Адрес: https://polit.ru/article/2004/04/14/sorry/


14 апреля 2004, 12:16

Бизнес и власть: весна-2004

13 апреля прошел круглый стол "Бизнес и государство: динамика покаяния", организованный фондом "Единство во имя России". Мы публикуем доклад Евгения Ясина, научного руководителя Высшей школы экономики, послуживший материалом обсуждения на этом круглом столе.

Парадоксальная ситуация: экономика быстро развивается, побивая рекорды темпов. При этом между властью и бизнесом, особенно крупным бизнесом, имеет место серьезный конфликт. Не следует питать иллюзий относительно того, что он, более не появляясь на экранах ТВ и в заголовках прессы, исчерпан. Так что отдельные факты силового давления власти на бизнес, будучи представлены как изолированные случаи, более не вызывают у бизнеса опасений. Это не так.

В течение 2003 года произошли два важных события, которые выдвинули на первый план взаимоотношения между властью и бизнесом. Первое из них – события вокруг компании "ЮКОС" и ареста ее главы М.Ходорковского. Второе – выборы в Государственную Думу, в ходе которых в парламент не прошли правые либеральные партии – естественные представители интересов бизнеса. Следует ожидать, что эти события будут иметь долгосрочные и притом далеко не однозначные последствия.

Корни вновь обострившейся проблемы лежат в обстоятельствах и методах проведения рыночных реформ в России.

Обстоятельства, главным образом, важны, потому что реформы пришлось проводить в условиях острейшего экономического кризиса, когда старая плановая система уже перестала работать, а новая рыночная никак не могла включиться из-за сохранявшихся прежних институтов. Отсюда необходимость высоких темпов преобразований, названных тогда “шоковой терапией”. Во-вторых, перемены осложняла резко деформированная, милитаризованная структура экономики, которая обусловила в значительной мере и социальную структуру общества, и расстановку политических сил: преобладание военных всех видов, ВПК и АПК в числе получателей государственных ассигнований, в составе элиты.

Тем не менее, благодаря демократической волне основные реформы, создавшие институциональные основы рыночной экономики, были проведены в течение 1992-1995гг.

  1. Либерализация цен и демонтаж планово-распределительной системы – начало 1992 г.;
  2. Открытие экономики, введение рыночного курса рубля – 1992 г.;
  3. Массовая приватизация с применением приватизационных чеков–ваучеров: 1992-середина 1994 г.;
  4. Финансовая стабилизация – в три приема, укротить инфляцию удалось только в 1995 г.;
  5. Формирование налоговой системы;
  6. Формирование двухуровневой банковской системы.

С огрехами и перебоями рыночная экономика заработала. Начальный этап ее развития сопровождался глубоким падением производства, прежде всего вследствие унаследованных структурных деформаций и необходимости ограничительной денежной политики для остановки инфляции.

Стоит заметить, что в тот период никаких взаимоотношений бизнеса и власти не было, поскольку по сути не было бизнеса. Были руководители госпредприятий, т.н. “красные директора”, в основной массе своей застывшие либо в ожидании прояснения ситуации, либо еще больше в уверенности, что “дурь” пройдет и завтра все вернется на круги своя.

И были также новые предприниматели, появившиеся после принятия закона о кооперации 1987 года. У них уже зашевелились денежки, но влияние их было близко к нулю, хотя власть старалась подчеркивать свое благоволение. Только со временем они стали набирать силу.

В целом общество, опомнившись от неожиданности и глубины наступивших перемен, все сильнее им противилось, хотя и назад возвращаться не хотело.

Суть же обсуждаемой проблемы состоит в том, что в описанных условиях, в процессе трансформации социалистической плановой экономики в рыночную в России по разным причинам сложилась своеобразная адаптационная модель переходной экономики, которая характеризуется следующими основными чертами:

  1. Слабость государства
  2. в связи с революционными изменениями. Основные институты государственной власти – госаппарат, армия, милиция, службы безопасности, суд и прокуратура были подготовлены к службе тоталитарному режиму. Новая власть не могла считать их надежной опорой, но расформировать или серьезно трансформировать – боялась. В то же время это было большое государство, обязательства его были велики, хотя и обесценены инфляцией. Власти хватало лишь на то, чтобы предоставлять больше свободы.

  • Плохая законодательная база
  • для рыночной экономики и управления государством. Практически система законодательства создавалась заново с ориентацией на западные образцы, иногда без учета российских реалий, условий переходного периода. В законодательстве были серьезные пробелы, которые в отсутствие прецедентного права не могли заполняться судебными решениями. Характерный пример: когда основатель фирмы “МММ” стал строить финансовые пирамиды и, обещая неопытным гражданам золотые горы по ТВ, нагло их обманывал, в законодательстве не было норм, позволяющих остановить его деятельность. Они были приняты позднее, с запозданием.

  • Изначально высокий уровень экономической свободы:
  • можно все, что прямо не запрещено. А не запрещено было много такого, что запретить следовало. Но необходимые запреты стали появляться позднее, по следам негативного опыта, принимаемые вместе с непутевыми регламентациями. Напомним, что первые кооперативы почти не облагались налогами, в 1992 г. были отменены все импортные пошлины.

  • Усиление бюрократии
  • наряду с ослаблением государства. Решения в случае отсутствия законодательных норм отдавались на усмотрение чиновников разных уровней исполнительной власти. Традиционно высокая роль бюрократии в России реально еще больше повысилась. Демократическая власть не смогла установить над ней контроль и, более того, не имея опыта государственного и хозяйственного управления, вынуждена была ее использовать и ей доверять, все чаще уступая рычаги управления. Характерный пример: отставка первого мэра Москвы Г.Х.Попова и передача им власти Ю.М.Лужкову.

  • Высокий уровень коррупции.
  • Он был высок и при советской власти, но сейчас усилился в чрезвычайной степени. Тот же Г.Х.Попов выдвинул лозунг: если мы не можем платить чиновникам достойную зарплату, разрешим им заниматься бизнесом. Дело поэтому не только во взятках, но и в действиях чиновников в интересах своего бизнеса, а не ради исполнения их обязанностей, предоставление привилегий своим партнерам. В первые годы реформ можно говорить о приватизации государственной власти.

  • Теневая экономика
  • получила огромное распространение. Практически все организации и граждане, даже если они не были полностью погружены в теневую экономику, в больших или меньших масштабах прибегали к нелегальным операциям, причем не только в целях уклонения от налогов, но и с целью перераспределения финансовых потоков, присвоения имущества и т.п. До сих пор в стране около 20 млн. самозанятых, людей, которые не платят налоги, за которых никто не делает взносы в социальные фонды. Это почти треть занятых.

    В обстановке острого трансформационного кризиса и широкой либерализации каждый должен был делать выбор: либо использовать открывшиеся возможности и обогащаться, обеспечить себе позиции в новой элите; либо бороться за выживание. Те, кто занял пассивную, выжидательную позицию, а их, естественно, было большинство, проиграли. Как обогащение, так и выживание были связаны с теневой экономикой.

  • Организованная экономическая преступность
  • родилась в форме рэкета, но затем приобрела, по выражению известного социолога проф. В.Волкова, характер силового предпринимательства: частные услуги охраны безопасности, устранение конкурентов, выбивание долгов по сути замещали законные функции государственных органов. Через какое-то время оргпреступность стала сокращаться, часть ее лидеров ушла в легальный бизнес, во власть, другая была уничтожена. Их услуги стали выполнять в возрастающей мере правоохранительные органы. “Оборотни в погонах” появились не вчера. “Наезды” на бизнес прокуратуры, милиции, налоговых органов зачастую остаются орудием конкурентной борьбы.

  • Низкий уровень правовой культуры
  • , примирительное отношение населения к коррупции, чиновничьему произволу, преступности, правовой нигилизм. Это тоже давняя традиция, сложившаяся в обстановке многовековой сословной, а затем советской социальной иерархии, в которой главную роль играли не законы, не право, а произвол вышестоящего начальника, господина. Неверие в закон, в суд, уверенность в том, что “сильные мира сего” все равно окажутся в выгоде, что справедливости не добиться и лучше не отстаивать свои права, а дать взятку, составили одну из мотиваций российского гражданина, пока не поколебленную. А это благоприятная среда для произвола, коррупции, преступности. Представители власти позволяют себе то, что им позволяют граждане.

  • Плохая собираемость налогов
  • . По сути в 1992-99 годах предприятия платили столько налогов, сколько считали допустимым для своего бизнеса. Напомним, что накануне кризиса 1998 г. налоговые органы заключали соглашения с крупнейшими компаниями, включая Газпром, о сумме налогов, которые они уплатят. Такая ситуация во многом объяснялась ограничительной денежной политикой в целях укрощения инфляции, натурализацией экономики, распространением неплатежей, бартера, денежных суррогатов, а также пробелами в законодательстве, широким распространением налоговых льгот, создававших большие возможности для т.н. оптимизации налогообложения. Естественно, компании изощрялись в придумывании схем сокращения налоговых платежей. Чем крупней компания, тем больше ее стремление оставаться в рамках закона, но и тем изобретательней схемы оптимизации налогов.

    Плохой сбор налогов означал невыполнение государством его финансовых обязательств, подрыв доверия и еще большее ослабление государства, и так раздираемого сепаратизмом, своеволием губернских начальников, противостоянием исполнительной и законодательной ветвей власти.

  • Концентрация в руках немногих наиболее ценных объектов бывшей государственной собственности.
  • Мы намеренно только десятым пунктом отмечаем недостатки приватизации как особенности сложившейся в России модели переходной экономики, чтобы подчеркнуть ее отнюдь не первостепенное значение с точки зрения проблем развития страны. Как бы ни делить госсобственность, все равно итог не будет торжеством справедливости. Но в то время казалось очевидным, что в момент приватизации нужен баланс интересов разных социальных групп и что недопустимо раздать поровну всем, потому что это создаст затруднения для появления эффективных собственников, для последующего развития экономики. Концентрация капиталов представлялась более рациональным решением. Но и она упиралась в то, что для выкупа госсобственности по приличным ценам ни у кого не было средств. Поэтому отказались от именных приватизационных чеков и применили ваучеры, которые можно было продавать и покупать. Поэтому массовая приватизация прошла относительно спокойно и только со временем оказалось, что посредством скупки ваучеров и акций вновь возникших АО значительная часть собственности сконцентрировалась в руках сравнительно небольшого числа людей. Некоторые из них к тому времени уже составили состояния на льготных кредитах Центробанка, на разнице внутренних и внешних цен при внешнеторговых операциях, на экспортных квотах, на финансовых спекуляциях. Эти люди образовали к 1995 году первый социальный слой, численно незначительный, но финансово могущественный, который был объективно заинтересован в успехе рыночных реформ, в укреплении частной собственности, в необратимости преобразований. Для большинства других социальных слоев, включая малый бизнес, вчерашних руководителей госпредприятий, для наемных работников – тогда исход событий казался по меньшей мере безразличным. Большинство населения было поглощено борьбой за выживание, в которую они, как им казалось, были вовлечены по вине реформаторов. А последние нуждались в союзниках.

    Тогда появились т.н. олигархи, люди, имевшие деньги и получившие возможность влиять на государственную политику. Тогда появилось понятие государственно-олигархического капитализма как режима, основанного на сращивании высшей бюрократии и крупного бизнеса со всеми теми особенностями, о которых шла речь выше. Его становление как бы завершилось т.н. залоговыми аукционами, в результате которых крупные бизнесмены, олигархи, оказавшие поддержку Б.Н.Ельцину на президентских выборах 1996 года, получили за низкую цену, на определенных ими же условиях крупные объекты госсобственности, производившие конкурентоспособную продукцию – нефтяные компании, такие как ТНК, Сибнефть и ЮКОС, комбинат “Норильский никель” и др. Им были предоставлены возможности для создания или контроля за ведущими телеканалами.

    Но это не единственный способ создания крупных корпораций. В цветной металлургии консолидация производства алюминия была достигнута за счет накоплений, полученных в частности с применением толлинга, в черной металлургии мощные компании возникли на базе Череповецкого, Новолипецкого, Магнитогорского заводов без всяких залоговых аукционов. В нефтепромышленности по иным схемам возникли компании “ЛУКОЙЛ”, “Сургутнефтегаз” и др. Поэтому президент Путин не совсем точен, когда говорит, что 5-7 человек были назначены миллиардерами и что именно они получили свои компании с нарушением закона.

  • В силу всей совокупности указанных факторов, включая влияние на экономику крупного бизнеса и коррумпированной бюрократии, сложились неравные условия конкуренции, способствующие углублению неравномерности в распределении богатств и социальной дифференциации.

  • Неравенство в распределении
  • , кричащие противоречия между богатством немногих и нищетой большинства находят свое выражение в том, что разрыв между доходами 10% самых состоятельных и 10% самых бедных (децильный коэффициент) составляет в России по официальной статистике 14,5 раз, как в США, где бедными, однако, считают людей с доходами российского среднего класса. Более точные исследования показывают еще более значительный разрыв. Однако, как показывают международные сопоставления, страны с близким уровнем душевого ВВП имеют даже более высокие показатели социального расслоения. Просто у нас еще в 1990г. децильный коэффициент был равен 4,9 раз.

    В итоге в российском обществе преобладает негативное отношение к итогам рыночных реформ 90-х годов, недоверие к государству, ненависть к богатым, настроения в пользу перераспределения богатств с целью достижения большей справедливости. Между тем нынешний подъем в экономике обеспечен в первую очередь этими реформами, разбуженной ими частной инициативой. Причем важную роль играют крупные корпорации. Но именно потому, что подъем экономики увеличивает размеры доходов и богатств, усиливаются настроения к их переделу, подогреваемые определенными политиками в своих интересах.

    Несомненно, экономика с описанными выше свойствами имеет весьма ограниченный потенциал развития. Уже при Б.Ельцине предпринимались определенные усилия по наведению порядка и выходу из “институциональной ловушки” (термин В.М. Полтеровича), какую представляла собой российская адаптационная переходная модель. Но в широком масштабе задача ее преодоления встала при президенстве В.Путина. Он сразу заявил о “равноудалении” олигархов. Через какое-то время двое из них, контролировавшие важные медиаресурсы (Гусинский и Березовский), оказались в эмиграции. Было преодолено самовольство региональных и местных руководителей, выстроена “вертикаль власти”.

    Далее перед В.Путиным во внутренней политике встали две более сложные и фундаментальные задачи:

      • модернизация экономики, завершение рыночных реформ, выход из адаптивной переходной модели;
      • укрепление государства, обеспечение законности и правопорядка, в том числе в экономике.

    О реформах и модернизации экономики было сказано выше. Что касается укрепления государства, то как раз в этой сфере наметился конфликт между властью и бизнесом. Начало ему было положено еще в 1997 году, когда медиамагнаты Гусинский и Березовский развернули информационную войну против младореформаторов А.Чубайса и Б.Немцова. Тогда олигархи победили, главные политические лидеры того времени взяли их сторону, они считали, что их роль и методы, применяемые в политике, неизбежны в российской реальности, что политические обстоятельства вынуждают к уступками и компромиссам, в том числе за счет преувеличенного влияния крупного бизнеса на власть. В 1999 году их сотрудничество с крупным бизнесом, включая новые фигуры, позволило продвинуть в президенты В.Путина, сохранить на какое-то время преемственность политического курса и позиции ближайшего окружения Б.Ельцина.

    Далее перед В.Путиным встала дилемма: либо решать задачу укрепления государства эволюционным путем, на основе развития реальной демократии и соглашаясь в какой-то мере с влиянием крупного бизнеса; либо принять за основу силовые методы, сделав ставку на органы правопорядка, службы безопасности и в конечном счете на бюрократию.

    Надо учитывать, что эволюционный путь более трудный и долгий. Он предполагает, что исполнительная власть должна мириться с рисками применения демократии в стране с низкой политической культурой, с результатами политической конкуренции между силами, представлявшими настроения разных слоев избирателей – прокоммунистические, националистические, традиционалистские, популистские, но опасными для модернизации и развития страны. Кроме того, крупный бизнес действовал в собственных интересах и также лоббировал решения, не всегда соответствующие национальным целям и задачам. Для управления государством, таким образом, возникают дополнительные трудности: выше уровень неопределенности, о котором нельзя сказать, что страна в ее нынешнем состоянии может себе его позволить. Но, как показывает мировой опыт, в конечном итоге процветания добиваются только демократические страны с рыночной экономикой, где власти должны считаться с демократически принятыми законами, не делая для себя исключений. Особенно верно это для постиндустриальной эпохи.

    По отношению к бизнесу эволюционный путь предполагает, что власть опирается на естественные, спонтанно возникающие тенденции в экономике и обществе, порождающие спрос на законность, соблюдение обязательств, прозрачность, и прежде всего на защиту прав собственности. Все более широкие круги предпринимателей делаются заинтересованными в этих институтах развитой рыночной демократии, в легальности, без которой они не могут привлекать кредиты и инвестиции, пользоваться достоинствами высокой деловой репутации, снижать трансакционные издержки. Все более высокую цену приобретает доверие, основанное на учете взаимных интересов: между предпринимателями, между ними и наемными работниками, между бизнесом и властью.

    Если власть опирается на эти тенденции, деликатно подталкивая их развитие в нужном направлении, если она считается с интересами и опасениями бизнеса, с его порой фантомными болями, то она получает возможность воспользоваться дополнительными резервами деловой активности, растущего доверия.

    Считаем нужным подчеркнуть: доверие, а не высокие цены на нефть, является главным ресурсом роста российской экономики, интенсификации инвестиций в модернизацию, превращению большинства россиян в инвесторов.

    Силовые методы

    , опора на бюрократию сулят, как кажется, более быстрый успех. Они, кроме того, соответствуют историческим традициям России и легче воспринимаются большинством населения как привычные проявления власти: навести порядок в России нельзя иначе как бить по головам без разбору, правых и виноватых – таковы по сей день, видимо, представления большинства населения. Ну, а наведем порядок, тогда будем вводить демократию, если потребуется. Но оказывается, что само применение подобных методов, даже при формальном соблюдении законов и демократических процедур, также как послереволюционный хаос, ставит узкие пределы развитию страны, реально отдает власть бюрократии, а стало быть закрепляет институты произвола и коррупции.

    Что особенно важно, этот путь обостряет конфликт между властью и бизнесом, делает его долгосрочным фактом. Специфика адаптационной переходной модели российской экономики, с которой стартовала администрация Путина, в том и состоит, что весь российский бизнес в той или иной мере нелегитимен, по крайней мере, таковым себя ощущает. Кроме того он привык к тому, что власть если захочет, докажет его виновность или даже не будет затруднять себя доказательствами: как говорится в русской басне – “ты виноват уж тем, что хочется мне кушать”. Поэтому всякие действия власти по наведению порядка силовыми методами он будет воспринимать прежде всего как акт произвола, предпринимаемый с целью отнять деньги, разорить предприятие. Злоупотребление же силовыми методами закрепляют эти нормы обычного права, подрывает доверие и лишает экономику и общество перспектив развития.

    После равноудаления олигархов, отправки некоторых из них в эмиграцию под угрозой уголовного преследования, после попыток прокуратуры пересмотреть в 2001 году результаты приватизации “Норильского никеля”, казалось, было достигнуто неформальное соглашение о развитии по эволюционному пути. Бизнес согласился признать названные случаи эксцессами, которые не будут повторяться, а власть как бы согласилась закрыть глаза на неоднозначные начальные процессы становления российского бизнеса. Крупный бизнес влился в Российский союз промышленников и предпринимателей, чтобы через его органы иметь возможность выражать свои интересы и поддерживать постоянные контакты с руководством страны.

    События вокруг компании "ЮКОС", арест М. Ходорковского, одного из крупнейших бизнесменов страны, проявлявшего стремление к современному стилю управления, существенно изменили ситуацию и знаменовали, как это было воспринято большей частью бизнеса, как поворот к силовым методам. Почти одновременно были развернуты операции по борьбе с коррупцией и преступностью в правоохранительных органах, призванные показать, что власть взялась за утверждение законности. Однако поскольку все это происходило в период избирательной кампании, указанные акции были восприняты прежде всего как предвыборный ход, предпринятый для усиления позиций партии власти перед выборами. По мнению специалистов и преследования руководителей ЮКОСа, включая их содержание под стражей до суда, и характер предъявленных обвинений, и другие акции, которые можно было бы в ином случае посчитать началом кампании “чистые руки”, несли на себе политический отпечаток, демонстрировали “избирательное правосудие” и сопровождались нарушением правовых норм. В числе представителей бизнеса есть люди, рассчитывающие на передел собственности в свою пользу с помощью своих связей во власти. Но в целом бизнес насторожился и воспринял действия властей как угрозу для себя.

    Власть постаралась смягчить негативные впечатления. Не уступая в "деле ЮКОСа" и трактуя его как изолированный случай, она произвела назначения либеральных чиновников в Администрации президента после ухода в отставку А.С. Волошина. На съезде РСПП В. Путин еще раз пообещал, что возврата назад не будет, что итоги приватизации не будут пересматриваться, разве только в случае явных нарушений законов, и сделал важную уступку в вопросе выкупа земли под приватизированными предприятиями. Тема взаимоотношений между бизнесом и властью ушла с первых полос.

    Тем не менее конфликт обозначился достаточно четко и остался неразрешенным. Он трактуется экспертами как конфликт между бизнесом и бюрократией, между финансовым и административным ресурсами.

    Теперь становится ясно, что прежние случаи с преследованиями предпринимателей, даже если они имели законные основания, не являются случайностью. Нарушение закона у нас как бы не повод для судебного преследования, все ищут более “серьезных” оснований. И развитие событий во взаимоотношениях бизнеса и власти, и успехи власти в деле контроля за СМИ, и практика контроля за выборами – все то, что объединяется в понятие “управляемой демократии”, выстраивается в некую цельную картину, обозначающую поворот власти в сторону силовых методов.

    Итоги выборов в Государственную Думу только зафиксировали последствия политики управляемой демократии, в том числе установление монополии исполнительной власти, получившей конституционное большинство “Единой России” в Думе, усиление националистических и популистских сил, существенное ослабление сил оппозиционных, как слева, так и справа. Главная проблема состоит в том, что это последствия надолго.

    Очень показателен в этой связи пример прохождения в Думе закона, чуть не запретившего публичные собрания около государственных учреждений. Прямое нарушение конституции едва не было принять послушным большинством.

    Новую волну дискуссий вызвала статья М.Ходорковского, присланная из тюрьмы. Покаяние это или манифест “новых либералов” - пока трудно сказать, время покажет. Но сам факт ее появления, даже с выражениями преданности президенту как государственному институту, с критикой либеральных реформаторов и бизнеса за нежелание считаться с национальными интересами и чаяниями народа, есть, на наш взгляд, свидетельство не преодоленного конфликта, от продолжения которого теряют все. Бизнес устами Ходорковского как бы обещает стать социально и национально ответственным. Власть самим фактом публикации и дискуссии вокруг статьи, которые не могли бы проходить без ее ведома, демонстрирует гибкость: хватит, дескать, “мочить” олигархов. Пока! Но тем самым она невольно признает политический характер преследований.

    Пока трудно предвидеть дальнейшее развитие событий для экономики. Сейчас уже становится очевидным, что в ближайшей перспективе она не будет реагировать на произошедшие изменения негативно. Круги волнений вокруг ЮКОСа утихают. Статья Ходорковского – попытка подогреть интерес. Еще будет вспышка, когда дело дойдет до суда над Ходорковским, но и после него, каков бы ни был исход, прямое влияние этих событий на деловую активность не будет долговременным. Бизнес должен жить и работать, он будет действовать прагматично, приняв во внимание готовность, властей любому напомнить о его грехах, реальных или вымышленных, и добиться послушания.

    Тем более спокойной будет позиция зарубежных инвесторов. Вслед за агентством Moody’s к концу 2004г. года другие рейтинговые агентства, видимо, присвоят России инвестиционный рейтинг. Слишком уж хороши все основные показатели российской экономики. Правда, имеет место укрепление рубля, но только пока высоки цены на нефть. Правда, только сегодня, при низких процентных ставках на западных рынках, Россия привлекательна для иностранных инвестиций, а неизбежное повышение процентных ставок с повышением темпов роста в США, Японии и Европе лишит Россию этих преимуществ. Но пока можно пользоваться благоприятной ситуацией.

    В долгосрочной перспективе выбор пока не сделан, но если он будет сделан в пользу силовых методов, последствия такого выбора для модернизации российской экономики будут очевидно негативными. Можно однако надеяться на то, что в ближайшие годы, во второе президентство В. Путина власть будет балансировать между эволюционным и силовым путями, причем такая политика будет целиком зависеть от ответственности и авторитета президента. Этого президента. А что дальше?

    На самом деле в конфликте бизнеса и бюрократии победа любой из сторон была бы поражением для России. Разумный выход состоит в том, чтобы отношения между ними были введены в законные и предсказуемые рамки. Чтобы законодательно были ограничены лоббистские возможности бизнеса, его способность навязывать обществу корыстные интересы тех или иных бизнес-групп. Чтобы, с другой стороны, началось движение в сторону демократизации, реального разделения властей, обеспечения свободы СМИ, исключения манипуляций в процессе подготовки и проведения выборов, создания условий для политической конкуренции. Только при этом условии может быть установлен контроль общества над бюрократией. Только в этом случае у России будет шанс добиться успеха в постиндустриальной глобальной экономике.