национальный дефолт
Так называемый президиум Госсовета, то есть просто собрание нескольких региональных бонз по выбору Путина и его администрации, а также лидеры думских фракций соберутся сегодня решать вопрос российской государственной символики. Вопрос уже, что называется, "проработан": при помощи постоянных утечек о том, что Путин хочет гордо стоять во время зарубежных визитов под сталинский гимн Александрова, утечек новых вариантов текста, равно пародийно-идиотских, общественное мнение вполне подготовлено к реставраторскому шагу путинского политбюро. Гимн партии большевиков вновь будет объявлен национальным символом.
Считается, что ничего страшного. В конце концов, не все ли равно, под какую музыку будут стоять наши спортсмены, министры и президенты. Считается, что это некий компромисс: Путин, мол, бросает кость левым настроениям общества, прикрывая этим параллельное проведение административных и экономических реформ. Даже "демократические" фракции Думы протестуют как-то вяло и дежурно. Даже либеральная (хочется все-таки писать "якобы либеральная", так точнее) московская пресса эпически повествует о разных вариантах текста и аппаратных коллизиях вокруг него, жонглируя осведомленностью своих источников. Пресса не возмущается, а следит со спортивным интересом. Потому что какая разница, какая херня там будет звучать! Ведь никто же всерьез не собирается уважать символику своей страны. Да и слова пусть будут михалковские: нам все равно, у нас везде - маразм, так что они даже подходят. У нас музыка - сталинская, слова - михалковские, сортиры на улице и страшно воняют. Такая мы нация. Такая наша символика.
В российской элите принято считать, что бесконечные наши проблемы и неустройства корнем своим имеют относительную дикость и кондовость основной массы населения, преимущественно провинции и окраины. Это не верно. Российские катаклизмы и неустройства в не меньшей, а может, и в большей степени связаны именно с ничтожеством национальной элиты. Ибо государство большевиков в глубинной своей сущности имело отнюдь не учение маркса-энгельса, а именно идею торжества плебса. И постоянно заботилось о соблюдении этого основного закона социальной жизни.
То есть формально она (элита) как бы есть. Она знает английский, одевается в иностранное и ездит на иностранных машинах. И даже учит своих детей за границей. Однако в силу своего статуса парвеню, она практически не имеет исторического сознания своей страны. Страна для нее - это всегда настоящее, к которому прилагается набор общеизвестных клише. Именно отсутствие элиты предопределило не крах советского строя - нет, а то ажиотажное растаскивание всего, что только было можно, под звуки этого крушения, которое составило главную черту жизни этой элиты в конце 1980х. Оно же предопределило крах подлинной десталинизации. Чудовищный и удивительный факт: сталинский коммунизм в прямом смысле запытал, удавил и расстрелял десятки миллионов своих же сограждан, но оказалось, что у них не было детей! Ибо в этой стране так и не выросло поколение людей, которое бы ненавидело сталинизм!
Не прошло и десяти лет после того, как барачный плебейский режим пал, и вот утомленная и раздраженная демократией нация хочет вернуть себе холуйскую сталинскую песнь. Ибо гимн Михалкова-Александрова был создан - еще раз повторимся - под непосредственным руководством врага народов. Воинственно агрессивный "Марш партии большевиков" был аранжирован под гимн, понимаемый как прославление силы и власти государства над собственными гражданами. И именно в этом качестве был конфирмован отцом-садистом. А анекдотические попытки перелицовки его текста лишь демонстрируют мощь и единство этого смыслового посыла, который невозможно вытравить упоминаниями сегодняшних реалий. Сталин прет из каждой строчки. А у ослабленного годами Михалкова вопль души прорвался прямо - он вставил в свой подновленный текст строчку из песни "о Сталине мудром, родном и любимом".
реставрация
Политическая суть происходящего определяется одним малозаметным, но очень важным обстоятельством. Дело в том, что (при условии нормального, естественного течения политических процессов) эта Дума - последняя, которая может реставрировать советскую символику. То есть без поддержки Кремля она бы этого тоже не смогла. Но при легком, едва заметном подталкиваньи - еще да. Ожиревшая комфракция идеологически настолько маргинализована и настолько включена в общедумский лоббистский процесс, что ее политическое влияние сохраняется скорее по инерции и благодаря Кремлю, а гимн и вовсе является для нее чистым имиджевым подарком со стороны власти. И совершенно очевидно, что следующий думский корпус всяких идейных императивов по восстановлению советской символики будет уже окончательно чужд. Те, кто хочет восстановить сталинский гимн, знают, что поезд уходит.
Вообще, гимны просто так не меняют. Гимн, как и другая государственная геральдика, выражает собой легальную и историческую преемственность власти, то есть формы правления. В этом смысле замена сталинского гимна на новый в начале 1990х была закономерна и исторически оправдана, ибо речь шла именно о смене государственности и формы правления. Сегодняшний возврат к сталинскому гимну Александрова может нести лишь одно политическое содержание - реставрация. И дело здесь не в том, существуют ли в Кремле разработанные планы "сворачивания демократии" или просто хаотические размышления о том, как "стабилизировать" общество. Дело в том, что вне зависимости от вкладываемого самими организаторами в этот шаг смысла, он является идеологической декларацией власти и отражением ее самосознания. Декларацией того, что власть не осознает себя следствием той формы правления, которая установилась в России 10 лет назад. Напротив, она - и в значительной мере все общество - осознает эту форму правления преимущественно как декорацию. Как нечто в принципе дискуссионное и отменяемое в силу тех или иных соображений. И именно эта мысль, а не гипотетические планы "зажима" от Павловского и прочих кремлевских и ивановских технологов и "силовиков" является попыткой реставрации, которую Путин и его политбюро собираются превратить в политическое решение.
Символические объекты, к каковым относится и государственная геральдика, обладают тем качеством, что их практические последствия начинают ощущаться на больших исторических расстояниях и независимо от воли авторов. Возвращение сталинского гимна меняет профиль путинского правления и является тем историческим жестом, который можно пытаться затушевать, но нельзя отменить.
04 декабря 2000, 16:00
