Мир против рубля

Летом, когда люди разъезжаются по отпускам, а вся деловая активность постепенно замирает, обычно не принято ждать каких-то крупных событий. Однако было бы большой ошибкой считать, что исключительно в честь теплого времени года в северном полушарии цена на нефть замрет на месте, Греция начнет расплачиваться по долгам, а экономический рост в Китае перестанет ставиться под сомнение.

Россиян, как и любую другую нацию, все мировые проблемы волнуют не слишком сильно, если только они не отражаются на состоянии семейного бюджета или, скажем, не выливаются в образование линии фронта близ их родного города. При этом всеми уже давно усвоено: цена на нефть, от которой зависит самочувствие российского бюджета, чутко реагирует на любые происшествия в разных уголках планеты, или даже на слишком подозрительную тишину. А реагировать сейчас есть на что.

Прошедший в Греции референдум, на котором страна ожидаемо отказалась принимать условия «Евротройки» (уменьшение пенсий, зарплат госслужащих и увеличение налогов в обмен на реструктуризацию долга), внес неопределенность в будущее этой республики и ее отношений с европейскими институтами. Если бы греки согласились, то все, в принципе, было бы понятно: будущее для них не сильно отличалось от настоящего. Теперь же перед европейскими политиками с одной стороны, и Грецией с другой открывается выбор: сохранять ли членство Греции в ЕС и ЕЦБ. И тут можно с ходу придумать несколько сценариев.

Греция может остаться в ЕС, но выйти из ЕЦБ. Вернуть собственную валюту правительство вряд ли осмелится — действующая социалистическая коалиция не удержится от инфляционной политики, а это равносильно самоубийству в стране, где последние полтора десятка лет цены практически не росли. В этом случае, правда, придется отказаться от собственной банковской системы: греческие банки уже некоторое время закрыты из-за того, что ЕЦБ отказывается их кредитовать, так что если правительство решит сохранить евро, придется привлекать в страну банки из других юрисдикций. Это не так уж и сложно, в одной Европе есть две страны, которые используют евро без согласия ЕЦБ — это Черногория и Косово, в мире таких примеров еще больше.

Греция может покинуть и Европейский союз, но тогда все может закончиться совсем грустно. С одной стороны, Брюссель справедливо упрекают в том, что он «душит» местных аграриев, с другой стороны, странам Прибалтики и Польши это не сильно мешает. Да и, как показывает практика, ЕС несколько стабилизирует политическую жизнь в его странах-членах, а для Греции, в которой военная хунта была свергнута всего лишь чуть более 40 лет назад, это немаловажно.

Скорее всего, как обычно, катастрофического сценария удастся избежать. Но инвесторы на всякий случай стараются избавиться от рискованных активов. Понятно, что таким активом считается евро — он и без Греции в последнее время дешевел на радость европейским экспортерам, а после оглашения результатов референдума упал по отношению к доллару на 1,3%, это достаточно много для валюты развитых государств.

Но тут внезапно оказалось, что рискованным активом сейчас считаются инвестиции в столь дорогую сердцу россиян нефть.

Причин для беспокойства несколько.

В Китае все говорит о том, что лопнул пузырь на местном фондовом рынке, за последние недели индекс Shanghai Composite рухнул на 30% и продолжает снижаться. Пока что правительство всеми силами старается не допустить разрастания негативных эффектов на всю экономику страны, но делается это своеобразными методами: запрет на IPO, запрет на продажу акций крупнейшими государственными фондами и т.д. Учитывая, что главные китайские инвесторы — азартный средний класс, шаги правительства вряд ли спасут акции местных компаний от снижения стоимости, что может в конечном счете обернуться социальным напряжением и падением и без того замедлившегося в последнее время экономического роста. Учитывая, что Китай — один из крупнейших импортеров топлива в мире, проблемы в этой стране безусловно напрямую сказываются на рынке нефти.

Близки к завершению переговоры «шестерки» с Ираном. Западные санкции долгое время не давали развиваться нефтяной отрасли этой крупнейшей на Среднем Востоке страны. Если теперь администрации Обамы удастся заключить договор с Тегераном несмотря на сопротивление республиканцев в Конгрессе, экспорту иранской нефти будет дан зеленый свет. Это само по себе снизит цену на топливо, а с учетом торможения экономического роста в Китае — и подавно. Плюс ко всему в Америке добыча нефти все еще растет.

Наконец растет курс доллара к основным мировым валютам на фоне ожидаемого к концу года повышения ставок Федеральной резервной системой. Так как стоимость нефти номинирована именно в долларах, энергоносители, соответственно, дешевеют. Всего три квартала назад, весной 2014 года, после завершения программы количественного смягчения ФРС цены на нефть уже резко падали, не исключено, что и теперь России придется забыть о комфортных 60-65 долларов за баррель нефти марки Brent.

На все эти внешние факторы могут наложиться внутрироссийские проблемы. В ближайший год частному и государственному секторам нужно будет отдать долгов на 100 млрд долларов — если в России никто не хочет повторения греческого сценария, то возвращать кредиты как-то придется. Учитывая, что новые заимствования брать крайне сложно из-за санкций, и если предположить резкое снижение цен на нефть, то остаются только резервы ЦБ. Последние месяцы в резервах ЦБ находится примерно 360 млрд долларов, но если вычесть СДР, позиции в МВФ, золото, валютное РЕПО и резервные фонды правительства останется чуть менее 100 млрд долларов, не очень много даже по меркам самого ЦБ.

Не стоит забывать и о политике. Америка и Европа пока далеки от примирения с Москвой, а открытие для мира иранской нефти может, в теории, развязать руки для расширения санкций и на эту отрасль, а повод наложить эмбарго на закупку российской нефти странами Евросоюза всегда найдется.

Так что повторения валютной паники зимы 2014-2015 годов исключить пока, к сожалению, невозможно — хотя все заинтересованные крупные игроки, хочется наедятся, готовы к возможным трудностям и не будут в критический момент закупать миллиарды долларов на открытом рынке.