Адрес: https://polit.ru/article/2004/05/26/dog/


26 мая 2004, 14:00

Contemporary art: в пользу женщин?

Вчера в Центральном Доме Художников, огромном сером прямоугольнике неподалеку от титанического Петра-Первого-на-Москве-реке, открылась международная ярмарка “Арт-Москва” - ежегодная выставка достижений современного искусства. Того, самого, которое еще называют contemporary art или актуальное искусство. Главной особенностью этой ярмарки организаторы считают присутствие в этом году большого количества иностранных галерей. Как сказано в пресс-релизе, “важнейшей функцией мероприятия является интеграция российского актуального искусства в интернациональный контекст”.

Впрочем, иноземцы не стали рисковать: привезенное зарубежными галереями если не предназначено для продажи, то является попыткой попробовать российский рынок, что называется, назубок. На продажу выставлены либо звезды типа Энди Уорхола, которые являются уже частью истории искусства, либо работы менее известных мастеров и понятные широкому кругу любителей, но представляющие стратегии актуальные 10, 20, 30, 40 лет назад. Покупка Абрамовичем “Челси” показала, что в России есть люди, умеющие покупать.

Однако Абрамович остался за кадром, “Арт-Москва” презентовала идеального покупателя – обеспеченную женщину, Жену олигарха или бизнес-леди. “Коллекционирование становится все более светским занятием, модные девушки всегда стремятся соответствовать тенденциям”, - кокетливо объяснил Николай Палажченко, куратор зала, где представлены женские коллекции. Судя по тому, как обильно они представлены, любимые герои женщин – это Рауф Мамедов, Олег Кулик и Владислав Монро. Притом, что художественные стратегии этих художников разнятся, по работам из коллекций об этом не скажешь – это качественное гламурное фотоискусство, который так и просится на свободную стену особняка на Рублевке.

Но если абстрагироваться от денег и женщин (что не всегда просто), основная интрига ярмарки в том, что это большие смотрины перед Первым Московским Биеннале, которое должно будет пройти в Москве в январе 2005 года. Это главная тема для обсуждения в художественной среде. Биеннале называют исключительно Большим проектом, и надеются, что он станет если не Фестивалем молодежи и студентов 1957 года, с которым связан ренессанс российского авангарда, то новой XVI Молодежной - первой перестроечной выставкой, где было широко представлено неофициальное искусство.

Однако смотрины не состоялись. По словам куратора Московского Биеннале Яры Бубновой, она не нашла на ярмарке ничего нового для себя. Проблема в том, что практически ни одна из значимых галерей не взял на себя смелость раскручивать новые имена. Более того, по мнению Бубновой, на этой “Арт-Москве” никто из этих галерей не взял на себя смелость артикулировать стратегию. Все экспозиции ведущих галерей однотипны - несколько известных и продаваемых художников, известных на Западе. Все прочее, что попалось на глаза куратора, показалось ей информационным шумом – как спам, который постоянно приходит к ней по электронной почте.

Бубнова - человек, вовлеченный в процесс, поэтому осторожничает и не называет имен. Но чтобы понять о каких известных и продаваемых художниках, известных на Западе, идет речь, стоит посмотреть каталог, который мне выдали в пресс-службе ярмарки. Работы Валерия Кошлякова и Олега Кулика представляют по пять галерей, совместные работы Александра Виноградова и Владимира Дубосарского – три галереи. Также три галереи показывают работы Константина Звездочетова.

По мнению Бубновой, это связано с тем, что художественный рынок очень узкий и на нем нет конкуренции. Отсюда стагнация и отсутствие рыночных стратегий. Обычно галереи действуют по такому принципу: половина выставленного на ярмарку – это уже раскрученные художники, половина - готовящиеся к раскрутке. Галерист не рассчитывает продать работы малоизвестных художников, однако использует интерес к “звездам” как ракетоноситель, который поднимет протеже на необходимую высоту.

По мнению художника Льва Евзовича (группа АЕС), эта ситуация не только типична для неразвитых территорий, но и вполне в духе глобального тренда. По опыту многочисленного участия художника в разнообразных биеннале, “сейчас в разных больших кураторских дискурсах и проектах участвуют одни и те же художники и произведения”. Однако, по мнению Евзовича, то, что в современной арт-системе Москва сейчас представляет собой абсолютно пустое место, даже и хорошо. Появляется пространство для свободного жеста, в котором так нуждается мировое современное искусство. В последнее время он столкнулся с “тотальностью рынка” и ищет себе новые площадки, поэтому увеличивается значимость периферийных площадок.

Эта ситуация описана в статье “Закат Запада” куратора Александра Соколова, опубликованной в “Художественном журнале”. Проигрыш СССР в холодной войне кардинально изменил арт-систему. На смену противостояния двух систем пришла идея “всеобщей интеграции в систему победившего капитализма”. Место идеологии занял рынок, чья внутренняя логика была объявлена тотальной. Государство и общественные организации стали рассматриваться в терминах рынка. Что вызвало демонтаж социального государства – достижения и гордости европейской цивилизации.

Общественные организации, пенсионные фонды и духовные общины, критикуя последствия глобального капитализма, вынуждены встраиваться в рынок из-за сокращения государственного финансирования. Это в полной мере затронуло арт-институции и вызвало негативизм по отношению к национальному правительству. В 90-е идея национальной репрезентации подвергалась особой критике. Знаковым событием, через которое этот процесс проявился наиболее явно, был проект куратора Питера Вайбеля. Будучи коммисаром Австрийского павильона на Венецианской биеннале, Вайбель выставил в нем художников из других стран. Это вызвало всплеск негодования у него на родине, зато заслужило одобрение в кругах антиглобалистского истеблишмента.

Но это все о глобальном. Актуальной проблемой российского художественного процесса, по мнению одного из наиболее значимых участников Анатолия Осмоловского, состоит в отсутствии критериев определения художественной удачи, что, продолжим его мысль, не позволяет художникам стать конкурентоспособными, что необходимо в ситуации “тотального рынка”. В середине 90-х, обращает внимание художник, внимание фокусировалось на личности автора, на “точности его позиционирования” как в социуме, так и в культуре, теперь все перефокусируется на произведение (то есть на товар). Осмоловский знает, о чем говорит – его с полным правом можно назвать пионером магистрального для России художественного течения 90-х - акционизма. В 1991 году он провел первую громкую акцию “Х*Й”, выложив телами своих друзей то самое слово на Красной площади. Обязательным условием перформансов других акционистов - Олега Кулика (чья художественная стратегия вполне удовлетворяет критерию конкурентоспособности) и Александра Бренера (который сейчас живет за границей) - также было использование медиа и воздействие на общественное мнение, что принципиально отличало их акции от перформансов концептуальной школы (группа “Коллективные действия”), для которых перформанс был не инструментом для непосредственной коммуникации, а объектом для дальнейшего герменевтического пережевывания. Сейчас актуальная же действительность – это Анатолий Осмоловский, признающий, что место автора снова замещается произведением искусства.

Также актуальная действительность – это женщины-коллекционеры и отсутствие реальных прогнозов, что же будет с российским искусством после Биеннале. Но никто не сомневается, что что-то изменится.