Тенденции к регионализации в Западной Европе. Продолжение

Продолжая рассказ о тенденциях к регионализации в Западной Европе, мы переносимся из Великобритании на континент. Предыдущие части: 1. Шотландия. 2. Корнуолл.

Испания и Франция. Рядом, но по-другому.

Ситуация в Испании и во Франции требует отдельного анализа. Прежде всего потому, что процесс регионализации в двух главных «континентальных европейских империях» имеет свою отдельную предысторию. Сегодняшняя испанская политическая практика гораздо более драматична и конфликтна, нежели в соседних странах. Назначенный на 9-ое ноября референдум о независимости Каталонии не будет признан Мадридом и приведет к длинной череде противостояний различной степени интенсивности.

В качестве иллюстрации приведем только несколько цифр из ежемесячного опроса общественного мнения, проводимого крупнейшей испанской службой CELESTE-TEL. При общем рейтинге в 19,4% у Народной партии (НП) и 14,3 у социалистов (ПС) (всего 60% обозначивших позицию и 40% неответивших), цифры среди молодежи совсем иные. Среди категории до 30 лет у НП рейтинг 7%, у ПС – 8% (всего высказалось 50%, т.е. суммарный рейтинг двух больших испанских партий ниже почти в два раза, чем в среднем). У нового фаворита испанской политики – партии Podemos (представляющей леворадикальную политическую силу) рейтинг существенно выше – 11,5. Но лидером является не Podemos, а…категория «Другие», в которой суммирован рейтинг национальных и региональных партий. Многие из них неизвестны не только за границей, но и в самой Испании, но такова ситуация. Значительная часть, практически большинство молодого поколения практически во всех автономных провинциях не хочет жить в единой стране. Идея единого государства в Испании заканчивается, и заканчивается она на тех, кто сейчас вступает во взрослую самостоятельную жизнь. Это, конечно, не означает, что 9 ноября «случится страшное», но изменить настроения молодого поколения будет очень сложно.

Переходный период «по-испански» может быть достаточно длинным, но «испанский вариант деволюции» будет более напряженным и драматичным чем английский. Хотя бы потому, что мадридская политическая элита не готова к диалогу и продолжает находиться в плену устаревших представлений о собственном влиянии. Испанские варианты, в целом, требуют отдельного осмысления и выходят за рамки данного материала.

То же касается и Франции. Реально Франция на данный момент – последнее государство с (рудиментарными) признаками колониальной империи. Наличие территорий за тысячи километров от метрополии, которые входят в состав Франции на правах «заморских департаментов», само по себе является юридическим казусом. Не могут Мартиника и Реюньон принимать равноправное участие в жизни Франции. Большинство жителей «заморских департаментов» никогда во Франции и не бывало. А те, кто бывали, обычно, покупают билет только в один конец.

Небольшая иллюстрация. Федерация футбола Франции категорически возражает против того, чтобы Монако создало свою Федерацию (между тем Монако член МОК и всех международных спортивных организаций). В противном случае ФК Монако угрожают исключить из первенства Франции, что для ФК Монако смертельно. Одновременно с этим Франция возражает против создания Федераций на Карибских островах, но…приглашать их в Чемпионат Франции не хочет, да и не может. Не могут Карибские клубы летать еженедельно через океан. Вот такие двойные стандарты и такое равноправие.

Статус Новой Каледонии и Таити вообще неопределен и давно должен беспокоить комитет ООН по деколонизации. Наверное, если бы СССР продолжал существовать, то эта тема постоянно бы будировалась. А так «нет страны, нет проблемы». Никто не хочет портить отношения с влиятельным  постоянным членом Совбеза. И это дает право Франции выполнять принципы ООН там, где она считает нужным, и не замечать их там, где это не нравится Парижу. Чтобы ничего не выдумывать нынешний статус Новой Каледонии так и назвали «особое административно-территориальное образование». Формально Каледония не является частью Францию и не является независимым государством.

Французский случай тоже особый. Здесь исторически нет сильных региональных партий в самой метрополии, вообще нет дискуссии о будущем. А неудачный референдум о расширении прав Корсики позволяет отложить это на «далекое потом», что пока всех устраивает. Одних по сиюминутным и конкретным соображениям, других просто потому, что на них никто не обращает внимание.

Поэтому французский случай мы тоже отложим «на потом» и сосредоточимся на тех вариантах, которые наиболее характерны для Западной Европы. Где региональные движения, регионалистские политические силы появляются и начинают расти буквально из ничего. Или может быть все-таки из чего-то? Может быть, для этого все-таки есть основания.

Гризон – маленький, но равный.

Сразу оговоримся, что ситуацию в Восточной Европе, в станах «Новой Европы» мы намеренно проигнорируем. Прежде всего потому, что с аналитической точки зрения она заметно отличается от Европы Западной, это предмет отдельного исследования. Здесь слишком большое влияние имеет привнесенный момент, который в состоянии немедленно изменить весь политический пейзаж. Достаточно посмотреть на ситуацию в Словении, где парламентские выборы выиграла партия, созданная за месяц до выборов, в июне 2014 года, уже после того, как прошли выборы в ЕП. Аналогичная ситуация и в Украине, где в опросах лидирует партия действующего президента. Созданная уже более 19 лет назад, и все это время имевшая рейтинг в пределах статистической ошибки.

В Западной Европе не так много сформировавшихся исторических регионов. Испания и Британия стоят особняком – это типичные империи XVII-XVIII веков, находящиеся сейчас в процессе рецессии. В остальной части континентальной Европы исторические регионы - это относительно редкий случай. Поэтому мы сосредоточимся на наиболее старом по времени, а потому максимально доказуемом случае. Кроме того, это одно из самых крупных этнических сообществ в Западной Европе, не имеющее и никогда не имевшее собственной государственности – ретороманцы.

Большую часть истории территории ретороманцев входили в состав различных государств с различной внутренней организацией, и, т.о. испытывали на себе самые различные влияния. Римская провинция Ретия (Реция) уже навсегда осталась в древней истории, хотя название употребляется и сейчас.

В результате «внутреннее общение» ретороманцев так и не начиналось. Судьба романшей (швейцарский кантон Граубюнден, или Гризон[1]), ладинов (на данный момент этническая территория ладинов разделена между различными итальянскими провинциями) и фриулов (область Фриулия[2] со столицей в Удинезе) оказалась в значительной мере неодинаковой. Неодинакова и нынешняя политическая ситуация в местах их проживания. Этнолингвистические карты говорят об отсутствии единой территории ретороманцев по различные стороны итало-швейцарской границы.

Сейчас уже трудно себе представить, но, начиная с XV века территории Гризона, Трентино (Тирольского Трентино) были постоянным местом конфликтов между соседними государствами. Гризон, который был фактически независимым государством[3],  сначала стойко защищался от Австрийских притязаний, а потом уже в Австрии искал защиту он Наполеона. Очень своеобразно в Гризоне происходила реформация, приведшая к большому количеству гражданских конфликтов. Практически все германо-швейцарцы перешли в Протестантизм, среди романшей таких оказалось совсем немного, только в местах смешанного проживания.

Деволюция в Гризоне.

В 1798 французские войска силой присоединили Гризон (под названием Ретия) к Швейцарии. Восстановить свою независимость горной республике уже не удалось. Любопытно, что только с вхождением в состав Швейцарии романшский язык (романш) получил некое подобие официального статуса. Но, несмотря на это, в изменившихся условиях романши быстро теряли идентичность. Носителей языка (в абсолютных цифрах) было очень немного, городская культура отсутствовала. Даже сейчас большинство ретороманцев (отчасти за исключением фриулов) это сельское население. То есть использование больших соседних языков в качестве lingua franca было обязательным уже в средние века. Проблема, в целом, аналогична шотландской (и кельтской).

В Гризоне урбанизация очень быстро «убивала» романш. Еще в начале XX века романш был родным языком примерно у 35% населения кантона, сейчас не более 15%. 20% «съела» языковая ассимиляция, в первую очередь это касается столицы кантона Кура и его окрестностей. Официально в Куре не более 5-7% тех, кто считает романш родным языком. Притом, что романшские корни примерно у половины жителей города.  Все это время у романша был какой-то, не очень понятный статус полуофициального языка, но это уже не помогало.

И, в 1996 году, в рамках «деволюции по-швейцарски» прошел референдум о придании романшу статуса официального языка в Швейцарии. Новая конституция 2003 года окончательно закрепила статус романша. У языка появилась единая литературная форма. В начале нулевых годов количество носителей романша продолжает падать, однако ситуация уже изменилась.

Появляется общенациональный телевизионный канал на романше - RTR, национальная газета La Quotidiana (сразу после референдума, 1997 год). У языка появляется «площадка», он становится более востребованным. И это, как всегда, приводит к политическим последствиям.

Следует учитывать, что (со времен реформации) никаких конфликтов между романшами и германо-швейцарцами в Гризоне не было. Однако, ко второй половине XX века, романши стали уже очевидным меньшинством. Они сохранились в правящей элите кантона, но, как бывает в таких случаях, по «остаточному принципу». Инерция сохранялась, влияние падало.

Достаточно сказать, что после 1992 года в исполнительном органе власти кантона (выбирается прямым голосованием в составе пяти человек) ни разу не было большинства романшей. А значительную часть времени только один из пяти.  Все меняется в начале 2000-х.

 

Партии

2006

2010

2014

1[4]

2

3

4

5

1

2

3

4

5

1

2

3

4

5

Христианско-демократическая народная  (CVP)

13

15

5

2

35

7

19

7

-

33

6

20

5

-

31

Либералы (FDP)

21

9

1

2

33

27

8

2

1

38

24

8

3

-

35

Социал-демократы (SP)

8

4

-

2

14

7

3

-

2

12

4

8

2

2

16

Консервативно-демократическая (BDP)

-

-

-

-

-

18

5

1

2

26

19

4

2

2

27

Швейцарская народная (SVP)

22

6

3

1

32

3

-

-

1

4

5

2

-

2

9

Зеленые (GP)

1

-

-

-

1

2

-

-

-

2

2

-

-

-

2

независимые

1

1

3

-

5

-

2

3

-

5

-

-

-

-

-

Всего

66

35

12

7

120

64

37

13

6

120

60

42

12

6

120

Таблица 1. Представительство основных этнических групп в Большом Совете (Парламенте) Гризона 2006-2014 гг.

С 2006 года представительство романшей в Парламенте устойчиво и постоянно растет, представительство германо-швейцарцев также устойчиво сокращается. По итогам выборов 2014 впервые за обозримую перспективу представительство германо-швейцарцев оказалось ровно 50%, все предыдущие годы, оно было больше.

В Гризоне на выборах в Большой совет применяется система многомандатных[5] округов. Таким образом этническое перераспределение может происходить только в зонах смешанного проживания.  Это, прежде всего, города - Кур, Санкт-Мориц (округ Верхний Энгадин) и агломерация Рецюнс (Rhazuns/Razen), Домат (Domat/Ems), Бонадуз (Bonaduz), находящиеся на своеобразной «этнической границе» между романшами и германо-швейцарцами.

 

Карта 1. Изменение этнического представительства романшей в Большом Совете (Парламенте) Гризона на выборах 2006-2014 гг.

Так и происходит. Обратим внимание на то, что в Санкт-Морице (Верхний Энагдин) представительство романшей не растет. Вообще, в мировой столице зимних видов спорта этническая конкуренция выше. Санкт-Мориц фактически находится внутри «романшской зоны». Здесь, в отличие от Кура, романш и итальянский не исчезали никогда, хотя и уменьшались в объеме применения. Германо-швейцарцам здесь часто приходится с необходимостью переходить на незнакомый язык, и удовольствия это не доставляет. В Куре все проще, романш в качестве lingua franca никогда не существовал. Посему «просыпающаяся» идентичность местных романшей (граждан, имеющих романшские корни) встречается пока нормально. «Романш в школах как предмет» - против этого никто не возражает, а о большем речь пока не идет. Поэтому именно Кур вместе с Домат/Эмс, Иланз/Глион и Дисентис/Мустер становятся сейчас основными центрами деволюции романшей. Тем, более что в этих округах выбирается 37 из 120 депутатов Большого совета. В германо-швейцарской зоне вполне сравнимое количество депутатов - 40.  Количество романшей в парламенте кантона может расти и далее, но уже не так существенно. Никто точно не знает, сколько в Гризоне тех, у кого есть романшские корни. А сейчас, и эти показали выборы 2014 года, стало «модным» и перспективным использовать романш в предвыборной агитации. Простой момент. Германоязычные каналы Телевидения Швейцарии не очень интересовались выборами в Гризоне. Периферия. А канал на романше только этому событию уделял по несколько часов в день. Да, на RTR, пока пускают тех, кто предпочитает говорить по-немецки. Но неохотно и в последнюю очередь.

Еще один принципиальный и принципиально отличный момент выборов в Швейцарии, и, в частности, в Гризоне – это участие партий. Швейцарская партийная система позволяет партиям создавать доминацию на «определенной территории», но не позволяет пользоваться этим преимуществом в масштабе кантона и, тем более, страны.

Например, в Домат/Эмс, Иланз/Глион и Рецюнс/Разен тотальное доминирование CVP. Но никто не говорит, что CVP – это партия романшей (хотя безусловно, что это католическая партия в Швейцарии, а романши - католики). CVP сама заинтересована в наличии более универсального партнера, и таковым стала BDP. BDP образовалось при расколе ультраправой Швейцарской Народной партии (SVP, на данный момент самая большая фракция в Швейцарском парламенте). Причем раскол произошел именно в Гризоне, где ультраправые идеи уступили место консервативным. В BDP ушла большая часть SVP в Гризоне в 2008 году, но при этом в остальной части Швейцарии BDP не очень активна. Неформальная коалиция CVP и BDP сейчас уверенно управляет кантоном. Притом, что в масштабах всей Швейцарии это небольшие партии, не имеющие особого влияния.

Следует особо оговориться, что формально  CVP и BDP это не кантональные, а общенациональные партии. Т.о. в «особом» швейцарском кантоне власть тоже «особая». Но на этом стараются не акцентировать внимание. Главное, чтобы это давало свой результат.

На карте 2 хорошо видно, что именно CVP и BDP выполняют «особую» роль. CVP и BDP доминируют либо делят с FDP контроль над всеми романшскими и смешанными округами. FDP контролирует германские округа на севере кантона. Это также естественно вписывается в политический ландшафт Гризона. Германско-швейцарский избиратель мыслит федеральными категориями, и голосовать предпочитает за общенациональную партию.

«Политическим» голосованием в полной мере является только голосование в Куре и крупном германо-швейцарском массиве Funf Dorfer (5 сел), расположенном в округе Ландкварт севернее Кура. Во всех округах доминирует одна (реже 2-3) партия.
 

Карта 2. Партийные предпочтения по избирательным округам (уездам) на выборах в Гризоне 2010-2014 гг.

Т.о. политическая система в Гризоне:

- способствует деволюции;

- учитывает специфику кантона и максимально «подстраивается» под эту специфику;

- в максимальной степени учитывает изменяющиеся настроения избирателей и реагирует на это. В свою очередь это позволяет избегать крайностей и радикализма, что чрезвычайно важно в этнически смешанном сообществе.

Радикальные позиции SVP были неприемлемы для определенной части населения и препятствовали деволюции. И в Гризоне появилась (иногда считают что была воссоздана спустя 40 лет, но под другим названием) BDP.

Сейчас впервые за все время наблюдения возникла удивительная ситуация. Парламент кантона возглавляют два этнических романша – председатель Дури Кампелл (BDP, Верхний Энгадин), заместитель Витус Дермонт (CVP, Иланз/Глион). И еще один важный момент в сотрудничестве BDP и CVP. CVP, будучи (фактически) партией меньшинства соглашается на «руководящую роль» BDP. В свою очередь BDP создает все условия для того, чтобы на руководящие должности от партии выдвигались этнические романши. Хотя в самой BDP их меньшинство.
 

Карта 3. Распределение голосов на выборах коллективного исполнительного органа Гризона по округам в разрезе этнической принадлежности кандидатов в 2014 году.

Аналогичная ситуация сложилась и на выборах коллективной исполнительной власти кантона (regierung).  Впервые за более чем 20 лет из пяти членов «исполкома» кантона – три романша, представляющие (естественно) BDP и CVP. Барбара Яном Штайнер (Кур) и Йон Доменик Паролини (Скуол) представляют BDP (старшего партнера), Мауро Кавиджелли (Домат/Эмс) представляет  CVP.

Однако (и это тоже очень важно для понимания местной политики и хорошо видно на карте 3) избиратели германо-швейцарских округов не поддержали такой состав «исполкома». Несмотря на то, что BDP его поддержала, а избиратели (в определенной мере) поддерживают BDP. В отличие от карт 1 и 2, карта 3 делит кантон на две видимые части. То есть при изменении формата голосования предпочтения избирателей немедленно меняются.

Этнический разлом никуда не исчез. Проблемы существуют. В том числе и в отношениях между BDP и CVP, между Куром и регионами, между этническими общинами. 30 ноября в Гризоне прошел кантональный референдум об административно-территориальной реформе. Это «второй этап референдума», первая часть которого прошла в 2012 году. Смысл реформы в придании округам прав самоуправляющихся регионов привел к поляризации между партиями, в том числе между BDP и CVP. В CVP считают, что предлагаемая реформа – это «реформа сверху», цель которой «принудительно заровнять» систему местного самоуправления.

Высказываясь «против» CVP выступала не против реформы, а против ее специфики, которая может привести к «бесправию регионов, ползучему централизма и принудительному эгалитаризму». В основе позиции CVP было то, что регионы изначально неравны по своей численности, географическому положению и экономическим возможностям. Следовательно, «принудительное» предоставление регионам прав самоуправления приведет к росту экономических противоречий и большей зависимости от центра. CVP предлагала, чтобы «объединение в  регионы происходило самостоятельно - без вмешательства кантона».

Однако BDP и FDP (FDP в значительной мере пользуется популярностью в самом Куре и в германской части кантона) настояли на проведении референдума именно в таком формате и одержали победу. 62%, принявших участие в голосовании, высказались «за». В Куре и трех крупнейших германоязычных коммунах – Давос, ФюнфДорфер и Тринс «за» проголосовало более 70% избирателей (карта 4). По мнению авторов идеи – это улучшит инвестиционную привлекательность регионов и создаст предпосылки для экономического роста. Однако основные романшские коммуны идею референдума не поддержали. Если Иланз/Глион еще набрал  чуть более 50%, то Верхний Энгадин и Дисентис решительно проголосовали «против».

1. Из 39 коммун 10 проголосовали «против», в 12 победили сторонники реформы с совсем небольшим преимуществом. Подобный расклад заметно отличается от общего расклада. еще раз можно констатировать, что большое преимущество сторонникам реформы принесли крупнейшие урбанизированные агломерации.

2. Также как и в предыдущем случае (карты 1 и 2) распределение предпочтений мало связано с партийным доминированием в округе и общине. Так в Верхнем Энгадине (Санкт-Мориц), где традиционно преобладают BDP и FDP (обе партии высказывались «за»), победили противники реформы. Аналогичная ситуация в самых северных германоязычных сельских общинах.

3. Существует очевидная закономерность. «За» голосовали крупнейшие германоязычные коммуны и небольшие, экономически наиболее зависимые романшские и итальянские коммуны.

И наоборот. «Против» проголосовали крупнейшие романшские коммуны и маленькие германоязычные (Кюблис, Клостерс, Луцейн, Аверс).

4. Почему? Скорее всего, это и будет основной проблемой в имплементации итогов референдума.

Экономическим «столицам» Гризона, прежде всего, Куру и Давосу «мешают» маленькие экономически бесперспективные коммуны. Их надо объединить путем ликвидации, чтобы сделать самоуправления более сильными с экономической точки зрения. В маленьких романшских коммунах тоже на это рассчитывают. Других «средств» для развития там нет. И именно поэтому крупные романшские коммуны голосуют «против». Они вовсе не хотят «брать на себя» своих маленьких соседей. Сейчас они вполне экономически состоятельны, но все равно проигрывают и будут проигрывать «столицам». В Иланз/Глионе, Санкт-Морице и Дисентисе считают, что «больше им не потянуть» и голосуют против реформы. Совершенно неслучайно, что  CVP выступает за реформу, но только на «добровольной» основе. Это именно об «этом». «Захотим взять – возьмем, но на наших условиях».

Совсем другая причина в Клостерсе и соседних коммунах. Населения там немного, большинство занято в Куре и Давосе, поэтому экономических проблем нет. Здесь считают, что реформа полностью ликвидирует их статус самоуправлений, они окончательно станут частью городских образований. И… тоже голосуют «против».

Карта 4. Распределение голосов по общинам Гризона на референдуме по административно-территориальной реформе 30 ноября 2014 года.

Это еще одна сложная задача в длинной истории Гризона. При голосовании есть очевидный этнический разлом. Однако, при более тщательном рассмотрении мы видим, что первичен не этнические предпочтения, а разные экономические возможности регионов и коммун. Теперь все это придется решать, но есть уверенность в том, что реформа будет происходить максимально безболезненно. Именно это и было всегда главным в современной истории кантона, и именно привело его к небывалому экономическому благополучию.

Теперь можно подойти к  ответам на  «сложные» вопросы.

Почему в Гризоне (который не по своей воле вошел в состав Швейцарии) нет излишнего стремления к обособлению от федерального центра?

Потому что политическая система учитывает «особую» историю и «особое» настоящее горного кантона.

Почему нет «романшского сепаратизма»?

Потому что в стране и кантоне действуют инклюзивные силы, которые стараются обеспечить равноправное представительство. А когда надо, то и позитивную дискриминацию.

Поэтому никому не приходят в голову идеи, что «романшам» необходим свой кантон (половина кантона). А, между прочим, такие прецеденты в Швейцарии были. Или, например, в Гризоне начнется движение за «создание отдельного государства». Только в страшном сне. При этом Берн не будет запрещать проведение референдума (как КС в Испании), а наоборот предложит его провести. Но покажет все выгоды общего государства, и все проблемы разъединения.  Результат очевиден, и ничего похожего даже в голову не приходит. Притом, что проблемы есть. Часто достаточно сложные, и мы их видим на примере референдума по административно-территориальной реформе.

[1] Названия Граубюнден и Гризон равноправны. Мы будем пользоваться вторым названием, так как оно чаще используется в романских источниках. А речь именно о романской части населения кантона.

[2] Политика в провинции Удине мало отличается от общеитальянской. Фриулы никогда не считали себя отдельным политическим сообществом. Сейчас ситуация несколько меняется, но не настолько, чтобы это могло быть интересным. Поэтому на Удине мы не будем обращать особого внимания.

[3] Государством, но не ретороманским государством. Уже тогда единственным официальным языком был немецкий.

[4] 1 – германо-швейцарцы,  2 – романши, 3 итало-швейцарцы, 4 - неопределенные и другие, 5 – всего.

[5] Есть округа с одним мандатом, есть с 20-ю – Кур. Округа привязаны к существующим границам уездов и муниципалитетов.