Сегодня очередные телеитоги недели v из Украины, точнее из юго-восточной, почти что русской части страны v города Донецка, в советское время снискавшего себе всесоюзное уважение мощностью уличных подростковых группировок (неформально) и трудовыми достижениями шахтеров и металлургов (официально). Ныне он известен в России по сообщениям о крупных авариях в шахтах, а также как вотчина действующего украинского премьера Виктора Януковича, сделавшего фантастическую карьеру после юношеских проблем с законом и как раз в минувшую пятницу побывавшего в Москве за хлебом. Во внутриукраинской мифологии Донецк v еще и органическая часть первой половины традиционного противопоставления «москальских» и «западенских» украинских регионов. Вторая половина v Львов, где не так давно побывал наш корреспондент и выяснил, что он, к примеру, не «москаль», а «россиянин».
В Донецке все еще рассказывают старый неполиткорректный анекдот про такие вот околонациональные различия. «Чем отличается жид от еврея? - Еврей живет в Нью-Йорке, много зарабатывает, ездит на шикарном "Форде", а жид живет в Киеве и строит независимую Украину. - Чем отличается москаль от русского? - Ну, у русского все нормально, он живет в Москве, ходит на тусовки и ездит на "Мерседесе". А москаль живет в Киеве и строит независимую Украину. Чем отличается хохол от украинца? - У украинца много денег, он живет в Канаде, ест вареники в хорошем ресторане и ездит на чем захочет. А хохол живет в Киеве и мешает москалю и жиду строить независимую Украину». Анекдот, конечно, политтехнологический, если принять во внимание, сколько соответствующих специалистов из России года с 1998-го работают в Киеве, несмотря на сильнейшее противодействие среды и помехи в виде собственной глупости.
Официально-телевизионная главная новость недели в Донецке v ситуация на рынке зерна и связанная с этим украинская «охота на оборотней». В этом качестве здесь пока используют начальников разных областей, на прошедшей неделе уволенных скопом. Неофициальная новость (в частных разговорах), как и в России, v теракт в Моздоке. «Это, конечно, безобразие кошмарное. Такого не было. Очень жалко солдатиков и вообще погибших», v говорит Александра (60 лет, инженер). Легкомысленный подросток Олег с пивом в руке толкует событие в том духе, что
Правда, таких «чужих» в Донецке встретилось не слишком много, большинство собеседников вообще дублировали российскую официальную позицию с большим жаром, и даже развивая: «Я не согласна с тем, что, если прекратить войну, остановятся теракты. Куда там! Если теракты происходят, то это кому-то надо. Я здесь согласна с Путиным v это завязано на международный терроризм, который явно кому-то нужен. Вот я недавно смотрела фильм, кажется, американский, и там v про шпионов. Один гнался за другим, и тот, кто гнался, был из организации, которая почему-то решила, что должна поддерживать баланс в мире: если в СССР хорошо v там испортить, если в США v то там взорвать. Почему они решили, что имеют право поддерживать баланс и убивать людей? Думаю, не зря показывают такие фильмы» (Надежда, экономист-международник, 70 лет).
Народная поддержка российского президента в Донецке вообще определенно больше, чем в Москве, и у Путина были бы все шансы стать украинским президентом, если бы он того захотел. «Я почему-то верю Путину. Ему трудно, но, кажется, он хочет сделать что-то доброе» (Марина, 50 лет, работник кафе), «До него все чувствовали вседозволенность» (Николай, 30 лет, водитель такси). А во время последнего визита Путина в Запорожье, как рассказывали местные корреспонденты, народ впал в реальную депрессию оттого, что российский президент не нашел времени подойти к ожидавшей его толпе. Какая-то девочка даже заплакала. Все становится на свои места, если начнешь сравнивать телеобразы украинского и российского президентов. Наш еще такой свежачок-здоровячок с более-менее внятной русской речью. Кучма же так и не смог занять достойного места в сердцах граждан со своей малопрезентабельной внешностью, дурацкой привычкой скрывать лысину и держать руки там, где держат футболисты, стоя в стенке. Еще тут, кажется, большую роль играет украинский язык, который для украинского президента (как и для премьера) не родной и поэтому очень скуп, официозен и невыразителен. Реальный русский Кучмы гораздо более ярок и еще более ядрен, чем «мочить в сортире», но пользоваться-то приходится не им.
Даже российская борьба с оборотнями несколько более популярна, чем недавние громкие отставки украинских чиновников: «Я начиталась Незнанского (он очень хорошо пишет о милиции), а там в каждом деле замешаны высшие чины. У вас в Москве очистить ряды хотят. Ни в одной из наших трех стран (имеются в виду, кажется, Россия, Белоруссия и Украина v В.Л.) никто не верит в милицию» (Екатерина, 42 года, домохозяйка). Хотя в Донецке ощущается некоторая гордость и за своих v среди тех, кто читает местные газеты: «Наш Янукович v крутой», v сообщает мне молодой бизнесмен Сергей. Дело в том, что самая громкая отставка этой недели произошла в Днепропетровске, там губернатора выгнали с радикальной формулировкой. А Днепропетровск v это до недавнего времени самая политически важная область Украины: к днепропетровскому клану принадлежит действующий президент, сидящий в калифорнийской тюрьме (то есть недавно выпущенный под многомиллионный залог) бывший премьер Павел Лазаренко, и ряд нынешних украинских олигархов. Донецкий клан, возглавляемый растущим олигархом Ринатом Ахметовым, давно подбирался к днепропетровцам.
Вообще, территориально-административная структура Украины имеет ту проблему, которую пытается создать для себя нынешняя российская власть. Там губернаторы v это назначаемые чиновники, а никакого реального самоуправления нет и в помине. Происходит это, как и у нас, от застарелого страха перед распадом страны и потерей управляемости. В результате губернаторы всегда ставят на того, кто в данный момент кажется административно сильнее и легко предадут патрона, если будет случай. А случай скоро представится: в следующем году, во время президентских выборов. Реальную политическую опору внутри административного рынка создать невозможно, а никаких ярких политиков тут нет и в помине v это не позволяется. Единственное исключение v Виктор Черномырдин v российский (и, конечно, газпромовский) посол в Киеве.
Такая вот бесполитичность и безвластие привели на Украине к тому, что российский бизнес получил здесь все, чего только пожелал, а американцы зато рулят оппозицией как хотят, намереваясь помочь избраться в 2004 году «своему» Виктору Ющенко. И пока нет причин думать, что этого не произойдет. А это не очень здорово v в том числе и для российского бизнеса, активно скупающего металлургию, нефтепереработку и даже крымские санатории. Непонятно, насколько возможно безупречно оформить и политически закрепить на Украине собственность так, чтобы при желании этого нельзя было оспорить, если даже у себя на родине российские олигархи не знают, что и думать. Вернее, знают: кто следующий после Платона Лебедева.
Российский сюжет о войне силовиков с бизнесом, кстати, прошел почти мимо большинства жителей Донецка. Зато перед отъездом из Москвы я заметил, что мимо российских граждан, в свою очередь, прошел сюжет о практически тотальной приватизации Украины российскими компаниями. Полностью неосвоенным, по большому счету, остается последний стратегический ресурс Украины v земля. Там до 2005 года действует мораторий на продажу земель сельскохозяйственного назначения. Россияне же пока находятся в системе представлений времен сразу после развода в начале девяностых: чего это, мол, мы даром хлеб даем независимым украинцам? На самом деле понятно «чего» v России, в том числе российскому бизнесу, там нужна политическая опора. А жители Донецка, к примеру, расценили это как акцию безусловно дружественную, хотя местная пресса и пыталась обсуждать экономические выгоды и невыгоды происходящего.
А вообще, в Донецке полно своих проблем, почти таких же, как и у нас. Две женщины прямо на улице в моем присутствии стали наперебой рассказывать, как «мафия» почти по закону отняла у их трудового коллектива предприятие, закрыла его и всех уволила.
v Я уже хочу взять в руки автомат. А ты разве нет? v говорит одна из них.
v Я v нет. Я хочу увидеть свадьбу своих внуков. А если я возьму автомат, то вряд ли увижу.
Москва-Донецк
04 августа 2003, 10:09
