Во времена моего послевоенного детства в Сиротском переулке (ныне улица Шухова), недалеко от Даниловского рынка, обитал местный сумашедший Максимка, как он сам себя именовал, видимо, в память своего давнего детского окликания. Не очень чтобы уж и жалкого вида, но странноватое невнятно обряженное безвозрастное существо, задурманенное советским бытием и недавней войной. Вызывая у окружающих смешливо-опасливую оторопь, он маршировал по Мытной улице, выкрикивая: "Смерть сталинскому фашизму и его преспешнику Максимке"! Да, да, как ни странно, такое было. И прямо на моих глазах. Демонстрировал он, что и понятно, весьма недолго. Вскорости исчез, вполне в соответствии с требованиями своего пламенного призыва.
Именно злосчастного Максимку напомнили мне недавние наши внутренние события. Вернее, одно из них – приговор по делу Ходорковского. Точнее, комментарии по этому поводу различных мало и многоизвестных личностей. И еще точнее - высказывание темпераментного господина Жириновского, посожалевшего, что был вынесен не смертный приговор. Именно, именно что так. Речь не идет о моей корректной или пристрастной квалификации виновности или невиновности подсудимого. Нет. Но именно о конкретном публичном заявлении публичного лица. В отсутствие реальной политической жизни и перед лицом уже прямого макабра сего перформансного демарша, мы даже не об откровенной его провокативности. К подобному из данных уст мы давно уже привыкли. Но если в предыдущий период реальной предвыборной и выборной борьбы такое имело смысл в пробуждении кровожадных инстинктов своих сторонников с целью приобретения памятных электоральных дивидентов, то ныне это уже носит черты гротесковой вырожденной инерционности. Так сказать – гримаса застывающей маски.
Но хотелось бы обратить внимание на простую технику безопасности. Обитая в стеклянном доме, не бросаются камнями. При нынешнем положении дел долго ли сыскать налоговые недоимки, да и вообще немалые финансовые прогрешения у любого. У того же Жириновского. При существующем способе функционирования парламентской жизни и пресловутый депутатский иммунитет не спасет радетеля смертной казни. И никакой ведь политики – все в чистом правовом пространстве. Кстати, шустро идущим ныне во власть "Нашим" с их тоталитарным гиперморализмом тоже вряд ли приходится по душе художественный образ, столь давно и небезуспешно с циничным артистизмом разыгрываемый на местной непритязательной общественной сцене Владимиром Вольфовичем.
В случае реализации сего прогнозируемого варианта интересно было бы послушать гневные выступления общественных деятелей и некоторых депутатов о недостаточной жесткости судебного приговора злостному нарушителю закона. А такие, понятно, не заставят себя ждать. Вообще-то, как показывает исторический, да и простой житейский опыт, всякие такого рода предложения оборачиваются на самого их подателя.
Посмотрим, долго ли ждать.
См. также:
- Другие примеры самозабвенности по тому же поводу - в тексте Михаила Арсенина
- Михаил Арсенин. Особо теплые отношения с Францем Кафкой
- Лейбин. Мелочность в главном процессе эпохи
- Лейбин. Моральное разложение
