«Крымское дело» Конституционного Суда

18 марта президент Владимир Путин направил подписанный «крымский» договор на рассмотрение в Конституционный Суд (КС). Договор поступил только вечером, но судьи уже успели с ним ознакомиться: председатель КС Валерий Зорькин отметил, что «у них рабочий день ненормированный», и добавил, что сам в эти часы «сидел на кофе».

В условиях авторитарного политического режима предназначением суда становится не правосудие, независимое и беспристрастное, а содействие исполнительной власти. Проявив чуткость к президентскому запросу и, видимо, находясь на патриотической волне, КС решил откликнуться на просьбу президента и рассмотреть предложенный договор без публичных слушаний в порядке письменного судопроизводства. Ведь договор никем не оспаривался и в деле, по мнению Зорькина, отсутствовали стороны, а «как такого спора» не было.

В современной конституционной истории страны КС впервые рассматривал нератифицированный международный договор, касающийся принятия в состав России нового субъекта, на соответствие Конституции. Напомню, «беловежские соглашения» в своё время так и не стали предметом рассмотрения КС. Практика по этому поводу не сложилась, да и в самом Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде РФ» необходимость публичного разбирательства при рассмотрении подобной категории дел специально не оговаривается.

Однако проведя заседание без публичных слушаний, КС пренебрёг такими принципами конституционного судопроизводства как гласность (ст. 31 Закона), устность разбирательства (ст.32), состязательность и равноправие сторон (ст. 35).

Рассмотрение такого знакового вопроса должно было бы вестись с заслушиванием полномочных представителей всех органов власти и уточнением их позиции, с прямой трансляцией этого заседания не только на официальном сайте КС, но и на федеральных каналах. От такой дискуссии и открытости выиграли бы все, а доверие к конституционному правосудию только повысилось бы.

Во многих развитых демократиях (например, в ФРГ) публикация решения Конституционного Суда сопровождается информацией о количестве поддержавших и не поддержавших его судей. Ведь не всегда судья, который проголосовал против конкретного решения, выходит в публичное пространство с особым мнением. Такая практика в российском конституционном судопроизводстве не сложилась. Однако 19 марта 2014 г. страна узнала, что КС принял положительное решение по «крымскому делу» единогласно. Небывалый случай открытости.

Согласно закону о КС, суд должен установить соответствие российской Конституции не вступившего в силу международного договора РФ с точки зрения:

1) содержания норм;

2) формы договора;

3) порядка подписания, заключения, принятия, опубликования или введения в действие;

4) разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную;

5) разграничения компетенции между федеральными органами госвласти;

6) разграничения предметов ведения и полномочий между органами госвласти РФ и органами госвласти субъектов РФ.

КС добросовестно проверил «крымский» договор по большинству из этих позиций. Однако, как представляется, упустил несколько важных моментов. Приведу только пару примеров.

Во-первых, КС, оговорившись, что решает «исключительно вопросы права и не оценивает политическую целесообразность заключения международного договора РФ», рассмотрел правомочие на заключение такого договора только одной из сторон – Российской Федерации. При этом не проверил статус «контрагента» РФ – самопровозглашённой Республики Крым и города с особым статусом Севастополя.

Если бы такая правовая проверка была проведена, КС узнал бы, что Автономная Республика Крым как составная часть Украины (члена ООН) провела референдум «о независимости», неконституционность которого была подтверждена Решением Конституционного Суда Украины от 14 марта 2014 г. № 2-рп/2014 (дело № 1-13/2014). В результате данного референдума, который не признало международное сообщество, Автономная Республика Крым «превратилась» в Республику Крым как независимое от Украины и зависимое от России «государство».

Такую трансформацию признала только Россия, в нарушение Будапештского меморандума 1994 г. (в нём США, Россия и Великобритания предоставили Украине гарантии её суверенитета и безопасности в обмен на её безъядерный статус).

17 марта 2014 г. Владимир Путин подписал Указ, где говорится: «учитывая волеизъявление народов Крыма на общекрымском референдуме, состоявшемся 16 марта 2014 г., признать Республику Крым, в которой город Севастополь имеет особый статус, в качестве суверенного и независимого государства». Согласно Федеральному конституционному закону от 17 декабря 2001 г. № 6-ФКЗ «О порядке принятия в РФ и образования в ее составе нового субъекта РФ», принятие в Российскую Федерацию в качестве нового субъекта иностранного государства или его части осуществляется по взаимному согласию Российской Федерации и данного иностранного государства в соответствии с международным (межгосударственным) договором, заключенным Российской Федерацией с данным иностранным государством (ст. 4). Таким иностранным государством выступила самопровозглашённая Республика Крым, а город Севастополь – его составной частью. Но что это за государство, которое из почти 200 государств-членов ООН признала только одна Россия в лице главы государства? Известна и полная изоляция России по «крымскому» вопросу на Совете Безопасности ООН.

Во-вторых, тот же закон предусматривает, что в случае принятия в РФ в качестве нового субъекта части иностранного государства этому субъекту предоставляется статус республики, края, области, автономной области или автономного округа в соответствии с международным договором (ст. 4). Если под иностранным государством понимается самопровозглашённая Республика Крым, то город Севастополь – его часть. Однако «крымский» договор закрепляет за городом Севастополь статус города федерального значения, что не предусмотрено в законодательстве для такого случая.

«Крымский» фактор отныне будет играть важную роль в российской правовой системе. Уже сейчас понятно, что Россия из конституционной «Федерации» преобразуется в конституционно-правовую «Федерацию» или конституционную «Федерацию» с договорными началами. Случай Крыма и Севастополя расширяет, с международно-правовой точки зрения, пределы права субъектов Российской Федерации на сецессию, запрещённую Конституцией России.

Принимая в состав РФ непризнанную независимую территорию (государство), Россия может столкнуться с различными вызовами, в т.ч. политическими и экономическими санкциями со стороны других государств и международных организаций, усилением визового режима и т.д. И если Крым уже «наш», то надо понимать, что любой происходящий там штурм украинских (не крымских) ВМС, о которых мы знаем из СМИ, может быть квалифицирован как военные действия России против Украины. Если в результате всех этих вызовов, связанных с присоединением Крыма к России, уровень соблюдения прав и свобод человека и гражданина в самой России уменьшится, вопросы появятся и к Конституционному Суду, который должен был просчитать все правовые риски, связанные с «крымским» договором.

Конечно, идеальных документов не бывает. Но опыт показывает, что более выверенными из них являются те, что рассматриваются более тщательным образом. Народную мудрость – «Семь раз отмерь, один раз отрежь» – никто не отменял. Иначе возникает ощущение срежиссированности всей внутрироссийской процедуры по Крыму. Россия в результате скоропалительного решения КС получит, видимо, Крым, председатель КС – очередной орден, а конституционные судьи – повышение зарплаты. Что получат от этого обычные россияне – пока не совсем понятно.

Автор – руководитель Центра конституционной истории.