19 марта 2024, вторник, 12:59
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Последняя история, или «доктор, исцели себя сам»

Евгений Парнес
Евгений Парнес
Наталья Четверикова

В жизни нашего автора, известного врача Евгения Парнеса случилось несчастье - ему приходится бороться с серьезной болезнью. Но Евгений Яковлевич не сдается, а анализирует, ищет способы лечения и пытается помочь своим советом другим. 

Неприятно все время помнить, что твоя двоюродная сестра умерла от рака, не дожив до 40 лет, бабушка умерла от рака в 53-летнем возрасте, мама – в 69 лет, а папа перенес операцию по удалению рака восходящего отдела толстой кишки в 80 лет. Поэтому я периодически напрягался, изредка сдавал анализы на онкомаркеры, смотрел анализ крови, делал гастроскопию, УЗИ, а когда нашли полип в желчном пузыре размером 6 мм и гемангиомы в печени, то сделал МРТ с контрастированием печени, желчного пузыря. Но все было спокойно.

Обсуждалась необходимость удаления желчного пузыря из соображений, как бы чего не вышло. Но решил отложить до осени, потому что намечалась достаточно бурная программа на лето. Весной был Крит, а летом Милан, Лондон, поездка на автомобиле в Австрию: Инсбрук, Вена, Каринтия и Тироль с подъемом на высоту 2700 м рядом с горой Гроссглокнер.  Да еще осенью поездка в Париж с детьми.

Впрочем, в последнее время я стал замечать за собой кое-что необычное. Когда человеку переваливает за 40–45 лет, он вдруг начинает ощущать, что живет в режиме «шагреневой кожи». То вдруг память начинает подводить в самый ответственный момент, когда надо вспомнить, скажем, то или иное лекарство. При этом ты хорошо знаешь, за какой дверкой лежит это слово, в спешке роешься, надеясь найти ключ к ней, а он потерялся. Правда, проходит какое-то время, и оказывается, что ключик лежал там, где ты его и оставил, просто так случилось, что тогда ты его не нашел…

Потом вдруг, находясь в пустой тихой комнате, осознаешь, что в ухе что-то звенит. Вот уже читать в очках не могу, приходится снимать, когда читаю (у меня близорукость), – развилась пресбиопия. Нужно по несколько раз ночью вставать в туалет, хотя простата почти не увеличена, простатита и лейкоцитурии нет, четкого эффекта от омника тоже не наблюдалось. Ну, три раза встанешь, а не четыре. А также другие звоночки…

Но в последнее время что-то стало не так. Появились небольшие кератомы на спине (слишком ранний признак старости), при прогулках в сырую или холодную погоду болят зубы. Ясно, что это проявление неврита тройничного нерва, так как два-три раза в год сначала появляются боли в ухе, челюсти и в затылочной области, а потом где-то высыпает герпес. То есть это проявление рецидивирующей герпетической инфекции.

Не было никогда грибка, а тут вдруг стал желтеть уголок ногтя. Пришлось четыре месяца принимать тербинафен. Все вылечил, а через полгода – рецидив. Почему-то около пяти-шести часов вечера, независимо от того, выспался я или нет, стало клонить ко сну. Но достаточно заснуть на 10-20 минут, и сон как рукой снимает.

В последние два года изменился запах тела, он стал как бы более сладким. А при чихании в машине — резким, хотя каких-либо микробов из носа не высеялось. Стало больше дуть живот. Но вроде бы все объяснимо. Перегиб желчного пузыря, полип в нем, дискинезия желчного пузыря, да еще эрозивный гастрит. Стали появляться боли в животе. Собственно говоря, по этому поводу я и начал обследоваться два года назад. Но они четко были связаны с острой или непривычной пищей, а при домашней еде никогда не появлялись.

Боли легко уходили на фоне приема но-шпы или баралгина. Если боль была вызвана едой в гостиницах во время поездок и продолжалась несколько дней, то обрывал эти боли одестоном. Сама боль была схваткообразна в правом подреберье, возникала примерно через один-два часа после еды и держалась около двух-трех часов, иногда проходила самостоятельно.

Почему-то стало появляться по два-три кариозных зуба в год, хотя раньше десятилетиями все было нормально. В последний год стало беспокоить небольшое выделение слизи после употребления острой пищи, что раздражало. Хотя большой настороженности это не вызывало, потому что у меня был отличный аппетит. Я боролся с лишним весом, так как при своих исходных 77 кг, за зиму набирал до 86-88, и только летом, при ежедневных походах, сбрасывал его до 83 кг.

Словом, в конце сентября я почувствовал, что начинаю разваливаться, и пошел сдавать анализы. Неприятно удивило, что холестерин вырос до 6,5 ммоль/л. Раньше был 5,3, хотя я почти не ем животных жиров. С-РБ чуть повышен – 4 мг/л, но я опять простудился и подкашливал в это время. СОЭ – 19 мм в час, лейкоциты в норме, гемоглобин 156 г/л. ПСА в норме. Остальная биохимия идеальная.

А в октябре я странно заболел. 25 октября 2013 года я проснулся от озноба и болей в ногах, спине. Ноги крутило, сводило мышцы, и я не мог найти себе места. К 13 часам дня температура была 37,1 Сº. Никакого насморка, болей в горле, кашля, поноса, рвоты или чего-то подобного. Правда, к 18 часам температура доросла до 38,1 Сº, но затем быстро спустилась и на следующий день была не выше 37,1 Сº. Немного побаливало в правой половине брюшной полости. Но при кашле, повороте тела, пальпации восходящего отдела кишки боль не усиливалась, ничего плохого не определялось. Симптомов раздражения брюшины не было, язык был влажный и не обложен.

На следующий день боли в ногах сохранялись, их сводило судорогой – вариант синдрома «беспокойных ног». Решил принять 100 мг диклофенака. И через час ощутил блаженство – всё отпустило. На следующий день боли повторились, и опять диклофенак полностью избавил меня от всех неприятностей. На четвертый день появились высыпания герпеса на губе и на верхнем нёбе, возникла небольшая боль по ходу ветвей лицевого нерва. Третий прием диклофенака 100 мг, и невралгия исчезла. Боли в животе тоже прошли. Стало понятно, что я перенес очередное обострение герпетической инфекции.

Двадцать девятого октября я пошел на работу, был на дне рождения. Второго ноября появилась слабая тупая боль в эпигастрии. Она несколько усиливалась после приема пищи. Но меня это не очень беспокоило. Седьмого ноября, когда боль успокоилась, я пошел на диспансеризацию. К большому удивлению услышал, что стенка желчного пузыря – 1 см. Никогда раньше у меня холецистита не было, да и клиники холецистита – тоже. Я дома пропальпировал в области правого подреберья – боли нет, провел постукивание по реберной дуге (симптом Ортнера) – и опять без боли. Но вдруг вечером был жидкий стул, а когда я спускал воду, то увидел, что там кровь темного цвета с черными сгустками. Крови вышло немного – 200–400 мл. Реакции артериального давления, частоты сердечных сокращений на сброс крови не было. Больше кровотечение не повторялось. Поэтому я не вызвал скорую, а остался дома.

В чем же причина кровотечения? Острая язва желудка от приема диклофенака или это проблема толстого кишечника? С учетом УЗИ-картины острого холецистита я стал принимать не только омепрозол 20 мг два раза в день, но и амоксиклав вместе с ципрофлоксацином 1 г в день, а также но-шпу и одестон. К понедельнику все успокоилось, хотя я отметил, что теряю вес по 0,5 кг в сутки,  и он дошел до 80,5 кг, но, с другой стороны, я мало ел.

Во вторник 12 ноября я собрался идти «сдаваться», чтобы сделать гастроскопию и колоноскопию.

На гастроскопии практически всё в порядке – две небольшие эрозии. Кстати, по данным УЗИ к 12 ноября холецистит практически прошел. Гемоглобин упал до 122 г/л, с гематокритом 22%. К этому времени посмотрел анализы, сделанные накануне. С-реактивный белок повысился до 17 мг/л, СОЭ – 22 мм /час. Забыл сказать, что в ночь с 11 на 12 ноября я очень плохо спал, так как впервые появилась боль в правом подреберье, которая беспокоила при любом положении и усиливалась при вдохе, хотя симптомов раздражения брюшины не было.

Ну, а 13 ноября сделали колоноскопию, при которой выявили опухоль восходящего отдела толстой кишки размером около 8 см (на самом деле она была 5 см по данным патанатомии). Мультиспиральная компьютерная томография с контрастированием показала, что в печени — 18 метастазов размером от 3 мм до 2,7 см, разбросанных по всей печени.

 Ради интереса сходил сравнить результаты МРТ от 12 января 2013 года и МСКТ от 14 ноября. Гемангиомы и киста остались, а вот метастазов в печени раньше точно не было.  Хотя  в апреле 2014 года при сравнении МРТ от 12 января 2013 года и МРТ от апреля 2014 года оказалось, что ряд кист, которые были видны в печени (но на них не обратили внимание) в дальнейшем выросли, то есть были проявлениями метастазов слизистого рака. Просмотрели восходящий отдел толстой кишки, правда, без контраста. Действительно никаких подозрительных теней не было, хотя это и не метод диагностики опухоли толстой кишки. 

Это все к вопросу о том, что только регулярная профилактическая колоноскопия может снизить риск выявления запущенных форм рака. То есть рассчитывать на известные симптомы рака толстой кишки для более или менее ранней диагностики этого заболевания никак нельзя. И лишь симптомы, которые, впрочем, свойственны любым практически здоровым людям, которые я расценил как признаки разваливающегося организма, служили сигналами о неблагополучии, вызванном опухолью.

Ну, а для меня начался новый отсчет времени — этапный…

                                                              ***

Итак, прошло 4 месяца от постановки диагноза. Можно написать о том, что было дальше.

Я лежу в своей больнице, ЦКБ Гражданской авиации. Мне предлагают, чтобы операцию выполнил очень хороший хирург в условиях нашего стационара. Он все не приезжает из-за границы, и у меня есть время, чтобы подумать. Я понимаю, что продумывать стратегию лечения надо надолго, а сама операция – это только очень короткий этап в лечении, да и то непонятно, надо ли начинать с операции или лучше сначала химиотерапия.

Около пяти лет назад меня к себе домой пригласила организатор нашего биокласса в 57-ой школе Галина Анатольевна Соколова. Она жаловалась на боли в правом подреберье, не связанные с приемом пищи. Всё было непонятно: вес явно избыточный и в последнее время она его не теряла, аппетит сохранен, стул регулярный, нормальный, желчный пузырь не пальпируется, печень не увеличена, внешне анемии нет.

На тот момент не было ни анализов, ни УЗИ, да и осмотр практически ничего не дал. Поэтому я назначил ей стандартные анализы крови, а с учетом неясных болей в правом подреберье и возможного поражения печени метастазами дополнительно порекомендовал сделать онкомаркеры.

РЕА оказался повышенным в 100 раз. Осталось сделать колоноскопию, чтобы подтвердить рак толстой кишки. Обследовалась она в институте проктологии, где выявили рак сигмовидной кишки, и с помощью компьютерной томографии с контрастированием обнаружили метастазы в печени. Было принято решение, что сначала операция, а потом химиотерапия. Операцию она перенесла достаточно легко, но после нее все время держалась высокая температура, скопилось достаточно большое количество жидкости в плевральных полостях.

Рентгенография вроде бы показывала наличие пневмонии, но комбинированная антибиотикотерапия на температуру не влияла. Затем достаточно быстро стал снижаться альбумин в крови, появились гипоонкотические отеки, она перестала вставать из-за слабости. Потом был перевод в онкоцентр для химиотерапии. Но никакой реальной химиотерапии ей провести не удалось, и она быстро угасла. То есть в этом случае начинать правильнее было бы с химиотерапии. Хотя случай был сильно запущенный.

С другой стороны, мои друзья, а особенно Ленка Мусаткина развернули компанию по выяснению наиболее правильного подхода к лечению. В результате мне был предоставлен совет Андрея Зарецкого,  который я привожу ниже.

Андрей Зарецкий занимается диагностикой генетических особенностей опухолей в «Еврогене», но главное не в этом, он постоянно читает статьи по онкологии в журналах разных стран, общается с ведущими онкологами, отслеживает результаты лечения больных у разных онкологов, поэтому не только в курсе всего современного в лечении онкологии, но и имеет свое мнение относительно как методов лечения, так и возможностей конкретных онкологов.

* **

(Начало письма А, Зарецкого)

Итак:

  I) Общая стратегия лечения: 
          Идеалом при раке толстой кишки с множественными метастазами является полное удаление всех опухолевых очагов (хоть бы их было 218, а не 18). 
         Поэтому вначале пациента должен обсуждать консилиум, который решает, возможно ли провести такое полное удаление при нынешнем состоянии опухоли и пациента. 
         Если возможно, то начинать надо однозначно с операции (одномоментное удаление опухоли кишки и всех метастазов; возможны также двухэтапные операции с интервалом между этапами около 2 недель). 
          Если это невозможно, то начинать надо с химиотерапии и при уменьшении опухоли до операбельного объема проводить операцию. 
           Хочу отдельно подчеркнуть, что: 
1) операция, при которой удаляются не все опухолевые очаги, не имеет смысла, т.е. не несет клинической пользы (за исключением случаев, когда есть экстренные показания – кровотечение из опухоли, перфорация стенки кишки и т.д.); 
2) любимая многими трехэтапная схема «удаление опухоли кишки – химиотерапия – удаление очагов в печени» также не имеет смысла; если все удалить сейчас нельзя и нет жизненных показаний, надо как можно скорее стартовать химиотерапию, а как только опухоль уменьшится до операбельного состояния – всё вырезать. 

             II) Схемы химиотерапии и маркеры: 
   Схемы одинаковы что у нас, что на Западе, что на Востоке. 
   В любом случае выбирать надо будет из схем 
                  FOLFOXIRI / FOLFIRINOX / FOLFOX(XELOX) / FOLFIRI 
                       +/- цетуксимаб (панитумумаб) или бевацизумаб. 
   Для более правильного выбора схемы делаются молекулярно-генетические анализы. 
   Сейчас есть смысл сделать следующие маркеры: 
     - мутации K-Ras (экзоны 2, 3, 4), N-Ras (экзоны 2, 3, 4), B-Raf (экзоны 11, 15), PIK3CA (экзоны 9, 20); 
инактивация PTEN; 
     - микросателлитная нестабильность. 
   Грубо говоря: 
      а) если мутаций не найдено и PTEN в норме, то можно подключать цетуксимаб или панитумумаб, а если мутации и/или инактивация PTEN есть – то бевацизумаб; 
      б) если микросателлитная нестабильность есть, то лучше использовать схемы FOLFIRI или FOLFIRINOX (сильнее, но токсичнее), а если нет – то FOLFOX (XELOX) или FOLFOXIRI (сильнее, но токсичнее); 
      в) если есть мутация в 15-м экзоне B-Raf, это признак крайне агрессивной опухоли; 
      г) если есть мутация в 9-м или 20-м экзоне гена PIK3CA, то можно ожидать дополнительного и существенного противоопухолевого эффекта от ежедневного приема аспирина. 


   Эти маркеры можно сделать у нас в Еврогене. 
   Кроме того, можно еще сдать: 
      1) для мониторинга – РЭА, СА-19.9 и Tu-M2-PK (МНИНОИ им. Герцена, лаборатория "Прогноз", Маршутина Нина Викторовна, тел. 8 (495) 945-74-15; 
      2) тоже для мониторинга – заготовить кровь перед операцией и после операции в спецпробирки, которые можно взять у нас; 
      3) NGS-анализ всех онкогенов (может пригодиться на будущее для подбора таргетной терапии или клинических исследований) - это в принципе хорошо, но пока весьма недешево, можно тоже сделать у нас; 

             III) Кто и где: 
   В идеале надо обращаться к слаженной команде химиотерапевта и хирурга. 
   С моей точки зрения, в Москве сейчас есть 3 хороших варианта: 
      1) (оптимально) РНЦХ и Институт Вишневского: Михайлова Ольга Юрьевна (химиотерапевт) + Ручкин Дмитрий Владимирович (хирург), могу сам договориться; 
      2) РОНЦ: Трякин Алексей Александрович (химиотерапевт) + Сагайдак Игорь Всеволодович (хирург); 
      3) Строяковский Даниил Львович (химиотерапевт, 62-я больница) + Тер-Ованесов Михаил Дмитриевич (хирург, ЦКБ УД АП РФ на Лосиноостровской, 43). 
    Если ехать на Запад, то действительно оптимальными могут быть следующие варианты: 
      1) Франция, Rene Adam, http://www.chb.aphp.fr/annuaire-chb/searchlist.phtml?searchType=Identity&search=adam; 
      2) Франция, Aimery de Gramont, http://www.aphp.fr/consultation/10827/; 
      3) США, Heinz-Josef Lenz, http://keck.usc.edu/profiles?facid=662 
      4) США, Eric Scott Kopetz, http://faculty.mdanderson.org/E_Kopetz/Default.asp ; 
   

 Другие варианты, известные мне, скорее всего, не лучше отечественных. 
    К сожалению, и во Франции, и особенно в США безумно дорого. 
    Любимые нашими соотечественниками Германию и Израиль я бы категорически не советовал. 

(конец письма А. Зарецкого) 

* * *

…Я советовался со знакомыми и незнакомыми химиотерапевтами, но практически все они были за проведения сначала операции, а затем только химиотерапии. От «свадебных генералов», «нафталинных», а также трусливых и малоконтактных химиотерапевтов я отказался сразу. А дальше по списку пошли объезжать рекомендованных химиотерапевтов.

Первый предложил схему фолфири, то есть очень слабую схему, а учитывая, что хирург к этому времени уже ушел из РНЦХ, то мы поехали дальше к Алексею Александровичу Трякину.  В общем сначала наши представления о тактике лечения совпали.  Он согласился с тем, что можно сначала провести химию, причем более жесткую, а потом уже думать об операции.

Но к этому времени меня уже плотно опекал Евгений Соломонович Горобец – сводный брат жены моего дяди Вити, который высказался категорически против такого подхода с учетом известной национальной трагедии, так как вскоре намечался Новый год. Это означает, что если бы развились осложнения, то я бы на протяжении десяти дней не смог бы дождаться квалифицированной помощи.

Был устроен консилиум в составе хирурга Арсена  Османовича Расулова, А.А. Трякина и Е.С. Горобца. Нетрудно догадаться, что вердикт был: как можно быстрее оперироваться с использованием лапароскопической техники, чтобы через 2 недели уже начать химиотерапию. Основной довод – «у вас уже было кровотечение, если оно повторится в праздничные дни, никто помощь не окажет». Мне пришлось согласиться, тем более, что операцию запланировали на ближайший вторник.

Надо сказать, что незадолго до этого я получил ответы на мои вопросы о тактике лечения из Израиля. Мне ответили, что лучше начинать с химиотерапии, радиочастотную абляцию метастазов применять не следует во время оперативного вмешательства, так как эта процедура способствует метастазированию. На вопрос о сроках возможной SIRT терапии с использованием носителей с радиоактивным Ирридием 90, которые подводятся  по печеночной артерии в метастазы, ответ был, что еще рано. Но все-таки российские доводы стали основополагающими.

Уже 26 ноября мне сделали лапароскопическую гемиколэктомию (удаление восходящего отдела толстой кишки  и слепой кишки с небольшим участком подвздошной кишки с одной стороны и участком поперечной кишки с другой).  Боли практически не было, так как стояла помпа с анестетиком, который подводился в перидуральное пространство на уровне 7 грудного позвонка. Таким образом, нервы не могли передавать сигнал боли.

Правда, с этим было связано одно неудобство: при попытке встать у меня «отливало» от головы, появлялась резкая слабость, что было связано с резким падением артериального давления до 70 мм рт ст., а может быть и ниже, но я не доводил до потери сознания, быстренько принимая горизонтальное положение. Это был ортостатический коллапс, связанный все с тем же местным анестетиком.

На второй день я мог уже ненадолго вставать, но из-за ортостатического коллапса помпу пришлось снять. Ничего, в покое боли не беспокоили. На третий день я уже мог ходить. Все шло очень хорошо, на четвертый день мне отменили антибиотики. И вот тут стала повышаться температура до 38,5 С. Проверили легкие – умеренное скопление жидкости в плевральных полостях, область операции – ничего подозрительного. Кишки хорошо работают, то есть вроде бы никакой катастрофы нет, да и анализы тоже вполне нормальные. А температура не снижается.

Тогда мне стали говорить, что это температура связана с основным заболеванием, но это ничего, на фоне химиотерапии она потом упадет. Но в воскресенье дежурный хирург все-таки назначил мне защищенные антибиотики пенициллинового ряда. Но эффекта все-равно не было. Тогда в среду я попросил сына купить и привести мне таваник 500 мг.

Через день после его приема эффекта еще не было, а со второго дня температура пошла снижаться, и на четвертый день приема таваника была уже стойко нормальной. То есть температура была связана не с опухолевым процессом, а с бактериальным воспалением. Можно думать, что воспаление было связано или с ателектазом легких или анастомозитом.

Ко второй неделе после операции стало известно, что микросателлитной недостаточности у меня нет, зато есть мутация в гене K-Ras, то есть таргетная терапия, направленная против фактора роста эпителиальной ткани, мне не подходит.

Наступил час Ч: какую же тактику выбрать. У моей постели встречаются А.А.Трякин, Анна Клейман из Германии, куда она уехала около 10 лет назад, и Ленка Мусаткина. Наша цель — настоять на самой агрессивной тактике — это во-первых, а, во-вторых, выяснить, препараты каких производителей более надежны. Леша сомневается, так как считает, что химиотерапия будет носить преимущественно паллиативный характер, и следует насколько можно долго сохранить возможность ее проведения. Мы же предполагаем, что агрессивная химиотерапия может создать условия для резекции части печени с метастазами, что дает хоть какую-то надежду.

На первом этапе наш проигрыш – Леша останавливается на схеме FOLFOX. Теперь к вопросу о выборе фирм производителей препаратов. Мне полагаются бесплатные препараты, но только нашей фирмы Ленс. Я спрашиваю, а кто-нибудь сопоставлял эффективность и безопасность препаратов этой фирмы с оригинальными препаратами. Леша отвечает: может что-то и сопоставляли, но явно на очень ограниченной группе, да и пойди пойми среди четырех одновременно принимаемых препаратов, какой как работает. Так что уверенности нет. А я-то со своей стороны хорошо знаю, как работают отечественные препараты, так как в кардиологии дозы препаратов четко зависят от целей, которые следует достичь.

 Вот недавно был случай. Лечим в эндокринологическом отделении больную с сахарным диабетом и артериальной гипертонией несколькими препаратами, в том числе отечественным карведилолом. Артериальное давление продолжает сохраняться высоким. Обращаю внимание на то, что, несмотря на дозу 25 мг карведилола в сутки, частота сердечных сокращений — около 100 в минуту, то есть для больной эта доза явно низкая. Увеличиваем дозу вдвое, но и на 50 мг ЧСС – 100 в минуту, тогда дозу повышаем до 100 мг в сутки, но результат тот же: ЧСС высокая, и контроля над гипертонией нет.

Подходит время к выписке. Уговариваю больную: «Вам все равно дома надо будет принимать карведилол, давайте, вы купите надежный немецкий аналог дилатренд, мы проверим, как он работает, а на отработанной дозе уйдете домой. На следующий день у нее на тумбочке лежал дилатренд. Так вот, в дозе 6,25 мг х 2 раза в день он стал строго держать ЧСС около 60 ударов в минуту, да и давление пришло в норму. То есть немецкого аналога в дозе 12,5 мг было достаточно, а отечественного в дозе 100 мг – нет.

Это так, для размышления... 

(Продолжение следует)

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.