствиями необязательно смешивать. Так вот, отодвинув в сторону всю словесную мишуру, касающуюся мира, сделавшегося лучше, оставим просто чистый момент анализа и оценки. Я помню такую замечательную формулировку Иосифа Бродского, правда про орган, которого я лишён, он сказал, что это отверстие, знакомящее с миром. Вот современные информационные технологии идеально описываются этой формулой Бродского. Это инструмент познания, инструмент восприятия мира. Так я это ощущаю, и в этом состоит важность моих личных отношений с теми гаджетами, которыми я пользуюсь постоянно и за прогрессом которых я слежу. Это некое продолжение моего когнитивного аппарата, это некоторый инструмент познания мира, который мне гораздо более интересен и актуален, чем вековая мечта человечества полететь в космос. Например, когда я читаю обо всех этих космических туристах, очередях из миллионеров, которые хотят покрутиться на центрифуге полгода в звёздном городке, чтобы потом посмотреть в иллюминатор, вот этого я не понимаю. Вот что это добавляет к познанию мира - личный опыт глядения на звёзды в иллюминатор, - этого я не понимаю и никогда не пойму. Если как эксклюзивность, да, я понимаю, если как попасть в газеты, я понимаю, но если у человека нет никаких проблем с личной известностью, и в космосе он уже один раз был, на хрена он летит туда второй раз?

ТАТЬЯНА: Это надо его спросить, ему, наверно, что-то там дико понравилось.

АНТОН НОСИК: Вот это я не пойму, а вот познание путём комплектования багажа моего серого вещества - это процесс, который больше всего меня в этой жизни возбуждает, интересует, радует, заводит, и стимулирует. И все гаджеты, с которыми я вступаю в определённые виды близости, отношения, - это те гаджеты, которые в этом смысле пригодны. В этой связи, например, какой-нибудь такой гаджет, как Sony Rolly, это яйцо, которое может играть музыку, и само под неё танцевать. Или какой-то гаджет, типа собаки AIBO, которая выполняет твои команды, или такие гаджеты, как всё улучшающиеся, усложняющиеся, и при этом всё удешевляющиеся HD-видеокамеры, - вот этот процесс мне полностью безразличен, потому что они ничего не добавляют к моему познанию мира, они ничем не расширяют мой кругозор, они просто есть. Я могу впечатлиться работой их разработчиков, создателей один раз - как клёво придумали. После чего, если у меня этот девайс завёлся в хозяйстве, я его сразу с радостью дарю какому-нибудь человеку, который, в отличии от меня, гаджет-фрик окончательный, которому гаджет дорог тем, что он гаджет. Для меня гаджет дорог тем, что он расширяет мои возможности по приобретению информации, доступу к ней, хранению её. В этом смысле жизнь моего - мыслительного больше, чем физического - существа преобразуется очень сильно, расширяются границы. Например, такой инструмент, как Google Translate. Вот это мне кажется просто чудо, когда можно Google Translate скормить копи-пастом страницу новостей на албанском или китайском языке - и на выходе получить перевод, в котором мне всё понятно, - для меня это чудо. Уровень моего восторга по поводу полученного результата близок к религиозному. Если бы я начал летать на крыльях, это, наверно, меня удивило бы в той же степени в качестве моих возможностей, как прочитанная страница на китайском или албанском в Google Translate.

ТАТЬЯНА: Слушай, вот удовлетворение когнитивных потребностей, оно не выходит за рамки твоих когнитивных возможностей, анализаторских? Ты представляешь, если тебе доступны все новости на китайском или албанском, и я даже не буду остальные языки перечислять, это тебе надо? Ведь жизнь такая короткая?

АНТОН НОСИК: Понимаешь, в чём дело, если бы я мог летать, я не обещаю тебе, что я бы этим с утра до ночи занимался.

ТАТЬЯНА: Просто сам факт?

АНТОН НОСИК: Просто осознание того, что, оказывается, я это могу, - это очень важное осознание. Вот люди, которые занимаются йогой, в состоянии левитировать, и что, они с утра до ночи, что ли, левитируют?

ТАТЬЯНА: Это ты прочёл на каком-то языке в Google Translate?

АНТОН НОСИК: А это написано в буклетах огромного количества семинаров по йоге, особенно индийских. Вот я себе представляю, пришёл бы я на эти семинары, научился бы левитировать, и что, я бы в офисе сидел, приподнявшись над стулом на двадцать сантиметров? Зачем? Да, один раз интересно. Речь не идёт о том, что вот в Google Translate прочёл по-албански и запомнил надолго. Это не надо запоминать надолго, это пример из тех, которых в моей жизни и жизни любого человека, следящего за развитием технологий, бесконечное множество. Вот есть, например, такой адский ад - застрявшая в голове или играющая по радио мелодия, песня, которую ты хочешь послушать, но не помнишь, откуда у тебя в голове эта мелодия, и ты не знаешь, что за песню играет радио. У многих радиостанций есть огромное количество идиотских способов это выяснить. Например, можно послать sms - и тебе пришлют ответным sms, этот, кто завёл, или, например, радиостанция может создать сайт, и в нём плейлист будет проигрываться вживую. Но куда я пошлю sms и на какой я пойду сайт, если эта мелодия просто застряла у меня в голове, и застряла она у меня в голове, например, в детстве? Вот сейчас есть программы, программ много, они разные, SoundHouse, Shazam, одну из которых ты можешь просто поднести в том или ином девайсе к источнику звука, если эта музыка звучит сейчас, и примерно через десять секунд ты получишь ответ, что это за произведение, и в чьём исполнении. Просто этот вопрос, который меня на протяжении сорока лет волновал, - напеть кому-то, кто знает музыку? - эта идея, приходившая мне в голову неоднократно, упиралась в то, что у меня довольно хреново со слухом, не говоря уже об исполнительском мастерстве. Этот вопрос просто закрылся, вот как не было его, а помню, как он мучил меня хуже зубной боли. А потом, какое самое большое время ты провела в своей жизни в зале вылета в аэропорту, ожидая?

ТАТЬЯНА: Часов шестнадцать.

АНТОН НОСИК: Часов шестнадцать, вот и в моей жизни были пяти, шести, семичасовые ожидания. Вот, когда в Индии мне таксист уже бибикал, что нам пора ехать в аэропорт Даболим и улетать в Москву, я, вместо того, чтобы выйти на бибикания таксиста, как я делал до этого семь лет подряд, потому что каждый год езжу на новый год в Индию, я вместо этого зашёл на сайт Домодедово, и увидел, что самолёт, который повезёт меня в Домодедово, ещё не вылетел из Домодедово, соответственно, его нет в Индии, соответственно, его не будет здесь, по меньшей мере, семь часов. И вместо того, чтобы поехать в военный аэропорт Даболим, откуда этот чартер, и посидеть там с соотечественниками восемь часов в зале, где нет посадочных мест, в ожидании открытия стойки пограничного контроля, я вместо этого пошёл на море, и плавал в индийском океане, играл с моим ребёнком, пил прекрасные соки. И где-то уже солнце садилось, в интернете написали, что мой самолёт приближается, я сел в эту самую машину и поехал. Вот расширение возможностей. Выбор между технологиями и отказом от них - это сидеть всё время в зале вылета на заплёванном полу - или плавать в индийском океане, потому что ты эти возможности и технологии использовал. Или, например, был я вчера в Сберегательном банке Российской Федерации. Когда-то, лет тридцать назад, я пользовался услугами этого банка, у меня там заводятся счета, знаете, как плесень заводится, когда нечаянно в какой-нибудь государственной структуре лекцию прочтёшь, и всё, как они умеют платить, - это открыть тебе счёт в сберкассе и туда перечислить. Когда-то до середины нулевых годов можно было им сказать, что да ладно, не заморачивайтесь. Но с тех пор у них возникла какая-то дисциплина, трудовой кодекс, можно оштрафовать международный университет за то, что он платит Лужкову рубль. Начался учёт, и они теперь обязаны платить человеку, которому не нужно, чтобы они платили. В результате у меня есть много счетов в сберкассах нашей белокаменной столицы. Я не знаю, что там лежит, я никогда не видел в жизни сберкнижки от этих счетов, не имею карточки, не имею никакого общения с этими отделениями. И когда я об этом написал в своём Живом Журнале недавно, то люди, которые занимаются продвижением Сбербанка в интернете, написали мне комментарий, что, в общем, сейчас всё не так, как раньше. Я попросил: расскажите. Они мне позвонили из центрального офиса Сбербанка на улице Вавилова, дом 19. Они сказали, да, мы посмотрели ваши фамилию, имя, отчество, мы у себя вбили в компьютере, у вас есть четыре счёта, один в таком отделении, другой в таком-то. Я говорю, а дальше что? А теперь вы можете зайти в любое отделение, написать заявление о розыске счетов, вам это всё консолидируют, выдадут какой-нибудь инструментик типа пластиковой карточки, и вы сможете вступить в обладание всеми этими средствами. Но там есть какие-то счета, которые были заведены до смены паспортов. Они говорят, так напишете ещё одно заявление о розыске счетов на старые паспортные данные. Вот так им видится на улице Вавилова, дом 19. Вы помните, огромное здание, новое, сверху этот логотип зелёный, похожий на не буду говорить что. Они там сидят, у них компьютер, они вводят мои фамилию, имя, отчество, и видят, и им кажется, что они эту систему сильно модернизировали. И я пошёл в отделение, ближайшее к месту моего жительства, там внутри действительно евроремонт, не то как раньше, когда падали большие куски штукатурки на голову, стеклопакеты, в общем, всё довольно цивильно выглядит. Очередь движется совершенно не теми темпами, к которым я привык по сберкассе тридцатилетней давности, и я написал там это заявление, как мне советовали в центральном офисе, и говорю: а что дальше будет? Они мне говорят: вы знаете, у нас Вернадское отделение, у нас пятьдесят филиалов. Значит, когда ваше заявление придёт в бухгалтерию Вернадского отделения из нашего филиала, Вернадское отделение разошлёт пятьдесят бумажных писем по каждому филиалу, и в каждом филиале будут искать, но это не очень дорого стоит, всего двадцать рублей на один филиал. Но в Москве, правда, таких отделений одиннадцать, про Вернадское мы знаем, что там пятьдесят филиалов, потому что мы к нему принадлежим, про другие десять отделений мы не знаем, сколько там филиалов, но примерно, прикидываем, где-то тринадцать тысяч рублей будет стоить опросить всех. Но понимаете, мы с вас сейчас не можем взять деньги, мы не знаем сколько. Я говорю: и что будет? Отвечают: вы знаете, дойдёт до Вернадского отделения ваша бумага, Вы сначала получите по адресу вашей прописки от нас бумажное письмо, что в нашем филиале ваших денег не обнаружено, а потом из Вернадского филиала придёт к нам ответ, что услуга платная, поэтому они не будут искать. То есть мы не можем с вас взять деньги, потому что мы не знаем, сколько филиалов Сбербанка в Москве, а они откажутся искать, потому что вы не внесли эти тринадцать тысяч рублей. Я спрашиваю: а сколько это займёт? Они говорят: это займёт примерно полгода. Это - как это видится на улице Усачёва.

ТАТЬЯНА: Ты не почувствовал себя при этом кормильцем семей сотрудников Сбербанка, почты России, не ощутил тепло в груди, что если не ты и ещё не такие же люди, которые не интересуются своими счетами в Сбербанке годами, то они потом на улицы пошли бы?

АНТОН НОСИК: Нет, кормилец их семей Герман Оскарович Греф, он выполняет важную социальную ответственную задачу, поэтому они все ещё не уволены, как ему хотелось. Но к чему я этот пример привёл. К тому, что люди, которые думают, что всё происходит по-другому, это люди, которые сидят на Вавилова, дом 19, в том же самом Сбербанке, тот же самый наниматель, тот же работодатель, тот же логотип, тот же бренд, та же корпоративная лояльность, они просто живут в этой системе. Но они живут в разных измерениях внутри одной конторы, в одном городе, на расстоянии четырёх километров, люди, которые в каменном веке, и люди, которые считают, что набрал имя в компьютере - и всё. Вы понимаете, что если мне будет интересно узнать про все мои деньги во всех филиалах, сколько их есть у Альфа-банка, Сити-банка, я просто позвоню по бесплатному номеру, и через три минуты у меня эта информация будет. Так что в принципе как объяснить кому-то, кто не застал сберкассу, почему такое может быть… у меня есть в Живом Журнале такие читатели, у которых нет опыта общения со сберкассой. Я-то, когда мне это рассказывали, воспринимал это как само собой разумеющееся. Потому что когда люди в офисе, где Греф сидит, сказали мне, что на самом деле вбил имя - и всё просто, вот им я не поверил, их я счёл кремлёвскими мечтателями. А этим людям я абсолютно поверил, которые мне рассказывали, как почта гуляет, потому что я всё-таки родился и вырос...

ТАТЬЯНА: Спасибо тебе Антон Борисович, ты так красиво, эпически подвёл к теме, и давайте попробуем заострить, потому, что ты слишком умный, чтобы спорить с тобой.

Татьяна Малкина. фото Наташи Четвериковой
Татьяна Малкина. фото Наташи Четвериковой

АНТОН НОСИК: Давай заострять.

ТАТЬЯНА: Давайте поговорим, я обращаюсь к нашим гостям, я жду записок к гостю. Давайте мы поговорим о следующем - о влиянии новых технологий  на социальную, политическую, экономическую ситуацию, собственно, исходя из мелкого примера Сбербанка. То есть в технологиях ли дело, что они могут сделать, и что для этого нужно. Влияние новых технологий на развитие медиа-рынка, медиа-контекста в широком смысле этого слова, и влияние новых технологий на развитие коммунитивных способностей, а может быть, даже физиологических особенностей будущего поколения. Да, я прошу вас, Алексей.

АЛЕКСЕЙ: Я коротко скажу про Сбербанк, меня просто взяло. Антон Борисович, я прочёл незадолго до сегодняшнего дня эту историю в Живом Журнале, она меня удивила, но сегодня она меня удивила ещё больше. Потому, что Антон Борисович, собственно, как те люди, которые проводят часы на заплёванном полу аэропорта, вообще-то говоря, можно смотреть Сбербанк онлайн, и в том числе все счета, в том числе про которые человек не подозревал, которые заведены в девяностые годы, они легко высвечиваются. Действительно, чтобы подписаться на эту услугу, надо...

АНТОН НОСИК: Вы страшно заблуждаетесь. История заключается в следующем. С тысяча восемьсот сорок первого года люди заводят счета в Сбербанке. Счета, которые там заведены тогда, то есть до двухтысячного года, или до две тысячи пятого года, переносятся в компьютер по одному вручную. После того, как из картотеки по одному вручную перенесены все эти счета, и получили, если мы перейдём на внутренний язык сбербанковской кодировки, двадцатизначный номер, они становятся в системе видны. Те, которые не перенесены, не видны.

АЛЕКСЕЙ: Замечание совершенно справедливо, я не говорю про свои счета тысяча восемьсот сорок первого года.

АНТОН НОСИК: Вы рассказываете о чуде, вы рассказываете о том, чтобы счёт, который лежит в виде бумажной карточки в ящике в каком-то отделении Сбербанка, и ещё не перенесён в двадцатизначные коды, чтобы он как-то стал виден мне в системе.

ТАТЬЯНА: Я просто требую, давайте перестанем про Сбербанк говорить, потому что нас заподозрят.

АНТОН НОСИК: Нет, это очень интересная технология, некоторые люди верят, что технологии могут сделать то, чего они сделать не могут, безусловно.

АЛЕКСЕЙ: Я готов взять свои слова обратно про все счета Сбербанка. Безусловно, счета тысяча восемьсот сорок первого года, если они кому-то нужны…

АНТОН НОСИК: И девяносто девятого.

АЛЕКСЕЙ: С девяносто восьмого года я вижу свои счета.

ТАТЬЯНА: Я вас прошу, оставьте Сбербанк в покое.

АНТОН НОСИК: Вам повезло - ваше отделение оцифровалось.

АЛЕКСЕЙ: Там ничего нет, конечно, давно, если бы и было когда-то, но они видны. Безусловно, все счета, сколько-нибудь актуальные, и заведённые в последние десять лет, конечно, все видны.

ТАТЬЯНА: Минуточку. Евгений, про Сбербанк пару слов, прошу Вас. Хотя бы одно слово?

ЕВГЕНИЙ: Мне просто не хочется, это очень узкая тема.

ТАТЬЯНА: Мы её просто используем в качестве примера, но я предлагаю, давайте мы эту тему немедленно заменим. Я предлагаю поговорить о сочетании новых технологий. Евгений, к вам вопрос: вы как-то заинтересованы во внедрении новых информационных технологий, каким-то образом, желательно на коммерческой основе?

ЕВГЕНИЙ: А можно я издали начну?

ТАТЬЯНА: Да, только динамично.

ЕВГЕНИЙ:  Я коротко.

ТАТЬЯНА: Можно длинно, но динамично.

ЕВГЕНИЙ: Мне очень понравилась тема, мне очень жаль, что она свелась к Сбербанку.

ТАТЬЯНА:  Больше ни слова о нём.

ЕВГЕНИЙ: Если взять заявленную тему про нового человека, мне полностью понравилось, с чего мы начали, с чего Антон начал, что новые технологии сейчас, в основном, фокусируются на создании новых потребностей, новых удовлетворений. Потребностей даже раньше не осознанных, и фактически сейчас идет технологическое развитие, такой стремительный масштабный общечеловеческий поиск новых потребностей, чего бы ещё такого потребить, чего раньше не знал, и оно мне нужно или не нужно.

ТАТЬЯНА: Извините, перебиваю вас, - как в этом море обнаружить то, что может быть, нужно именно мне, это фантастический для меня вопрос, это такое же чудо, как для тебя гаджеты.

ЕВГЕНИЙ: Отвечая на вопрос, я на самом деле не хотел бы выступать как штатный модернизатор, и выступать в какой-то очень большой государственной шляпе, я просто хочу поделиться некоторыми мыслями. И в этой связи, понимаете, в каком-то смысле всё это инновационное буйство, цветущее пышным цветом, оно в современном мире играет роль заполнения вакуума, связанного с тем, что в мире некоторого роста производительности труда, в принципе, делать уже много не надо. Если бы вся деятельность труда сводилась к удовлетворению базовых потребностей, то работать надо было бы значительно меньше, это было бы быстро достижимо. Вот возникающий дикий вакуум, что людям становится непонятно, что делать, у них появляется лишнее время, лишние жизни, лишние люди - это надо чем-то заполнить.

ТАТЬЯНА: Лишних мыслей вы не упомянули, заметьте.

ЕВГЕНИЙ: Да, согласен, это тоже тема для размышления. И вот эта дикая проблема с тем, что есть много лишних человеко-часов, их надо обязательно чем-то заполнить. И вот тут появляются новые технологии, которые просто являются убийцами времени, убийцами каких-то потребностей - или создателями новых потребностей. Вот уже нельзя без гаджета, уже телефон надо менять раз в год, а машину почему-то надо менять раз в три года.

ТАТЬЯНА: Значит, надо работать и упираться.

ЕВГЕНИЙ: Это довольно известные, тривиальные мысли.

ТАТЬЯНА: Предлагается цитата из «Хищных вещей века», я правильно понимаю?

ЕВГЕНИЙ: Конечно.

ТАТЬЯНА: Если кто читал на мобильном телефоне.

ЕВГЕНИЙ:  И вот здесь у меня проблема, с чем я постоянно сталкиваюсь, что на самом деле очень интересно разобрать, какая новая технология действительно решает эту проблему. Допустим, мобильный телефон в принципе решает проблему, потом, что телефон даёт возможность связаться с человеком, до которого ты не мог дозвониться раньше, а сейчас это можешь быстро сделать, а какая-то технология просто является убийцей времени. В связи с этим вопрос: а компьютерная игра - это убийца времени?

АНТОН НОСИК: Безусловно.

ЕВГЕНИЙ: А вот тут возникает очень интересная вещь - да, она убийца времени, но поверх компьютерных игр, особенно многопользовательских, возникает совершенно новая система взаимодействия людей, начинают размываться границы, и, как минимум, это становится интересным как площадка для эксперимента.

ТАТЬЯНА: Такая патологическая патология становится интересным предметом для размышлений.

АНТОН НОСИК: Становится или перестаёт быть?

ЕВГЕНИЙ: Вот это вопрос, потому, что сейчас это площадка для эксперимента, а вот лет через десять это может стать довольно неплохой системой для интеграции человека в какую-то деятельность. Но только не непосредственно его прямого участия, а посредством такого виртуального интерфейса, человек будет играть в игру, а на самом деле будет делать что-то другое.

АНТОН НОСИК: Это десять лет назад стало площадкой для эксперимента, который к сегодняшнему дню уже давно закончен, ничем это не станет, это попытка подменить реальность виртуальной реальностью. Десять лет мы читали в газетах, что появилось место, куда переедут у нас Кока-кола и Боинг. Действительно, они получали эти бюджеты, в две тысячи шестом году получали их много, в две тысячи седьмом году меньше, в две тысячи восьмом году - ещё меньше, это всё кончилось.

АЛЕКСЕЙ: В России может быть.

ЕВГЕНИЙ: Нет, она начинается, прежде всего, в штатах, мне очень понравилась в этом смысле растущая программа ERP ровно по этому направлению.

ТАТЬЯНА: Сейчас все поняли всё?

АНТОН НОСИК: ERP - это те, кто дали нам интернет.

ЕВГЕНИЙ: Вот у них соответствующая программа, в ней очень интересные наблюдаются вещи, поскольку их сейчас интересует не прямой перенос чего-то, зарабатывание денег, а их интересует новый механизм  управления людьми. То есть, это смесь личности с виртуальной личностью.

ТАТЬЯНА: А она для чего, какого управления людьми, кем и с какими целями?

ЕВГЕНИЙ: Это вообще не так важно, это станет понятно лет через десять.

ТАТЬЯНА: А если то, что станет понятным, вам не понравится?

ЕВГЕНИЙ: Какая разница. Если смотреть технологию ядерной бомбы, кому-то она нравится, кому-то не нравится, но она дала технологический рывок. Её сейчас не взрывают, и слава Богу.

ТАТЬЯНА: Я бы не стала так говорить, сейчас её действительно не взрывают.

АНТОН НОСИК: Дали энергетику - и она сейчас работает.

ЕВГЕНИЙ: Но взрывают или не взрывают - это вопрос дискуссионный, это дискуссия другого плана.

ТАТЬЯНА: Нет, взорвут или не взорвут, это вопрос времени.

ЕВГЕНИЙ: Это дискуссия другого плана, там есть много людей, специализирующихся в этой дискуссии. А в этом смысле есть такие неостановимые вещи, которые происходят: что-то меняется - и ты потом с этим живёшь. Есть вещи, которые однозначно совершенно являются утилизацией времени. Вот в какой-то момент понять, что это такое, непонятно. Вот не знаю, гаджетомания выглядит утилизацией, а потом неожиданно возникают свойства этого гаджета, без которого, как выясняется, жить нельзя.

ТАТЬЯНА: А она обязательно возникает, то есть, как мы соотнесём ценность?...

АНТОН НОСИК: Значит, это сожгли твоё время.

ТАТЬЯНА: То есть бессмысленная утилизация твоего времени.

АНТОН НОСИК: Помнишь, японцы изобрели ручку с часами.

ТАТЬЯНА: Это в твоём детстве была ручка с часами, а у меня была шариковая ручка за тридцать пять копеек, синяя, голубая, не знаю. У меня не было ручки с часами.

АНТОН НОСИК: Ты хочешь рассказать всему благородному собранию, что ты меня старше, никто не поверит, для этого есть Википедия.

ТАТЬЯНА: Нет, я моложе.

Антон Носик и Татьяна Малкина. фото Наташи Четвериковой
Антон Носик и Татьяна Малкина. фото Наташи Четвериковой

АНТОН НОСИК: Я в курсе, просто ручка с часами, которую изобрели японцы, со встроенными электронными часами, очень быстро стало понятно, что они стоят в производстве три копейки, и попытка продавать их, как премиум-товар, закончилась моментально, потому что очень жёсткая была конкуренция на тот момент на рынке японской электроники. Поэтому они стали придумывать человеческие потребности, которых ни у кого нет, и вбрасывать их с тем, чтобы они появились по факту существования предложения. Вот ручка с часами - она стала неким таким консьюмерским мифом где-то в середине семидесятых годов, а к восьмидесятому году уже все начисто попробовали, и у всех закончился интерес, потому что это было ни о чём. Человек, желающий посмотреть на часы, ему вот так удобнее сделать, даже если у него есть эти часы на ручке. Безусловно, есть сжигатели, потому что есть такой способ маркетинга, когда ты один и тот же маргарин начинаешь производить в другой упаковке, и от этого его больше покупают. В какой-то момент его перестают больше покупать, ты меняешь упаковку снова, и так до бесконечности. Есть такой маркетинговый закон. Для меня разница между прибором, который сжигает, и прибором, который развивает, вообще никакой загадкой не является, если мы говорим о приборе, которым пользуюсь я сам. Последний телефон, который я себе купил, был телефон, за полтора года до этой покупки снятый с производства, потому что я полтора года попользовался следующей моделью в линейке, у меня возникли претензии именно к этой модели. Собственно, этой же моделью, в тот же исторический период...

ТАТЬЯНА: Погоди, ты долго объясняешь.

АНТОН НОСИК: Я купил продукт, который больше не производится.

ТАТЬЯНА: Мы все гордимся тобой.

Антон Носик и Татьяна Малкина. фото Наташи Четвериковой
Антон Носик и Татьяна Малкина. фото Наташи Четвериковой

АНТОН НОСИК: И не имеет шанса рассматриваться в качестве модного. Он называется Nokia Е71, на который я вернулся с Nokia Е72.

ТАТЬЯНА: Знаете, «Полит.ру» древнейший интернет-ресурс нашей страны, не имеет с этого ни копейки, поверьте.

АНТОН НОСИК: Ещё Apple мы здесь не будем упоминать!

ТАТЬЯНА: Apple не будем, это не входило в наши планы.

АНТОН НОСИК: А куда мы денемся-то?

ТАТЬЯНА: Мы будем говорить о другом, не отвлекайся, пожалуйста, на телефоны.

АНТОН НОСИК: По-моему, довольно отчётливо, что если я купил нечто, снятое с производства, то, наверно, я купил это не из внутренней потребности всё время покупать что-то новое.

ТАТЬЯНА: Сжигание и утилизация - это относится не только к финансам, а также относится ко времени и прочее, и вот Евгений Матвеевич затрудняется в определении чёткого критерия, в отличии от тебя.

АНТОН НОСИК: Если бы я не считал компанию Nokia трупом, я бы считал себя обязанным купить Н8, и С8, когда они выходят. Когда я думал, что эта компания расширяет мои возможности, тогда я ни одной модели не пропускал. Когда я понял, что эта компания занимается непродуктивной конкуренцией с Apple и делает глупости, у меня пропал интерес начисто. Потому, что интерес мой не к компании, не к чухне, не к логотипу, не к информфактам, мой интерес-  к расширению моих возможностей.

ТАТЬЯНА: В общем, уважаемая компания Nokia, вы потеряли его!

АНТОН НОСИК: Нет, они потеряли очень много капитализации.

ТАТЬЯНА: Ты гораздо круче, чем капитализация.

АНТОН НОСИК: Нет, капитализация гораздо круче, чем я. Дело не в этом, дело в том, что как только я перестал рассматривать эту продуктовую линейку как прогрессирующую...

ТАТЬЯНА: Я прошу тебя, остановись, не начинай снова про Сбербанк, и про Nokia тоже ни слова.

АНТОН НОСИК: Хорошо, давай я тебе в доступных терминах отвечу.

ТАТЬЯНА: Нет для меня доступных терминов.

АНТОН НОСИК: Есть какая-то компания, которая производит некоторый крем, вот ты купила крем, ты потрясена, как он работает, она выпустила новый крем, он ещё лучше, дольше держался.

ТАТЬЯНА: Ты слишком хорошо обо мне думаешь.

АНТОН НОСИК: Ты купила третий, четвёртый, а на пятом ты заметила, что он хуже, чем предыдущий, на шестом ты заметила, что он хуже, чем два предыдущих. Ты перестала интересоваться, потому что увидела, что тот процесс улучшения, который ты воспринимала в пользу следующих продуктов...

ТАТЬЯНА: Какое это имеет отношение к нашей теме - новые технологии и новые люди?

АНТОН НОСИК: Если ты знаешь, чего ты хочешь от этого крема, то это не будет сжиганием, либо ты получаешь то, что ты хочешь, - и покупаешь, либо ты не получаешь. А процент сжигания...

ТАТЬЯНА: Процент сжигания, на который я потратила, с твоих слов, много денег, и кожу испортила.

АНТОН НОСИК: Процент сжигания, когда сам факт выхода нового изделия этой марки обязывает тебя пойти и потратить деньги безотносительно твоих внутренних мотивов, когда мотивом становится тот факт, что оно вышло.

ТАТЬЯНА: Ты нас сейчас реально запутаешь, то крем, то Nokia, то Сбербанк.

АНТОН НОСИК: Почему, есть такая мотивация.

ТАТЬЯНА: Мы сейчас будем говорить об отношениях новых и старых людей с новыми технологиями. Прошу вас, Евгений.

ЕВГЕНИЙ: Можно, я перетранслирую вот во что - мы сейчас обсуждали очень интересную штуку, мы сейчас обсуждали то, как человек, являясь объектом некой маркетинговой стратегии, работает над совершенствованием сложного механизма и структуризацией определённой деятельности в рамках отрасли.

ТАТЬЯНА: Вы сейчас вообще непонятно сказали.

ЕВГЕНИЙ: Чтобы стало понятно, мне придётся произнести слово Apple.

ТАТЬЯНА: Вы можете произносить слово Apple, даже можете матом ругаться, но только чтобы было понятно.

ЕВГЕНИЙ: Вот смотрите, обычное производство трубок состояло в том, что к каждой трубке привешивали какую-то интересную вещь.

ТАТЬЯНА: Вы имеете в виду трубку телефонную?

ЕВГЕНИЙ: Да, и всё время продавалась эта штука - такая же, только с малиновыми кнопочками, и так далее. А потом появляется конкурентная стратегия, которая говорит, что главная прелесть этой трубки не в том, что там кнопочки малиновые, а в том, что любой желающий может написать для неё софт, выложить в один канал, и любой его моментально купит. Вот как только это пришло в голову, все остальные рыночные стратегии кончились, потому что люди покупают не телефон, они покупают новости, но новости в форме новых программ, новых игр, новых гаджетов, и так далее. Просто люди взяли, и рынок сделали, вот Apple - это не телефон, это развлечение.

Евгений Кузнецов. фото Наташи Четвериковой
Евгений Кузнецов. фото Наташи Четвериковой

ТАТЬЯНА: Я напоминаю, что это всё тоже бесплатно.

АНТОН НОСИК (поднимает свой айфон): Привожу иллюстрацию: здесь нет SIM-карты, на это нельзя позвонить.

ТАТЬЯНА: Разобрать можно?

АНТОН НОСИК: Разобрать - ради Бога. И с этого тоже нельзя позвонить, потому, что этот iPhone 4 - это не телефон, он не представляет для меня никакого интереса в качестве устройства для получения и отправки звонков. Я с него фотографирую, у меня там карта, gps-навигатор, почту пишу и принимаю, в игры играю, Википедию смотрю, звонить мне по нему неинтересно; как звонилка, он меня вообще не интересует, поэтому он даже не разлочен.

ТАТЬЯНА: Мужчины, я тем не менее вынуждена вас прервать, мне кажется, что наш разговор становится эзотерическим. Мы с Алексеем, я осмелюсь сказать за Алексея тоже, мы вообще как бы чужие на этом празднике жизни. Алексей, вы что можете сказать про это, про Apple, про Nokia, и так далее?

АЛЕКСЕЙ: У разных людей разные потребности.

ТАТЬЯНА: Хотя, казалось бы, мы все люди.

АЛЕКСЕЙ: Приспособления, которые теперь принято называть гаджетами, могут порождать новые потребности, могут отвечать уже существовавшим потребностям, а могут раздражать, потому что навязывают новые потребности, которые человеку, на самом деле, не нужны. Чаще всего, конечно, происходит третье. Но бывает, что человек узнаёт – а, оказывается, мне это было нужно - это бывает редко, но иногда бывает. Иногда бывает так, что хорошо, что, наконец, появился способ реализовать какую-то мою потребность. Часто бывает, что у человека есть какая-то потребность, под какую никто не придумал никакого приспособления, которое её реализует.

ТАТЬЯНА: Вы в корень зрите, Алексей.

АЛЕКСЕЙ: Это всегда происходит. Другое дело, что, получая реализацию каких-то потребностей, человек всегда что-то теряет, но приходится за всё платить. Но вот сказано было, что мы не жили без электричества, мы не жили, а жители Московской области в конце декабря и в первой половине января жили без электричества, и должны были заново этому учиться. Вообще говоря, многие не умеют этого делать. Конечно, электричество никто не называет гаджетом, хотя это важное приспособление и достижение цивилизации. Но многие люди не умеют делать множества достаточно простых вещей без использования таких естественных приспособлений, которые нам кажутся естественными, но, вообще говоря, ведут человека по очень накатанной колее. Но, скажем, большинство людей не могут осуществить библиотечный поиск, не используя электронные каталоги. А электронные каталоги несовершенны, потому, что в них многого нет. Вот, скажем, библиотека Хельсинкского университета не включает в себя множества старых изданий, которые человеку могут быть нужны, а в библиотеке их нет. Если бы человек умел бы осуществлять поиск иначе, он бы нашёл, если ему нужно, а многие современные люди не умеют этого делать. Тут ничего не сделаешь.

Алексей Шмелев. фото Наташи Четвериковой
Алексей Шмелев. фото Наташи Четвериковой

ТАТЬЯНА: Я хочу сказать, что две недели я прожила со своей семьёй и маленькими детьми без малейших признаков электричества в городе Вашингтоне, столице Соединённых Штатов Америки, в нашем доме… К тому моменту, когда дерево большое упало в результате урагана на провод и оборвало его, к этому моменту все генераторы и дизели, вплоть до Аляски, уже были раскуплены. Я хочу сказать, что теперь мои дети, слава Богу, знают, как жить без электричества, и даже как греть без электричества. Единственное, когда включили электричество через две недели, я была поражена, как было грязно, просто поражена. Я думала, что мы живём в чистом доме со свечами и лучинами.

АНТОН НОСИК: Про библиотеку Хельсинкского университета, она же картотека Сбербанка, тут вопрос очень простой. Бог создал человека зачем. Давайте согласимся, что операционист любого банка, уже не будем произносить название, он разучается считать банкноты с помощью пальцев по мере того, как всё большее распространение получает аппарат-купюроприёмник, который производит подсчёт автоматически. Соответственно, то, на что уходило сто человеко-часов жизни приёмщика купюр, сегодня осуществляется за минуту-полторы.

ТАТЬЯНА: Мы потеряли мелкую моторику.

АНТОН НОСИК: Секундочку, я не видел детей до трёх лет, нанимаемых в банки операционистами, я говорю о взрослых людях. Об одном взрослом человеке по ту сторону конторки, который считает, и о другом взрослом человеке по эту сторону конторки, который стоит и ждёт, пока досчитаются эти деньги. Я не считаю, что Бог создал людей, чтобы они для собственного развития выполняли тупую механическую работу, которую можно перепоручить машинам.

ТАТЬЯНА: Это ужасно самонадеянно.

АНТОН НОСИК: Абсолютно.

ТАТЬЯНА: Мы сначала должны говорить, что Бог создал людей...

АНТОН НОСИК: А ты на машине сюда приехала?

ТАТЬЯНА: Нет, я пешком пришла.

АНТОН НОСИК: И в Вашингтон ты тоже брассом доплыла?

ТАТЬЯНА: Нет.

АНТОН НОСИК: Значит, если ты не ходишь пешком, когда можешь прилететь на самолёте, значит, ты согласна, что есть лучшее применение твоему времени, кроме как дойти пешком всюду, куда теоретически ты могла бы дойти пешком. Ты экономишь время, используя средства транспорта.

ТАТЬЯНА: Это большое доверие мне от тебя, что я могу это время для чего-то более важного и нужного использовать, я могу что-нибудь написать, приготовить, создать, и так далее.

АНТОН НОСИК: Каталогизация информации, с учётом её количества в современном мире, - это единственный способ спасти её от гибели.

ТАТЬЯНА: Информацию?

АНТОН НОСИК: Информацию, человечество среднего рода, а информация женского рода, так что её, уничтожение информации состоит в том, что поверх неё нагромождается новая информация, а та недоступна индексации. Не может быть, чтобы в стране Финляндии не было программы оцифровки архивов Хельсинского университета. К сегодняшнему дню не успели, к завтрашнему успеют, и тогда проблема утратит смысл.

АЛЕКСЕЙ: Никак, по двум причинам. Причина первая - это прогулки и автомобили. В североамериканских Соединённых Штатах вполне принято гулять, и осуществлять это следующим образом. Люди едут на автомобиле, тратя довольно много времени на поездку в какое-то место, приспособленное для хождения пешком, после чего теряют время на то, что ходят, это правильнее уже переводить как «гулять», это просто всего-навсего power walking.

ТАТЬЯНА: Hiking.

АЛЕКСЕЙ: Hiking - это тяжёлая, по пересечённой местности.

АНТОН НОСИК: Это треккинг по трудной.

ТАТЬЯНА: А знаете, как узнать, ы сейчас делаете hiking или power walking? Вы покупаете такой специальный прибор, это такая широкая резинка, надеваете её на грудь в районе солнечного сплетения, там она очень удобно устроена, там такие часы, вы надеваете на руку эти часы, которые показывают всё. И вот глядя на эти часы, на показания экрана, вы так только сможете понять, вы сейчас hiking делаете или power walking, то есть вы сейчас гуляете или что.

АЛЕКСЕЙ: Да, а вы просто пришли пешком и не задавались этим вопросом.

ТАТЬЯНА: Конечно.

АЛЕКСЕЙ: Результат примерно тот же самый, а времени потеряно гораздо меньше. Конечно, я не призываю отказаться от электронных каталогов, но практика, моя, по крайней мере, показывает, что когда я нахожу что-то электронным способом, в подавляющем большинстве случаев оказывается, что это мне не нужно, допустим, какую-то статью. Другое дело, я прочёл название статьи, мне кажется, что она может быть чем-то мне полезна, а чаще ничего полезного в ней нет. Я заказываю копию этой статьи, она приходит ко мне на компьютер. Я не потратил много времени, но всё-таки пользы было мало. А по старинке, когда человек искал, находил бумажную версию журнала, находил эту статью, статья ровно так же ничем не полезна, но часто оказывалось, что в том же самом журнале, но на другой странице оказывается нужная статья, которую электронный поиск просто пропустит. Опять-таки, это не значит, что надо отказываться от электронного поиска, но надо понимать, что некоторую цену вы платите.

ТАТЬЯНА: Забываете мелкую моторику, опции.

АНТОН НОСИК: Бесцельное листание наугад существует и в электронном виде.

ТАТЬЯНА: А запах?

АНТОН НОСИК: Я разве против запаха? Когда вы попали случайно на статью, значит, вы её не искали, значит, ваше переворачивание страниц было бесцельным. Я разве что-то говорю против запаха?! Я говорю, что если у нас есть задача, например, найти текст, то для решения этой задачи в миллиард раз эффективнее цифровой поиск, чем перелистывание бумажных страниц, просто учитывая объёмы хранения, учитывая порчу бумажных документов, учитывая количество людей, которые не пользуются электронным поиском.

ЕВГЕНИЙ: Бумажные портятся быстрее, но к слову скажу, что ещё лет десять поисковые машины, которые ищут по смыслу, по ожиданиям, не появятся. То есть та история с найденной не той статьёй - это надо десять лет минимум.

АЛЕКСЕЙ:  К сожалению, это ещё хуже.

ТАТЬЯНА: Я надеюсь, что к тому моменту эвтаназия тоже появится, и мы с Вами сможем достойно этот вызов встретить.

АЛЕКСЕЙ: Это отдельные вещи как раз. Все поисковые системы очень сильно зависят от представления их создателей о том, что может быть нужно человеку.

ЕВГЕНИЙ: Нет, это именно сейчас.

ТАТЬЯНА: Это пока такое наше заблуждение.

ЕВГЕНИЙ: Сейчас-то не единственный вариант.

АНТОН НОСИК: Что мешает выяснить, как они работают, и использовать их эффективно? Представления создателей имеют значение в тот момент, когда вы ничего про эту поисковую машину не знаете. Вы подходите к ней, как к чёрному ящику, вводите туда запрос, получаете то, что нужно.

ТАТЬЯНА: У меня нет времени на то, чтобы изучить.

АЛЕКСЕЙ: Это национальный корпус русского языка, и по-другому он работать не может на настоящий момент, и, видимо, не сможет никогда.

ТАТЬЯНА: Алексей, объясните кратко.

АЛЕКСЕЙ: Это большой корпус текстов электронный, постоянно пополняемый, который размечен таким образом, упрощённо говоря, что про любое слово известны его грамматические характеристики. Если человеку надо найти все формы творительного падежа в текстах авторов, родившихся в мае тысяча девятьсот десятого года, есть способ такого поиска, это вещь чрезвычайно полезная. А проблема в том, что, конечно, разметка в нём осуществляется автоматически.

ТАТЬЯНА: Я с вами не согласна, народ удивился: вы что, не знали что ли? Как вы жили?…

АЛЕКСЕЙ: Проблема в том, что разметка осуществляется автоматически, она предполагает ручную корректировку, но при больших объёмах корпуса ручная корректировка - это утопия. Если автоматическая разметка осуществлена неверно, а программ без ошибок, к сожалению, не бывает, а кроме того, очень важно, что в эту программу заложено, то в результате нужная информация будет не найдена. Например, слово «скольким» автоматически размечается, и думаю, что и на настоящий момент (у меня сведения ноября прошлого года) как форма дательного падежа от слова «сколько», действительно, «скольким людям он об этом рассказывал». И так же она размечается в предложении «Скольким я Вам обязан», где, конечно, это творительный падеж. Так же размечается, потому что независимо от какого-то автоматического поиска лингвисты просто не обращали внимания.

ТАТЬЯНА: Дело в том, Алексей, я не думаю, что русский язык со всем его корпусом будет так же актуален через тридцать лет, о которых здесь говоря. Потому что, с моей точки зрения, хотя я не могу сказать, что я не пользуюсь электричеством, компьютером, и всяким таким, конечно, чем больше удовлетворяются искусственно создаваемые потребности, тем больше замещаются этими потребностями реальные потребности, и дальше понятно - это змея, кусающая себя за хвост.

АНТОН НОСИК: Не реальные, а вчерашние.

ТАТЬЯНА: Но потребность думать, потребность читать, потребность анализировать тоже может стать вчерашней.

АЛЕКСЕЙ: А без них и не создашь всех этих вещей.

АНТОН НОСИК: Только что объяснили: если программа не классифицирует слово, если в программе есть ошибка, то какой-то результат не будет найден, и это принято считать недостатком программы. А если хранитель библиотеки положил не в тот ящик книгу, где должна быть оцифровка, то эта ошибка не помешает её найти там? А как вы будете искать книгу, которая лежит в другом ящике в библиотеке? Вручную? Вот вы привели пример программной ошибки, а что, человеческих ошибок нет?

АЛЕКСЕЙ: Человеческие ошибки встречаются гораздо чаще.

АНТОН НОСИК: А чем программная ошибка драматичнее человеческой, что тут в принципе изменится? Да есть какая-то ограниченность в достижимости результата. Возвращаемся к вопросу, искать в электронном тексте...

АЛЕКСЕЙ: Программные ошибки массовые, вот если допущена ошибка с этим словом, она допущена во всех случаях, где они появляются.

АНТОН НОСИК: А когда будет исправлена, то тоже будет исправлено во всех?

АЛЕКСЕЙ: Меня удивляет, что она не исправлялась очень долго.

АНТОН НОСИК: То есть, тот ли штат, столько ли там разработчиков работает, сколько в Google работает, столько же они денег получают, такой же ли они отбор проходят.

АЛЕКСЕЙ: В Google подобных продуктов нет.

АНТОН НОСИК: Вы зря не изучали Google Translate.

АЛЕКСЕЙ: Google Translate делает ошибки.

АНТОН НОСИК: Я не говорю вам про ошибки, он безусловно, делает ошибки, как и любой совершенный алгоритм, как и природа, Богом созданная, тоже совершает ошибки, а я говорю о другом, что Google Translate, как он есть, понимает, что варианты возможны; у него в любом переводе вы можете нажать на любое слово, которое кажется вам неудачным вариантом, и вам будет предложен набор других. Это ровно то, чего вам, например, не хватает в Яндексе.

АЛЕКСЕЙ: Безусловно, варианты, конечно, предполагаются, но вариантов больше, чем заложено там изначально, всё равно там не будет.

ТАТЬЯНА: Спасибо, вот от этого мы сейчас приступим к запискам. Я тут вам задам всем вопрос про детей и неограниченные возможности, не требую ответа прямо сейчас. Давайте я начну с неожиданной, как бы касающейся детей, с таким вопросом записки: детская порнография в интернете – зло, или благо, или подвид свободы, надо с этим бороться, или принимать, как есть? Зачем-то подписано, что автору тридцать лет, не знаю, в каком смысле это важно. Это разве не свобода?

АНТОН НОСИК: Я не занимался в своей жизни поиском детской порнографии в интернете.

ТАТЬЯНА: У тебя всё ещё впереди.

АНТОН НОСИК: Может быть, но как-то у меня не было никогда потребности в детской порнографии, но я читал, что поиском такого рода материалов и тех людей, которые их там разместили, занимаются правоохранительные органы. Довольно значительная часть моих заработков идёт на финансирование этих самых правоохранительных органов. Я могу надеяться, что они будут выполнять свою работу в соответствии с применением законодательства. Глупый вопрос: если она там есть, то, значит, надо к милиции этот вопрос обращать, а не к людям, которые считают, что интернет им полезен.

ТАТЬЯНА: Ты на меня не кричи.

АНТОН НОСИК: Просто это гнилой базар. Если есть какой-то криминал в России, и он использует интернет, то это вопрос не к интернету, это вопрос к тем людям, которые этим занимаются. Производство и размещение детской порнографии является уголовно наказуемым деянием, к сожалению, по российским законам менее наказуемым, чем по американским законам.

ТАТЬЯНА: Воздействуют ли социальные сети на социализацию личности, если да, то какие характеристики социальной сети воздействуют на поведенческие и мотивационные характеристики личности пользователя социальной сети? Это мне кажется, типично новый человек писал. Вы поняли вопрос?

АЛЕКСЕЙ: Да.

ТАТЬЯНА: Отвечайте.

АЛЕКСЕЙ: На мой взгляд, социальные сети, может быть, и способствуют социализации каких-то личностей, которые уже в этом живут. Но на мой взгляд, люди, значительную часть своей жизни проводящие в социальных сетях, не могут социализоваться и учиться общению по-настоящему, мы сейчас тоже общаемся не по-настоящему, потому что у нас нет бутылки, мы не чокаемся. Вообще люди в России привыкли общаться, совместно выпивая.

ТАТЬЯНА: Или хотя бы подъедая чего-нибудь.

АЛЕКСЕЙ: Да, или совместная трапеза, само слово «компаньон» означает компанию, когда делят друг с другом трапезу. А если этого нет, то люди видят вместо своего собеседника только произносимые слова, и дальше, мне кажется совершенно не случайным, существуют разные вещи, которые можно назвать социальными сетями, и во многих из них ссоры между людьми напрашиваются. Причём даже люди, которые знакомы, как говорят, оффлайн, часто ссорятся, начиная общаться в социальной сети. Я думаю, что по причине того, что полезно не просто смотреть друг другу в глаза, что можно делать и при помощи современных технологий.

ТАТЬЯНА: Но теряются важные качества...

АЛЕКСЕЙ: Множество вещей сделать нельзя.

ТАТЬЯНА: А потом так можно: ты меня слышишь, и так далее, и всё, вопрос исчерпан. А представляешь, если срач такой письменный будет, то это плохо может кончиться.

АНТОН НОСИК: Я как-то исхожу из предположения, что поскольку я не верю во всемирный заговор, в зомбирование и в коллективный гипноз нашей планеты Земля, я исхожу из предположения, что социальные сети стали так популярны и так распространены, потому что они удовлетворяют какую-то существующую объективную человеческую потребность. Вот после того, как я это сказал, дальше у меня есть очень сильные сомнения в правомощности утверждения, что человек в социальной сети общается вместо того, чтобы общаться лицом к лицу. Это ложь с очень большой буквы - человек в социальной сети общается вместо того, чтобы общаться с бутылкой и в телевизор смотреть. Он реализовал потребность в общении, объективно у него существовавшую. Почему в России используются в семь раз больше социальные сети, чем в среднем по миру?

Антон Носик. фото Наташи Четвериковой
Антон Носик. фото Наташи Четвериковой

ТАТЬЯНА: Потому что с фейсбуком можно отлично пить.

АНТОН НОСИК: Не фейсбук, я говорю о проблемах социализации, которые у нас существуют в связи с тем, что у нас не существует огромного количества институтов гражданского общества, которые свойственны какой-нибудь Америке.

ТАТЬЯНА: Например?

АНТОН НОСИК: Любой человек является членом бесконечного множества разных социальных клубов и групп. Студенческих, например.

ТАТЬЯНА: Мы не хотим знать, чем они там занимаются.

АНТОН НОСИК: Слава Богу, ВЛКСМ у них последний раз там был, у них там есть соседи. У нас в доме люди живут, десятилетиями не зная, как кого зовут на своей площадке, не говоря уже о соседней.

ТАТЬЯНА: Да, и у нас в этом случае огромное количество разных возможностей...

АНТОН НОСИК: Вы хотите сказать, что участки благоустраивает – кто? Вы хотите сказать, что нет домового комитета, детский сад, школа - не на деньги ли родителей, там социальные связи возникают при жизни в Америке вокруг любого вида человеческой деятельности. Вокруг установления ставки налогов. Вот можно курить дурь в нашем штате или нельзя, это тема референдума, это тема, по которой одни жители города звонят в дверь другим жителям города, там есть гражданское общество, там есть социальные структуры. Поэтому там некоммерческие организации в Америке финансируются из частных карманов. У нас хоть одну некоммерческую российскую организацию назовите, чтобы она жила не на деньги олигарха, корпорации, или государства.

ВОЗГЛАС ИЗ-ЗАЛА: Гринпис.

АНТОН НОСИК: Минуточку, Гринпис в Россию пришёл тогда, когда русские люди скинулись по рублю, чтобы он сюда пришёл, и на эти деньги он биллборды  свои на Арбате развернул. РосПил - чем он нам дорог? РосПил это первый пример НКО в истории Российской Федерации...

ТАТЬЯНА: И то, он какой-то подозрительный.

АНТОН НОСИК: Пока у нас фактов нет никаких. Вот синие ведёрки - это пример того, что...

ТАТЬЯНА: Я хочу сказать, что эмаль полностью отваливается с крыши автомобиля… Антон, смотрите, мало того, что у нас нет горизонтальных связей, и вместо этого у нас ещё...

АНТОН НОСИК: У нас у человека значительно меньше возможностей, родившегося и выросшего в России.

ТАТЬЯНА: Почему меньше?

АНТОН НОСИК: Ещё потому, что дороги, ещё расстояния, которых ни в одной другой стране мира, никто со мной, надеюсь, спорить не будет. 

У человека не очень большой выбор в реале. Если он хочет обсудить проблемы средневековой истории или литературы Серебряного века в городе с пятидесятью тысячами человек, у него не очень много возможностей найти собеседника.

ТАТЬЯНА: А почем, вместо того, чтобы обсуждать с человеком из такого же Зажупинска проблемы средневековой истории, почему он в свободное от работы и пьянства время не организовывает благоустройство своего великолепного города?

АНТОН НОСИК: У него есть потребность в другом человеке, а он находится в определённом фрагменте социума, в котором его круг общения ограничен.

ТАТЬЯНА: А причём тут гражданское общество?

АНТОН НОСИК: Гражданское общество - это другое следствие разобщённости людей у нас, атомизированность нашего общества, и особенно в новых экономических условиях, когда каждый за себя, и коллективные действия в принципе не востребованы. В этой ситуации социальные сети не мешают людям, у которых есть сто приглашений на вечер, а они вместо этого решили остаться дома и с компьютером сидеть. Они дают человеку, которого никто никуда не позвал на вечер, возможность провести вечер не с бутылкой и не с телевизором, а с живым собеседником, который физически недоступен, недостижим.

ТАТЬЯНА: Ты какого человека сейчас описываешь?

АНТОН НОСИК: Я описываю человека, который одинок.

АЛЕКСЕЙ: Я просто должен заметить, что в Соединённых Штатах в провинциальном городке человеку, который почему-то заинтересовался проблемой средневековой истории, найти собеседника ничуть не легче, чем в России.

АНТОН НОСИК: Поэтому социальные сети пришли к нам оттуда, я же не говорю, что для них эта проблема не актуальна. Есть статистика, что активность использования социальных сетей в России, потребность в социализации, она объективна.

ТАТЬЯНА: Зачем же её воплощать так?

АНТОН НОСИК: Затем, что у значительной части населения земного шара нет альтернатив либо физически, либо Конституция ограничивает их в возможности подойти к девушке и заговорить. Поверь, такое бывает.

АЛЕКСЕЙ: Тогда не заговорит, будет сидеть всю жизнь в социальных сетях.

ТАТЬЯНА: Евгений уже давно хочет сказать про социальные сети.

ЕВГЕНИЙ:  Социальные сети действительно очень интересная штука, но главной проблемой в коммуникации является высокая цена входа, оворили про расстояния, но есть ещё другие сложности, например, невозможно к этому человеку подойти, он к себе не подпускает, и так далее. Социальные сети несколько понижают сумму входа, и ты тогда можешь конструировать своё социальное поле так, как тебе интересно. Это очень интересная услуга, её тут же купили и накачали это дело миллиардами.

ТАТЬЯНА: Но это же симуляция.

ЕВГЕНИЙ: Почему, это коммуникация реальная, ты реально можешь с этим человеком общаться, другое дело, что ему может надоесть это общение, и он тебя может расфрендить.

ТАТЬЯНА: Прекрасное ощущение. Тут, мне кажется, какой-то сложный вопрос. Вы, мне кажется, не пользователь социальной сети.

ЕВГЕНИЙ: Я сейчас хотел бы вернуться к вопросу, просто у меня на эту тему есть некоторая мысль, я её немножко выговорю, а может быть, она даже не имеет никакого смысла. Мне кажется, что всякое понижение цены входа в какой-то процесс не делает человека более или менее способным к этому процессу, оно быстрее выявляет эту способность. Вот вхождение в сеть социопатов, их оно быстрее делает заметными, они просто в глаза бросаются. Так бы с ними мы даже не пообщались, а так он бегает по френдам и гадит.

ТАТЬЯНА: Какая прелесть! Какое приобретение! Какое новое сокровенное знание!.

ЕВГЕНИЙ: А те, кто нормально коммуницируют, они могут коммуницировать и в социальных сетях так же устойчиво, именно поэтому самые популярные социальные сети закрыты, где вход регулируется.

ТАТЬЯНА: К этому моменту я открыла последнюю из полученных записок, которая звучит так: устанем ли мы от социальных медиа, и когда. Надоест ли Антону Борисовичу писать в Живом Журнале, а студентам комментировать фотографии в контакте?

АНТОН НОСИК: Я думаю, что тут, как в спорте и как в сексе, у каждого человека наступает момент его усталости в разное время. Никто коллективно, дружно, в масштабах планеты Земля не устаёт ни от чего. Один человек устанет, другой - наоборот, начнёт этому больше времени посвящать, это всё индивидуальный процесс, это всё отношения человека с коммуникативной средой, так же, как и с технологиями, это очень всё индивидуально.

ТАТЬЯНА: Скажи, а качество нетбука и айфона - они на секс как-то влияют?

АНТОН НОСИК: В каком смысле? Если использовать их, как инструменты для секса?

ТАТЬЯНА: Нет.

АНТОН НОСИК: Не пробовал, честно говоря.

ТАТЬЯНА: И не надо, мне кажется.

АНТОН НОСИК: Я думаю, что не со всеми видами домашних животных это можно, но айпедмену ничего кроме слонихи в голову не приходит.

ТАТЬЯНА: Я просто пыталась, шутя, донести до тебя мысль, что то, о чём мы здесь говорим, о технологиях, о всяких гаджетах, о всяких социальных сетях и всяких модах социальных, между прочим, имеющих не для нас большой коммерческий смысл, это не совсем то же, что секс.

АНТОН НОСИК: Вот смотри, запускание змеев, здесь есть наверняка люди, которые запускали змея в детстве, и это ожидание запускания змея было сопряжено с волнением, каким-то ожиданием, это было важное событие, что - побегу запускать змея. Причём наверняка есть люди, которые сегодня удивляются этому чувству, и, в общем, странно было представить себя, с нетерпением ожидающего, что потеплеет.

ТАТЬЯНА: У них просто детей нет, а когда появятся дети, они станут ждать.

АНТОН НОСИК: Вот традиции запускания змея несколько тысяч лет, так что несколько тысяч лет назад были люди, которых радовал процесс запускания змея, а также люди, которых он раньше радовал, а потом перестал.

ТАТЬЯНА: Опять сейчас непонятно.

АНТОН НОСИК: А чего непонятно - и увлечение, и охлаждение к увлечению может повторяться в течение поколений, цивилизации, истории. Человечество, особенно мыслящая его часть, никогда не ходит в ногу, никогда не марширует строем.

ТАТЬЯНА: Твоими бы устами... Из непонятного сегодня прямо сейчас происходит эпохальное событие, я надеюсь, что тебе сейчас всё станет понятно: матч между человеком и компьютером. Как вы представляете себе мир через десять лет, который будет насыщен гаджетами, интеллектуальные возможности которых будут превосходить возможности человека, и лет через двадцать, когда они будут превосходить возможности человека многократно?

ЕВГЕНИЙ: Я вот не считаю, что лет двадцать. В каждой исторической эпохе становится вопрос, что будет, когда машина становится неэффективной.

АНТОН НОСИК: Да, Тьюринг, который придумал тест Тьюринга, покончил с собой, и ни одна машина до сих пор этот тест не прошла, став умнее человека. То, что машина больше разрядов считает на единицу времени, то, что машина всегда тебя обыграет в компьютерный пинг-понг, если будет правильно запрограммирована, это не значит, что она стала нас умнее. Машина начала быстрее считать деньги, это не значит, что она стала умнее. Вот когда она станет умнее, тогда у нас к ней будет много интересных вопросов. К сожалению, я боюсь до этого не дожить, как не дожил Алан Мэтисон Тьюринг, царство ему небесное.

ТАТЬЯНА: Какой ты скромный и элегантный. Всё-таки тут поступил вопрос на тему, живо меня интересующую: "Новости в интернете, новости в традиционных средствах массовой информации - они конкуренты, или нет?

АНТОН НОСИК: Я для начала хотел бы себе представить, за что бы им конкурировать, ведь конкуренция возникает в тот момент, когда есть какой-то ограниченный ресурс, и он либо туда пойдёт, либо сюда. А вот если я прочёл новость в интернете, это совершенно мне не мешает прочесть её в газете.

ТАТЬЯНА: То есть им вообще нечего конкурировать, я правильно понимаю?

АНТОН НОСИК: Нет, минуточку, будет конкуренция, когда все шестнадцать часов в сутки, которые человек не спит, и все эти шестнадцать часов будут посвящены процессу потребления информации в голову.

ТАТЬЯНА: Подчёркиваю, что в голову.

АНТОН НОСИК: Ничего другого нет, потому, что если мы про другие отверстия поговорим, то там электроника не конкурент бумаге, айпэдом реально не подотрёшься. Но если мы говорим о потреблении в голову, то до тех пор, пока не все шестнадцать часов бодрствования посвящены процессу чтения новостей, либо онлайн, либо на бумаге, то они могут не за счёт друг друга отнимать друг у друга наше внимание. Они могут отнимать наше внимание в других процессах: потреблении пива, в игре в футбол, в просмотре телевизора. Но конкуренции между ними пока нет.

ТАТЬЯНА: Ты исчерпывающий список своих занятий в течение шестнадцати часов бодрствования назвал?

АНТОН НОСИК: Стояние в пробке ещё можно вспомнить.

АЛЕКСЕЙ: Каким образом может отнять время стояние в пробке, скажем, от бумажных газет?

АНТОН НОСИК: Вы не можете получить бумажную газету в пробке.

АЛЕКСЕЙ: Да, вот тут, мне кажется, как раз никакой конкуренции нет.

АНТОН НОСИК: Это пример занятия, которое может совмещаться с чтением газеты.

ТАТЬЯНА: Антон Борисович, ходи пешком.

АНТОН НОСИК: А что, в процессе нельзя читать?

АЛЕКСЕЙ: Не стоит, а также если это не пробка, я бы не читал и электронных новостей.

АНТОН НОСИК: Тогда это была не пробка.

ТАТЬЯНА: Детям я буду рассказывать про непроливашку и ручку перьевую, а мой сын будет рассказывать, если всё пойдёт по-вашему: знаешь сынок, раньше люди умели писать, также они умели читать, а не сканировать, и так далее. Но про это - Бог с ним, про это много написано качественных вещей. Знаете, тут есть несколько конкретных вопросов, я их оглашу, хоть мне кажется, что это не совсем по теме: Антон Борисович, что вы думаете о будущем банков? Только не надо сразу гордиться и возноситься. Я думаю, что Антон Борисович ответит на это после семинара.

АНТОН НОСИК: Я думаю, что все счета в Сбербанке будут переведены на двадцатизначные коды.

ТАТЬЯНА: Я же просила тебя. А ещё есть такой вопрос, он ещё более серьёзный, и кажется, что надо на него ответить: Антон Борисович, что вы думаете о надёжности способов заработка в интернете, может ли подросток пятнадцати-семнадцати лет убедить родителей, что его занятость в интернете поможет ему в будущем успехе зарабатывания денег? В скобках: поможет во взрослой жизни? Мне кажется, тут есть какой-то подвох, какая-то есть история, которую, может быть, понимают. Но это написал не подросток пятнадцати-семнадцати лет явно, заметьте.

АНТОН НОСИК: Это очень сильно зависит от родителей, готовы ли они слушать собственных детей, потому что это в принципе самая большая и серьёзная драма подросткового переходного возраста, что родители не воспринимают всерьёз то, что от детей слышат. Даже это может быть преувеличенное ощущение подростка, что не воспринимают всерьёз. Но мне так кажется, я просто в своей жизни поучаствовал в большом количестве ток-шоу, в том числе и на Первом канале, посвящённых сенсуализации...

ТАТЬЯНА: Что, прости?

АНТОН НОСИК: Высасыванию из пальца драмы по поводу того, что компьютер отнял у родителей ребёнка. Я видел этих дам, которые подряжались рассказать на Первом канале (или на втором, третьем, или четвёртом) о том, как компьютер отнял у них ребёнка. И то, 

что видел я, - неготовность ударить пальцем о палец, чтобы начать разговаривать на одном языке со своим ребёнком, сделать минимальные интеллектуальные усилия и понять то, что ему, ребёнку, понятно. Проще было загородиться от ребёнка и объявить войну тому, что ему интересно.

Мне кажется, что это было про воспитание этих мамаш, а не про адские козни компьютера.

ТАТЬЯНА: Анитон Борисович, а теперь ответьте на вопрос, я переформулирую: насколько надёжны способы заработка в интернете, вопрос был об этом?

АНТОН НОСИК: Ответ очень простой: кода пятнадцатилетний или семнадцатилетний ребёнок что-то говорит, его надо услышать. Может, он несёт полную чушь, очень может быть, что кто-то ему рассказал, что можно на каком-то форуме поменяться номерами кредитных карточек, и они позволяют приобретать много благ, да, такие идеи случаются среди подростков в этом возрасте, и даже более раннего возраста. Может быть - да, списать данные карточки родителей, обменять её на чью-то чужую карточку. Может быть, он несёт ерунду, а может быть, он говорит дело. И никакого другого способа это понять родителям, кроме как услышать сказанное, нет. Я не могу сказать: слушайте ребёнка, и всё, что вы от него услышите, - это правда в высшей инстанции. Или тот способ зарабатывать, который ребёнок придумал, обязательно катастрофический.

ТАТЬЯНА: К моему глубокому разочарованию, Антон Борисович не в состоянии ответить на вопрос, надёжен ли способ заработка в интернете.

АНТОН НОСИК: Потому что это точно так же, как - ответь мне, безопасны, надёжны ли люди в Москве?

ТАТЬЯНА: Всегда.

АНТОН НОСИК: Есть примеры в интернете лохотрона, и есть примеры в интернете, абсолютно нормально работающие на заработок. Точно так же, как фондовая биржа, надёжно ли вкладывать деньги на фондовой бирже?

ТАТЬЯНА: Кому как, и смотря сколько.

АНТОН НОСИК: В акции Apple значительно надёжнее, чем в акции Роснефти и Внешторгбанка.

ТАТЬЯНА: Это совершенно на совести Антона Борисовича Носика. Пока вы думаете, я быстро прочту заключительные записки – так, быстро, бегло. Что вы думаете по поводу оплаты с мобильных телефонов при проезде в метрополитене? Клёво?

АНТОН НОСИК: Да.

ТАТЬЯНА: Дальше: какой гаджет вам бы хотелось, чтобы изобрели?

АНТОН НОСИК: Мне бы хотелось, чтобы с чтением мыслей побыстрее справились.

ТАТЬЯНА: Телепод. А вам какого гаджета не хватает, какой вам хочется сейчас гаджет, вернее, вообще?

АЛЕКСЕЙ: Может быть, какой-то хочется.

ТАТЬЯНА: А машину времени хочется?

АЛЕКСЕЙ: Нет.

ТАТЬЯНА: А вам, Евгений?

ЕВГЕНИЙ: Честно говоря, не знаю. Я просто замечаю, что каждый новый гаджет я использую всё меньше и меньше.

ВОЗГЛАС ИЗ ЗАЛА: Связь с Богом.

ТАТЬЯНА: Вот предложения явно опережают спрос, вот видите, связь с Богом, и мысли читать, а больше пока люди ничего не хотят такого, чего у них уже нет. Какой у вас самый востребованный гаджет? Алексей? Евгений?

ЕВГЕНИЙ: У меня из всех функций гаджета, которые я использую, это напоминалка, потому, что я постоянно всё забываю.

ТАТЬЯНА: Однако вы не похожи на человека, который всё забывает.

ЕВГЕНИЙ: На бумаге можно было бы это делать, но на бумаге это не так аккуратно.

ТАТЬЯНА: Лёша, вы не ответили про любимый гаджет.

АЛЕКСЕЙ: Мне странно про напоминалку: мне странно, как вы не забываете туда внести информацию?

ТАТЬЯНА: Вот, понимаете, у меня тоже, я не могу за ней ухаживать, уход за электронным календарём...

ЕВГЕНИЙ: Занести - это коротко: подумал, занёс - и забыл тут же.

ТАТЬЯНА: А завтра, то есть каждый день надо вспоминать и заносить.

ЕВГЕНИЙ: Нет, тебе говорят, вот надо завтра туда-то сходить, ты занёс - и всё, а потом забыл об этом моментально.

ТАТЬЯНА: А зачем забыл?

ЕВГЕНИЙ: Так получается. Просто темп жизни такой, что мозг с этим не справляется.

ТАТЬЯНА: Так, я прошу прощения, для меня совершенно непонятный вопрос, я думаю, что ты его поймёшь, но отвечай, пожалуйста, кратко: "Вы тоже ждёте Анлока, Антон Борисович?»

АНТОН НОСИК: Нет, абсолютно не жду, всё что мне надо, уже давно разлочено.

ТАТЬЯНА: Анлок, что бы это ни было, он его не ждёт. И вот ещё такой конкретный вопрос: можно уточнить у Антона, насколько существенно отличается Nokia E72 от Nokia E71?

АНТОН НОСИК: Да, Е72 имеет много преимуществ, она пошире, у неё полная клавиатура, у неё одна буква - одна клавиша. Но при этом, к сожалению, много дефектов, ключевых для телефона, таких, как микрофон, приёмник, динамик. Без этого телефон не телефон. Экран больше - это хорошо, клавиатура больше - это хорошо, но вот узлы для отправки и приёма голоса - они её, к сожалению, подвели.

ТАТЬЯНА: И больше мы о Nokia вообще не будем говорить. Тут теперь совершенно другая серия вопросов, пользуясь тем, что мы заполучили великого Носика: Антон Борисович, несколько дней назад  за то что британского журналиста в Россию не пустили вы в своём Живом Журнале назвали министра иностранных дел Лаврова …ком. Затем въезд журналисту разрешили. Вы собираетесь извиниться?

АНТОН НОСИК: Нет, простите, после того, как ему разрешили вьезд, я ожидал, что в Живом Журнале Лавров со мной согласится. Потому что если бы они ещё настаивали сейчас, что он какой-то враг народа, представляет угрозу, и была какая-то причина его не пускать, то была бы вторая точка зрения, что Лавров не …к, а на самом деле были уважительные причины его не пускать. Но сейчас, когда его впустили, очевидно же, что его можно было впустить тогда, что не было ни одной причины, ну не …ак?

ТАТЬЯНА: Поскольку он не попросил у тебя прощения за это, ты не будешь извиняться. И вот есть ещё такой серьёзный длинный вопрос, но я по своей воле его зачту: раз уж сегодня так много звучали слова о вашей ответственности за новых людей, за подрастающее поколение, за молодость, то хотелось бы обратиться к вам с вопросом по поводу вашего Живого Журнала со созвучным названием, который всем известен. Я вполне могу понять публикацию стихов про кишки в день святого Валентина, в конце концов, кому день святого Валентина, а кому казнь великомученика. Но меня гораздо больше привлекла публикация фотографий, где Храм Христа Спасителя, пожалуй, главный храм страны, предстаёт сквозь призму бокала с вином.

АНТОН НОСИК: С водой.

ТАТЬЯНА: Вы намеренно задеваете чувства верующих, поскольку вас раздражает религия, как нечто фундаментальное, или это своего рода пофигизм?

АНТОН НОСИК: Вообще, обсуждать картинки со слепыми людьми - это, по-моему, неправильно, там вода прозрачная, а вода как оскверняет Храм Христа Спасителя? Сфотографирован через бокал воды без газа.

ТАТЬЯНА: Он оправдывается! Это хороший знак.

АНТОН НОСИК: А что касается вина, это вообще-то кровь Христова, и каким образом оно могло бы унижать христианскую силу, мне это тоже непонятно, но там была вода.

ТАТЬЯНА: То есть он не намеревался осквернять чувства верующих.

ЕВГЕНИЙ: И превращение воды в вино тоже обсуждалось.

ТАТЬЯНА: Есть ещё один вопрос: почему вы не звоните с айфона, что такое?

АНТОН НОСИК: Это просто реально плохой телефон, он неудобный для половины головы, у него держишь палец в одном месте - и приём пропадает. Есть много причин, по которым неудобно пользоваться им для отправки и получения звонков.

ТАТЬЯНА: Значит, тут про блоги, кто отдельно интересуется авторством блогов, давайте вы отдельно спросите Антон Борисовича. Есть ещё такие вопросы, очень прошу каждого ответить буквально двумя словами: как вы относитесь к Сколково?

АНТОН НОСИК: Сложно.

ТАТЬЯНА: Вы, Евгений?

ЕВГЕНИЙ: Я отношусь, не прямо, но отношусь.

АЛЕКСЕЙ: А я удачным образом как раз не отношусь.

ТАТЬЯНА: Кстати, тут действительно но Полит.ру можно задать вопрос заранее в электронном виде гостю, я один зачитаю, который меня больше волнует, поскольку про моё не удалось поговорить, про то, что меня интересует, как многих женщин. Сейчас последний вопрос, и мы будем заканчивать: гаджеты, несмотря на свой удобный и простой интерфейс, не всегда оказываются так уж просты для использования некоторыми группами населения. Большое количество людей среднего возраста, пожилые люди и, в принципе, все, кто не владеют минимальной компьютерной грамотностью, испытывают сложности в использовании даже современного мобильного телефона. В то же время достаточно большая часть молодого поколения свободно решает свои задачи различной сложности за счёт современных гаджетов. Порой эта социальная группа погружена в мир социальных сетей или приложение в своей новой игрушке. Как это цифровое неравенство между молодыми и старшими может отразиться в дальнейшем, исчезнет ли преемственность поколений вследствие полного непонимания?

АНТОН НОСИК: Преемственность между людьми нелюбознательными из старшего поколения и любознательными из более молодого поколения - такой преемственности никогда не существовало, потому что старшее поколение нелюбознательных не смогло передать свою нелюбознательность по цепочке, судя по тому, что младшее оказалось любознательным. 

Порог входа в консьюмерские технологии, в такие, как мобильные телефоны, Айпэд, Айпод и так далее, находится на уровне интеллектуального развития ребёнка двух с половиной лет

, это я по собственному ребёнку сужу, если представить, что он вундеркинд, то трёх с половиной лет. Значит, человек, который объявляет, что для него это оказалось неподъёмное мыслительное усилие, - это, значит, какой-то особенный нелюбознательный человек. Есть люди, которым лень почесать в голове, про них ещё Бертран Рассел сказал, царство ему небесное, что это люди, которые преуспели в отказе пошевелить мозгом. Да, у них теряется связь со всеми, кто не поленился это сделать, не только в младшем поколении, но и в более старшем.

ТАТЬЯНА: Ты нас сейчас, пожилых, обижаешь реально.

АНТОН НОСИК: Да ладно, у тебя нет мобильника, ты никогда в жизни sms не отправляла и не получала sms?

ТАТЬЯНА: Я не говорю об этом, естественно, сил нет.

АНТОН НОСИК: Это уже не вопрос возраста, это вопрос интеллектуальной линии только.

ТАТЬЯНА: Почему интеллектуальной линии, это вопрос выбора, а если люди привыкли читать книги, ходить в театр, полоть огород?

АНТОН НОСИК: Нет, тут речь шла о неравенстве, потому, что кому-то очень сложно. Слишком сложно, если бы он чего-то хотел, да не мог. Так вот - не бывает людей, которые бы хотели и не могли.

ТАТЬЯНА: Согласна, это вопрос по касательной о моём, мы говорим о нём часто. Для наших с тобой детей весь мир квартира, хотя сейчас для нас с тобой весь мир тоже.

АНТОН НОСИК: Мой ребёнок не живёт в квартире вообще, он живёт около океана, какая квартира, там нет квартиры.

ТАТЬЯНА: И трясёт всё прямоугольное, что ему дают.

АНТОН НОСИК: Когда он видит экран, то он, естественно, пытается им управлять, когда он видит проекционный экран, он не пытается его трогать.

ТАТЬЯНА: Евгений.

ЕВГЕНИЙ: Вопрос был прекрасен, просто как текст это будет тоже неплохо, но если посмотреть на реальность, то дети постоянно учат родителей каким-нибудь гаджетам, какая-нибудь стиральная машина, посудомоечная машина, это такой единственный жанр, и родители там прислушиваются.

ТАТЬЯНА: Хорошо отвечено. Алексей - о преемственности, неравенстве?

АЛЕКСЕЙ: Я думаю, что разные люди есть в разных поколениях, и как-то очень сложно вообще на этот счёт что-либо говорить. Но единственное, я бы не считал, что нежелание чем-то овладевать - это всегда отсутствие любознательности. Человек может не хотеть забивать себе голову тем, что ему кажется совсем ненужным, предположим, кому-то неинтересно запоминать составы футбольных команд разных лиг.

АНТОН НОСИК: Но они не жалуются на неравенство в доступе к этому праву.

АЛЕКСЕЙ: Но если потом он попадает в общество людей, где все это знают, он чувствует ущербность.

АНТОН НОСИК: Вы именно центральный принцип обозначили, центральный принцип в том, что голову можно как-то забить, что объём головы конечный, и наша задача - сторожить её от лишнего знания. Вот само это представление я и называю нелюбознательностью.

ТАТЬЯНА: Решительно не могу согласиться.

АНТОН НОСИК: А что значит - забивать и не забивать голову, не произносить слова: когда я их услышу, у меня голова забьется, не хочу узнавать эту новость, потому что я и так слишком много знаю…Я же не против того, что человек говорит: я вообще не хочу знать, как зовут президента страны, я не хочу знать, как называется чемпион России по футболу. Пусть говорит всё, что угодно, я не хочу этого знать, я не хочу того знать. 

В ту секунду, как начинаются жалобные нотки, что я лишён этого знания, потому, что я слишком стар, не мог себе этого позволить, я слишком большой начальник, у меня место в голове очень дорого стоит, вихри враждебные лишили меня этого знания, вот в этот момент я не соглашаюсь. 

Нежелание знать что бы то ни было - ради Бога, если ты не знаешь чего-то, и хорошо тебе, ради Бога, но как только человек становится жертвой технологий, которые лишили его возможности их знать, или ограниченность места в голове, голову никто из нас на шесть процентов не использует.

ТАТЬЯНА: Дорогие гости, Алексей, если у вас есть какое-то прощальное соображение о на тему новые технологии, и новые люди, будущее, прошлое, настоящее, Египет вчера, сегодня, завтра, то прошу вас.

АЛЕКСЕЙ: Мне кажется, что люди меняются мало, новые технологии могут реализовать какие-то важные потребности, в этом смысле они удобны. Плохо, если они порабощают людей, но я надеюсь, что со временем с людьми это не происходит. Спасибо.

ТАТЬЯНА: Замечательно. Евгений.

ЕВГЕНИЙ: Есть большая тема, я её очень коротко коснусь, просто на самом деле есть некоторые вещи, которые объективно меняются; прерогатива - низкая продолжительность жизни. Вот они меняются, и вот это нечто новое возникает, с чем люди не привыкли жить, то есть это больше информации, больше связанность, меньше затрат на ограничения. Есть такое ощущение, что эта штука может очень резко что-то поменять, а с другой стороны это может происходить в форме чего-то ползучего, что вот что-то новое, раньше такого не было, интересно. На самом деле у меня нет ответа, что поменялось в человеческой природе или не поменялось, изменится или не изменится, это очень интересно наблюдать. Но для себя могу сказать, что единственного, действительно нового человека наверно можно ожидать, если драматически изменится продолжительность жизни, скажем, лет до четырёхсот. Вот это любопытно, а всё остальное... Нет, всё, что говорили, это абсолютно реально, технологический горизонт на самом деле проглядывается.

ТАТЬЯНА: Не сразу давайте до четырёхсот.

ЕВГЕНИЙ: Давайте до трёхсот лет. Там будет или резкое продление жизни, или будет так - по полгодика, по годику. Там просто есть возможность довольно резкого роста, она проглядывается.

ТАТЬЯНА: Где?

ЕВГЕНИЙ: Есть такой технологический момент.

ТАТЬЯНА: Антон Борисович, прошу тебя.

АНТОН НОСИК: Я убеждён, что технологии вообще никак не меняют людей, могут доставлять или не доставлять им радость, в зависимости от того, доставляют радость они лично вам, этим определяется их роль лично в вашей жизни.

ТАТЬЯНА: Спасибо большое, наши гости, наши слушатели, за дискуссию, за участие. И внимание, следующая наша встреча будет здесь же двадцать второго февраля, нашим гостем будет Григорий Ревзин, а тема просто супер - "Москва без Лужкова". Мы благодарим Политехнический музей за предоставленную возможность быть в этом чудесном зале, и мы страшно благодарим магазин дизайнерских подарков и предметов интерьера DesignBoom за предоставленные для проекта стулья, а видеозапись встречи и расшифровку вы сможете найти на сайте www.polit.ru. Читайте древнейший интернет-ресурс страны. Спасибо.

И вот еще об этом:

Репортаж Маши Федоренко. Новые люди для новых технологий

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.