«Рекомендации врача – это ноты. Для того, чтобы просто играть на скрипке нужно знать ноты, но чтобы сыграть хорошо, нужен еще элемент искусства», - сказал доктор медицинский наук, зам. главного врача по терапевтической помощи ЦКБ Гражданской авиации Евгений Парнес, выступая на открытии ProScience Театра в Центре им. Мейерхольда. Свою лекцию он посвятил настоящему и будущему медицины.
«Сейчас мы живем в эру доказательной медицины, и хотя она существует 10-15 лет, лишь в некоторых специальностях она находит свое воплощение. Что же раньше медицина была бездоказательной? Весь 20 век готовились кандидатские и докторские диссертации, в которых что-то доказывалось и это служило основанием для продвижения того или иного способа лечения», – так Парнес начал свой рассказ.
«Что же изменилось? Изменился подход медиков. Если раньше исследователь видел, что такой-то препарат понижает давление у больного, то он считал, что лечить можно таким способом. Но когда стали наблюдать за больным длительное время, то оказалось, что это не совсем правильно. А правильно следить за конечным результатом. Цель лечения – в том, чтобы уменьшить серьезные страдания, улучшить качество жизни. В связи с этим изменились методы терапии», – продолжил он.
Евгений Парнес отметил, что появилось несколько важных понятий. Точными или необратимыми точками стали называть смерть, инфаркт миокарда, инсульт – тяжелые, необратимые состояния. В свою очередь, суррогатные точки – это снижение уровня глюкозы или давления. Стало понятно, что для анализа конечных, «твердых» точек 2-3 месяцев наблюдений мало и что нужны длительные исследования: по 2-3 года (если препарат эффективен), а то и 10 лет, чтобы доказать, что этот способ лечения эффективен.
Стали учитывать и то, что проводя исследования, медики оказывают влияние на результат. Поэтому теперь испытания приобрели другой дизайн. Исследования новых препаратов или методик осуществляются на всех континентах, во многих городах и крупных клиниках. «Хороший дизайн – это 2-20 тыс. отобранных больных», – подчеркнул Евгений Парнес.
Он также рассказал, что в ходе таких испытаний ни пациент, ни врач не знают, кто конкретно получает тот или иной вид лечения. Такой вид лечения нашел себя в онкотерапии. Так между собой сравнивают лекарства или же плацебо с лекарством. «В хирургии или гинекологии доказательная медицина пока своего воплощения найти не может. Если пациент еще может не знать, что происходит, то хирург не может не знать, как идет лечение», – сказал Парнес.
Он также отметил, что при разработке дизайна происходит рандомизация – создание равных возможностей у групп, которые получают тот или иной препарат. Сама процедура отбора больных – особая, идеей которой является создание двух практически однородных групп. Когда речь идет о больших цифрах в несколько тысяч больных, то различия между отдельными людьми нивелируются.
Что же дают такие новые методы исследований? Евгений Парнес отметил, что в год только по кардиологии выходят более ста работ с итогами испытаний. Поэтому есть коллектив профессоров и экспертов, которые совместно пишут рекомендации. Эти рекомендации меняются, как только появляется что-то радикально эффективное. Что важно для пациента и врача в этой ситуации? Что появилась уверенность в том, что используемый метод лечения эффективен и относительно безопасен. Кроме того, сейчас появились схемы лечения, которые можно передоверить больному. Врач прописывает алгоритм лечения – «управляемое самоведение». Здесь главное в том, что больной не должен выходить за рамки «красных флажков», иначе нужно обратиться к врачу.
После окончания лекций Александра Аузана, Кирилла Еськова, Алексея Муравьева и Евгения Парнеса началась сессия вопросов и ответов. Так, Аузана спросили, что происходит с экономикой детских садов, а Парнеса – могут ли медики что-то сказать о существовании души.