«К мобилизации сталинского типа общество не готово»

Режиссер Никита Михалков покидает попечительский совет Фонда кино. По его словам, к уходу его подтолкнула безответственность руководства Фонда, из-за плохой работы которого выходят ничего не значащие или непонятно кому нужные картины.

Михалков пояснил, что принял решение об уходе после того, как увидел новый состав попечительского совета Фонда кино, куда, в частности, вошла пресс-секретарь премьер-министра России Наталья Тимакова.

«Когда приходит в совет человек противоположных тебе взглядов, простите меня за слово «идеологических», – это одно дело. Когда приходит человек, облеченный властью и возможностями, – это другое», – приводит информационное агентство РБК заявление Михалкова на заседании коллегии Министерства культуры России. Позже в разговоре с журналистами он обвинил Тимакову в «латентной русофобии», сообщила газета «Ведомости». 

​Напомним, в апреле в попечительский совет Фонда кино вошли генеральный директор «Первого канала» Константин Эрнст, первый заместитель гендиректора ВГТРК Антон Златопольский и пресс-секретарь премьер-министра России Наталья Тимакова. Об этом говорилось в постановлении правительства России, опубликованном на официальном сайте правительства. 

Сам Фонд кино был учрежден в 1995 году, в 2009 году были расширены его полномочия – он получил право принимать решения о финансовой поддержке тех или иных российских картин. Сам же Михалков входил в попечительский совет Фонда кино с 2009 года – с того момента, как фонд получил полномочия по финансовой поддержке фильмов и кинокомпаний и из Федерального фонда социальной и экономической поддержки отечественной кинематографии превратился в нынешний Фонд кино.

О контексте ухода Михалкова из Фонда с «Полит.ру» побеседовал политолог Алексей Макаркин, первый вице-президент Центра политических технологий, главный редактор «Политком.ру». По его мнению, любопытен сам факт того, что глава Союза кинематографистов оказался в меньшинстве в вопросах, связанных с кинематографией, однако происходящее с Фондом кино можно рассматривать и шире – как часть подготовки к новому сроку президента, попытку власти определиться, как позиционировать себя на четвертый президентский срок, пытаться ли остаться в глобальном мире или пробовать создать свою альтернативу ему.

«Если говорить о попытке примириться с Западом, то непонятно, какая здесь может быть положительная повестка, о чем договариваться. Запад готов серьезно разговаривать с Россией, допустим, по Сирии – потому что там уже не говорить с Россией невозможно и, кроме того, там есть повестка. Она такова: Россия не хочет втягиваться в этот конфликт до афганских пределов. Вот этот достаточно прагматичный фактор ведет к тому, что можно говорить о «зонах безопасности» и так далее. Но в целом за последнее время отношения России с Западом ухудшились.

Надежда на то, что с приходом Трампа что-то изменится, быстро рассеялись, хотя их было много. Про Марин Ле Пен тоже уже почти забыли, хотя она была одной из героинь нашего телевидения в прошлом году. Более того, с Соединенных Штатах был принят закон о санкциях в отношении России, и президент Трамп был вынужден, хотя и без всякой охоты, его подписать.

На Западе есть люди, которые хотели бы договориться с Россией, и их не так мало. Но в целом западные правящие классы рассматривают Россию как угрозу. Разрешить украинский конфликт сейчас, на мой взгляд, невозможно, да и в обозримом будущем это получится вряд ли. Можно попробовать его как-то «подморозить», и вот сейчас делается очередная попытка с перемирием – но все предыдущие попытки проваливались. Проблема в том, что нет стратегии, которая могла бы обеспечить договоренность.

Плюс есть воспоминания о 1980-х годах – слово «перестройка», фамилия Горбачева, который договорился с Западом, воспринимаются в российском обществе и российской элите негативно. Вообще любые слова о том, что надо договариваться, вызывают в памяти этот образ и это время, когда попытались договориться – и в результате страна распалась, социализм рухнул. Поэтому когда звучат аргументы «Серебренникова нельзя арестовывать, потому что современная культура – это «окно на Запад»!», то следуют аргументы «А зачем нам это, и так ведь не договоримся!».

В то же время сохранение конфликта с Западом – это, наверно, проблема, которая носит еще более серьезный характер. Вот это сохранение конфликта, самоизоляция, державничество и все такие идеи сталкиваются с проблемой, которую, кстати, сформулировал Медведев: «Денег нет, но вы держитесь!». То есть такую политику можно проводить в условиях 1970-х годов, когда идет нефтяной бум и у государства есть деньги и на строительство Байкало-Амурской магистрали, и на войну в Афганистане, и на противостояние с Америкой, и на противостояние с Китаем, да еще и собственных граждан хватает! Те получают новые квартиры и возможность съездить в пансионат. Вот в такой период можно проводить державническую политику.

И то, если мы вспомним, у СССР была целая система союзников: был Варшавский договор, Совет экономической взаимопомощи; были симпатии к СССР в Движении неприсоединения – у целого ряда стран, которые входили в это движение. Сейчас ситуация выглядит совершенно иначе, и такая изоляция вкупе с самоизоляцией сейчас куда более опасны и рискованны.

Сейчас у государства меньше ресурсов: страну на поверхности сейчас держит несколько факторов, в том числе – гибкость рыночной экономики, той самой, которую державники очень любят ругать (хотя многие из них сами неплохо адаптировались и используют ее возможности). Так что мы держимся – даже при явном недостатке средств. Но держаться до бесконечности невозможно, а общество к мобилизации сталинского типа сейчас не готово. Общество хотело бы, чтобы страна была великой, но и в то же время чтобы сами люди как-то сводили концы с концами. Поэтому вполне очевидны риски этого варианта – попытки мобилизации в условиях уже совсем другого общества, чем в середине ХХ века. Тут, как говорится, резьбу может сорвать.

Ну и, кроме того, даже те представители элит, которые выступают за мобилизацию, сами мало напоминают аскетичных сталинских наркомов – типаж, хорошо описанный у Александра Бека в «Новом назначении». А Никита Михалков очень мало напоминает героя «Утомленных солнцем» комдива Котова. Это все – тоже элита, которая живет по правилам российской элиты, и совершенно не собирается себя самоограничивать.

Так что здесь тоже возникает проблема. И мечты значительной части россиян о Сталине в значительной степени являются протестом против элиты – причем против всей, люди особенно не различают «западников» и державников. Тем более что если на уровне риторики различия у них заметны, то к принципу аскетизма они относятся примерно одинаково отрицательно. Поэтому раздражение вызывают все элиты.

И, наверно, такие события будут продолжаться – как мобилизация и попытки договориться. Не думаю, что какая-то из этих линий окончательно восторжествует: как мы видим, у них обеих есть уязвимые места. Выражаться все это будет в самых разных событиях, в том числе в культурной и общественной сфере. Могут, например, обрезать финансирование «Ночным волкам», которые являются частью противостояния и подчеркивают свое державничество. В то же время президент уже через несколько дней может общаться с «Ночными волками», показывая им свое благорасположение.

Как мы видим, могут и Серебренникова арестовать – вот и возник прецедент ареста знаменитого режиссера. Но в то же время в руководство Фонда кино может войти персона, неприемлемая для державников. Все это накладывается, как я уже сказал, в аппаратную конкуренцию перед 2018 годом. Но 2018 год вряд ли станет годом полной победы одного из этих вариантов развития. Скорее, будет попытка выстроить какой-то баланс между ними, хотя и с чьим-то преимуществом. Вот как раз за это сейчас и ведется борьба – и на профессиональном уровне, и на идейном.

Так что даже не столько сам Михалков тут интересен, сколько контект. И то, что подобные события могут продолжаться. На ком-нибудь опять придется делать выбор, причем в еще менее благоприятной общественной обстановке. Это тоже необходимо учитывать», – объяснил Алексей Макаркин.