Промышленный шпионаж - двигатель технического прогресса

Российские историки, супруги Гузевичи – Дмитрий Юрьевич и Ирина Давидовна, сотрудники Школы Высших Социальных Исследований в Париже, продолжают рассказ об А.А. Бетанкуре и его роли в становлении русской высшей технической школы. 

Ирина Давидовна: Имя Бетанкура вошло в анналы истории техники, в первую очередь благодаря его первой, короткой поездке в Англию, потому, что там он прославился как промышленный шпион, укравший у Джеймса Уатта секрет паровой машины двойного действия…

Он привез его на родину?

И: Нет, во Францию, и передал своему другу, французскому механику Перье, для внедрения. Уже через год на этой основе действовала первая на материке паровая мельница, устроенная Перье в Париже, на Лебяжьем острове. 

Дмитрий Юрьевич: Кроме того, Бетанкур предал устройство паровой машины двойного действия гласности, публично известив о нем научное сообщество. 

Бетанкур прославился как промышленный шпион, укравший у Джеймса Уатта секрет паровой машины двойного действия.

И: Это абсолютно шпионская история, вокруг которой имеется масса литературы, и каждая страна – Испания, Англия, Франция – интерпретирует ее, естественно, по-своему. Но факт есть факт: это был универсальный двигатель, который держался в страшной тайне, поскольку фирма Болтона в Бирмингеме и сотрудничавший с ней Уатт имели от него огромный доход.

Бетанкур этот секрет раскрыл. Как потом выяснилось, он был не единственным, были и другие люди, которые приезжали и пытались что-то сделать, но он продвинулся дальше всех. Он посмотрел на эту машину издалека и понял принцип действия… потом представил в Академию наук ее описание, изготовил действующую модель, опубликовал результаты и англичане остались ни с чем. Ездил он осенью 1788 года, а открыл для публики в 1789. Меньше, чем через пять лет после изобретения Уаттом машины двойного действия.

Бетанкур, как мы помним, в это время живет в Париже?

И: Да, и занимается созданием коллекции машин. Собственно, паровая машина ему и нужна именно для этой коллекции. Сам, лично Бетанкур паровую машину не внедрял. Тут характерен менталитет государственного, корпусного инженера – ему важно было сделать доклад в Академии, снискать там успех, аплодисменты, повышение в должности, прибавку к зарплате. Внедрение же, доходы от предпринимательских затей его не особо интересовали. Да и предприниматель он, надо сказать, был никудышний : все его личные промышленные инициативы регулярно терпели крах...

А Уатта, напротив, волновали доходы – от продаж машин. Разумеется, возникла очень напряженная ситуация – она, кстати, хорошо документирована. Заметим, что не только Бетанкур следил за Уаттом, но и наоборот. В архиве Болтона и Уатта мы обнаружили переведенные на английский язык копии с рукописных материалов экспериментов Бетанкура по упругости паров.

Хотя Бетанкур известен в первую очередь в связи с акцией по разгадыванию секрета Уатта, она была отнюдь не единственной в его списке «шпионских подвигов». Он таким же образом «взял» и раскрыл для широкой публики ряд других промышленных изобретений. Просто машина двойного действия затмила по значимости все остальное...

Интересно и то, что для него это вообще не было подвигом – ему просто нужна была эта машина для кабинета, он поехал, посмотрел и сделал ее. А кабинет машин не сохранился – он довольно быстро погиб. Наполеон вошел в Мадрид в 1808 году, дворец Буэн-Ретиро был разрушен, и коллекция, в основном, погибла. А то, что от нее осталось – было распылено. Есть только каталог.

Правильно я понимаю, что Ирина как раз сумела по каталогу восстановить виртуальный кабинет машин в компьютере – удалось найти прототипы, по которым Бетанкур делал машины для кабинета? И что процентов семьдесят чертежей сейчас восстановимы?

И: Фактически, кабинет – это инженерное кредо Бетанкура. Сама коллекция, каталог, а также предисловие к каталогу – это отражение того, как он видел состояние техники и инженерной мысли на тот момент времени. В современной терминологии мы можем охарактеризовать это восприятие как переходное – от инженера эпохи Просвещения, с его синкретичным сознанием, в основе которого лежит просвещенческая идея единства всех наук, к инженеру-математику с узкой специализацией. Последним Бетанкур все-таки не был – он был инженером Просвещения. Но достиг многого. Он сделал головокружительную карьеру в Испании, он был у истоков создания испанского корпуса мостов и каналов, он создал Школу мостов и каналов в Мадриде. Школа – очень громко звучит. В течение всех лет, что он там преподавал, в ней было от трех до пяти учеников – но они были!

Так было до 1807-1808, когда Бетанкур «созрел» для отъезда из Испании. До этого он просто, скажем, отлучался – но всегда возвращался потом в Мадрид. Он прожил три года в Англии, постоянно наезжал во Францию, где пробивал созданный вместе с Бреге оптический телеграф - более совершенную модель, нежели у Шаппа. Но тот уже начал строить свою систему. И модель Бетанкура/Бреге, бывшая более защищенной от ошибок, более простой и не требовавшей такого обучения телеграфистов, в конце концов принята не была… При этом, телеграф Бетанкура/Бреге был изделием знаковым и в прямом, и в переносном смысле слова – он символизировал типично испанскую утилитарность, учитывающую отсутствие в стране грамотных техников, приходилось создавать что-то очень простое, доступное.

Телеграф Бетанкура/Бреге был изделием знаковым – он символизировал типично испанскую утилитарность, учитывающую отсутствие в стране грамотных техников.

Д: Однако, оказалось, что момент утерян и создавать эту систему все-таки дороже, чем развивать систему Шаппа. Но, разумеется, все это решалось крайне конфликтно.

В общем, в 1807 году он оказался во Франции, где мимоходом они с Ланцем написали курс механики машин, который, в принципе, прославил обоих. Фактически, это была работа, определившая рождение теории машин и механизмов. Тогда же, в 1807 г. – с декабря по апрель либо май 1808 года – он съездил в Россию, был принят Александром I на царскую службу и вернулся потом за семьей. И окончательно возвратился в Россию уже осенью 1808 - с женой, сыном и тремя дочерьми, какое-то время повертелся без особых дел, а потом его определили к реформам в ведомстве путей сообщения. И в ходе подготовки этих реформ было решено создать институт для подготовки инженеров путей сообщения. Это был результат работы Тайной комиссии, которая заседала в Павловске под председательством принца Ольденбургского, молодого человека, только что женившегося на Екатерине Павловне и «унаследовавшего» транспортное ведомство, которое прежде подчинялось канцлеру графу Румянцеву.

Как осуществлялись собственные проекты Бетанкура? Что про него мы, простые благодарные потомки, знаем: московский Манеж, ныне в своей первозданности уничтоженный Лужковым, подъем Александрийского столпа за час с небольшим из положения «лёжа» в положение «стоять смирно» подъем колонн Исаакиевского собора с помощью деревяшки и чьей-то матери – что еще?

Д: Петербург. Площади Петербурга, планировка Петербурга. Их благодарные потомки знают. А это – результат работы так называемого «Гидравлического комитета»: «Комитета для строения гидравлических работ в Петербурге и прикосновенных к оному местах» созданного под руководством Бетанкура в 1816 году. И туда вошли рядовыми членами все знаменитые архитекторы, которых принято считать создателями ампирного Петербурга – Росси, Стасов, Монферран, Модюи и другие, простыми чертежниками там служили К. Тон, молодой Штакеншнейдер, инженеры Базен, Готман и так далее. То есть, это был огромный, говоря нынешними словами, проектный институт в области градостроения. Бетанкур – во главе, создатель и председатель. И без подписи Бетанкура (а после его смерти – Базена) ни один из проектов не мог быть осуществлен. А создаваемые проекты – это в определенном смысле плод коллективного творчества членов комитета, который поручал потом оформление решения кому-то из архитекторов. И этот архитектор ставил свою подпись как человек, завершивший оформление данного решения. И постройка приписывается обычно этому архитектору.

Петербургский «Гидравлический комитет» - это был огромный проектный институт в области градостроения. Бетанкур – стоял в его главе, являясь создателам и председателем. И без подписи Бетанкура (а после его смерти – Базена) ни один из проектов не мог быть осуществлен. 

То есть, Исаакиевский собор – это не вполне Монферран?

Д: Исаакиевский собор – если говорить в реалиях – это плод творчества доброго десятка архитекторов и инженеров, причем не помощников архитектора, а именно ответственных проектировщиков. Причем, половина их – противники Монферрана. И гений этого человека состоял в том, что он сумел все это аккумулировать.

Но он и сам был хороший рисовальщик?

Д: Да, рисовальщик. Но если б он строил по своему первому проекту – собор бы рухнул. А возражения Модюи, архитектора из комитета, позволили Монферрану вылезать не из под груды обломков собора, а из под груды бумаг, против него написанных – это много легче, не так больно. В результате собор и был создан. Еще одна организация, которую в 1820 создал Бетанкур – Комиссия проектов и смет; звучит скучно, однако именно благодаря деятельности этой организации Россия почти не знала катастроф инженерных сооружений по вине инженеров-проектировщиков. По вине подрядчиков, поставивших не те материалы – были, а вот из-за ошибок проекта – нет, никогда! Через эту комиссию проходили проекты всех инженерных сооружений, подлежащих строительству в России. Ее функцией была проверка надежности и прочности.

То, что сейчас называется технадзор…

Д: И они начали создавать первую нормативную литературу. Вся нормативная литература в России восходит к этой комиссии. Эта экспертная организация – тоже детище Бетанкура. Так что его заслуги как организатора, много значительнее, чем собственная инженерная, изобретательская деятельность.

И все-таки – какие-нибудь еще его собственные инженерные работы…

Д: Ряд мостов: первый мост через один из рукавов Невы – Каменноостровский, Бумажный мост через Бумажный канал в Екатерингофе, перестройка Исаакиевского моста, перестройка Тульского оружейного завода, ансамбль Нижегородской ярмарки, постройка Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг (то, что сейчас Гознак – Л.У.) – здесь он сам разрабатывал технологии, чуть ли ни дизайн банкнот. И множество других.

Бетанкур принял российское подданство?

Д: Нет. Он и русский толком не выучил. Более того, похоже, он выполнял роль технического резидента Испании в России. Посылал материалы в Испанию…

И: Например, работая с Тульскими оружейными заводами, он слал в Испанию информацию о новейших вооружениях. Как истинный патриот. Но это – мелочи. На самом деле, он был всем одновременно – вот это поражает, это парадокс личности. И он не один был такой – это вполне характерно для эпохи.

Д: Скажем, его последователь и воспреемник Базен получал деньги и в России, и во Франции, находился, фактически, на двух службах одновременно …