19 марта 2024, вторник, 11:56
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Больше не Кастро

Рауль Кастро и Мигель Диас-Канель
Рауль Кастро и Мигель Диас-Канель

Национальная ассамблея народной власти Кубы 19 апреля избрала председателем Государственного совета страны Мигеля Диас-Канеля. Об этом было объявлено по итогам заседания ассамблеи в гаванском Дворце съездов. Впервые за почти 60 лет главой государства стал человек не из семьи Кастро. 

Напомним, Рауль Кастро, официально занимавший пост главы Госсовета в течение 10 лет, заявил о намерении оставить его в декабре 2017 года. Мигель Диас-Канель последние пять лет был первым заместителем председателя Госсовета. 

Директор латиноамериканского департамента МИД РФ Александр Щетинин заявил информационному агенстству РИА Новости, что Россия рассчитывает сохранить стратегическое партнерство с Кубой и после этих перемен. «Мы рассчитываем, что курс в отношениях с Российской Федерацией будет сохранен, будет обеспечена его преемственность и во внутренней политике, и во внешней, особенно в плане выстраивания отношений стратегического партнерства», — сказал Щетинин.

Побеседовать с «Полит.ру» о ситуации согласилась политолог Татьяна Ворожейкина, преподаватель Московской высшей школы социальных и экономических наук. По ее мнению, в данном случае можно считать, что как таковой смены власти не произошло, так как Мигель Диас-Канель является человеком Рауля Кастро и ближайшие годы будет работать под его надзором.

 
Татьяна Ворожейкина

«Я думаю, что приход Мигеля Диас-Канеля на пост председателя государственного совета Кубы – это не смена власти. Главное слово, которое употребляется на Кубе для описания происходящего процесса, – это continuidad, что означает «преемственность». Они всячески избегают слова transición («переход» или «смена»), чтобы подчеркнуть, что режим, система власти остаются прежними. И это действительно так. Хотя тут есть символическая перемена, потому что впервые за почти 60 лет с момента революции 1959 года глава государства носит фамилию не Кастро.

Это большое символическое изменение, связанное, в первую очередь, с естественными причинами. Уходит от власти (а практически – и уходит из жизни) поколение, которое на Кубе называют «историческим», то есть участники революции, революционные команданте. И я бы отметила такую особенность: и Фидель, и Рауль Кастро, надо отдать им должное, осуществили отход от власти при жизни. Они не умерли на посту, как большинство диктаторов.

Рауль Кастро стал председателем Государственного совета, руководителем государства, и председателем совета министром, то есть руководителем правительства, в 2008 году. Но в действительности высшая власть переходит под уже в 2006 году, когда Фидель серьезно заболел. В 2008 году Рауль только получил эти должности официально, а в 2011 году занимает первого секретаря ЦК Компартии Кубы. И в Конституцию Кубы были внесены изменения, в соответствии с которыми эти посты можно занимать не более двух сроков.

 
Куба. Здание Национальной Ассамблеи / flickr.com

Иначе говоря, Мигель Диас-Канель, которого 19 апреля Национальная ассамблея избрала главой государственного совета, еще три года будет работать под руководством или под наблюдением Рауля, который остается на посту первого секретаря ЦК Компании Кубы. Хотя Раулю в этом году исполнится 87 лет, а в 2021 году, когда он должен оставить этот пост, ему будет 90, все же пока можно говорить о том, что он сохраняет контроль за ситуацией.

Второй момент связан с личностью самого Мигеля Диаса-Канеля. Он 1960 года рождения, а это уже другое поколение. Очень интересное поколение, пришедшее сейчас к власти на Кубе, – так называемое поколение «детей революции», тех, кто родился в конце 1950-х – начале 1960-х годов. И еще: Мигель Диас-Канель – типичный кубинский аппаратчик.

До 1985 года он был офицером Революционных вооруженных сил Кубы и занимал политические должности; потом стал руководить комсомолом в своей родной провинции Вилья-Клара. Там он сделался первым секретарем провинциального комитета партии. А в 2003 году совершил большой карьерный рывок: по инициативе Рауля его ввели в Политбюро, и Диас-Канель занял пост первого секретаря партийной организации в провинции Ольгин. В 2009 году он стал министром образования, а в 2013 – первым заместителем председателя Госсовета (председателем и был Рауль). Иначе говоря, Диас-Канель – это человек Рауля; человек, который под его руководством сделал 30-летнюю карьеру.

 
Мигель Диас-Канель и Рауль Кастро / flickr.com

На Кубе вообще известно довольно много историй о том, как в политике появлялись люди поколения «детей революции», которых начинали рассматривать как наследников Фиделя или Рауля. Но они очень быстро «сгорали» и уходили в небытие – в частную жизнь или, что называется, подвергались дефенестрации. При таком лидере, как Фидель Кастро, пытаться стать самостоятельной фигурой в кубинской политике было чрезвычайно опасно.

Рауль Кастро, в отличие от Фиделя, – человек аппаратный. Хотя когда говорят, что он всегда был в тени Фиделя, это верно только отчасти. В политической тени – да, но не надо забывать, что с момента победы революции Рауль был министром Революционных вооруженных сил. Фидель был главнокомандующим, но Рауль контролировал и вооруженные силы (которые являются вторыми по численности во всей Латинской Америке, уступая только бразильским), аппарат безопасности, и министерство внутренних дел. То есть Рауль был центральной фигурой в этой системе власти, ее силовой составляющей.

Кроме того, важно отметить, что с началом экономических преобразований, которые Рауль начал осуществлять с 2008 года, резко выросла и прежде немалая экономическая роль военных. Потому что очень многие производства на Кубе находятся под контролем (а реально в собственности) военных, хотя формально все это находится в государственной собственности. Символом такого явления сделался старший сын Рауля Алехандро, который, занимая военные и политические должности, одновременно контролирует и военную собственность.

 
Гавана. Работа такси / pixabay.com

С Диасом-Канелем связывают очень большие надежды: думают, что он будет кубинским Горбачевым или Адольфо Суаресом, (премьер-министр Испании после смерти Франко, который был франкистским идеологическим аппаратчиком, а стал центральной фигурой перехода от франкизма к демократии). Но Рауль любит людей «не высовывающихся», людей, которые действуют в рамках линии, и Мигель Диас-Канель – именно такой. Поэтому, строго говоря, никто не знает, что у него на уме.

С одной стороны, вспоминают, что во время работы в Вилья-Кларе он позволял устраивать разного рода театральные постановки, включая постановки с участием трансвеститов, что на Кубе не очень приветствуется (или раньше не приветствовалось). А с другой стороны, вспоминают его мартовскую речь, в которой он очень сурово критиковал распространившиеся в интернете независимые квартальные блоги, средства массовой информации как агентов иностранного влияния. Так что пока очевидно лишь, что приход к власти Диаса-Канеля – это попытка осуществить смену поколений в рамках преемственности и сохранить стабильность режима, концентрируя власть наверху.  

Положение Диас-Канеля в этом смысле серьезнее, чем было положение Рауля, когда тот только принял бразды правления от Фиделя. Потому что у Рауля была и есть собственная революционная репутация – он тоже участвовал в революционных событиях. На Кубе это очень много значит: люди, которые воевали и командовали во время революционной войны, окружены своего рода ореолом. Конечно, они уже массово уходят, но часть этого поколения сохранилась, и она составляет достаточно влиятельный очаг политического давления.

В частности, именно Рауль начал экономические преобразования – довольно скромные, но в результате были устранены некоторые чудовищные вещи – такие, например, как запрет кубинцам останавливаться в гостиницах на территории Кубы. Кроме того, было дано разрешение гражданам пользоваться интернетом (хотя и с ограничениями); были созданы публичные wi-fi точки в городах; были разрешено открывать частные парикмахерские, частные небольшие гостиницы; легализована купля-продажа жилья и автомобилей. 

 
Куба. Частный магазин / pixabay.com

Все это начали делать в 2008 году, чтобы несколько облегчить социальную ситуацию в стране, потому что экономика Кубы в то время находилась в тяжелейшем состоянии. Занятость в государственном секторе был раздута. Рауль Кастро решил, что миллион человек в этом секторе был лишним – при общем населении острова в 11 миллионов человек. Отсюда и взялось разрешение на занятия частной деятельностью, чтобы люди могли зарабатывать. По той же причине было дано разрешение крестьянам и кооперативам занимать неиспользуемые земли (хотя земля в целом по-прежнему принадлежит государству).

Эти процессы развиваются до 2014 года, до того момента, когда Рауль Кастро и президент США Барак Обама начинают успешную попытку нормализации отношений – установления дипломатических отношений, разорванных в 1961 году, и даже до визита Обамы в 2016 году на Кубу. Однако после визита процесс реформ начинает замедляться. Определенную роль в этом, сыграла статья уже уходящего Фиделя Кастро, смысл которой сводился к тому, что "кубинцы не нуждаются в подачках империи". Это оживило кубинских ортодоксов, которые всегда были против рыночных реформ и частной собственности, даже мелкой. С 2016 года даже очень нерешительные реформы, которые пытался осуществлять Рауль Кастро, приостановились. Можно сказать, что в некотором отношении Рауль дал задний ход.

Поэтому сейчас считается, что перед Диасом-Канелем стоит задача прежде всего экономической реформы, то есть создания кубинского варианта смешанной экономики, повышения эффективности государственных предприятий и, в частности, объединения финансовых систем Кубы. Дело в том, что на Кубе действуют две денежных системы: в одной имеет хождение конвертируемый песо, в другой, для внутреннего потребления,  неконвертируемый. То есть один вид национальной валюты предназначен для туристического сектора, другой – для остальной экономики.

 
Гавана. Музыканты в туристическом районе / pixabay.com

Еще одним результатом улучшения отношений с США стало облегчение получения денежных переводов от родственников из Соединенных Штатов, прежде всего из Флориды и Майами. Эти трансферты представляют собой очень важную статью дохода кубинской экономики. Иначе говоря, задача объединения денежных систем назрела. Логично было бы сделать песо внутренне конвертируемым, но это означает резкое понижение его курса и удар по покупательной способности населения – той его части, которая не имеет доступа ни к переводам родственников, ни к туристическому валютному сектору.  

Вторая важнейшая задача, которая стоит сейчас перед новым главой государства, – это законодательное оформление прав мелких и средних предприятий, то есть шаг к смешанной экономике. Эта проблема стоит уже давно, но решения для нее до сих пор не было найдено.

Еще при Фиделе предпринимались неоднократные попытки несколько ослабить контроль государства над экономической деятельностью населения, дать ему возможность выбраться из бедности, практически из нищеты, из жизни "по карточкам" (на Кубе существует фактически карточное распределение, при котором люди получают гарантированный минимум про гарантированно низким ценам), дать людям самим что-то делать. Но потом каждый раз власти сдавали назад, и причина этого понятна: как только у людей появляются собственные источники дохода, не зависимого от государства, люди естественным образом становятся менее подконтрольны государству. Мы это хорошо знаем и по собственному опыту.

 
Крестьянин на рынке со своим урожаем / flickr.com

Такого рода государства, авторитарные режимы, заинтересованы в том, чтобы как можно больше людей были экономически зависимы от государства, были, условно говоря, «бюджетниками» и не рыпались. В этом, как представляется, и заключается основной камень преткновения для экономической реформы на Кубе. Идеальным для Рауля и Диаса-Канеля было бы развитие, подобное китайскому и особенно вьетнамскому. То есть успешное экономическое развитие, основанное на сочетании рыночных методов с государственным экономическим контролем, при сохранении полного политического контроля компартии. Иначе говоря, безусловное сохранение существующей системы власти, главная цель которой – воспроизведение самое себя.

В какой мере это возможно за пределами Вьетнама и Китая? Мне кажется, это важнейший вопрос. С моей точки зрения, культурные отличия Кубы от Китая и Вьетнама делают иллюзорными надежды на то, что люди будут заниматься предпринимательством, осуществлять инвестиции  без гарантий того, что завтра к ним не придут и не отнимут их собственность, не объявят ее контрреволюционной, проимпериалистической и т.п.. В этом смысле Куба похожа на Россию, хотя там народ более энергичный, более жизнерадостный. Тем более, что у него всегда есть возможность уехать в страну с более благоприятным для бизнеса климатом: всего в 90 милях от Кубы находится Флорида. И сейчас открылись другие, обходные пути – кубинцы едут в США через Гватемалу и Мексику, через Венесуэлу.

Это обстоятельство содержит и плюсы, и минусы, потому что 2 миллиона кубинской диаспоры (в основном, конечно, это кубинцы, живущие в США – их примерно 1,7 миллиона, но немало живет и в латиноамериканских странах, в Испании) означает отток самых энергичных, самых молодых и зачастую самых образованных людей.

Так что если кубинским властям удастся решить экономические проблемы при сохранении авторитарной политической системы (условно говоря – по китайско-вьетнамскому образцу), то это откроет для системы второе дыхание. Если этого не получится и если политический контроль будет ослаблен, то многое изменится. Но, видимо, сейчас делается все для того, чтобы политический контроль не был ослаблен, и нет никаких оснований подозревать Диаса-Канеля в том, что он либерал или демократ. С другой стороны, не было больших оснований так думать и о Горбачеве. Конечно, ходили о нем какие-то слухи, но никто не представлял себе, что он может зайти так далеко, как он зашел.

 
Деньги Кубинского банка / flickr.com

Кстати, советский опыт в своем роде довлеет над Кубой – она очень тяжело восприняла и отказ от идеологии, от цели, от социализма. Как мне сказал один мой кубинский знакомец: «Понимаешь, вот вы нам продали костюм, а потом говорите: брось этот костюм, он плохой, не надо его носить. А я-то как же тогда буду?» А с другой стороны, это был тяжелейший удар по экономики Кубы, которая во многом существовала благодаря перепродаже дешевой советской нефти и гарантированному рынку для кубинского сахара. Словом, опыт перестройки и распада Советского Союза был воспринят кубинским руководством крайне болезненно: попытки одновременной экономической и политической реформы привели к краху системы и распаду страны, этот урок, похоже, твердо усвоен кубинским руководством.

Притом еще надо отметить, что в начале 1990-х, после распада Советского Союза, все предсказывали скорый конец кубинского режима. Так считали и кубинские эмигранты в Европе, и кубинцы, проживающие в Америке. И вообще тогда думали, что у этого режима нет будущего. И что? Прошло четверть века – а режим устоял. Устоял за счет многих факторов: за счет вертикального контроля, за счет репрессий, за счет страха. Но также и за счет определенной инерции – не идеологической, конечно (это уже государственное лицемерие), а за счет некоей традиционной инерции противостояния, причем противостояния не только Штатам.

Дело в том, что Куба была достаточно развитой по латиноамериканским меркам страной, но при этом она была страной, где американцы чувствовали себя хозяевами. Куба была для них, как тогда принято было говорить, «сахарницей и публичным домом». И это, конечно, было очень унизительно для национального самолюбия. Именно это сформировало Фиделя Кастро: если социализм его был во многом конъюнктурным, потому что ему некуда больше было податься в конце 1960-х годов, кроме как к Советскому Союзу, то антиамериканизм его был подлинным. Он имел вот такие корни.

 
Фигура Ф.Кастро в музее мадам Тюссо / flickr.com

Я думаю, что это в ослабленном виде продолжает действовать. И в сочетании с репрессиями, с сохранением Кубы как некоего заповедника, отрезанного от мира, лишает кубинское общество возможности сопротивления. Хотя на Кубе есть попытка самоорганизации, но они достаточно жестко подавлялись и подавляются. И только международное давление эти репрессии снижало. Ну, посмотрим, что будет.

А что касается отношений с Россией, то тут я не большой специалист, но мне кажется, что в последнее время отношения между Кубой и Россией были очень прагматическими. Они объединялись на почве антиамериканизма. Но заметьте, что разрядка отношений со Штатами при президенте Обаме пришлась как раз на период ухудшения отношений с Россией после Крыма, Украины и Сирии, то есть на 2014-2016 годы.

Думаю, что кубинское руководство достаточно цинично и прагматично: оно, конечно, больше никогда не пойдет на возобновление российского военного присутствия (у нас об этом велись разговоры, но это тоже оказалось очень травмирующим для Кубы). Так что отношения и будут чисто прагматическими. Тем более что Трамп практически полностью отказался от налаживания отношений с Кубой, снова сделал Кубу пугалом. Сказал, что пока на Кубе не будут соблюдаться права человека, он заморозит все попытки сотрудничества, начатые при Обаме.

Так что блокада Кубы, хотя и в ослабленном виде, по сути дела, остается. Вот вокруг этих моментов, думаю, и будут строиться отношения Кубы и России», — сказала Татьяна Ворожейкина.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.