28 марта 2024, четверг, 18:08
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

29 мая 2006, 09:41

Школьный конфликт городского масштаба

В конце апреля в небогатом событиями Петербурге одна пресс-конференция всколыхнула журналистское сообщество. Смачное название настораживало: «Дедовщина в школе. Сможет ли Сабина Алиева продолжить обучение?».

Проводила пресс-конференцию мать девочки. Женщина, не боясь имиджевых потерь ни для себя, ни для ребенка, выводила школьный конфликт в публичное пространство. Анонсированное присутствие адвоката семьи демонстрировало масштаб конфликта. Вероятно, что-то запредельное. Неужели какие-то фашиствующие особи начали преследовать детей иных национальностей прямо в школе? На фоне волны нацистских убийств и избиений, захлестнувшей город, это казалось вполне вероятным. К тому же именно в апреле появились рассказы о мерзких плакатиках в метро. Листок с фразой «Россия для русских» демонстративно держали несколько остановок перед внучкой моего коллеги, ученицей 6-го класса, смуглой и темноволосой девочкой. В школе она рассказала об этом одноклассникам. Один мальчик, такой же черноглазый и темноволосый, тоже видел в метро перед собой нечто подобное.

На пресс-конференцию пойти не удалось. По мнению коллег из Института региональной прессы, Марина Земскова, мать Сабины, производит благоприятное впечатление: «внятна, интеллигентна, открыта для общения, без истерики, излагала только факты». «А суть конфликта?» – спрашиваю. Нет-нет, никакой национальной подоплеки – это было особо подчеркнуто на пресс-конференции. Переслали пресс-релиз, составленный матерью.

Конфликт в январе этого года возник сначала между детьми. Довольно быстро он перерос в противостояние родителей, защищающих своего ребенка, и администрации гимназии №526. Теперь лихорадит всю школу, в конфронтацию включены милиция, прокуратура, РОНО, Администрация района и городской Комитет по образованию, городские СМИ. Наконец, Московский федеральный суд Санкт-Петербурга, куда родители девочки подали иск о защите чести и достоинства их дочери. «Ответчицей» является директор гимназии Наталья Белаш.

Ни в чем подобном гимназия №526 до сих пор замечена не была. Школа недавно отметила свое сорокалетие, легко входит в двадцатку лучших в Петербурге (диплом «Школа века» за победу во всероссийском конкурсе «Лучшая школа России» в номинации «Школа педагогического поиска» и т.п.), славится своим учительским составом, любима учениками, выпускниками и их родителями. Здесь нет платных услуг: гимназия государственная и не «распальцованная», как говорят сегодня. Но популярна она не только среди интеллигенции, в ней учатся дети многих известных и состоятельных людей, усиленно заботящихся о качестве образования своих чад. И вдруг – такой пиар.

Выступление Земсковой имело некоторый резонанс. Вскоре появилась, например, транслирующая ее позицию статья в «Часе пик». Материалы, представляющие ситуацию с другой стороны, заметно запаздывали. Это прежде всего «Дело о затрещине» Станислава Петрова и статья Ольги Рябининой «Школьной потасовкой займется суд».

Версия матери

Судя по пресс-релизу Земсковой, ее дочь Сабина «была избита» 11-классницей Иветт Шедьяк. Но об этом инциденте родители узнали только через неделю, когда «в дневнике у дочери появилась запись, что она якобы ругалась матом». Тогда Сабина «сообщила о драке и показала на своем мобильном телефоне запись этого случая». Даже «спустя две недели» в травмапункте смогли зафиксировать полученные травмы. Более того, «врачи государственной поликлиники № 35 отметили у дочери прогрессирующее падение зрения (отслаивание сетчаткивыделено мною, Т.К. – на одном глазу, именно на той половине головы, куда пришелся удар, хорошо видный на пленке)».

Тут начинают возникать вопросы: как нужно было избить несчастную девочку, чтобы началось отслоение сетчатки глаза? Тяжкое осложнение, ведущее к полной слепоте, в случае травмы глаза требующее, как правило, срочного операционного вмешательства и стационарного лечения. Симптомы его – появление пелены, выпадение поля зрения и резкое его снижение – не заметить нельзя. «Удара», могущего повлечь такие грозные последствия, на растиражированном ролике не видно, смазанная оплеуха 11-классницы, едва видная при покадровом просмотре, вряд ли была способна привести к этому.

Еще в 6-м классе мама потребовала посадить девочку на первую парту центральной колонки, это неукоснительно соблюдалось – все в школе знали о ее высокой миопии. Звоню Земсковой, прошу прочитать медицинское заключение. «Прогрессирующая миопия. Дистрофия сетчатки», – читает мама в справке поликлиники. «Но это совсем другой диагноз, Марина Валерьевна, все равно что гастрит перепутать с перитонитом». – «Я не офтальмолог, – оправдывается г-жа Земскова, – это по незнанию». То, что подмена диагноза на более тяжелый называется в юридической практике диффамацией, маме как бы невдомёк, несмотря на постоянное присутствие адвоката в жизни семьи.

Идем дальше по тексту пресс-релиза. После обращения в милицию директор школы «начала оказывать неприкрытое давление на ребенка», пыталась «организовать отчисление якобы в связи с неоднократными грубыми нарушениями устава». «Нас выживают из школы!» Однако после вмешательства прокуратуры Московского района и городской прокуратуры «все приказы директора о наложении на Сабину каких-либо дисциплинарных взысканий были признаны незаконными и отменены».

В телефонном разговоре г-жа Земскова старательно обходит мотивы поведения дочери, ее личностные характеристики, отношения с детьми и учителями. Наоборот, в течение часа она зачитывает мне различные представления прокуратуры. Среди дат «отмененных прокуратурой приказов директора» звучал не только 2006-й, но и 2003 и 2005 год. То, что документы прокуратуры не имеют правоприменительного значения, что это всего лишь мнение госоргана, юридически равное любому другому, в том числе приказам директора гимназии, для М.В.Земсковой совершенно неважно. До всякого решения суда она готова обвинять директора гимназии «в подлоге документов, в ведении двойной документации, в оформлении документов задним числом», «нарушении Закона об образовании и Конституции». Это «нарушение», главным образом, заключается в самом намерении отчислить Сабину.

Здесь необходим комментарий. Сегодня Земскова в своих обвинениях явно опирается на новую редакцию п.7 ст.19 Федерального закона "Об образовании", вступившую в силу 01.04.2006 г. До 1 апреля с.г. можно было исключать детей из школы с 14 лет, сейчас – с 15. Сабине – четырнадцать, но педсовет, который должен был рассматривать вопрос об ее отчислении из гимназии, относится к марту 2006 года. Тогда еще не было и другого нововведения: «Решение об исключении обучающегося, не получившего основного общего образования, принимается с учетом мнения его родителей (законных представителей) и с согласия комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав». Действительно, девочка не состояла на учете в комиссии. И это, по мнению прокуратуры, ошибка педагогов. Впрочем, закон, который был бы нарушен в данном случае, найти как ни старайся – не удастся. Но жизнь у нас диктует свои требования, порой отличные от требований закона, если есть основания, нужно незамедлительно передавать дела на учащихся в соответствующие органы. Иначе потом, как показывает этот конфликт, «не отмоешься». Что касается Конституции, то в ст. 43 п.4, где речь идет об «обязательности основного общего образования», говорится, что его получение обеспечивают родители или лица, их заменяющие. Но отнюдь не директор среднего учебного общеобразовательного учреждения.

Как ни пыталась администрация «дело о драке замять», Марине Земсковой удалось добиться его возвращения на доследование, а также вынесения замечания и объявления выговора директору школы за «непринятие должных мер к урегулированию конфликта». Но даже после этого «администрация гимназии не сделала никаких выводов из случившегося». «Директор просто опасна для учеников, – заявляет г-жа Земскова, – необходимо всеми средствами добиваться ее увольнения, необходимо придать огласку ее незаконным действиям». А Сабина – невинная жертва организованной травли. И защищать дочь родители будут всеми возможными способами.

В телефонном разговоре г-жа Земскова дважды вскользь упомянула о намерении предъявить иск о клевете к газете «Санкт-Петербургские ведомости» из-за статьи, не поддерживающей ее версию событий. «Корреспондент Станислав Петров – их человек».

Версия гимназии

Так получилось, что позиция и версия гимназии объединяет мнение администрации, преподавателей, гимназистов и их родителей.

Шлейф конфликтов тянется за Сабиной Алиевой почти три года. В гимназию девочку взяли в апреле 2003 года по звонку из РОНО. Приказ начальства не обсуждают, и администрации гимназии было невдомек, что переводят девочку из-за острейшего конфликта в прежней школе. Запросить характеристику оттуда пришлось уже через полгода, когда Сабина изорвала куртку своей одноклассницы. Решив удостовериться в этом, звоню в школу №1 Московского района с углубленным изучением английского языка. «Мы помним эту девочку, вся школа ее знала, – сказала мне завуч младших классов Элла Михайловна. – Ребенок неуправляем, мама чрезвычайно скандальная. Из-за конфликта с матерью была вынуждена уволиться классный руководитель…».

Практически с самого начала Сабина приступила к довольно странному способу самоутверждения: оскорбляла учеников, провоцировала конфликты, сталкивая других учащихся между собой, запугивала других детей избиением или непоступлением в вуз. Хамство в адрес учителей, агрессия, высокомерие и интриги Сабины по отношению к одноклассникам неоднократно вызывали не только замечания, но и дисциплинарные взыскания. Так, например, 27 декабря 2005 года приказом директора №63 на основании докладных записок учителей и решения педсовета ей был объявлен выговор за систематический срыв занятий и недобросовестное отношение к учебе.

17 января 2006 года Сабина начала публично выяснять отношения со своей одноклассницей, в качестве «болельщиков» или «арбитров» выступали ученицы старших классов, вовлеченные ею в конфликт. Сабина выругалась матом. Это услышала проходящая мимо Иветт и в качестве сатисфакции хотела имитировать ответную оплеуху, взяв руку оскорбляемой девочки и замахнувшись. Девочка руку отдернула, но своей рукой Иветт ткнулась в лицо Сабины, та мгновенно ответила. Началась возня: на пленке примерно минуту девочки перетягивают друг друга за руки. Не драка, скорее потасовка, ударов не видно. Сопровождается смехом, но выглядит, конечно, неприятно. Нельзя сказать, что Иветт права. И на месте матери Сабины я бы много чему ужаснулась, но прежде всего ролью ее дочери в этой истории и такому быстрому «ответу мироздания» на ее агрессию. Выбирая название для пресс-конференции, М.Земскова в общем-то не промахнулась, но с точностью до наоборот: «разборку с участием авторитетов» пыталась устроить все же ее дочь.

1 февраля в гимназию вызвали отца девочки Э.Г.Алиева, доктора экономических наук, доцента экономического факультета СПбГУ. Беседа о поведении дочери не сложилась. Эльчин Гамзаевич был прост и при свидетелях бросил директору: «Закрой свой рот! Ты вылетишь из гимназии кувырком! Тобой будет заниматься Фурсенко и прокуратура».

И прокуратура занялась. Под натиском семьи Алиевых-Земсковых в начале марта оттуда поступило четыре протеста о незаконности приказов о дисциплинарных взысканиях ученицы Алиевой. Но ссылались эти протесты почему-то на статьи 192-193 Трудового кодекса РФ, как если бы девочка была не учащейся, а сотрудницей гимназии.

Некорректные формулировки в актах прокурорского реагирования никого не смутили, и директору действительно пришлось отменить все четыре приказа о дисциплинарных взысканиях и назначенное на 13 марта заседание педсовета об отчислении девочки. Объяснялось это «поиском компромисса». Гимназия была окончательно «построена».

Сегодня принято предъявлять претензии к учителю. Будто в отместку за свое советское школьное детство современные родители рассматривают учителей своих детей под лупой, обнюхивают со всех сторон. Смена ролей очевидна и явно утрирована комплексами и обидами. Прослеживается и вторая тенденция: модно проявлять особую, усиленную заботу о своем ребенке, демонстративно ее подчеркивая. Моих родителей, например, не интересовало качество супа в школьной столовой (если мне он не нравился, я покупала себе пирожок и треугольный пакетик молока с витамином С), цвет стен в рекреациях (их красили не мои родители) и степень моей загруженности (лишь бы побольше). И вовсе не оттого, что они были равнодушными или плохими. Это было не принято. Сегодня все это зачастую важнее самого процесса обучения. Процесс социализации изначально травмирующий, и наши дети, безусловно, должны чувствовать свою защищенность. Но при этом школа оказалась совершенно беззащитна.

На основании все той же справки о дистрофии сетчатки родители добились перевода дочери на домашнее обучение. Апофеозом этого этапа «построения» стал досрочный экзамен по русскому языку 19 мая. Сабинин комфорт специально проверил Комитет по образованию: освещенность, экологическая обстановка класса и т.д. Для матери был выделен отдельный класс рядом. Она пришла с адвокатом, вооруженная видеокамерой и ксероксом. На экзамене присутствовал главный методист города по русскому языку и литературе, специалист по апелляциям. Вместо сочинения, которое пишут все гимназисты страны после 9 класса, девочка писала изложение. Во время экзамена мать школьницы все время что-то не устраивало, она врывалась в кабинет, где проходил экзамен, заявляя, что «тема не та» («Где Гагарин?»), читается «не по той редакции сборника изложений», читается не так и т.д. Когда девочка получила свою оценку «3/3», было заявлено: результат будет обжалован из-за трудности текста. И он таки обжалован. 29 мая Сабина будет изложение переписывать...

При всем этом Земскова спокойно утверждает: «Школа нас абсолютно устраивает, никуда переводить Сабину мы не собираемся». Сестра Сабины заканчивает 2-й класс в этой же гимназии. Спрашивается, где логика у родителей?

«Жалко девочку, – говорит классный руководитель 9-а Е.В.Сытенко, – мама исключила для нее все возможности нормального возвращения в школьный коллектив». Бесконечные конфликты Сабины и позиция в них родителей сформировали у нее отрицательное отношение к учителям, школе, к учению в целом.

Конфликт травмировал без исключения всех его участников. Учителя, по их собственному выражению, «невероятно унижены». Дети дезорганизованы, родители задерганы, школа четвертый месяц подряд вынуждена постоянно отбиваться, оправдываться, оттираться от облыжных заявлений. Учебный процесс тем самым на грани полной остановки.

По мнению одного из родителей, самое ужасное последствие для детей – появление зачатков ксенофобии. Дети весьма интеллигентных родителей стали обращать внимание на фамилии друг друга, появилось представление о «своих» и «чужих». «И эти «чужие» – они вот такие, они такое могут себе позволить, и постоянно хвастаются родством с президентом-однофамильцем».

Ученики 9-10 классов обратились за помощью к губернатору Матвиенко. Они просят защитить своих учителей, которые «были незаслуженно оклеветаны». В тексте обращения несколько индивидуальных высказываний. Вот некоторые из них:

А.Саркисян: «…Мне кажется, что это несправедливо, когда из-за одного человека страдает вся школа…»

Ф.М.Гаврилов: «…Школа не должна быть разрушена!»

Арман: «Меня зовут Арман, мне 16 лет, и десять лет своей жизни я проучился в своей любимой 526 гимназии… Нельзя допустить, чтобы единый, уже вполне организованный учительский коллектив распался, – это бред!!! Человек, который затеял это, – глупец, он не понимает того, что делает, и, по сравнению с одиннадцатиклассниками, он ребенок, которому нужен «пиар». Огромная просьба оставить всех в покое!!!»

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.