Адрес: https://polit.ru/article/2006/10/16/polaganie/


16 октября 2006, 09:49

Формула согласия

Самоубийственное безумство Ким Чен Ира, приказавшего провести ядерные испытания, опасное само по себе, имело и положительное следствие для России. Это снизило накал оппозиции России к США. В пятницу-субботу на СБ ООН в одном пакете с Грузией оказался не Иран, а КНДР, поэтому прошли обе резолюции – с параллельными смягчающими поправками.

Как ни неприятно это констатировать, мировая политика – это не только паркетные улыбки, а жесткая игра, в которой в качестве последнего аргумента маячит война или, по крайней мере, локальный конфликт. История, вопреки некоторым квазифилософским измышлениям, не закончилась. Положительное напоминание состоит в том, что даже в актуальной ситуации отношения США и России – это не игра с нулевой суммой, когда все то, что одна сторона выигрывает, другая обязательно проигрывает. После 11 сентября и в рамках афганской операции выигрыш был обоюдный, и в случае КНДР могло бы быть близко к тому, если бы не накопившиеся противоречия в других сферах.

В качестве главной тактической угрозы для России сейчас следует признать втягивание в один из локальных конфликтов у своих границ. И содержание конфликта по поводу Грузии именно в этом – нельзя допустить провокации войны в Абхазии и Южной Осетии. Данный интерес должен быть ясной точкой внутриполитического согласия, во-первых, чтобы суметь охладить безумцев и провокаторов с нашей стороны, во-вторых, чтобы снизить градус непродуктивного внутреннего конфликта, градус “холодной гражданской войны”.

По поводу антигрузинской кампании в России опять наблюдались две противоположные позиции, которые на самом деле невозможно обсуждать – они за пределами коммуникации. Первая позиция – апологетическая, которая оправдывает и здравые действия руководства России, и явные гадости. Вторая – видит только гадости и доходит не только до критики политиков и государственного управления, но и до обличения страны, народа, культуры. А ведь, как сообщают наши корреспонденты, население в Грузии даже сейчас в большинстве своем все-таки разделяет политиков и страну, а ненависти к России не испытывает.

Понятно, что есть большая площадка и между этими непродуктивными крайностями. Но разговор часто прекращается просто потому, что собеседник ошибочно идентифицируется с одной из таких позиций. Как выяснилось, даже и позицию “Полит.ру” на примере острых критических колонок (см.: Миллер, Быков, Иванова, Кантор, Пригов, Лейбин, Долгин) ряд квалифицированных читателей расценил по второму варианту.

Тут надо что-то делать. Было бы самонадеянной глупостью думать, что можно легко сломать механику общественной коммуникации в России и построить новую. Попробую лишь сказать, как это устроено у меня в мышлении и, соответственно, в разговорах, которые оказываются наиболее глубокими. Важно в самом начале разговора явным образом представить свое первое полагание, позицию, которая остается неизменной в тот момент, когда следует подвергнуть критике все остальное.

Так вот, на самом первом уровне в любом разговоре о политике я полагаю себя на стороне России, русской культуры. Это полагание нельзя сломать ни знанием истории, ни трезвым отношением к действительности. Оно есть и все. Понятно, что может быть и по-другому. Так, например, украинские националисты, воевавшие во Вторую мировую то вместе с Германией, то против всех и прошедшие “с боями” недавно по улицам Киева, конечно, имеют свою правду. Чужую правду очень легко понять, особенно если имеешь дело не с абстрактной идеологией, а с живыми людьми, которым в ХХ веке приходилось делать нелегкий выбор. Многие это делали честно, исходя из своего мировоззрения, платя за это жизнями – своими и чужими. Но занять такую же позицию, как у воинов УПА или у власовцев, то есть согласиться с тем, что русские солдаты – оккупанты, а Россия – изверг, достойный смерти, было бы предательством по отношению к погибшим дедам, по отношению к своей культуре, которая была на грани уничтожения.

Такое самоопределение – в своей культуре – вообще-то, важно не только в мышлении об актуальной политике, но и вообще в мышлении. Это требование строгого критического метода. Так, Декарт перед тем, как подвергнуть сомнению все, разрушая все здание рациональных построений, с тем чтобы выстроить его на более прочном фундаменте, понимал, что пока идет строительство, неплохо бы где-то жить. И это нечто, что руководило его действиями, пока все подвергалось сомнению, – это наследованная им вера и избранные суждения мудрецов общества, в котором он живет. Понятно, говорит Декарт, что, возможно, китайские или персидские мудрости были бы не менее сильны, но для избранной цели (как жить, когда во всем сомневаешься) нужны аксиомы собственной культуры.

И только тогда когда такое полагание сказано явно или одинаково понимается участниками разговора, оказывается продуктивной и критика – и государственных решений, и политики, и установлений, и много чего еще. Понятно, что в период антигрузинской кампании государственные органы России наломали дров – здесь есть, что обсуждать и резко критиковать, есть чему можно противодействовать из своих позиций. Но такая критика полезна и эффективна только с учетом первого полагания. Тогда оказывается, что и апологеты власти, в меру своей интеллектуальной честности, видят и лицемерие, и глупость ряда мер. А пока критиков властей можно представить как тех, кто просто не любит Россию, никакое критическое обсуждение невозможно.

На самом деле, конечно, легко понять и позицию грузин, которые стремятся к государственному единству и ощущению национальной гордости. Чрезвычайно понятна и позиция американцев, взявших на себя непосильную тяжесть ответственности за мир и демократию в нем. Понимая, можно договариваться или спорить, жить в мире или враждовать. Но и понимание, и спор возможны тогда, когда и у тебя есть своя собственная, не случайная, не сиюминутная, укорененная в своей культуре позиция.

Думается, что на фундаменте принадлежности к своей стране и культуры есть возможность разговора “западников”, и “почвенников”, “государственников” и “либералов”. То есть тех из них, у которых действительно есть своя правда, как на старой карикатуре Ёлкина – любовь к Родине, а не только пиар.

См. также: