28 марта 2024, четверг, 15:25
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Лекции
хронология темы лекторы

Механизмы бинокулярного зрения человека и восприятие фильмов 3D формата

Галина Рожкова рассказала, почему 3D фильмы вызывают жалобы зрителей на зрительный дискомфорт и даже головные боли
Галина Рожкова рассказала, почему 3D фильмы вызывают жалобы зрителей на зрительный дискомфорт и даже головные боли
Фото М. Ефимовой

Мы публикуем расшифровку лекции Галины Ивановны Рожковой, доктора биологических наук, профессора, главного научного сотрудника Института проблем передачи информации РАН, с которой она выступила 28 мая 2014 года в рамках цикла  "Публичные лекции «Полит.ру»". Лекция состоялась при поддержке ИППИ РАН. 

Видеозапись лекции

Наш сегодняшний разговор будет посвящен трудностям восприятия фильмов 3D-формата, которые сейчас достаточно распространены, и, соответственно, трудностям их создания – тоже. Но это касается творческих деятелей, которые должны привыкать к этому 3D-формату не меньше, а может быть, даже и больше, чем зрители. 

Почему вообще возникают трудности в восприятии какого бы то ни было формата – 2D, 3D? На самом деле и при восприятии фильмов 2D-формата есть трудности, только мы настолько рано начинаем смотреть такие фильмы и так долго обучаемся, что уже не замечаем этого.

Трудности возникают потому, что путь обработки зрительной информации при восприятии фильмов, конечно, отличается от того, что мы имеем в реальной жизни. В реальной жизни мы имеем некоторую объективную сцену, на которую падает свет, отражаемый оптический поток попадает в зрительную систему человека напрямую, обрабатывается, и обрабатывать эту информацию человек учится всю жизнь –  больше всего в первый год жизни, но и дальше тоже продолжает учиться.

Когда же мы имеем дело с восприятием кинофильмов, то между зрительной системой человека и объективной реальностью встает промежуточное звено, которое обозначено здесь наверху в овале «Техника».

Мы переводим объективную реальность в виртуальную, и дальше идет восприятие этой виртуальной реальности после двух, очень фундаментальных преобразований: сначала возникает преобразование при съемке фильма, и тут все зависит от оператора, режиссера, от техники, которую они используют. Затем, уже сохраненный этот виртуальный образ действительной реальности,  должен быть воспроизведен в кинозале. Теперь уже все зависит от техники кинопоказа, от условий показа и т.д. Т.е., вклинивается такое очень важное звено, которое и создает трудности при восприятии.

Чем отличается формат 3D от формата 2D большинство зрителей, конечно, уже знают. Но встречаются люди, которые не очень отдают себе в этом отчет. И даже не представляют, что для восприятия 3D-фильмов нужно нормальное бинокулярное зрение. Методы создания виртуальных сцен в 3D-формате подразделяются на два типа: стереоскопические методы и голографические. 

Стереоскопические методы заключаются в создании стереограмм, т.е. парных кадров, имитирующих наблюдение изображаемых сцен левым и правым глазом. Соответственно, потом нужно обеспечить разделение: то, что предназначено левому глазу – чтобы видел левый глаз, то, что предназначено правому – видел правый. 

Такое раздельное предъявление называется сепарацией изображений. Есть еще голографические методы, которые развиваются давно, и там довольно большие успехи на пути, но на пути их внедрения еще довольно много проблем. На основе голографических принципов имитируется пространственная сцена, которую можно наблюдать свободно двумя глазами в условиях движения человека. Но, поскольку они требуют когерентной оптики, особых условий съемки, это еще находится в стадии экспериментирования. 

Немного об истории стерео-показов в России. Прежде всего я хочу сказать, что сейчас очень много занимается вопросами восстановления истории и доведения этого материала до публики очень хороший специалист – Николай Анатольевич Майоров, из Госфильмофонда, который пишет целую серию статей в журнале «Мир техники и кино», который я всем рекомендую. Журнал есть в электронной форме, в Интернете можно найти соответствующие статьи. Этот журнал печатает статьи и физиологического плана по проблемам восприятия кино тоже.

И надо сказать, что стереокино появилось в России вообще-то больше ста лет назад. Правда, информации о первых показах было мало, потому что она была опубликована в газетах. Но, по крайней мере, в одной из газет было опубликовано, что в 1911 году  в Петербурге был проведен показ стереоматериала.

Затем есть информация, что в 1926 году был проведен стереопоказ по методу цветных анаглифов, о котором я потом расскажу. Имеется в виду метод сепарации изображения, разделения на два канала. В 1931 году была премьера короткометражного, но все же фильма, назывался он «Праздник труда» по системе нашего специалиста Анощенко. И, начиная с конца 30-х – начала 40-х годов, идет систематическое внедрение стереопоказа в массы. 

В 1941 году был открыт – переоборудован из обычного кинотеатра – стереокинотеатр «Москва», который находился на бывшей Триумфальной, теперь – площади Маяковского. И там шли уже систематические показы стереофильмов. В 1946 году был открыт кинотеатр «Стереокино» на Театральной площади. В этом кинотеатре в свое время даже я смотрела стереофильмы. Замечательным было то, что в этих кинотеатрах использовалась прекрасная система нашего изобретателя Иванова, которая рассчитана на «безочковый» метод показа стереофильмов. Попозже об этом скажу. 

И с 1968 года – триумфальное шествие в течение нескольких десятилетий системы «Стерео 70», разработанной нашими специалистами в НИКФИ. Она была рассчитана как на безочковый метод, так и на очковый – с использованием поляризационной сепарации, предполагающей демонстрацию фильма на специальном металлизированном экране и наблюдение через разделительные очки. 

Надо сказать, что пока фильмы создавались большей частью учеными, а не деятелями культуры – это были документальные, пробные фильмы – никаких жалоб у зрителей не было. Но вот вышли фильмы в широкий прокат, больше народу стало ими заниматься, и пошли жалобы на дискомфорт во время восприятия фильмов.

Основные причины дискомфорта при восприятии стереофильмов естественным образом делятся на несколько категорий:

Прежде всего, это  недостатки контента, как теперь говорят, т.е. изобразительного качества тех сцен, которые представлены в фильме. Неправильно выбранные параметры съемки, стереоскопические ошибки и т.д. не будем на них останавливаться.

Второе – это неудовлетворительное качество показа: низкий уровень яркости, недостатки системы разделения на два канала, неправильные границы зоны зрительских мест (нужно учитывать, что стерео-эффекты успешно воспринимаются в более узкой зоне, чем обычное изображение). 

Затем одна из самых важных причин – отсутствие навыков восприятия продукции 3D-формата. Потом я попробую аргументировать вам этот пункт. Ну, и наконец, неявные нарушения бинокулярного зрения. Я говорю «неявные», потому что, если люди знают, что у них нарушено бинокулярное зрение, то они и ожидают каких-то трудностей, но у многих людей есть неявные нарушения, они о них не подозревают до тех пор, пока не пойдут в кинотеатр смотреть 3D-фильмы. 

Вероятность появления дискомфорта, конечно, зависит от того, где вы смотрите 3D-фильм и вообще – какой 3D-продукт вы используете, потому что помимо 3D-фильмов есть телевидение, видео-фильмы, компьютерные 3D-игры и тренажеры. И меньше всего дискомфорта в случае 3D-кинофильмов. Больше всего – в случае 3D-тренажеров. Почему? Потому что 3D-кинофильмы предназначены для восприятия неподвижным зрителем, в определенных условиях, того изображения, которое оператор снимает, как правило, тоже неподвижной камерой, а если движущейся, то, по крайней мере, медленно. 

Когда же мы имеем дело с 3D-тренажерами, то мы находимся в условиях, когда пользователь совершает сложные движения, часто быстрые, предполагающие соответствующие его движениям изменения видимой картины – потому что на сетчатках глаз изображение меняется в точном соответствии с движениями. Поэтому эти тренажеры предполагают наличие соответствующих датчиков. Тут у меня в уголочке написано, что каждый тренажер должен быть снабжен специальными датчиками поворотов головы, наклонов головы… Ну, если он более сложный, то и движений туловища. 

И в таких тренажерах используются шлемы виртуальной реальности, где для каждого глаза имеется как бы свой телевизор. В случае кино все проще - с одной стороны, а с другой стороны – там есть другие трудности, связанные с массовым показом. Какие методы сепарации левого и правого изображений используются в разных системах?

Первый здесь – метод пространственного разделения, как в шлемах. 

Т.е., каждому глазу с помощью механического разделения показывается свое изображение. Такого в кинозалах нет.

Спектральные методы, цветовые – есть старые методы и новые. Продвинутая технология  Infitec – это спектрозональный метод.

Поляризационные методы – их сейчас два варианта. Более древний основан на линейной поляризации, более продвинутый – на круговой поляризации.

Чаще всего используется метод временного разделения – поочередный показ левого и правого изображения левому и правому глазу на одном и том же экране. Для этого используются специальные устройства с затворами. В технике они называются обтюрационно-эклипсные. Фактически перед каждым глазом как бы заслонка, которая открывается и закрывается. Поочередно открывается заслонка для левого – для правого глаза. Раньше это были натурально механические заслонки, люди держали перед собой такой щит с двумя дырками, и там крутились заслонки. Есть очень смешные кадры документального фильма на этот счет. И, наконец, эти безочковые системы – растровые системы, разделение по углу наблюдения. Сейчас мы их по очереди рассмотрим.

Растровые методы сепарации на самом деле имеют очень давнюю историю и фактически были предложены первыми. Еще в 1692 году французский художник Буа-Клэр создал, представил на выставку такие интересные изображения. 

Фактически картина содержала два изображения – для левого и правого глаза. А чтобы каждый глаз видел только «своё», вдоль картины были поставлены такие небольшие заслоночки, вертикальные такие полоски, закрывающие часть от левого и правого глаза. Но, когда человек смотрел прямо, он видел так, как в жизни – левым и правым глазом то, что он реально видит. И возникало объемное изображение. Примерно в то же время у художника были последователи. Но представляете, как это кропотливо – полосочками изобразить сцену для левого и правого глаза, поставить эти заслонки, с каждой стороны отъюстировать (точно подогнать, отрегулировать, выверить), это очень сложно, поэтому технология эта была забыта. 

Но в настоящее время она применяется в других вариантах. Тоже прошла большую историю. Одной из первых систем была система таких непрозрачных растров – здесь показан такой экран со щелями (рис.2), сделанными так, чтобы каждый глаз видел свою часть: для левого глаза – для правого, для левого – для правого. 

Соответственно, с одной точки зрения мы видим свою систему частей изображения (полос), с позиций второго глаза – свою (рис.2). Опять же, мы чередуем – кусочек правого, кусочек левого и через вот такой сложный экран видим каждым глазом то, что ему предназначено.

Кстати, по этому принципу был устроен стереопоказ в кинотеатре на Театральной площади. Но сейчас это делается другим, оптическим способом. Точно так же изображение подготавливается, «режется» на полоски – теперь это делается на компьютере, гораздо легче, чем художникам. И на него ставится линзовый растр – такие вертикальные линзочки. 

И всё подобрано так – вот эта т.н. параллаксограмма и растр – чтобы каждый глаз видел свое изображение. Вы все видели такую продукцию – это картинки, которые воспринимаются объемными. 

Если вы внимательно присмотритесь, вы увидите эти линзочки, точно такие же можно организовать на большом экране. В Институте кинематографии были изготовлены экраны для научных целей, сначала около метра, (метр с небольшим на метр), а для стереопоказа – порядка трех метров (три на три). Сейчас подобные линзо-растровые экраны применяются во многих гаджетах. Вот, например, у меня 3D-фотоаппарат с таким же растровым экраном, где вы можете видеть сразу картинку в 3D-формате. 

Метод хорош – без очков, сразу все видно, но ограничение его состоит в том, что нужно подобрать такую позицию, чтобы левый и правый глаз видели свое изображение. Здесь показаны зоны для определенного экрана. Мы видим, что в эту зону попадает изображение для левого глаза, потом в эту – для правого, и т.д. Т.е., мы должны расположить зрителя так, чтобы его левый и правый глаза оказались в своих зонах. 

Соответственно, можно перепутать – если вы сядете так, что где должен быть левый, у вас окажется правый глаз, у вас будет инвертированное изображение. Или, если зона слишком широкая, оба глаза попадут в одну и ту же зону, и мы не будем видеть каждым глазом свое изображение, а будем видеть смесь изображений. 

Еще был экран для безочкового показа в кинотеатре «Октябрь», но, после того, как там порушили этот зал, никто не знает, куда этот экран делся. Подозревают, что просто разбили. А это уникальное инженерное произведение, очень жаль. Но, когда показывали на таком экране  стереофильмы, то сначала проводили тест – показывали кадр и говорили: «Сядьте так, подвиньтесь немного, чтобы вы видели такой-то объект впереди такого-то. Если видно так – то все правильно». А за рубежом такого и не было, такая система была только у нас.

Также достаточно давно – в середине позапрошлого теперь уже века – был предложен метод цветового разделения. 

Многие, наверное, тоже видели эту продукцию, потом посмотрите у меня. Когда для одного глаза изображение делается в одном цвете, для другого – в другом. И очки подбираются так, чтобы каждый глаз видел свое изображение. 

Здесь есть две вариации метода, это нужно иметь в виду, потому что иногда это запутывает. Т.н. «аддитивный метод», когда мы яркие объекты выделяем на темном фоне, и тогда через красный фильтр, скажем, для левого глаза, виден красный объект как красный, через синий фильтр для правого глаза видны синие объекты как синие. 

Если же мы предъявим те же самые объекты на светлом фоне, то мы получим противоположную картинку («субстрактивный метод»). Тогда мы будем видеть красные объекты через синий фильтр как темные на белом фоне. И наоборот. Это в данном случае соответствует физике – наша зрительная система выделяет искомый объект из фона. В аддитивном методе красный объект отличается от черного фона по яркости, поэтому он виден через красный фильтр. При субстрактивном методе красный объект на белом отражает столько же красного, сколько и сам белый в этой области, поэтому он сливается с фоном, содержание красного в красном объекте и белом фоне одинаковое. Зато синего в красном нет, поэтому мы воспринимаем его через синий фильтр как темное пятно на светлом фоне. Ну, не будем вдаваться в детали. Действительно, есть две принципиально разных технологии и можно запутаться. Но современная, более продвинутая технология, подразумевает спектрозональное разделение. 

Для каждого глаза выбирается не одна полоса – красная или зеленая – а выбирается специальным образом вырезанная «гребенка» цветов, содержащихся в полном спектре. Так, если мы возьмем спектр радуги от красного до фиолетового, мы одни спектральные полоски вырезаем для левого глаза, другие, промежуточные – для правого. Тогда получится, что в каждом глазу мы имеем полноцветные изображения, но физически они разделены. Поэтому каждый глаз все равно будет видеть свое. Вот это очень интересная технология. 

Временной метод  сегодня – это метод, где используются не механические заслонки, а жидкокристаллические очки.

На демонстрации показано, что они мелькают (меняют свою прозрачность) с небольшой частотой, а реально мелькания очень частые, так что вы их не замечаете, но на каждый глаз идет свое изображение. Эти мелькания синхронизированы с подачей изображения на экран. Соответственно, здесь встает проблема синхронизации. Ну, вот здесь иллюстрация этой временной сепарации: что в один момент мы видим левое, в другой момент – правое изображение, и фильтры в очках затемняются- просветляются.

Теперь – поляризационный метод. На данном этапе, как нам представляется, самый комфортный. Первые системы использовали линейную поляризацию света.

И использовались очки: один глаз получал свет, поляризованный по вертикали, другой – поляризованный по горизонтали, и, соответственно, на экране изображения также предъявлялись с соответствующей поляризацией через соответствующие фильтры. Для этого способа нужны специальные металлизированные экраны, которые не меняют поляризацию света – естественно, чтобы было хорошее разделение.

Очки имели иногда другие ориентации избранных направлений, но это уже не принципиально. Принципиально то, что, если мы имели определенные соотношения между поляризацией изображения на экране и очками, а потом наклоняли голову, то у нас нарушалось это соответствие, поскольку вместе с очками поворачивалась предпочтительная плоскость. Поэтому был придуман другой способ разделения – при помощи круговой поляризации, когда фильтры выделяют свет, поляризованный по кругу: по часовой стрелке и против часовой стрелки. 

В этом случае при наклоне головы у нас не происходит нарушения избирательности, потому что от того, повернули вы голову на 45o или больше направление круговой поляризации не меняется. 

Для себя я сделала такую картинку: можно представить, что у нас имеются фотончики как винтики – правовращающие и левовращающие. Через один фильтр проходят те, что мы вкручиваем как нормальный винт, а через другой (фильтр) – с противоположной «нарезкой». От того, что мы повернем эти дырочки, ничего не изменится. 

На этой картинке представлена иллюстрация, которая показывает, что, если мы наклоняем очки с фильтрами, основанными на круговой поляризации, то наклон сохраняет видимость обоих изображений удовлетворительной. Если же мы наклоняем очки на 45o при линейной поляризации, то у нас  фактически происходит потеря сепарации, два изображения становятся практически неразличимыми.

Что еще у нас? Помимо нормальной киносъемки двумя камерами, которая использовалась до последнего времени, до появления цифрового формата, сейчас используется другая технология создания 3D-фильмов, это т.н. конвертация 2D-формата в 3D-формата. 

Берутся обычные фильмы с одним изображением и затем делаются т.н. «карты глубины», на которых указывается, какой объект должен быть ближе, какой – дальше, примерно в каких пространственных планах. И после этого второе изображение формируется искусственно, с помощью цифровых методов, программным путем.

Ясное дело, что тут есть свои проблемы, потому что, когда мы снимаем двумя камерами, каждая камера видит то, что должен видеть соответствующий глаз. Здесь же, когда мы имеем одно изображение, невидимую для второго глаза часть мы все равно никак не получим, т.е. ее приходится доделывать – с помощью экстраполяции, интерполяции, ручной доработки и т.д. Но, тем не менее, такой способ создания 3D-фильм путем конвертации оказывается намного дешевле, чем съемка двумя камерами и двойная работа по каждому каналу.

Теперь предположим, что фильм создали, выбрали систему сепарации, показываем фильм на экране. Какие трудности возникают для человека? Чем эти условия восприятия отличаются от обычных?

Одна из наиболее часто обсуждаемых причин дискомфорта – рассогласование аккомодации и конвергенции. Я думаю, что эти слова не все знают: аккомодация – просто настройка на резкость на определенное расстояние, а конвергенция – сведение двух глаз на точке наблюдения. В норме мы имеем сведение двух осей именно на том предмете, который мы наблюдаем (схема.1)

Если он находится в плоскости экрана, такая же ситуация и в кино. Но теперь в стерео-кино создается образ объекта, который «выходит из экрана» в зал (схема.2). Мы должны следить за ним, и глаза сводим  на этом объекте. При этом изображения его находятся на экране, и таким образом нам нужно настраивать резкость по экрану, т.е. по расстоянию, которое может сильно отличаться от того расстояния, на котором мы видим этот объект.

Более того, вот какая еще может возникнуть ситуация. Если фильм показывают не очень хорошо, либо он сделан не очень хорошо, может случиться так, что левое и правое изображение у нас «разъедутся» в стороны на такие расстояния, что они превысят межглазное расстояние. Т.е, тогда нам нужно смотреть одним глазом – в одну сторону, другим – в другую (схема. 5), что физиологически возможно лишь в очень небольших пределах отклонения от параллельности. Соответственно, либо мы не сможем свести два изображения в одно, либо мы будем чувствовать очень большое напряжение в глазах.

Вот это то обстоятельство, которое должны иметь в виду и создатели фильма, и те, кто демонстрирует эти фильмы – что такие ситуации (схема 5) совершенно недопустимы. И нужно иметь представление о пределах, которые человеку позволяют оставаться в зоне комфорта. 

На самом деле, зоны комфорта не такие уж маленькие. Чем они определяются? Тем, что мы не всегда должны абсолютно точно настраиваться на расстояние наблюдения. Все, кто занимался фотографией, знают, что есть определенная глубина резкости, и если точка конвергенции и экран находятся в одной допустимой зоне глубины резкости, то мы дискомфорта не чувствуем. 

Здесь для примера показаны те зоны, где можно создавать виртуальные изображения, не напрягая чересчур зрительный аппарат человека. Естественно, в кинозале эти зоны больше, а если мы имеем дело с телеэкраном, т.е. смотрим телепередачи, то, конечно, эти зоны пропорционально меньше

Те трансформации, которые претерпевают зрительные образы, зависят от многих причин, в частности – от положения зрителя в зале. 

Предположим, что у нас есть некий объект, который в разрезе имеет почти что прямоугольную форму АВСD. Правильное восприятие этой формы, ровно такое, как было в снимаемой сцене, мы получим только при определенном положении зрителя.

Если он будет расположен ближе или дальше, у нас видимый образ будет трансформироваться соответственно. Тогда зритель должен воспринимать это как изменение точки зрения.

Мы знаем, что, если мы смотрим фронтально, мы видим прямоугольник. 

Если мы его наклоняем или как-то поворачиваем, то его форма (на сетчатке глаза) меняется. Но мы понимаем при любой ориентации, что это – прямоугольник. Почему? Потому, что наш мозг учитывает изменение угла наблюдения. Но такую работу должен проводить и зритель в зале. Он это делает автоматически, конечно, но это не значит, что при этом он не совершает работы. Он постоянно совершает какую-то работу. Если она превосходит какие-то обычные пределы, то, естественно, он это очень чувствует. 

Хочу ещё сказать, что, если зритель в кинозале наклоняет голову, а на экране изображение рассчитано на восприятие при вертикальной голове, то создается условие, когда он фактически не может найти точку пересечения, куда надо смотреть. Поэтому он видит лишь примерно то, что должно было быть в снимаемой сцене. Так что я хотела показать, что причин для возникновения дискомфорта при восприятии стереоизображения довольно много. 

Есть ли способы, возможности, условия избежать этого дискомфорта, и  что позволяет нам на это надеяться? Позволяет надеяться отсутствие строгих соответствий, при которых все хорошо в зрительной системе. Зрительная система все время работает в условиях компромисса. Для нее характерно не точное соответствие этой видимой точки этой изображенной, а соответствие в каких-то определенных пределах, рамках. 

Главное – вписаться в эти допустимые пределы, рамки, границы. Тогда наше восприятие будет достаточно комфортным. Чтобы сделать немного более понятным, при помощи каких механизмов зрительная система обрабатывает информацию и в реальной жизни, и в 2D-фильмах, и в 3D-фильмах, рассмотрим данные о физиологии зрительной системы. Здесь приведены чрезвычайно упрощенные схемы зрительной, аккомодационной и глазо-двигательной системы, которые должны в процессе зрения работать согласованно. 

Вот мы смотрим куда-то, вот наводим на резкость, переводим взгляд, замечаем что-то интересное с другой стороны, соответственно, мы должны дать команду и зрительной, и глазо-двигательной, и аккомодационной системе для настройки. 

Эти три системы работают без перерыва в очень тесном взаимодействии в обоих направлениях И каждая из них очень сложно устроена, имеет много подсистем,  выполняющих разную работу. Потом результаты деятельности всех систем нужно свести воедино. Здесь разными цветами показаны совершенно различные зоны, в которых зрение выполняет разные функции – анализирует форму, цвет, движение, расположение по глубине – все это делается в разных областях мозга, и потом сводится в единый образ. Некоторые детали строения зрительной системы показаны в разрезе (схема в лев.ниж.углу)

Там есть очень любопытные моменты, например: информация об объектах, расположенных справа и слева от центральной линии, через каждый глаз собирается на противоположной стороне зрительной коры.

Вот другая схема – просто, чтобы каждый в своем подходящем изобразительном варианте почувствовал, как все это сложно устроено. Здесь тоже показано, как от глаз идет информация к зонам коры (симметричная нижняя часть схемы опущена) и потом расходится по другим отделам и, наконец, спускается для того, чтобы формировались уже какие-то двигательные реакции. Причем, среди зрительных каналов, обрабатывающих информацию, есть те, которые связаны только с одним глазом – левым или правым, а есть связанные с двумя глазами.

И работают только тогда, когда поступает информация от двух глаз. 

Бывают такие каналы, которые «предпочитают», чтобы было больше информации от правого, но поменьше – от левого и т.д. Есть много всяких вариантов. И когда мы рассматриваем реальную картину в жизни или на экране, у нас есть на этой картине области, которые принципиально могут обрабатываться только в разных системах. 

Например, мы знаем, что у нас есть «слепое пятно» в каждом глазу. Поэтому, хотя мы смотрим двумя глазами на эту картину, в области слепых пятен все равно изображение будут обрабатывать только монокулярные (связанные с одним из глаз) каналы, поскольку второй глаз его не видит. В какой-то зоне, где сведены оси обоих глаз, будет очень хорошая бинокулярная обработка. Но потом всю эту разнокачественную информацию по фрагментам нужно собрать в единый образ. Это очень сложная работа, которая постоянно выполняется.

Переходим к анализу главного преимущества 3D-формата – пространственному ощущению – ощущению более яркому, более выраженному, по сравнению с условиями наблюдения 2D-фильма. Почему в обычных фильмах мы тоже видим не плоскую картину, различаем разные планы, форму трехмерных объектов и т.д.? На самом деле, у нас очень много признаков глубины, объемности, которые мы используем в жизни и которым мы обучаемся на протяжении всей своей жизни.

Вот здесь у меня их больше десятка перечислено. 

Тут чисто монокулярные факторы, которые прекрасно работают, когда мы смотрим одним глазом. «Прекрасно»  – это некоторое преувеличение, я потом расскажу о недостатках. Когда мы переходим к бинокулярному восприятию или 3D-формату, добавляются некоторые новые факторы. Именно добавляются, поскольку есть некая довольно большая основа. Это: геометрические перспективные трансформации, заслонение одного объекта другим (называемое окклюзией), градиенты текстуры (искажения узора, которым покрыта поверхность), уменьшение угловых размеров объектов с расстоянием, хорошо известная всем воздушная перспектива (столб воздуха, который отделяет нас от далеких предметов, создает уменьшение контрастов, четкости, создает голубую дымку на далеких объектах). Градиенты яркости в пределах каждого изображения подчеркивают форму объектов, блики позволяют судить о направлении, в котором расположен источник света и т.д. И замечательный признак объемного расположения в пространстве – это параллакс движения: когда у нас объекты движутся или движется человек, сцена как бы просматривается с разных ракурсов, и это фактически эквивалентно возможностям бинокулярного зрения. Вот тут иллюстрации к тому, что я только что говорила. 

Проективные преобразования, окклюзии, градиенты текстуры, законы перспективы,  позволяют нам видеть объекты в пространстве.

Что плохого в большинстве монокулярных признаков? Трактовка этих признаков зависит от каких-то условий, которые нужно знать, требует дополнительной информации. 

Здесь приведен пример, который это иллюстрирует.

Вы видите два как бы различных изображения: выпуклое и вогнутое. На самом деле, это одна и та же картинка, просто повернутая. Но при ее трактовке наша зрительная система использует такую гипотезу, что свет направлен сверху. 

Обычно у нас источник света расположен сверху – солнце, небо, лампочка. И эта гипотеза инвертирует интерпретацию картины, когда мы ее поворачиваем. Факт тот, что подобные особенности есть и у других монокулярных признаков.

В монокулярном зрении, когда работают каналы обработки информации только от одного глаза, намного сильнее сказывается неоднозначность сетчатых изображений. Если мы на сетчатке одного глаза имеем изображение такого овальчика некоторой величины, то этот овальчик может соответствовать бесконечному множеству объектов, расположенных на разных расстояниях и по-разному повернутых по отношению к оси глаза. Требуется специальная дополнительная информация, дополнительные усилия по анализу этих изображений, чтобы понять, какой же предмет на самом деле мы рассматриваем в данный момент. 

Если мы переходим к бинокулярному зрению, мы можем иметь  аналогичную ситуацию для одного глаза. Скажем, у нас есть палочки, стерженьки, которые мы рассматриваем в определенном угле и они расположены вдоль оси одного глаза, тогда близкий стерженек одной толщины и далекий, более толстый, могут дать на сетчатке одно и то же изображение. Но если мы имеем другой ракурс, мы вторым глазом смотрим под несколько другим углом зрения, и у нас ситуация сразу «разваливается» (неопределенность уменьшается). На основе стереопары мы можем более точно интерпретировать ту ситуацию, которую мы рассматриваем.

Бинокулярные признаки глубины и трехмерной формы – это конвергенция зрительных осей и  это различие левого и правого изображения, которое называется бинокулярной диспаратностью. Оно может касаться геометрической формы и яркости, а может касаться и временных соотношений.

Вот здесь (левая схема) показано, что по конвергенции осей на самом деле мы можем определить бинокулярно расстояние до объекта, а монокулярно, если бы мы не имели второго угла, мы бы этого сделать не смогли. 

Вот здесь (средняя схема) приведена стереопара некоего коридора, уходящего вглубь, и видно, что геометрически эти два изображения на сетчатках глаз различаются.  

На правой схеме показан случай т.н. диспаратности по времени: когда движется некоторый объект, а человек смотрит на другой удаленный объект, то появившийся движущийся объект сначала пересекает зрительную ось одного глаза, и только потом – второго глаза. Т.е., мы имеем различия по времени, которые тоже помогают нам разобраться в пространственной ситуации. 

Очень здорово бинокулярные механизмы помогают нам разбираться в тех случаях, когда у нас имеется сложный фон, объекты сложной формы, закамуфлированные объекты. 

Здесь эта ситуация иллюстрируется искусственными изображениями, которые были специально придуманы в 70-х годах, после того как на Западе начали  бурно внедряться компьютеры. Были придуманы такие «случайные паттерны», в которых производились относительные смещения элементов в левом и правом изображениях только для части паттерна. И тогда как бы из фона «выскакивали» объекты или образовывались фигурные «прорези».

Эта ситуация иллюстрирует возможность видения формы на основе каких-то различий в двух изображениях, не видимых монокулярно. Монокулярно каждое из этих изображений – просто случайная текстура. Этот механизм формирования видимых образов называется чисто бинокулярным механизмом. Тут и для проявления формы, и для оценки расположения в пространстве требуется сопоставление информации от двух глаз. Иным путем ничего не получишь, поэтому это чисто бинокулярный механизм. 

Ну, вот там была как бы «искусственная» картинка, а здесь – реальная картинка. Маска со случайной текстурой.  Когда вы смотрите на эту маску, вы не можете сказать, выпуклая ли эта маска, или вы смотрите на нее с обратной стороны. На самом деле, если потом посмотреть в стереоскоп (или, кто умеет – просто свести два изображения), то левая пара даст образ маски, на которую мы смотрим изнутри, а правая пара (среднее и правое изображения) – обычный образ маски, причем с таким эффектом глубины, который монокулярно мы никогда не получим. 

Сейчас, как вы знаете, есть такие продвинутые исследования мозга –  с визуализацией всего процесса обработки информации в мозгу, и уже получено много подтверждений тому, что при рассматривании различных сцен и анализе различных признаков глубины (монокулярных или бинокулярных) работают разные зоны мозга. На приведенных схемах показано, что наиболее активированные зоны (здесь они изображены красным цветом), при рассматривании разных картин локализуются в разных областях мозга. 

В основном, конечно, создатели стереопродукции должны учитывать особенности проецирования всего поля зрения на различные зоны мозга. Здесь показано, что можно разбить все видимое пространство на участки, которые обрабатываются совершенно по-разному. Из разных зон пространства сигналы приходят в разные области мозга, где на каждую точку пространства приходится разное количество нейронов, причем эти нейроны могут быть связаны либо с обоими глазами, либо с каким-то одним. А в результате мы по всему полю зрения все равно должны сформировать какую-то единую картину!

Ясно, что в каждое мгновение она не будет однородной по всему полю. Но наши зрительные механизмы так здорово нам все представляют, что мы не замечаем никаких различий в поле зрения, все очень искусно для нас визуализируется. 

Теперь хочу я подчеркнуть достоинства и недостатки восприятия изображений 2D- и 3D-форматов.  Когда у нас идёт восприятие стереоизображение, и если хорошо снят фильм, не допущено никаких ошибок, правильно сидит зритель – работает вся зрительная система, и монокулярные каналы и разные бинокулярные каналы тоже. Каждый глаз получает изображение со своего ракурса и формирует нужную картинку.

Если же мы имеем 2D-формат и наблюдаем изображение, которое снято с одной точки зрения, т.е. для одного глаза, у нас как будто бы два глаза совмещены в одну позицию. И бинокулярные каналы работать в принципе не могут. И получается, что в мозг поступает противоречивая информация, потому что в жизни мы никогда не видим два одинаковых изображения левым и правым глазом, мы всегда видим их немного различающимся. И мы должны все время делать поправку, т.е., на самом деле, сцена на экране воспринимается не просто, не так, как в естественных условиях.

Условия 3D-формата как бы более естественные. Почему же тут есть свои какие-то трудности? Ну, если даже мы опустим наличие ошибок, трудность в том, что мы привыкли к работе в таком режиме, когда бинокулярные системы (правая схема) не работают с полной нагрузкой. На самом деле, в обычной жизни люди в разной степени полагаются на эти бинокулярные механизмы. Бывает так, что они редко их используют – по роду деятельности, по образу жизни, по всему – оказывается, эти механизмы не тренированные. 

И из-за этой нетренированности бывает даже парадоксальная ситуация, когда человек всю жизнь не пользовался этими механизмами или пользовался в такой незначительной степени, что никогда не замечал этого. У меня есть информация 2х-летней давности о человеке 67 лет, который не подозревал о наличии у него бинокулярных стереомеханизмов. А в стереофильмах очень большая нагрузка именно на эти механизмы (см. рисунок), мы все время заставляем эти механизмы работать, и когда упомянутый человек пошел на хороший 3D-фильм, он активировал эти механизмы, наблюдал прекрасные стереоэффекты, и вышел он в восторге. Но самое интересное, что после этого он и в жизни начал использовать этот механизм. Он понял, что раньше видел мир очень «уплощенным». Пределы пространства у него расширились. 

И это в какой-то степени проявляется не только у него, просто не в такой яркой форме, более умеренно. У обычных среднестатистических людей, которые не используют 3D-формат ежедневно, эти механизмы нетренированные, типа нетренированных мускулов. Это как если бы вы, живя спокойно, вдруг решили проехать на велосипеде сразу километров 20. Реакция организма понятна. Или выпал снег, очень захотелось пройтись на лыжах. После первой прогулки всё болит… Наши мозговые механизмы – это наши  «ментальные мышцы»,  они точно так же страдают от непривычной работы. 

Поэтому что мы должны сделать, чтобы приучить себя к 3D-формату? Специфический режим восприятия изображения в формате 3D может быть непривычным и дискомфортным даже для лиц с нормально развитыми механизмами при показе нормальных, качественных фильмов. И при подготовке к регулярному просмотру 3D-формата желательно использовать специальные учебные фильмы, которые демонстрируются с соблюдением оптимальных условий комфортности и выполнены на высоком качественном уровне в смысле содержания видеокадров, в смысле контента. Увеличивать продолжительность сеансов нужно постепенно, желательно чтобы первые сеансы не превышали 20 минут.

Понимаете, есть люди, которые активно используют чисто бинокулярные механизмы и в жизни тоже. Это зависит от рода деятельности. Они нужны тем специалистам, которые заняты какой-то точной работой, где нужны точные измерения и движения, спортсменам определенного профиля и т.д. У них сразу нет никаких трудностей с 3D-форматом. Но у кого трудности есть, нужна постепенность. И нужно принимать во внимание индивидуальные особенности. Нужно посмотреть разные 3D-технологии, выяснить, какая больше подходит данному человеку на первых порах. Потом можно будет пользоваться любыми технологиями. Я уже не говорю о том, что надо проверить свое бинокулярное зрение. 

Некоторые могут проверить наличие у него этого «чисто бинокулярного» механизма имеющимися у нас здесь тестовыми картинками. Я закончила, теперь вопросы, потом можете познакомиться с тестами, книжками и прочим.

 

 

Вопросы и ответы

Борис Долгин: - По традиции я начну с небольшого вопроса. Как я понимаю, в случае, если зрение у вас принципиально различно, и оно не выправлено очками, то эффект бинокулярного зрения заведомо нарушен и заведомо будут проблемы с восприятием 3D-изображения? 

Конечно. Но тут надо различать два момента. Первый: если вы хотите узнать, насколько полноценно воспринимаете фильм, насколько хорошо вы видите ту глубину, которую предусмотрел оператор, например, режиссер. Это первый вопрос. А второй – будете ли вы испытывать дискомфорт. 

Насчет того, что если есть сильные различия, то, конечно, вы не увидите все нюансы пространственного расположения, формы и т.д. Но если у вас один глаз просто гораздо хуже видит, то дискомфорта от этого вы не получите. На самом деле, и с косоглазием можно идти в кинотеатр. Оттого, что он надел очки, он, фактически, получает те же изображения, что и в естественной жизни. Будет страдать в той же мере, как и в естественной жизни. О других причинах мы сейчас не говорим. 

Добрый день. Меня зовут Владимир. У меня два вопроса. Первый: какие профессии способствуют выправке и тренировке бинокулярного зрения? Второй: в связи с появлением телевизора, развитием кинематографа, человек больше стал смотреть «плоские», виртуальные миры. Можно ли сказать, что у современного человека бинокулярное зрение развито хуже, чем у человека, скажем, XIX века? 

По поводу спортсменов и профессий. Есть одна замечательная профессия, которая способствует развитию – это т.н. фотограмметристы, которые делают объемные карты местности на основе аэрофотосъемки. С двух позиций, с двух ракурсов снимается местность, а они на основе двух снимков должны сделать объемную карту. Им требуется очень хорошее бинокулярное зрение, их отбирают специальным образом. 

Есть профессии, которые «рушат» бинокулярное зрение – это когда приходится долго смотреть одним глазом. Раньше очень здорово портили себе зрение люди, которые долго смотрели в микроскопы, зрительные трубы. И операторы, кинооператоры обычных фильмов – часто имеют не очень хорошее бинокулярное зрение, потому что они тренируют свои монокулярные механизмы в ущерб бинокулярным, которые подавляются, т.к. они закрывают второй глаз. 

Что же касается спортсменов – это те виды спорта, которые связаны с большой точностью движений. Я думаю, гимнасты, которые должны схватиться за снаряд, баскетбол. Там, где нужна высокая точность движения. С другой стороны, стрелки одним глазом смотрят – там это может быть не так существенно. Второй вопрос, что смотрим мы на плоские изображения: конечно, тренировки нужны. Но все-таки, люди, помимо того, что они смотрят на экран своего компьютера или телевизора, они ещё куда-то ходят, манипулируют объектами. Любое хватательное движение требует соответствующей точности. Я думаю, что тут какой-то баланс все же есть.

Возможно, сейчас вместо, как говорят, одномодального распределения получилось бимодальное: у одних зрение улучшилось, а у других – ухудшилось. Была единая масса, которая имела более-менее нормальное распределение, а теперь она расползлась. Одни сильно тренируются, другие – деградируют. Тем не менее, статистика показывает, что человек умудряется приспосабливаться к меняющимся условиям. 

Вот, скажем: все время пытались доказать, что миопия – близорукость – связана с тем, что мы сейчас больше читаем и прочее. Но когда по-честному берут статистику, реально имеющиеся данные, оказывается, что процент один и тот же что в прошлом веке, что сейчас. Статистика – вещь очень такая… если как следует все проанализировать, то вообще не понятно, что является главным фактором, что способствует миопизации. Но не зрительная нагрузка, она добавляет не настолько большой процент, чтобы объяснить всю динамику. 

Вы говорили про то, что формирование бинокулярных механизмов используется практически всем мозгом. Возникает вопрос: при травматических повреждениях или при ишемических повреждениях получается, что острота бинокулярных механизмов падает. Или у нас мозг компенсирует недостатки каких-то участков? 

Все зависит конкретно от области повреждения. У нас есть, с одной стороны, локализация – отдельные участки мозга отвечают за определенные функции, с другой стороны – в какой-то степени эта функция дублируется в других отделах. И есть такие зрительные «задачи», которые решает только конкретный отдел, а есть такие, которые могут решить многие отделы. 

Хорошо известный пример – лицевая агнозия («неузнавание»). Узнавание лиц сосредоточено у нас в определенной области мозга. Если там есть нарушения – генетические, травматические – человек теряет способность распознавать лица и компенсировать это не получается. Он начинает придумывать, как он будет различать – по походке, по одежде, по другим признакам. При этом он прекрасно различает геометрические формы, буквы и т.д. И есть такие поражения, когда человек перестает различать буквы, при том, что объемные геометрические фигуры различает хорошо. Это такие функции, которые сосредоточены локально, в определенных отделах и очень трудно их компенсировать как бы распределенной системой. Но есть такие способности, компенсация которых возможна: на выполнение некоторых задач можно натренировать разные подсистемы. 

Можете ли Вы назвать сопоставления наиболее известных нарушений зрения в восприятии 3D-изображений? Например, при близорукости будет плохо видна перспектива, при дальнозоркости будет размытость, при астигматизме будет пелена? Т.е., есть ли какие-то основные различия при близорукости/дальнозоркости? 

Глобальных различий нет. Просто нужно ходить в стереокино  в хороших очках, которые корректируют ваше зрение полноценно. Сейчас есть возможность сделать корректирующие очки или контактные линзы, можно даже использовать ночные контактные линзы – за ночь исправить себе зрение, а днем пойти смотреть стереофильм. Конечно, впечатления более полные, когда вы смотрите фильм с откорректированным зрением. Понимаете, это оптика, если говорить о чистой миопии, гиперметропии, астигматизме. Исправили оптику – и все стало хорошо. Другое дело, если на это уже накладываются какие-то вторичные изменения – это уже и эффекты вторичного порядка. 

В свое время, когда появился «Аватар», я читала, что его просмотр вреден для глаз. Не дискомфорт, а вредно. Это может спровоцировать повышение глазного давления и т.д. Я для себя сделала вывод, что, если у тебя что-то не так с глазами, то лучше их поберечь. Соответственно вопрос: просмотр 3D фильмов действительно может быть вредным? Может быть это только для здоровых глаз? 

На этот вопрос (сразу после выхода «Аватара») очень хорошо ответил профессор Егоров – зав. кафедрой офтальмологии Первого московского государственного медицинского университета им. И.М.Сеченова. Он сказал: «Для человека, который раньше не видел стереофильмов, 3D-фильм – экстремальная ситуация. Это – аттракцион. Если вы чувствуете в себе силы, вы пойдете на «Американские горки». А если вы себя неважно чувствуете, то – нет». 

Да, это – экстрим. Требует тренировки, как я говорила. Теперь что касается каких-то ослабленных зрительных функций и что тогда лучше бы глаза не трогать. Где-то до начала 90-х годов была у нас неправильная стратегия. И мы теряли возможность вернуть многим людям зрение в той степени, в которой это было возможно, из-за того, что слишком лелеяли и оберегали их.

 

На самом деле, если есть какая-то проблема, то с ней нужно бороться. Если у человека мышечная недостаточность, то вы же будете стараться тренировать эти мышцы, иначе… Я думаю, что дозировано можно пробовать (смотреть). Никто же не заставляет сидеть до умопомрачения. 

Т.е., за один фильм ничего… 

А вот может быть не надо целый фильм!  Сейчас же не обязательно идти в кинотеатр, можно купить себе видео в 3D. Можно просто потренироваться на стереокартинках. 

Борис Долгин: Вопрос не по теме и по теме одновременно: как, почему и когда Вы заинтересовались этой тематикой? 

На самом деле у меня путь довольно извилистый в науке. Вообще-то, я по образованию физик. Сначала занималась вовсе даже радиолокацией. Когда я училась в школе и институте, то биологии вообще не было в преподавании. У нас был Лысенко, вейсманизм-морганизм, генетики не было и т.д. Поэтому, когда, наконец, это все стало доступным, у меня появился интерес к биологии, и это мое второе образование, оно было чисто самостоятельным, я второй раз в университет не шла. Но уже была кандидатом физико-математических наук. 

Перешла работать в биологическую лабораторию. Всегда мечтала заниматься зрением – уже не знаю, почему. Но – зрением. Но, чтобы разбираться во всех нюансах, решила пойти сначала в физиологию, тогда была очень модна нейрофизиология, изучение отдельных клеток. Но я решила, что зрительную систему я сразу не смогу исследовать, надо что-нибудь попроще. И выбрала одну простенькую систему у насекомых – так называемую церкальную систему, которая чувствительна к звуку. 

В общем, короче говоря, думала, что через два года разберусь с ней, а потом переключусь на зрение. Разбиралась с ней я 30 лет, но зато защитила докторскую по биологии. Но зрением продолжала заниматься параллельно. Где-то в 80-х годах к нам начали приходить медики из офтальмологии, которые не могли найти общего языка с нашими офтальмологами из института Гельмгольца… 

Борис Долгин: Т.е, это были практические офтальмологи, на которых теоретические не реагировали? 

Да, они приходили со своими открытиями, со своими работами в институт Гельмгольца. Этот был головной институт, его обойти было нельзя. И получилось так, что в начале 80-х годов, ко мне пришла очень симпатичная женщина, которая сделала кандидатскую, и ее профессорша. В слезах. Работа была сделана на большом числе больных (на большом фактическом материале). Когда они принесли ее в институт Гельмгольца, там сказали, что такого не может быть: «закройте дверь с другой стороны!». Это была большая работа, многолетняя, тщательно выполненная в клинике и т.д. 

Они пришли к нам: «Куда нам деться, кто разберется и скажет правду?» А работа как раз касалась бинокулярных механизмов. Полученные результаты были парадоксальны для обычного офтальмолога. Им (тихо) подсказали сходить не в Медицинскую академию, а в Академию наук. Вопрос был сложный. Они показали мне свои материалы. Я посмотрела на них, посмотрела на данные. И поняла, что это действительно правда, они не выдумали, не запутались. И нужно было понять – почему. 

И я сказала: «Оставьте, буду думать». И вот с этого началось уже глубокое погружение в бинокулярное зрение, потому что оказалось, что суть именно в том, что есть несколько бинокулярных систем, которые работают по разным принципам! Проявляется то одно, то другое и возможны, действительно, парадоксальные результаты. 

Эта история имела продолжение – всё больше и больше мне приходилось заниматься офтальмологией, потому что, конечно, даже когда мы придумали, как все объяснить, и пошли туда же (в Ин-т Гельмгольца), нам опять сказали закрыть дверь с другой стороны. 

В общем, борьба длилась больше пяти лет, пока удалось защитить эту диссертацию, уже не в институте Гельмгольца. Мы переделывали эту работу трижды. Сначала (в Ин-те Гельмгольца) потребовали что-то добавить,  потом сказали: «Все равно она через нас не пройдет!».  И тогда пришлось переделать таким образом… Вы знаете, что в любой врачебной работе есть больные, а есть контрольная группа – нормальные люди. Там тоже был контингент больных и контингент здоровых. Основная группа – больные, контроль – здоровые. Нам пришлось все перевернуть: основная группа – нормальные, а больные позволяют только уточнить какие-то нюансы. И защищалась она в другом институте. 

А параллельно еще как раз в это время мы с другой стороны подошли к этому бинокулярному восприятию. Время – конец 70-х – начало 80-х, до середины 80-х. В то время занимались стабилизацией изображения на сетчатке под лозунгом «Неподвижное человек не видит». Если на сетчатке изображения остановить, то они не видны. 

И эти работы очень активно развивались у нас в лаборатории. Делали мы опыты все время на одном глазу, и возникало у нас много вопросов, сомнений и т.д. Но «наш главный» говорил, что это – такой «закон природы»: всё, что неподвижно на сетчатке, не воспринимается. Это большой ученый, классик, мы сейчас устраиваем большой симпозиум его памяти, потому что исполняется 100 лет со дня его рождения. Альфред Лукьянович Ярбус, его книжка стала для многих как Евангелие. Она переведена за границей. Он во многом прав, но в основном нашли развитие его работы, на которые он меньше обращал внимания, а именно – по характеру движения глаз при решении различных задач, а не по стабилизации изображения. Со стабилизацией, честно говоря, он немного недоразобрался. 

И мы решили сделать опыт в условиях бинокулярности. Почему? Когда мы стимулировали один глаз, а второй закрывали, мы внезапно обнаруживали как бы потемнение, которое находит со стороны закрытого глаза. Ведь мозги-то наши не знают, что снаружи, когда одним глазом видят полную темноту, а другим глазом – нечто. Так который глаз прав? И временами «правым» оказывается закрытый глаз. 

И тогда мы сделали бинокулярную стабилизацию, т.е. подали изображения на два глаза, которые, когда мы смотрели одним глазом, как бы исчезали, а, когда мы смотрим двумя глазами – ну никуда не деваются! Эта принципиальная разница тоже усилила интерес к бинокулярным механизмам. 

А сейчас, конечно, мы отдрейфовали в сторону лечения бинокулярных расстройств, потому что подружились с определенными медиками. Потом, после того, как рухнула система «головных» и прочих учреждений, стало возможным высказывать и альтернативное мнение. И главное –  появилась возможность развивать компьютерные методы коррекции всякий аномалий. А тут уж медикам нужна помощь науки. 

Когда вы объяснили историю со стерео, там был термин «аккомодации». Зависит ли зрительное восприятие человека от того, оперирован ли он или нет? 

Я уже говорила, что на самом деле нам не обязательно точно настраиваться на объект, который мы видим. У нас есть глубина резкости. У любой оптики она есть. Искусственный хрусталик тоже хрусталик, это тоже оптика. Нет, он не аккомодирует, а просто… Когда мы настраиваем на резкость, мы можем ближе поставить экран, дальше – все равно, резкость будет удовлетворительной. Поэтому порядка одной-двух диоптрий перестройки есть в любом глазу. За редчайшим исключением: я знаю одну женщину, у которой этого практически нет. Но, если этого нет, тогда нужно иметь много пар очков. Для одного дела она надевает одни очки, для другого – другие. 

Возникает ли стереоэффект, если у человека плохая аккомодация или искусственный хрусталик, который не аккомодирует? Влияет ли это? 

Как вам сказать… В определенной степени влияет. Но не исключает возможности.  Потом, 3D фильмы – существенно разные. Тут есть представитель группы (или лаборатории) из МГУ, которая  как раз занимается оценкой контента – качества этих стереофильмов. 

Когда контент содержит большие рассогласования в левом и правом изображении, они могут быть и адекватными, т.е. соответствовать очень большому диапазону движения по глубине.  Они требуют экстремальных усилий. А можно сделать фильм, где достаточно яркое ощущение глубины, но не запредельное. И тогда у всех зрителей не будет ощущения дискомфорта, люди с несильно развитыми механизмами смогут их смотреть. Так вот, чтобы избавить себя от нареканий зрителей, от плохой прессы и т.д, сейчас все производители фильмов сужают эти диапазоны, в которых есть эти спецэффекты. 

На данном этапе это вполне справедливо. И вообще, только сейчас стали обращать внимание на то, чтобы использовать эту новую появившуюся возможность в художественном плане. Не всегда это нужно. Иногда нужно и «уплостить» что-то. Эти вопросы, именно художественного применения, только-только начинают разрабатываться. Я думаю, что, когда всё будет «пропорционально» делаться, всем будет хорошо. И фильмы будут разные по длительности. И особенно детям – им вообще нельзя сразу смотреть такие длительные фильмы (какие идут в кинотеатрах). 

 

 

Подпишитесь
— чтобы вовремя узнавать о новых публичных лекциях и других мероприятиях!

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.