29 марта 2024, пятница, 00:13
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

23 мая 2006, 06:00

Диктатор нового типа

Московский Центр Карнеги

В декабре 1998 года президентом Венесуэлы был избран Уго Чавес, и срок его пребывания в должности президента сегодня уже приближается к десяти годам. В Венесуэле нет ни массовых казней, ни концентрационных лагерей, существуют активная оппозиция, выборы, дерзкая пресса, а также энергичное и организованное гражданское общество – словом, все внешние атрибуты демократической страны. «Полит.ру» публикует статью Хавьера Корралеса «Диктатор нового типа», в которой автор подробно анализирует политику Уго Чавеса, приходя к выводу о создании им новой модели авторитаризма. Несмотря на существование всех внешних признаков демократии, практически все механизмы функционирования Венесуэлы как государства находятся сегодня под тщательным контролем Чавеса. «Чавес адаптировал авторитаризм к современной эпохе, где доминирует демократия. А известность Чавеса на международной арене означает, что в скором времени даже за пределами Латинской Америки некоторые сильные личности могут перенять его стиль», - считает Корралес. Статья опубликована в журнале «Foreign Policy» (2006. № 152, январь/февраль). Русский перевод осуществлен и предоставлен журналом “Pro et Contra” (2006. № 1. Т. 10), издаваемом Московским Центром Карнеги.

К концу XX столетия казалось, что Латинская Америка наконец-то избавилась от репутации региона военных диктатур. Трудно было себе представить, что волну демократизации, охватившую континент с конца 1970-х годов, может что-то остановить. Тогда из всех латиноамериканских стран только Гаити вернулась к авторитаризму. Правда, несколько попыток переворотов все же произошло, но с ними удавалось справиться, и конституционный порядок восстанавливался. Проводившиеся в регионе опросы указывали на рост демократических настроений; создавалось впечатление, что здешняя атмосфера неблагоприятна для диктаторов.

Но вот появился Уго Чавес, в декабре 1998 года избранный президентом Венесуэлы. Шестью годами раньше, будучи в чине подполковника, он предпринял попытку государственного переворота. Потерпев тогда неудачу, он вскоре пришел к власти путем выборов, и срок его пребывания в должности президента уже приближается к десяти годам. За это время ему удалось сконцентрировать власть в своих руках; он притеснял противников, наказывал репортеров, а также преследовал гражданские организации и усиливал государственный контроль над экономикой. Однако Чавес нашел способ вновь сделать авторитаризм привлекательным — если не для широких масс, то, по крайней мере, для такого числа избирателей, которое обеспечивало бы ему победу на выборах. Пламенная антиамериканская и антинеолиберальная риторика Чавеса привлекает множество людей с левыми взглядами по всему миру.

Целый ряд экспертов (не говоря уже о сторонниках Чавеса) вряд ли согласятся с тем, что в Венесуэле воцарилась автократия. В конце концов Чавес побеждает на выборах, и часто — при поддержке бедноты. В этом как раз и состоит особенность режима Чавеса: ему удалось практически устранить противоречие между автократией и политической конкуренцией.

Более того, он добивается успеха не просто благодаря личной харизме или уникальным местным обстоятельствам. Чавес адаптировал авторитаризм к современной эпохе, где доминирует демократия. В нескольких латиноамериканских странах, в частности, в Мексике и Бразилии, в нынешнем году состоятся выборы, и такая модель правления может прийтись по душе другим лидерам в регионе, которые мыслят сходным образом. А известность Чавеса на международной арене означает, что в скором времени даже за пределами Латинской Америки некоторые сильные личности могут перенять его стиль.

Под маской демократии

В Венесуэле нет ни массовых казней, ни концентрационных лагерей. Гражданское общество здесь не исчезло, как это случилось на Кубе после революции 1959 года. Здесь нет систематического государственного террора, который сопровождается «исчезновением» множества людей (desaparecidos), как это было в Аргентине и Чили в 1970-х. Здесь начисто отсутствует репрессивная бюрократическая машина, которая активно вмешивалась в жизнь граждан в странах Варшавского договора. Действительно, в Венесуэле все еще существуют активная и громко заявляющая о себе оппозиция, выборы, дерзкая пресса, а также энергичное и организованное гражданское общество. Другими словами, Венесуэла выглядит почти как демократическая страна.

Однако, как только дело доходит до подотчетности и ограничений президентской власти, картина становится гораздо более мрачной. Чавес добился абсолютного контроля над всеми государственными институтами, которые могли бы уравновешивать его полномочия. В 1999 году он разработал новую Конституцию, упразднившую Сенат, и таким образом сократил с двух до одной число палат, с которыми президент должен договариваться. Поскольку в однопалатном законодательном органе у Чавеса оказалось лишь ограниченное большинство сторонников, он изменил регламент Национального конгресса, и теперь наиболее важные законы могут быть приняты простым большинством (раньше для этого были необходимы две трети голосов). Воспользовавшись новым порядком, Чавес получил одобрение конгресса на расширение состава Верховного суда с 20 до 32 человек и на вновь образованные должности поставил истинных «революционеров» (revolucionarios), которые именуют себя «чавистами».

Кроме того, Чавес стал дважды главнокомандующим. С помощью традиционной армии он установил абсолютный политический контроль. Новая Конституция 1999 года положила конец парламентскому надзору за вооруженными силами, и это позволило Чавесу избавиться от нелояльных генералов и заменить их «своими». Но командовать только традиционной армией Чавесу показалось недостаточно. В 2004-м он начал формировать параллельную армию из городских резервистов, число которых он надеется увеличить со 100 тыс. до двух миллионов. Для сравнения заметим, что в Колумбии военизированные отряды правых, насчитывавшие 10 тыс. человек, существенно повлияли на ход внутренней войны против партизан. Наличие двух миллионов резервистов означает, что вряд ли их верховный главнокомандующий когда-либо окажется в оппозиции.

Не менее важно, что Чавес полностью контролирует государственный институт, осуществляющий надзор за выборами, а именно Национальный избирательный совет, а также гигантскую государственную нефтяную компанию Petroleos de Venezuela S.A. (PDVSA), которая обеспечивает правительству бóльшую часть доходов. Подконтрольный Чавесу избирательный орган гарантирует, что допущенные властями в процессе голосования нарушения останутся незамеченными. А контроль Чавеса над нефтедобывающей отраслью позволяет властям предержащим свободно распоряжаться деньгами, что в период выборов оказывается весьма кстати.

Итак, под контролем Чавеса находятся законодательный орган страны, Верховный суд, две армии, единственный крупный источник государственных доходов и институт, который обеспечивает законное проведение выборов. Казалось бы, этого достаточно, но нет: новый закон о СМИ позволяет государству внимательно следить за содержанием публикаций, а изменения, внесенные в Уголовный кодекс, дают возможность заключать в тюрьму любого гражданина, продемонстрировавшего «неуважение» к правительственным чиновникам. Составив списки избирателей и разместив их в Интернете с указанием политических предпочтений (в частности, подписали ли они в 2004-м ходатайство о проведении референдума о досрочной отставке президента), Венесуэла реализовала принцип «обратной подотчетности»: государство наблюдает за гражданами и наказывает их за неугодные властям политические действия (а не наоборот). Если демократия предполагает ограничение власти руководителя государства, то в Венесуэле ничего похожего не наблюдается.

Разделяй и властвуй

Нельзя сказать, что действия Чавеса по захвату власти не встречали никакого сопротивления. Между 2001 и 2004 годом состоялось более 19 массовых маршей протеста и множество демонстраций «cacerolazos» («марши пустых кастрюль»), а всеобщая забастовка в PDVSA фактически парализовала всю страну. В апреле 2002-го в результате государственного переворота Чавес на короткое время был отстранен от президентской должности. Вскоре после этого, несмотря на препятствия со стороны Национального избирательного совета, оппозиция дважды собирала достаточное количество подписей (3,2 млн в феврале 2003 года и 3,4 млн в декабре 2003-го) под требованием провести референдум об отставке главы государства.

Однако это был максимум того, чего смогли добиться противники Чавеса. В 2004 году он выиграл референдум, что значительно снизило влияние оппозиции. По мнению многих аналитиков, способность Чавеса удерживать власть в своих руках объясняется просто: его любят бедные. Можно возразить, что Чавес — каудильо, но по сравнению с другими каудильо он самый настоящий Робин Гуд. Риторика солидарности с народом вкупе со щедрым увеличением бюджетных расходов, особенно с конца 2003-го, помогла Чавесу удовлетворить и духовные, и материальные потребности венесуэльской бедноты (а в 2004 году к этой категории относилось 60 проц. домашних хозяйств страны).

Однако политические достижения Чавеса не сводятся к облегчению социальных проблем; ситуация гораздо сложнее, и в действительности прецедент, созданный Чавесом, таит в себе большую опасность. Бесспорно, Чавес сумел провести в жизнь инновационные социальные программы в тех районах, которые частный сектор и венесуэльское правительство едва не отдали на откуп преступным бандам. Хотя многие из подобного рода инициатив возникли только после того, как президент был вовлечен в борьбу за победу на референдуме о его возможной отставке. За время пребывания Чавеса у власти произошло также гигантское – по меркам развивающихся стран — увеличение государственных расходов: с 19 проц. ВВП в 1999-м до более чем 30 проц. в 2004 году. И все же Чавесу не удалось добиться сколько-нибудь заметных успехов в деле борьбы с нищетой, улучшения образования или упрочения социальной справедливости. Еще хуже для Чавеса — Робина Гуда, что его не поддерживают широкие массы бедноты. Большинство опросов показывают, что по крайней мере 30 проц. бедняков, а иногда и больше, относятся к Чавесу неодобрительно. И можно смело предположить, что из тех 30—40 проц. граждан, которые, как правило, не участвуют в голосовании, большая часть имеет низкие доходы.

Неспособность Чавеса установить контроль над малоимущими — вот ключ к пониманию изобретенного им нового типа диктатуры, назовём его «конкурентной автократией» (competitive autocracy). Поддержка, которой обладает конкурентоспособный диктатор, достаточна для того, чтобы состязаться с соперниками на выборах, но ее не хватает, чтобы сокрушить оппозицию. На сегодняшний день коалиция Чавеса включает в себя часть бедноты, но в основном состоит из военных (ряды которых полностью очищены от нелояльных элементов) и большого числа левых политических деятелей, долгое время остававшихся на втором плане. Таким образом, Чавес отличается от двух известных типов диктаторов: непопулярного, имеющего мало сторонников и вынужденного прибегать к прямым репрессиям, и «благоустроенного», которому противостоит слабая оппозиция, а потому он может, не заботясь ни о чем, спокойно пребывать у власти. Оппозиция Чавеса слишком сильна, чтобы ее можно было открыто подавить (в любом случае реакция со стороны международного сообщества на такого рода действия была бы достаточно жесткой). Именно поэтому Чавес поддерживает некое подобие демократии, но для этого требуется обыграть своих противников. Он выбрал не метод запрета, а метод противодействия. Успех Чавеса на выборах объясняется не столько тем, что он делает для бедных, сколько тем, как он обращается с организованной оппозицией. Он понял, что ему будет гораздо легче сосредоточить власть в своих руках, если ему противостоит враждебно настроенная оппозиция, чем если она будет запрещена. Действуя таким образом, он создает совершенно новые правила поведения для авторитарного правителя в современных условиях. Вот как это делается.

Атака на политические партии. После того как в 1992 году Чавесу не удалось прийти к власти путем военного переворота, он решил попробовать свои силы на выборах 1998 года. Стратегия его избирательной кампании строилась вокруг одной, важнейшей темы: политические партии — это зло. Его нападки на партократию звучали чаще, чем выпады в адрес неолиберализма, что сразу же нашло отклик у электората. Как и для большинства других демократий в развивающихся странах, для Венесуэлы было характерно глубокое всеобщее недовольство существующими политическими партиями. Это чувство разделяли все: правые и левые, молодые и старые, те, кто обычно голосует, и те, кто не ходит на выборы. Антипартийная позиция Чавеса позволила ему не только стать президентом, но и принять в декабре 1999-го одну из самых «антипартийных» Конституций среди всех демократических государств в Латинской Америке. Процесс концентрации власти начался.

Поляризация общества. Обеспечив себе должность президента, конкурентоспособный диктатор ставит своей задачей поляризовать политическую систему. Такой маневр резко ослабляет политический центр и помогает сохранить единство в собственном лагере. Сократить размеры политического центра чрезвычайно важно для конкурентоспособного автократа. В большинстве случаев идеологический центр привлекает значительную часть общества, и для сторонников жесткой руки, стремящихся к власти, это представляет серьезную проблему, поскольку умеренные избиратели редко голосуют за экстремистов (конечно, до тех пор, пока другая сторона тоже отказывается от умеренной позиции).

Выход состоит в том, чтобы заставить оппонентов занять крайние позиции. Когда оба полюса усиливаются, центр раскалывается: умеренные левые, возмущенные действиями правых, тяготеют к левым радикалам, и наоборот. Центр никогда не исчезает совсем, но он уменьшается до управляемых размеров. Теперь наш восходящий диктатор имеет возможность получить более трети голосов на любых выборах, а то и завоевать большинство. Чавесу удалось поляризовать политическую систему страны еще в октябре 2000 года с помощью декрета № 1011, в соответствии с которым предполагалось национализировать частные школы и взять под идеологический контроль систему государственных школ. Реакция оппозиции была предсказуемой: она запаниковала, мобилизовалась и заняла жесткую позицию, защищая статус-кво. А центр начал сжиматься.

Между тем сторонники Чавеса были полны энергии и не стремились выяснять мелкие разногласия, пока он преодолевал институциональные препятствия на пути к власти. Наличие такой энергии внутри лагеря необходимо, поскольку конкурентоспособный автократ на самом деле с большей вероятностью, чем непопулярный диктатор, может столкнуться с внутренними противоречиями, в силу того, что круг сторонников первого шире и более разнороден. Поэтому конкурентоспособному правителю все время приходится искать механизмы, позволяющие ослабить внутреннюю напряженность. Решение здесь простое: при помощи щедрых вознаграждений необходимо кооптировать недовольных и продолжать провоцировать оппозицию, с тем чтобы всегда иметь под рукой страшного врага, с которым надо сражаться. Благодаря щедрости правителя сторонники остаются с ним, а путем провокаций удается снизить риск дезертирства.

Избирательное распределение благ. Те, кто полагает, что популизм Чавеса направлен на облегчение положения граждан, а не продиктован политическими соображениями, не понимают сущности конкурентной автократии. Популизм Чавеса грандиозен, но избирателен. Его сторонники пользуются невероятной благосклонностью, а хулителям достаются одни оскорбления. Лишать оппозицию «добычи» и щедро одаривать трофеями своих сторонников — такая тактика приносит дополнительную выгоду, поскольку те, кто не принадлежит к лагерю конкурентоспособного диктатора, приходят в ярость, что усиливает поляризацию, которая необходима автократу.

В распоряжении Чавеса огромное число ресурсов. В конце концов, он один из наиболее влиятельных руководителей едва ли не самого прибыльного в мире бизнеса — продажи нефти Соединенным Штатам. Он постоянно расширяет свой личный контроль над PDVSA. Объем продаж этой компании в 2005 году составил приблизительно 84 млрд долларов; она занимает пятое место в мире среди государственных компаний по величине нефтяных запасов и имеет самый большой (после мексиканской государственной нефтяной компании PEMEX) объем продаж в Латинской Америке. Поскольку PVDSA участвует и в оптовой, и в розничной торговле нефтью в США (ей принадлежит CITGO — одна из самых крупных американских нефтеперерабатывающих компаний и розничных продавцов газа), она получает прибыль независимо от уровня цен на нефть.

Но манипуляции нефтяными деньгами не создают достаточной поляризации. Чавесу нужен конфликт, и обеспечить его смогла недавно затеянная им конфискация частных земель. В середине 2005-го венесуэльское правительство при поддержке губернаторов и национальной гвардии захватило ряд земель. В августе и сентябре было конфисковано почти 250 000 акров, и правительство заявило, что не намерено на этом останавливаться. Конституция Венесуэлы допускает экспроприацию только с согласия Национальной ассамблеи (за исключением случаев, когда собственность признана неиспользуемой). Чавес нашел другой путь: право владения землей ставится под сомнение, и собственность объявляется государственной. Сторонники Чавеса тут же приветствовали этот шаг как добродетельный поступок в стиле Робина Гуда. Конечно, если бы правительство было искренне заинтересовано в том, чтобы помочь бедным, оно могло бы просто распределить между ними хоть какую-нибудь долю принадлежащих ему земель, бóльшая часть которых не используется (а правительство владеет 50 проц. территории страны). Но дело в том, что раздача государственных земель никого не привела бы в ярость.

Бóльшая часть конфискованных земель, скорее всего, в итоге достанется партийным деятелям и военным, а вовсе не беднякам. Получить при выходе в отставку небольшой клочок земли — заветная мечта многих венесуэльских сержантов, так что военные с огромным воодушевлением отнеслись к захвату земель, организованному Чавесом. Вскоре после того как было объявлено о национализации земель, между председателем Национального земельного института Ричардом Вивасом, радикально настроенным гражданским чиновником, и министром продовольствия, войсковым генералом Рафаэлем Оропесой вспыхнули публичные дебаты относительно того, чье ведомство будет руководить этим процессом. Никто не ожидает, что военные уйдут с пустыми руками.

Попустительство бюрократической неразберихе (но не во всех случаях). Некоторые автократические режимы, например, в Бирме, стремятся обрести легитимность, обеспечивая порядок в стране; другие, скажем, Коммунистическая партия Китая, — добиваясь экономического процветания страны. В любом из этих случаев необходима эффективная бюрократия. Конкурентоспособному диктатору, такому, как Чавес, не обязательно нужны компетентные чиновники. Он может допустить развал бюрократии, но за одним исключением: учреждения, которые занимаются подсчетом голосов, должны функционировать безупречно.

Свидетельством того, что Чавесу на руку бюрократический хаос, являются частые перестановки в правительстве. Невозможно проводить последовательную политику, когда министры пребывают на посту так недолго, что даже не успевают обустроиться на рабочем месте. В среднем Чавес ежегодно меняет больше половины состава кабинета. Однако одновременно с этим он создает мощную избирательную машину. Лучшие умы и блестящие технократы привлекаются к организации избирательных кампаний. Один из самых влиятельных мастеров «избирательного дела» в команде Чавеса — это тихий министр финансов Нельсон Мерентес, который намного больше заботится о выборах, чем о финансовой устойчивости страны. Должностные обязанности Мерентеса сформулированы достаточно четко: он должен конвертировать не слишком впечатляющие результаты голосования в максимально возможное число мест в парламенте. Для того чтобы справиться с этой задачей, нужно хорошо разбираться во всех тонкостях избирательной системы, искусно перекраивать округа, обладать способностью привлекать новых избирателей, а также располагать подробной информацией о политических предпочтениях различных регионов, и способность при необходимости немного смухлевать тоже не помешает. Уметь обращаться с цифрами — вот что прежде всего необходимо для такой работы. Неудивительно, что Мерентес — математик по образованию.

Результаты налицо. Оформление нового паспорта в Венесуэле может занять несколько месяцев, но, по недавнему сообщению оппозиционной ежедневной газеты El Universal, выходящей в Каракасе, менее чем за два года было зарегистрировано более 2,7 млн новых избирателей (то есть почти 3 700 человек в день). При подготовке референдума о досрочном прекращении полномочий президента правительство добавило очередные имена в регистрационные списки всего за 30 дней до голосования, что практически исключило возможность выявить какие-либо нарушения. Более 530 000 иностранцев были в срочном порядке натурализованы и зарегистрированы в качестве избирателей меньше чем за 20 месяцев, и около 3,3 млн избирателей были переброшены в новые избирательные округа.

Электоральные стратеги Чавеса научились также использовать с выгодой для себя особенности существующей в Венесуэле смешанной избирательной системы, при которой 60 проц. должностных лиц избираются в индивидуальном порядке, а остальные места распределяются по партийным спискам. Cистема построена таким образом, что преимущество получает вторая по численности партия. Партия, выигравшая в одномандатных округах, теряет несколько мест, полученных ею на выборах по партийным спискам, которые затем передаются второй по величине партии.

Чтобы улучшить свои результаты, правительство придумало метод «morochas», что на местном сленге означает «близнецы». Правительственные чиновники создают новую партию, которая участвует в выборах по одномандатным округам. Таким способом партия Чавеса избегает штрафа, которому обычно подвергается партия, победившая и в округах, и по спискам. Преимущество, которое в ином случае перешло бы к оппозиционной партии, вместо этого достается тем же самым людям, что победили в одномандатных округах, то есть результат получается в точности таким, какого существующая избирательная система, по замыслу ее создателей, как раз и не должна была допустить. Например, на региональных выборах в августе 2005-го в городе Валенсия партия Чавеса получила 77 проц. мест, набрав при этом всего 37 проц. голосов. Не будь «morochas», правительство получило бы всего 46 проц. мест. Законность многих применяемых правительством методов весьма сомнительна. Именно здесь срабатывает установленный Чавесом контроль над Национальным избирательным советом и Верховным судом. До сих пор ни один из этих государственных органов не высказывал критики по поводу какой-либо избирательной стратегии правительства.

Обострение отношений со сверхдержавой. После референдума 2004 года, в ходе которого Чавес получил 58 проц. голосов, оппозиция впала в прострацию, потрясенная не столько самими итогами референдума, сколько тем, что международные наблюдатели никак не отреагировали на весьма неубедительную проверку результатов, проведенную Избирательным советом. Молчание ошеломленной оппозиции Чавес воспринял со смешанными чувствами. С одной стороны, это давало возможность государству и в дальнейшем вести себя бесцеремонно, с другой стороны, Чавесу не на кого было нападать. Какой же выход был найден? Чавес избрал своей мишенью Соединенные Штаты.

Резкая критика в адрес США заметно усилилась в конце 2004-го. Чавес заявил, что Америка замышляет его уничтожение, намеревается свергнуть его с поста президента, засылает шпионов в PDVSA, готовит вторжение в Венесуэлу, и кроме того, держит в страхе весь мир. Подобные обвинения в адрес супердержавы преследуют ту же цель, что и активное противодействие внутренней оппозиции: это помогает сплотить широкую коалицию и служит отвлекающим маневром, а также дает еще одно дополнительное преимущество — одобрение со стороны приверженцев левых взглядов за рубежом.

Все диктаторы нуждаются в международной поддержке. Многие ищут ее, «пристраиваясь» к супердержавам. Чавес избрал другой путь — стал воинствующим антиимпериалистом. При этом он все же должен как-то спасать Венесуэлу от нищеты, милитаризма, коррупции, преступности, нефтяной зависимости, монополистического капитализма и прочих проблем, которыми озабочены большинство левых во всем мире. Поскольку выдающихся социал-демократических достижений у Чавеса немного, ему было крайне необходимо заинтересовать левых чем-то еще. И он разыграл антиимпериалистическую карту, потому что ничего другого у него на руках не было.

Привлекательность такой линии поведения в том, что в конечном счете реакция Соединенных Штатов не имеет значения. Если Америка сделает вид, что все это ее не касается (приблизительно так обстояли дела до 2004 года), Чавес будет выглядеть победителем. Если же Соединенные Штаты отреагируют остро (а именно так все чаще происходит в последние месяцы), это лишь послужит доказательством того, что Чавес прав. Тем, кто мечтает стать диктатором, следует взять на заметку: выпады против Соединенных Штатов — политический ход, сопряженный с небольшим риском, но зато эффективный способ обрести сторонников.

Управляемый хаос

В конце концов все авторитарные режимы приходят к власти, следуя одному и тому же принципу: они добиваются того, чтобы общество спокойно воспринимало вмешательство со стороны государства. Британский философ XVII столетия Томас Гоббс предложил несколько советов тем, кто желает достичь этой цели. В частности, чем менее защищенными себя чувствуют граждане, то есть чем больше они сталкиваются с грубостью и жестокостью окружающего мира, тем с большей готовностью они воспримут сильную государственную власть. Возможно, Чавес и не читал Гоббса, но его философское учение постиг в совершенстве. Чавес понимает, что граждане, которые видят, как мир вокруг них рушится, будут только рады вмешательству государства. Поэтому нет никакого смысла пытаться разрешить те или иные кризисы в Венесуэле. Вместо того чтобы восстанавливать в стране систему здравоохранения, которая находится в катастрофическом состоянии, он открывает несколько военных госпиталей для избранных пациентов и приглашает кубинских врачей для работы в специальных клиниках. Вместо того чтобы совершенствовать экономику, которой недостает конкурентоспособности, он предлагает субсидии и защиту хозяйствующим субъектам, находящимся в сложной ситуации. Вместо того чтобы снизить инфляцию, что чрезвычайно важно для борьбы с бедностью, Чавес устанавливает контроль над ценами и открывает местные продовольственные магазины с субсидируемыми ценами. Вместо того чтобы способствовать укреплению прав собственности и тем самым обеспечивать рост инвестиций и занятости, он увеличивает число рабочих мест в государственном секторе.

Как и многие законодатели мод, Чавес не совсем оригинален. В его стиле авторитаризма просматриваются очевидные заимствования. Например, его антиамериканизм — точь-в-точь как у Кастро; использование государственных ресурсов для поощрения «верноподданных» и для наказания критически настроенных — это основа основ латиноамериканского популизма, а тщательный подбор «правильных» кадров для госучреждений унаследован из опыта президентов 1990-х годов, проводивших рыночные реформы.

Чавес усвоил все эти идеи и объединил их в одной модели современного авторитаризма. Теперь ученик сам выступает в роли учителя: его методы оказываются очень кстати в нынешнем посттоталитарном мире. Демократические режимы, существующие сегодня в развивающихся странах, достаточно сильны, чтобы им был не страшен военный переворот, инициируемый диктатором старого образца, но они не способны справиться с институциональным беспорядком. Огромные пространства от Эквадора до Египта и России представляют собой благодатную почву для развития конкурентного авторитаризма.

Когда президент Буш критиковал Чавеса после ноябрьского саммита Америк в Аргентине, он мог тешить себя мыслью, что Чавес — единственный лидер, который не желает идти общим курсом: он умело управляет волной демократизации, охватившей весь земной шар, а его примеру могут последовать и другие.

 

Как стать успешным диктатором

Не рекомендуется: Старомодный авторитаризм Рекомендуется: Чавизм
   
Запрещать деятельность законодательных органов Корректировать законы таким образом, чтобы радикальные изменения можно было проводить и при относительно небольшой электоральной поддержке
Запрещать оппозиционные партии Обострять отношения с оппозиционными партиями
«Исчезновение» людей»: устранение политических противников «Появление новых»: способствовать внезапному пополнению избирательных списков новыми избирателями
Держаться в тени на международной арене Громко декларировать антиглобализационную позицию на международной арене
Концентрировать власть в руках военных Создавать армию резервистов
Тратить деньги на крупномасштабные общественные проекты Расходовать по мере надобности средства на отдельные социальные программы
Назначать экспертов для решения экономических задач Привлекать экспертов для разработки избирательных стратегий
Использовать пытки, комендантский час и другие методы запугивания, чтобы держать граждан в повиновении Не препятствовать разгулу преступности, чтобы люди боялись выходить на улицы
Отменять выборы или осуществлять масштабные подтасовки результатов голосования Публиковать списки избирателей с указанием их избирательных предпочтений
Заявлять о наличии «дестабилизирующих» сил внутри страны Предупреждать об угрозе со стороны Джорджа Буша
 

Вездесущий Чавес
Благодаря нефтедолларам и экспансионистской идеологии влияние Чавеса постоянно растет

Заграничные поездки Уго Чавеса редко обходятся без скандалов. В последние годы его визиты за рубеж все больше напоминают антиамериканское гастрольное турне. Чавес непременно посещает те страны, у которых натянутые отношения с США, например Кубу, Иран или Ливию, где его встречают как смелого и прогрессивного государственного деятеля.

Но Чавес не ограничивается антиамериканскими тирадами. Соединение идеологии и нефтедолларов позволяют ему все чаще вмешиваться во внутриполитические дела соседей к большому раздражению некоторых лидеров латиноамериканских государств. «Чавес проводит организованную кампанию по всей Латинской Америке, чтобы так или иначе приложить руку к избирательным процессам в Боливии, Колумбии, Мексике и Никарагуа», — говорит бывший министр иностранных дел Мексики Хорхе Кастаньеда.

Излюбленная тактика Чавеса — это финансирование левых группировок гражданского общества, имеющих серьезные политические амбиции. Так, в Никарагуа он открыто поддерживает руководителя марксистов-сандинистов Даниэля Ортегу и предлагает ему нефть по низким ценам. В Бразилии он помогает Движению безземельных сельскохозяйственных рабочих, которые требуют радикального перераспределения земельной собственности. Венесуэльский президент также проявляет большую активность в Боливии, где финансирует так называемых cocaleros — влиятельную группу мелких фермеров, выступающих против ликвидации коки. Лидер боливийских левых Эво Моралес даже называет Чавеса «мой команданте».

Слухи об интригах Чавеса идут по всей Латинской Америке — видимо, к большому удовольствию Чавеса. Недавно эквадорская газета El Comercio сообщила, что члены местного подпольного левого движения проходили стрелковую подготовку в Венесуэле. В Мексике публикуются сообщения о том, что здешнее посольство Венесуэлы превратилось в центр антиправительственной деятельности. Похоже, в Венесуэле Чавесу становится тесно.

 

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.