Адрес: https://polit.ru/article/2004/02/13/fortruth/


13 февраля 2004, 10:21

Изгнанные правды ради…

13 февраля исполняется тридцать лет со дня высылки Александра Солженицына из СССР.

Накануне он был арестован органами прокуратуры и помещен в следственный изолятор КГБ Лефортово. Там писателю предъявили обвинение в "измене родине" - статья 64 тогдашнего УК. 13 февраля в час пополудни в одиночной камере Лефортовской тюрьмы заместитель Генпрокурора СССР Маляров зачитал Солженицыну Указ о лишении его гражданства. После этого Александр Исаевич был насильно выслан в ФРГ.

Впрочем, об этих событиях он сам написал немало - желающие могут обратится к книге воспоминаний "Бодался теленок с дубом..."

Много воды утекло. Писатель вернулся в Отечество после того, как "дуб" был снесен мощным движением маятника истории. Правда, за последующие десять лет на этом месте разрослось и зазеленело что-то до боли знакомое. В заголовках новостей вновь Прокуратура и Лефортово. Солженицын молчит. Неужели исполнилась вторая часть пословицы, вынесенной им в название: "...да рога запропастил"?

Кроме того, мемуары всегда субъективны. Кроме "теленка" и "дуба", в них упомянуто много персонажей - но практически нет "действующих лиц". Впрочем, в какой-то степени автор исправил это в последних изданиях, когда стало возможным назвать тех, кто помогал ему - рискуя подчас не только свободой, но и жизнью.

Между тем, творчество писателя, его слова и поступки находили в СССР и адресатов, и отклик. Это видно хотя бы в "Хронике текущих событий", 32-й выпуск которой открывает сообщение "Высылка Солженицына".

На первый взгляд, 13 февраля 1974 года тоталитарное государство поставило жирную точку в борьбе с инакомыслием.

Полтора года не выходила "Хроника" - ее последний, 27-й выпуск был датирован 15 октября 1972 года. Органы КГБ активно вели "дело № 24" потив ее редакторов, используя практику заложничества (подробнее см. 27-й выпуск бюллетеня "Мемориала" "Заложничество: на весах - человеческая жизнь").

Репрессии подчас достигали цели - 27 августа 1973 года начался суд над Петром Якиром и Виктором Красиным. Люди, которых считали лидерами диссидентского движения, дали "обильные признательные показания", и 1 сентября получили малые срока. 5 сентября на пресс-конференции, показанной по советскому телевидению, они "выразили раскаяние в своих преступных действиях, объективно способствовавших враждебной деятельности зарубежных антисоветских организаций".

Человека, сломить которого было заведомо невозможно - Александра Солженицына - выдворили из страны.

Более чем убедительное послание государства всем инакомыслящим. Казалось бы, все закончилось?

На самом деле, все еще только начиналось.

На попытки "брать заложников" Комитет госбезопасности получил ответ еще в январе 1974 года:

"...людям, не желающим молчать, передаются предложения: поручитесь за такого-то из ваших друзей, находящегося в заключении, и его участь будет облегчена... Содержание поручительства простое: и заключенный, и поручитель должны впредь молчать...

...пожертвовать своим духом - это самоубийство, чужим - убийство. Духовное.

На это мы пойти не можем.

И тем, кто ставит нас в такое положение, мы можем сказать только одно:

- Нет.

ВАШИ дела, ВАША совесть, ВАШ грех - ВАШ ответ.

Хотите использовать заложничество?

Мы вам не помощники".

Это заявление подписали Сергей Ковалев, Татьяна Великанова и Татьяна Ходорович.

И это были не просто слова. Инакомыслящие (точнее, просто мыслящие) откликнулись на арест и высылку Александра Солженицына (об этом, впрочем, достаточно сказано в прилагаемом фрагменте из "Хроники").

Те, кто открыто выражал солидарность с Солженицынам, не могли не знать, что власть отреагирует.

Московские литераторы Лидия Чуковская и Владимир Войнович были исключены из Союза писателей, ленинградский литературовед Ефим Эткинд - уволен.

Но это была "профилактика", а для кого-то все было гораздо серьезнее.

5 марта историк и филолог Габриэль Суперфин (проведший в тюрьме уже восемь месяцев - арестован он был 3 июля 1973 года), доставленный как свидетель на суд над Виктором Хаустовым, отказался давать показания, "считая свой отказ единственной доступной формой протеста против изгнания из страны Солженицына". Это была солидарность дружеская - сам Александр Исаевич еще в августе 1973-го сказал в интервью, что Суперфин ему много помог в архивных изысканиях, и это может отяготить его участь. В мае Суперфина приговорили к пяти годам лагерей строгого режима и двум годам ссылки.

У питерского литератора Михаила Хейфеца 1 апреля на обыске среди прочего было изъято открытое письмо Яковлеву, автору пасквиля "Продавшийся и простак" о Солженицыне и Сахарове. 22 апреля Хейфец был арестован, а в сентябре приговорен к четырем годам лагерей строгого режима и двум годам ссылки.

У Суперфина и Хейфеца это были первые "ходки". Александр Гинзбург двумя годами ранее освободился после второго срока за "политику" и успел хорошо изучить вкус баланды (подбор персонажей и фамилий – Суперфин, Хейфец, Гинзбург - может кому-то показаться нарочитым, скрытой полемикой с книгой “Лет двести вместе”; автор предупреждает: все совпадения случайны, кроме совпадений с жизнью и действительностью).

21 апреля 1974 года Александр Гинзбург обнародовал "Заявление для печати":

Травля Александра Исаевича СОЛЖЕНИЦЫНА закончилась его изгнанием. Расчет был - лишить нравственной опоры гонимых за мысль, за отказ от лжи, за страждущую любовь к своему народу. Есть пример СОЛЖЕНИЦЫНА - значит, легче держаться человеческого: отстаивать свои права и не ронять достоинства - на службе, работе, в тюрьме и лагере.

Но для многих СОЛЖЕНИЦЫН был не только опорой нравственной. Не один год, как я знаю, обращались к нему за материальной поддержкой политзаключенные, их родственники и друзья - и получали ее.

Высылка СОЛЖЕНИЦЫНА не прекратит этой помощи. И сами политзаключенные, и их семьи, и те, кто им помогают, могут по-прежнему рассчитывать на поддержку Александра Исаевича. Мне выпала честь содействовать ему в конкретном осуществлении этой задачи.

Вот адрес, по которому можно обращаться:

Таруса Калужской области, Лесной переулок, дом 5

Александр Ильич ГИНЗБУРГ

Легко предвидеть, что на этом пути возникнут новые препятствия, в особенности на первых порах - как всегда в нашей стране, когда гласными становятся не славословия властям, а горькие свидетельства результатов их власти.

Но я разделяю убеждение СОЛЖЕНИЦЫНА, что правота силы неизбежно должна уступить силе правоты.

И добра.

Александр Гинзбург стал первым распорядителем Фонда помощи политзаключенным, в который Солженицын направлял гонорары от издания "Архипелага ГУЛаг". Гинзбург открыто руководил Фондом меньше трех лет - его арестовали 3 февраля 1977 года и приговорили к восьми годам лагеря особого режима.

С того самого 1974 года с фамилией Солженицына неразрывно связан этот удивительный опыт человеческой солидарности. Помощь политзаключенным, сбор - по рублям - денег, посылки, переписка - это началось в середине шестидесятых. Действеное сострадание узникам доказывает, что советское правозащитное движение - не миф. Слова обретали вес, не теряли смысл и значение. Да и "Хроника" во многом была возможна постольку, поскольку продолжалась деятельность Фонда Солженицына.

7 мая 1974 года возобновился выпуск "Хроники текущих событий" - Татьяна Великанова, Сергей Ковалев и Татьяна Ходорович передали 28, 29, и 30 номера бюллетеня западным журналистам, присовокупив заявление:

"Не считая, вопреки неоднократным утверждениям органов КГБ и судебных инстанций СССР, "Хронику текущих событий" нелегальным и клеветническим изданием, мы сочли своим долгом способствовать как можно более широкому ее распространению.

Мы убеждены в необходимости того, чтобы правдивая информация о нарушениях основных прав человека в Советском Союзе была доступна всем, кто ею интересуется".

Ковалев был арестован 27 декабря того же года (получил семь лет лагеря и три года ссылки) Великанова - пять лет спустя, 1 ноября 1979 года (четыре года лагеря и пять лет ссылки). Впрочем, "хроникеры" хорошо представляли, что им предстоит - один из основных разделов бюллетеня назывался "В тюрьмах и лагерях".

В самой же "Хронике" Солженицын - один из наиболее часто упоминаемых персонажей, присутствует более чем на двухста пятидесяти страницах...

Высылка Солженицына не стала концом независимого общественного движения в СССР. Наверное, прежде всего потому, что многие люди следовали девизу Александра Исаевича - "Жить не по лжи".

Середина семидесятых - и Московская Хельсинкская группа. Это и независимая периодика - общественно-политический журнал "Поиски" и исторические сборники "Память". Александр Исаевич имеет отношение к появлению этих изданий, хотя и косвенно. 13 февраля 1974 года в "Московском обращении" были изложены требования к власти:

1. Опубликовать "Архипелаг ГУЛаг" в СССР и сделать его доступным каждому соотечественнику;

2. Опубликовать архивные и иные материалы, которые дали бы полную картину деятельности ЧК, ГПУ, НКВД, МГБ;

3. Создать международный общественный трибунал по расследованию совершенных преступлений...

Год спустя, 9 мая 1975 года, в открытом письме Председателю Комитета госбезопасности Андропову Лариса Богораз, чья подпись также стояла под "Московским обращением", развила эти требования как общественную инициативу:

... сообщаю Вам, что я намерена сама, сколько хватит сил, заняться созданием и публикацией архива доступными мне средствами: в ближайшее время я опубликую анкету, по которой надеюсь собрать материалы. ...

С этого начинался сборник "Память", который, однако, стал не только продолжением "Архипелага", но также и полемикой с его автором. Полемикой, прежде всего, стилистической - "Память" шла не "от идеи", а "от факта", "от свидетельства". Равным образом, "Поиски" были попыткой иного взгляда, отличного от предложенного Солженицыным. Разумеется, это был спор почти что невидимый, ограниченный все той же солидарностью...

Что же до Хельсинкской группы, то ее основатель, Юрий Орлов, не раз встречался с Александром Исаевичем.

Но не прошло и десяти лет, и КГБ взял реванш.

В 1980-м, на восьмом томе, прекратился выход "Поисков", шли суды над редакторами. В 1981-м, после ареста Арсения Рогинского, одного из редакторов "Памяти", был рассыпан шестой выпуск сборника. В 1982-м в результате чекистского шантажа самораспустилась Хельсинкская группа. В 1983-м, после ареста Юрия Шихановича, прекратился выпуск Хроники.

В том же году закончилась и открытая деятельность Фонда Солженицына. Чтобы добраться до средств Фонда, его распорядителю Сергею Ходоровичу в пресс-камере Бутырской тюрьмы переломали ребра - тот молчал. Сменивший его Андрей Кистяковский (более известный нам как переводчик "Властелина колец") был смертельно болен - и лишь потому не арестован.

А потом наступил 1984-й, год Оруэлла. Казалось, что госбезопасности удалось завершить начатое десять лет назад. Очень скоро выяснилось, что все обстояло иначе...

В 1994 году, 27 мая, Александр Исаевич вернулся в Россию. Возможно, ему, как и многим, казалось, что зло побеждено, и осталось в прошлом. Опять-таки, этим иллюзиям в сознании многих россиян оставалось жить недолго. Впрочем, за Александра Исаевича сказать никто не может - сам же он почти не высказывается на злободневные темы.

Теперь, в 2004-м, кому-то может показаться, что страна вернулась на десятилетия назад. Возможно, и это ощущение - ошибка.

Личность и судьба Солженицына еще раз напоминают, что от каждого отдельного человека очень многое зависит.

Напоминают об опыте человеческой солидарности, связанном с его именем.

И еще - об очень уместном сегодня призыве. Возможно, не любящий лишних разговоров Александр Исаевич молчит сегодня потому, что уже тогда сказал: "Жить не по лжи".