28 марта 2024, четверг, 20:42
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

15 декабря 2005, 14:55

От "филологического конфликта" к "добровольческим" отрядам

“Полит.ру” публикует статью члена общества “Мемориал” Дмитрия Леонова, посвящённую событиям осени 1990 года в Молдавии. Написанная по свежим следам, она может быть интересна и теперь - и не только потому, что на днях прошли выборы в Приднестровье.

Спустя пятнадцать лет забыта вся сложность обстановки тех месяцев. Реальность была многослойна и содержала в себе много вариантов будущего, из которых реализовался только один. Для сегодняшней России этот опыт весьма важен. Поиски национальной идеи, привлечение общественности к "охране правопорядка" или "борьбе с терроризмом" - нечто подобное испытали бывшие советские республики.

"Филологический" конфликт

Когда началось то, из-за чего мы поехали в Молдову? Если не учитывать весь период после сорокового года, - период насильственной русификации - то непосредственно "события в Молдавии" ведут отсчет от 31 августа - 1 сентября 1989 года, когда были приняты законы о языке. Суть их - в переходе на молдавский язык как государственный к 1994 году, что предполагает ведение на нем всей документации предприятий и учреждений, а также переход на латинскую графику. Население не было готово к этой перемене в своей судьбе. Несмотря на обсуждение вопросов, связанных с языком, но период адаптации к новой ситуации оказался слишком краток. Конечно, русскоязычное население заражено имперским образом мышления, быстро расстаться с которым трудно. Закон был принят как бы в ответ на несогласие, высказанное русскоязычным населением. Психологически это воспринималось как мстительность с позиции силы. Хотя правы в этот период скорее были центральные власти Молдовы.

Для различных групп населения законы о языке имеют разный смысл, но почти для всех перемены, связанные с языком, болезненны. Русскоязычными в Молдавии являются не только русские и другие немолдаване. В самом активном поколении - от 30 до 39 лет - более 90% молдаван своим родным языком считают русский, в остальных возрастных группах - от 65% и выше. 30-40% русскоязычного населения знают молдавский. Даже самым активным деятелям Народного Фронта приходится бороться с "русифицированностью внутри себя". Ситуация осложняется также тем, что политика русификации осуществлялась руками самих же молдаван - сначала верхов, а затем и низов, когда родители отдавали детей в русские классы, так как с родным языком в Молдавии нечего было делать. Особую сложность представляет переход на латинскую графику. Даже если в селе говорят на молдавском, обучение новой графике вызывает у его жителей протест. Их жизнь мало связана с официальной документацией, у них нет никакого стимула учить язык или хотя бы графику. Характерна в этом смысле позиция молдаван Левобережья, категорически протестующих против введения латинской графики (за исключением небольшой группы политизированных "народнофронтовцев", ориентированных на Кишинев).

Гагаузы сейчас возрождают гагаузский язык, но говорить на нем постоянно пока не могут. Русский язык стал родным для большинства гагаузов. Для них ситуация особенно сложна: при введении молдавского языка как государственного всем гагаузам пришлось бы знать три языка: гагаузский, молдавский, русский. При этом речь идет о сельской местности с компактным проживанием гагаузов, где население не перемешано и не контактирует повседневно с носителями молдавского языка. Это делает проблему почти неразрешимой. Иными словами, всеобщее обучение молдавскому языку означает отказ от возрождения гагаузского. Поэтому так называемый "сепаратизм" гагаузов вызван тем, что возродить гагаузский язык они могут только в рамках собственной государственности, сделав его государственным, при этом сохранив русский в качестве языка межнационального общения.

Хотя закон предполагает переведение на молдавский язык всей документации к 1994 году, реальная практика ведет к ускоренному претворению закона в жизнь. Как это делается? Например, требуют знания молдавского языка при аттестации. Закрываются некоторые организации и открываются аналогичные. Соответственно, увольняется штат одной и набирается штат другой. Если посмотреть список невостребованных в новую организацию, то национальный состав его окажется очень выразителен. Между тем, подчеркиваю, что противостояние Народного Фронта и Интердвижения основано не на национальных противоречиях, а на языковых. На подобные нарушения закона, свидетельства о которых у нас имеются, молдавское руководство долгое время смотрело сквозь пальцы. Об этом косвенно свидетельствуют и принятые в самое последнее время законодательные акты, имеющие целью исключить подобные нарушения.

Весной состоялись выборы в парламент. Примерно 30% нынешних парламентариев поддерживалось Народным Фронтом (сведения председателя исполкома Народного Фронта Рошка). Унитатя (Интердвижение) - сила, противостоящая НФ Молдовы - по словам Варфоломеевой, ответственного секретаря Интердвижения, получила 40 % парламентских мест. При этом 80% членов парламента - члены Коммунистической партии. Между тем трудно сказать, поддерживала ли кого-либо из них на выборах компартия. Такие едва ли прошли бы в парламент.

Сегодня компартия Молдавии является организацией как бы уже без идеологии. Идеология носит подчиненный характер для многих сил в республике. Для влияния компартии идеологическая определенность была бы гибельна. Поэтому она ограничивается самыми общими формулами, которые бы всех устроили. Компартия Молдовы сохраняет влияние прежде всего благодаря своей связи с административными структурами. Перестав быть в полном смысле правящей партией, она осталась партией управленцев.

Руководство компартии Молдовы пытается выполнять посреднические функции между всеми противостоящими друг другу силами: Центром и руководством Молдавии; гагаузами и руководством Молдовы; Приднестровьем и руководством Молдовы; до некоторой степени - между Центром и Приднестровьем. Председатель Верховного Совета Приднестровской республики Смирнов отказался доводить до чьего-либо сведения свою переписку с Лукьяновым. Возможно, в отношениях молдавского руководства и Приднестровской республики роль посредника до некоторой степени выполняет сам Центр. Во всяком случае, на нынешнем этапе и гагаузы, и левобережцы выступают не за отделение от Молдавии, а за создание Молдавской федерации. Но этой общей заинтересованности всех сторон в универсальном посреднике может сегодня отвечать только руководство компартии Молдавии. По этой причине компартии здесь не грозит раскол, как это в прибалтийских республиках.

У гагаузов коммунистические руководители даже избраны в Верховный Совет Гагаузии, несмотря на то что компартия, в которой они состоят, считает избрание Верховного Совета Гагаузии сепаратистским деянием. Компартия Молдавии критикует НФ за антиленинские, антисоциалистические позиции и действия, а лидеров Левобережья и гагаузов - за сепаратизм. При этом коммунисты, участвующие в национальном движении, нигде не становятся "своими", ибо остаются членами партии, руководство которой не высказывается ясно ни по одному ключевому вопросу жизни. В Гагаузии коммунисты влились в народное движение, чтобы придать ему какой-то официальный статус. Их союз с национальным движением - временный. Он связан с невозможностью вести предвыборную партийную борьбу при подпольных выборах. Это попытка аппарата, имеющего старые связи, подчинить себе новые народившиеся движения.

Но в Левобережье, например, двусмысленная позиция аппарата препятствовала прохождению одного его важного кандидата на выборах. Идеология тех, кто возглавил Верховный Совет Приднестровья, значительно более консервативна, чем идеология центрального руководства молдавской компартии. Парадоксальной кажется ориентация лидеров Левобережья на какие-то доперестроечные идеологические ценности. Казалось бы, прагматически более выгодна для них была бы ориентация на союзный Центр, хотя бы такой, какой он есть сейчас, или на демократов России.

Впрочем, такая переориентация сейчас постепенно происходит. В руководстве Левобережья есть люди, понимающие привлекательность нового имиджа. Архаичная идеология лидеров Левобережья, а также и рабочих масс в промышленных городах до некоторой степени отражает противостояние антикоммунистическому Народному Фронту и деидеологизированной компартии Молдавии. Ориентация на уже не существующий архаичный центр объясняется также тесными связями с вооруженными силами. В Тирасполе стоит одна из армий. Кагул - пограничный город. Армия - это "то, что поможет, если что". И эта армия традиционно является носительницей более архаичной идеологии.

Коммунисты в руководстве Гагаузии составляют половину. Тех, кого поддерживал "Гагауз халкы", вдвое меньше. Ни у кого, кроме компартии, нет своего аппарата. Народные движения не могут конкурировать с хорошо поставленными аппаратными связями компартии. Поэтому народные движения в какой-то степени оказываются корыстно заинтересованы в компартии ради ее аппарата.

В то же время сейчас начинает возникать независимый государственный аппарат. Нарождаются и другие политические силы Молдавии, например, социал-демократы или довольно неожиданные "конституционные демократы" в Тирасполе. Но все эти нарождающиеся организации, включая и молдавский "Мемориал", существенной роли в политической жизни не играют.

К сожалению, все реальные силы, с которыми власть должна считаться, скопились на краях политического и языкового спектра.

Демократическое движение

Первоначально, когда все боролись с существующей структурой, это происходило под общедемократическими лозунгами. В настоящее время все существующие силы склонны выражать лишь свою волю, не уважая права меньшинств. Противостоят друг другу разные чванства - чванство коренных и чванство не желающих учить чужой язык. При этом все, включая гагаузов, говорят о консенсусе, о согласии, не желая сдвинуться ни на шаг со своей позиции. Общедемократические задачи откладываются "на потом". "Нам бы сейчас добиться своей цели, а там разберемся". Активисты могут видеть авторитарный и даже тоталитарный характер своих лидеров. Но в условиях конфронтации сойти с локально и ситуационно общего момента очень трудно. Национальные движения не научились искать компромиссы. Независимо от того, кто прав, а кто виноват, все национальные движения не только не научились находить компромисс, но и не проявляют желания его искать.

Что произошло с Интердвижением в парламенте Молдовы?

В настоящее время влияние Интердвижения в парламенте фактически неощутимо. Это объясняется не только тем, что в первые дни работы парламента депутаты столкнулись с грубыми нарушениями парламентской процедуры, но, прежде всего, избиениями депутатов вне стен парламента.

Толпа, собиравшаяся около парламента, неоднократно избивала депутатов. У многих депутатов имеются медицинские заключения о нанесённых им побоях. Среди них - зампред Верховного Совета Приднестровской республики Волкова. С самого начала работы парламента толпа собиралась и требовала принятия определенных решений. Говорят, что этой толпой дирижировали "народнофронтовцы", в частности, нынешний зампред Верховного Совета. О связи Народного Фронта с агрессивными членами парламента рассказывают, в частности, некоторые бывшие члены НФ. Милиция, охранявшая парламент, ограничивалась тем, что устраивала в толпе коридор, по которому депутаты могли перейти на другую сторону улицы. Там уже их били беспрепятственно. Милиция охраняла территорию вокруг парламента, но не парламентариев. Пострадавшие обращались в прокуратуру, но расследования по существу не было. До суда ни одно дело не дошло, хотя существуют видеозаписи сцен избиения, и потерпевшие опознали своих обидчиков. Эти избиения сочетались с системой открытого поименного голосования, когда каждому надо встать и назвать свое имя. В результате русскоязычные парламентарии были просто затерроризованы.

Некоторые из тех, кого на выборах поддерживало Интердвижение, на самом деле были обычными аппаратчиками и вскоре тоже отошли от Интердвижения. Значительная часть депутатов от Левобережья перестала участвовать в работе парламента. Покинули парламент и нелевобережцы. Из-за позиции коммунистов, желавших сохранить хоть какой-то мир, не удался согласованный уход депутатов из парламента как солидарная акция. Левобережцы ушли и не вернулись. Остальные депутаты от Интердвижения влачат жалкое существование, не получают слова и практически не ходят на заседания.

В результате сейчас парламент структурно расчленяется не на Народный Фронт и Интердвижение, а на "парламентские клубы". В частности, "клуб аграриев", - хозяйственных руководителей сельской местности - через который свое влияние проводит компартия.

После октябрьских событий в Гагаузии, а особенно - после ноябрьских в Кишиневе запуганы оказались не только гагаузы, но и все русскоязычное население Молдавии. Так, в Кагуле, городе на юге Молдовы, через который на Гагаузию шли "добровольцы" (здесь их называют "волонтёрами"), никто, кроме депутатов, не хотел отвечать на вопросы, связанные с "добровольческими" отрядами. Запуганность населения изолировала активистов Интердвижения, которые практически в одиночку противостоят агрессивным толпам. Можно даже сказать, что движения как такового нет, остались только его лидеры.

Нападения агрессивных толп и происхождение волонтеров

В Москве наиболее известна история с газетой "Молодежь Молдавии" (ныне "Молодежь Молдовы"). О вторжении в газету с угрозами молдавская пресса сообщала как о "встрече с читателями, недовольными газетой", хотя все это носило потенциально насильственные формы. Впоследствии журналисты этой газеты действительно были взяты ворвавшейся толпой в качестве заложников. Под угрозой насилия представитель редакции вынужден был заявить по телевидению о прекращении выпуска газеты. На входе в Дом печати стоял милиционер. Кроме того, сотрудниками была вызвана милиция. Захват заложников происходил практически у нее на глазах, однако милиция ничему не препятствовала. Никто не был наказан. Обращение редакции в прокуратуру было потеряно и оставлено без ответа, хотя оно было еще и опубликовано в прессе. Редакция газеты объявила забастовку. Но когда забастовка была прекращена и газета должна была выйти, сгорел этаж, на котором находилась редакция (впрочем, там же находятся и другие редакции).

Ион Сырбу, явившийся с группой людей на Пленум ЦК компартии Молдовы, потребовал, чтобы весь Пленум целиком направился в Москву на переговоры с Горбачевым. Когда была составлена делегация, он был в нее включен. В редакции газеты "Вечерний Кишинев" в нем узнали человека, который приходил к ним с угрозами. Все убеждены, что действия толп - как у парламента, так и в Доме печати - носят организованный характер. Участвуют в этих акциях одни и те же люди. Например, запомнилась так называемая "бабка в тапках", которая появляется везде в тапочках и несет перед собой горшок с цветами.

Еще летом 1990 года лидеры Народного Фронта высказывали мысль о том, что "добровольческие" отряды НФ и других общественных организаций могли бы участвовать в охране общественного порядка, поскольку это реальная сила и её можно разумно использовать. Косташ говорил об этом в парламенте и писал в газетах еще весной, заявляя, что раз такие отряды будут у каждого движения, что не даст преимущества какому-либо из них. Это дает основание предполагать, что уже в то время начинали создаваться "добровольческие" отряды НФ. Во всяком случае, действия толп, о которых шла речь выше, в сознании людей тесно связываются с НФ - называют, в частности, Косташа и Мирче Друка.

Выборы в Гагаузии. Оформление "добровольческих" отрядов

Тираспольская колонна "добровольцев" пришла днем, а ночью пришли боевые машины десанта. По официальной армейской версии машины пришли, чтобы в сложной ситуации защитить военкоматы, где якобы хранится оружие. Но встали они не вокруг военкоматов, а демонстративно показав себя - на дороге, вокруг города, на защиту города. Гагаузы утверждают, что машины вызвали они.

Почему десантники, причём под такими неловкими предлогами, а не внутренние войска МВД? Ввести их было сложно. Просьбы Молдавского правительства нет, жертв тоже. В Левобережье, например, всё время просят ввести войска МВД СССР. Сейчас для этого, вероятно, найден подходящий предлог: охрана Днестровской ГРЭС, которая снабжает энергией и Украину, и Молдову и зарубежные страны. Охраняется она плохо, а вывод ее из строя грозит серьезными последствиями.

Надо сказать, что войска были введены в Комрат, когда противоборствующие силы уравнялись. Они разделяли не "добровольцев" и гагаузов, но тираспольских и молдавских "добровольцев". В тот момент и правительство Молдовы просило о вводе войск МВД СССР - предполагалось, правда, что они будут ему подчинены. Но когда главком внутренних войск Шаталин приехал с этим известием к гагаузам, те не дали ему говорить. В конце концов войска МВД СССР были введены, но не подчинены правительству, то есть МВД Молдовы, и правительство Молдовы протестовало. Еще до выборов Кишинёв ввел чрезвычайное положение во всех населенных пунктах Гагаузии, где они должны были состояться. Но реально обеспечить его молдавский центр не мог.

То, что произошло в связи с выборами в Верховный Совет Гагаузской республики, можно трактовать как "народную войну", можно - как чью-нибудь провокацию... Но независимо от того, так или этак понимать происходящее, остается неизменной констатация: ни одна из сторон вокруг ситуации в Гагаузии не была заинтересована в том, чтобы развязать насилие. Стояние друг против друга и уход без большого кровопролития - отнюдь не результат несерьезности намерений. Гагаузы, во всяком случае, боялись резни совершенно искренне. Скорее, сработало понимание того, что победа не достанется тому, кто будет инициатором насилия. Все понимают, что есть третья сила, которая ждет момента, чтобы взять ситуацию под свой контроль. Есть, правда, еще и "четвёртая сила" - Румыния, но в настоящее время ее вмешательство нереально.

Три стороны создали "добровольческие" объединения, но стать виновником кровопролития - значит потерять поддержку общественного мнения, а в перспективе - потерять поддержку армии и Центра, так как в настоящее время поддержка зависит от общественного мнения. Выгоднее в этом случае иметь жертвы среди своих. В Молдове, между тем, почти нет вооруженных частей типа ОМОН, подчиненных Молдавскому правительству. Милиция Молдовы не укомплектована. Из следственных органов и прокуратуры многие ушли. Своих, молдавских, сил для восстановления внутреннего порядка нет. Их нет не только для противостояния настоящей народной войне, но даже для противостояния имитации таковой - если считать, что походы "добровольцев" были сложной игрой запугивания и провокаций. Хотя обычно роль провокатора отводят Центру, который как бы заинтересован в "первой крови", чтобы самому вмешаться, реально в Молдове есть кому оспаривать право на эту роль.

"Добровольческие" отряды есть, в частности, - следствие крайней слабости правоохранительных сил в республике. Только на экстраординарные меры - на "волонтеров" - могут полагаться власти Молдовы, желая "усмирить бунтовщиков".

Но, разумеется, наличие "добровольческих" отрядов возвращает общество к архаическому доправовому состоянию, ко временам каких-то самнитских войн, походов спартанцев на города Эллады - то для защиты, то для захвата.

"Добровольцы" гагаузов - это просто жители, вышедшие с вилами и топорами не пустить врагов к себе в дом. Левобережных "добровольцев" выделили предприятия, которые оплачивали их "работу". Молдавское правительство взяло на себя организацию и оплату своих "волонтеров", обязало все местные советы создавать такие отряды и поощряло фонды пожертвований для "добровольцев". В Тирасполе еще в августе 1989 года были созданы так называемые "рабочие отряды содействия милиции" - образования, заглохшие ныне по всей остальной стране. МВД СССР теперь довольно опытом "рабочих отрядов" в Тирасполе и всячески его пропагандирует.

Между тем именно наличие "добровольческих" отрядов становится решающим фактором для массовых нарушений прав человека, в которых стороны винят друг друга. Об этом свидетельствуют и материалы, собранные наблюдателями "Мемориала", и многочисленные публикации республиканской прессы.

Их положение, как уже сказано выше, связано со слабостью правительственных сил охраны порядка. Например, в Молдавии в последние годы уровень раскрываемости преступлений был одним из самых низких в стране. Но появившись вроде бы для помощи органам власти, "добровольцы" сами порождают нестабильность власти, ведут к падению ее авторитета, вытесняют закон и право на обочину.

Например, "добровольцы", проверяющие машины, не имеют никаких прав это делать. Но когда граждане сопротивляются исполнению специфических функций теми, кто не обладает необходимыми полномочиями, с ними не церемонятся, тем самым умножая беззаконие. В безграмотном в правовом отношении и бесчувственном к праву обществе самодеятельный контроль может вести к чудовищным последствиям. Известно, что непрофессионалы именно из-за неуверенности в себе часто превышают меру самозащиты.

"Добровольцы" в Кишиневе получали характеристики с места работы. Но отпускать, конечно, стремились тех, без кого на производстве можно обойтись. Самостоятельно влились в отряды люмпенизированные пассионарии.

"Добровольцы" с утра собираются на центральных площадях городов и населенных пунктов и толкутся там - на всякий случай. Они ищут себе выхода. То в поисках шпионов - а истерическая шпиономания поразила и Народный Фронт Кишинева, и левобережцев, и гагаузов. То в блужданиях по городу и избиении русскоязычных, как было в середине ноября. Причем мотивы и объяснения этих действий для милиции были всегда одни и те же: это, дескать, подозрительные люди, которых хотели отвести "куда следует", а они сопротивлялись.

После ухода "добровольцев" из Кишинева правонарушений было зарегистрировано вдвое меньше против обычного. МВД Молдовы, потворствуя правонарушениям "на политической почве", склонно преувеличивать достоинства и правовую культуру молдавских "добровольцев". Следует вместе с тем удивляться тому, что создание противостоящих друг другу отрядов не привело к массовым побоищам.

Чем шире движение, чем больше людей, чем дальше они находятся от дома, тем труднее удержаться на уровне угроз. Никаких явных призывов к насилию у молдавских "добровольцев" не было. Призывы были - "защитить святую землю". Были эксцессы: один гагауз убит, его товарищ ранен. Но случаи такого рода единичны и не попали в большую прессу. Убийство, правда, не расследовано, как вообще ни одно дело, связанное с политической ситуацией, при этом по некоторым делам как бы ведется следствие. Следствие по событиям в Дубоссарах действительно ведется центральными органами, но результаты его, скорее всего, будут подстроены к политической конъюнктуре, поэтому ведется оно в четверть силы. Например, не была проведена баллистическая экспертиза, чтобы установить, были ли люди убиты (ранены) рикошетом или непосредственно по ним открытым огнем. Пули, извлеченные у раненых, оставлены им самим. К моменту наших бесед с пострадавшими многие раненые еще не были опрошены следствием, хотя прошло полторы недели.

Особенно сложно было обеспечить неагрессивность молдавских "добровольцев", которые уехали от дома в неизвестную местность, где вовсе не ориентировались, а часто не могли достать пропитание. Голодные и неприкаянные, но преисполненные желанием съездить не впустую, в южных городах они отыгрывались на памятниках. В Кагуле, в частности, досталось памятнику полководца XVIII веку Румянцеву. В Кагуле половина русскоязычного населения, и там едва не произошло столкновение местной молодежи и "добровольцев". Кроме того, была смещена местная власть. Местный совет не выполнил постановление Совмина Молдовы о создании "добровольческих" отрядов и не оказывал должной помощи "добровольцам" из Кишинева. Местная молодежь не только не хотела идти в "добровольческие" отряды, но и протестовала против прибывших туда "добровольцев". "Добровольцы" вломились в кафе и там побили местных.

Критическим был момент, когда вооруженная бутылками с зажигательной смесью молодежь прошла в Кагуле мимо здания, где разместились "добровольцы". "Добровольцы" окружили его цепью и имели наготове аналогичное оружие.

Может быть, из Кишинева было не очевидно, что гагаузы будут стоять насмерть. Гагаузы искренне боялись и искренне готовились к нападению. Поэтому, когда подошли около 13 бронемашин, - якобы для охраны военкомата - гагаузы искренне ликовали.

Если бы молдаване надежно могли рассчитывать на помощь Румынии, они вошли бы в Гагаузию.

Русскоязычные депутаты утверждают, что это они предотвратили побоище. Молдавские - что русские разжигали конфликт.

Но когда сейчас говорят, что "добровольные" отряды не предполагали насильственных действий, то в этом есть не только лукавство, но и понимание реальной ситуации - того, как невыгодно быть агрессором.

Ноябрь 1990 года

См. также:

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.