29 марта 2024, пятница, 00:43
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

06 июня 2008, 09:54

Актуальный юбилей

В конце мая 2008 года независимые государства Южного Кавказа отметили знаменательный в историческом и в политическом плане юбилей. В Тбилиси, Баку и Ереване праздновали 90 лет с момента провозглашения первых независимых государств Закавказья – Грузии, Армении и Азербайджана. Оговоримся сразу. Речь идет не о древних государствах античной эпохи, протогосударственных образованиях средневековья, княжествах, ханствах или меликствах в эпоху «до национализма». В мае 1918 года после крушения Российской империи, Февральской и Октябрьской революций в Закавказье начал реализовываться первый опыт по созданию наций-государств ориентированных на европейские образцы. Сегодня изучение политического опыта «первых республик» чрезвычайно актуально не только по академическим соображениям. Многочисленные проблемы и противоречия (неразрешенные пограничные споры и этнические конфликты, отношения национализирующихся республик к бывшей метрополии) сформировались в своем нынешнем виде именно в период с 1918 по 1921 гг.

26 мая 2008 года исполнилось 90 лет с того момента, как состоялось последнее заседание Закавказского Сейма. На этом собрании было официально объявлено о распаде Закавказской Демократической Федеративной Республики (проекте, предполагавшем создание федерации трех государственных образований региона). Тогда же открылось другое заседание, Национального Совета Грузии, на котором был зачитан «Акт о независимости» этой республики. Первая статья акта гласила: «Отныне грузинский народ – носитель суверенных прав, а Грузия – полноправное, независимое государство». Спустя два дня, 28 мая 1918 года появилась Азербайджанская Демократическая Республика (АДР), первое республиканское государство исламского Востока. В этот же день Армянскому Национальному Совету в Тифлисе были даны полномочия правительства с неограниченными полномочиями. Совет объявил о независимости Армении, а 29 мая на заседании Западного и Восточного бюро Армянской революционной федерации «Дашнакцутюн» (наиболее влиятельной армянской политической партии, созданной в 1890 году) назначило первого премьер-министра республики (им стал архитектор Ованес Качазнуни) и выбрало Ереван столицей нового государства. Таким образом, 90 лет назад на Южном Кавказе (Закавказье) началось строительство национальной государственности трех независимых республик.

Впрочем, реализация этого проекта осуществлялась недолго. Азербайджанская республика просуществовала всего 23 месяца. 28 апреля 1920 года было объявлено о создании на территории Азербайджанской Демократической Республики Азербайджанской Советской Социалистической Республики (Азербайджанской ССР). Созывом первого Съезда советов Азербайджанской ССР 6 марта 1921 года завершилась советизация Северного Азербайджана. 19 мая того же года была принята первая Конституция Азербайджанской ССР. Затем пришел черед Армении. 29 ноября 1920 года на ее территории была провозглашена Армянская Советская Социалистическая Республика. 2 декабря 1920 года был подписан Договор между Арменией и РСФСР. Дольше всех независимость просуществовала в Грузии. Более того, 21 февраля 1921 года Учредительное Собрание Грузии утвердило Конституцию этого государства - Грузия была единственной независимой республикой Закавказья, которой удалось принять основной закон (у Азербайджана и Армении своих Конституций в период «первой независимости так и не появилось). Однако принятие Конституции Грузии проходило уже под аккомпанемент большевистских пушек и ружей.

11-я Красная Армия в феврале 1921 года вошла в Грузию (в марте 1921 года советская власть была установлена в Абхазии и в будущей Южной Осетии). 16 марта 1921 года РСФСР и кемалистская Турция договорились о том, что Аджария вместе с Батуми будет считаться частью советской Грузии. Через два дня после этого, 18 марта 1921 года, правительство Грузинской Демократической республики покинуло страну.

С этого времени и до Перестройки Закавказье стало неотъемлемой частью советского политического пространства (с 1922 года - Союза ССР). Именно советская власть провела «генеральное межевание» земель в этом регионе, определила межреспубликанские границы, ставшие после распада Советского Союза межгосударственными рубежами, создала предикаты государственности, подготовила через систему партийной и хозяйственной номенклатуры, а также образовательные проекты собственные «национальные по форме, но социалистические по содержанию» кадры. Впрочем, в 1989-1991 году форма и содержания у многих выдвиженцев Компартии и Советского государства существенно видоизменились. Многие из них обратились к славному прошлому, не к «комиссарам в пыльных шлемах» из 11-ой Красной Армии и не к наследию грузинских, армянских и азербайджанских большевиков, а к опыту первой государственности 1918-1921 годов. С конца 1980-х гг. первая государственность Грузии, Армении и Азербайджана перестала быть проявлением «контрреволюционной активности» меньшевиков, дашнаков и мусаватистов, поддерживаемых «мировым империализмом». Она стала паттерном для восстановления государственности, а ее лидеры (Ноэ Жордания, Мамед Эмин Расулзаде, Ованес Качазнуни) и военачальники (Мовсес Силиков, Гарегин Нжде, Георгий Мазниев (Мазниашвили), Георгий Квинитадзе) были включены в списки новых национальных героев. Их труды и выступления стали цитироваться так же часто, как до Перестройки сочинения классиков марксизма-ленинизма. Но одной лишь идеологической сферой актуализация опыта первых республик не ограничилась. «Восстановление государственности» было избрано Азербайджаном и Грузией в качестве стратегии государственного строительства в период борьбы за независимость в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Армения избрала иной путь строительства национального государства «с нуля» посредством правового размежевания с Советским Союзом. Такой шаг можно объяснить тем, что армянская элита, в отличие от грузинской и азербайджанской элит, не рассматривает «первую республику» как «золотой век», с которым требуется восстановить преемственность. Грузия еще на закате СССР 9 апреля 1991 года приняла «Акт о восстановлении государственной независимости Грузии». Азербайджан «восстановил» свою государственность 30 августа 1991 года, уже после провала ГКЧП. Однако даже Армения, провозглашая свою вторую независимость Декларацией Верховного Совета республики от 23 августа 1990 года, заявляла, что этот выбор сделан в целях развития «демократических традиций образованной 28 мая 1918 года независимой Республики Армения, имея целью создание демократического, правового общества».

Между тем, «восстановление государственности», как теория и практика обретения независимости сопровождалось восстановлением всех тех конфликтов и противоречий, которые существовали в период «первых республик», и которые наряду с решительностью и последовательностью Ленина и большевиков привели эти образования к краху. Реализация стратегии «возрождения» уже на начальном этапе способствовала укреплению нелигитимности «восстановленного государства», поскольку воскрешали в массовом сознании память о периоде 1918–1921 годов, когда на Южном Кавказе шла война всех против всех.

По справедливому замечанию политолога и журналиста Мамеда Аракелова, «к моменту провозглашения своей независимости Азербайджан, Армения и Грузия пришли без ясных и взаимопризнанных государственных границ. Самостоятельных государственных образований в Закавказье не было с незапамятных времен: с VII по XV век территория подвергалась нашествиям арабов, византийцев, турок-сельджуков, монголо-татар. С XVI по XVIII век Закавказье было предметом раздора между Турцией и Персией, время от времени в большом количестве возникали различные мелкие княжества и ханства, а в XIX веке вся территория современного Закавказья была включена в состав Российской империи. В результате бесконечных войн жителям азербайджанских, армянских и грузинских городов и сел приходилось кочевать с места на место, что в итоге образовало национальную чересполосицу и диаметрально противоположное понимание автохтонности того или иного народа на территории конкретных районов. В такой ситуации, в момент провозглашения независимости между новообразованными республиками, не могло не возникнуть разногласий в вопросе определения границ, что, в свою очередь помноженное на многовековые локальные межэтнические конфликты и религиозное различие, привело к серьезным вооруженным столкновениям, в немалой степени провоцируемым извне».

До мая 1918 года все ведущие националистические силы Закавказья (дашнаки, мусаватисты, грузинские социал-демократы) считали, что возможно сосуществование в рамках единого федеративного государства. 15 (28) ноября 1917 - 26 марта 1918 года действовало единое закавказское правительство - Закавказский комиссариат во главе с Евгением Гегечкори (он был членом Третьей Государственной Думы от Кутаисской губернии). 10 (23) февраля 1918 был созван Закавказский Сейм (председателем с правами президента республики стал Николай Чхеидзе). В него входили депутаты от Закавказья, избранные в общероссийское Учредительное собрание, а также представители ведущих политических партий региона. Сейм в марте 1918 санкционировал отделение Закавказья от Советской России, а 9 (22) апреля 1918 года провозгласил создание независимой Закавказской Демократической Федеративной Республики (ЗДФР). Увы, проект ЗДФР просуществовал чуть больше одного месяца. Идея закавказского «интегризма» не выдержала испытания практикой. Все три закавказские республики провозгласили свою независимость в Тифлисе (столице Кавказского наместничества Российской империи). Более того, независимость Грузии была объявлена во Дворце императорского наместника на Головинском проспекте (ныне проспект Руставели), а столица независимой АДР первоначально (в июне-сентябре 1918 года) базировалась в Гяндже в то время, как в Баку (будущей столице Азербайджана) до сентября 1918 года были сильны политические позиции ведущей армянской партии «Дашнакцутюн».

Все независимые государства Закавказья имели в 1918–1920 годах территориальные претензии друг к другу. Армения и Азербайджан спорили за принадлежность Карабаха, Зангезура и Нахичевани (впоследствии Карабах и Нахичевань будут переданы Азербайджану, а Зангезур — Армении). В конце 1918 года возник грузино-армянский конфликт из-за Лорийского района. В грузино-азербайджанском конфликте Тифлис претендовал на Закатальский район Азербайджана, населенный грузинами-ингилойцами, а Баку — на Марнеульский и Гардабанский районы Грузии, являвшиеся регионом компактного проживания азербайджанцев. Добавим сюда и внутренние конфликты (грузино-абхазский и грузино-осетинский, армяно-татарские противоборства в Армении и в Азербайджане). Все эти конфликты проходили при вмешательстве Турции и «центральных держав», а затем стран Антанты. Добавим к этому военно-политические противоборства первых республик с российскими большевиками и белогвардейцами. Последние воспринимались в Грузии и в Азербайджане, как защитники российского имперского проекта.

Сегодня Армения и Турция не имеют дипломатических отношений, а сухопутная граница между двумя государствами закрыта. Между тем истоки этой проблемы лежат не в «вековой вражде двух народов» (народы не могут враждовать потому, что не имеют политико-правой субъектности, ее имеют государства и международные структуры) и даже не в трагедии 1915 года в Османской империи. Нынешняя пограничная проблема - это результат конфликта двух националистических дискурсов начала ХХ века. Для Армении результаты Севрского мирного договора (подписан 10 августа 1920 года) были торжеством «армянского национального дела», а для Турции - национальным позором и унижением. А потому после Севрского договора произошла армяно-турецкая война, ускорившая советизацию Армении (выбор в тех условиях был невелик: либо РСФСР, либо полное поражение от Турции), появился Александропольский договор (2-3 декабря 1920 года), по которому Армения потеряла значительную часть «положенных ей» по Севрскому договору территорий. На долгие годы декабрьская трагедия 1920 года определила латентные антикоммунистические настроения внутри Армении (советская Россия тогда открыто поддержала кемалистскую Турцию), актуализированные в 1988 году с началом борьбы за Нагорный Карабах. В этом плане характерна зарисовка литератора Михаила Хейфеца (в 1974 году он был приговорен к шести годам лагерей и ссылок за предисловие к «самиздатскому» сборнику Иосифа Бродского) о его диалоге с лидером армянских националистов-диссидентов Паруйром Айрикяном: «Однажды мы разговорились с Айрикяном о независимой Армянской республике, возникшей на территории бывшей Персидской (а потом Российской) Армении после 1917 года. Нас в институте учили, что турецкая армия во главе с Ататюрком едва не уничтожила тогда, в конце двадцатого года, молодое государство и почти добила остатки армянского народа, но Красная армия остановила Кемаля-пашу и спасла российских армян. Паруйр вскипел, когда я все это пересказал: «Мы разбили турецкую армию, когда создали свою республику, и снова бы их разбили, если бы с севера нас не атаковала Одиннадцатая армия красных. Нас взяли в клещи: с юга шли турки, с се­вера — большевики. Русские не спасли нас, а помогли Кемалю ликви­дировать наше государство и получили за это часть наших земель, а остальное отдали туркам».

Апелляция к «первым республикам» создала также много политико-правовых коллизий, не имеющих до сего дня своего разрешения. В Конституции Грузии 1921 года (восстановлена Военным Советом после свержения Звиада Гамсахурдиа и одобрена первым составом парламента Грузии 1992-1995 гг.) было положение об ограниченной автономии Абхазии, но не было ничего о статусе Южной Осетии. Тот же конституционный спор во многом стал основой и грузино-абхазского конфликта. В то время, как Грузия апеллировала к Основному закону февраля 1921 года, Абхазия стремилась «восстановить» Конституцию 1 апреля 1925 года (которая так и не прошла через сито Закавказского крайкома). Правовые коллизии, связанные с «восстановлением» сыграли свою роль и в армяно-азербайджанском конфликте из-за Нагорного Карабаха. Именно Степанакерт утверждал (и продолжает утверждать), что решение Азербайджана восстановить правовую преемственность с АДР 1918-1920 гг. перечеркнуло всю политико-правовую основу нахождения Карабаха в составе Азербайджана (поскольку автономная область Нагорного Карабаха, а затем НКАО была создана в составе советского Азербайджана, который отрицал само существование «буржуазной АДР»). Руководство же Нагорного Карабаха (в будущем - непризнанной республики НКР) стремилось обосновать свои претензии на независимость не правом «первых республик», а законодательством СССР о праве выхода союзных и автономных образований из состава Советского государства. Законодательство перестроечного периода предполагало проведение референдума на территории автономии в том случае, если союзная республика намерена выйти из состава ССР. Таким образом, одни стороны были готовы почти полностью исключить советский период, совершив прыжок в «светлое прошлое», в то время как другие стремились к учету реалий Союзного государства (что впрочем, было, скорее ситуативным выбором, нежели осознанной стратегией).

С другой стороны нельзя не видеть объективного характера возникновения независимой государственности в Закавказье (как в 1918 году, так и на закате Перестройки). И в одном, и в другом случае независимость Грузии, Азербайджана и Армении стала результатом развития и укоренения националистического дискурса. И Российская империя, и Советский Союз, проводя модернизацию своих «кавказских окраин», объективно стали создателями будущих «национальных кадров». Урбанизация, развитие рыночной экономики, попытки интеграции «окраин» в общеимперский социум стали той средой, в которой армянские, грузинские, татарские (впоследствии азербайджанские) интеллектуалы обсуждали проблемы собственной идентичности, конструировали образы национального будущего. И Российская империя, и Советский Союз воспитывали кадры для будущих независимых национальных образований. Про Гейдара Алиева, Эдуарда Шеварднадзе, Карена Демирчяна (как и диссидентов Звиада Гамсахурдиа, Абульфаза Эльчибея, также подготовленных советской системой) известно много. Гораздо менее известен имперский вклад в формирование управленческого корпуса первых республик Закавказья. Между тем, национальный парламент АДР возглавлял Алимардан-бек Топчибашев, выпускник юридического факультета Петербургского университета, автор труда «Дипломатические беседы в Стамбуле», а первый премьер-министр республики Фатали Хан-Хойский был депутатом Государственной думы второго созыва. Ноэ Жордания, глава грузинского правительства, избирался в Первую думу, а в 1907-1912 году был членом ЦК РСДРП (т.е. участвовал в общероссийском социал-демократическом движении). Председатель Учредительного Собрания Грузии Николай Чхеидзе до провозглашения независимости был гласным Батумской городской думы, депутатом Третьей и Четвертой Государственной Думы, а после Февральской революции 1917 года - председателем Петроградского Совета. Известный армянский военачальник Мовсес Силиков (Силикян), герой Сардарапатской биты 21-28 мая 1918 года (в которой армянские силы одержали верх над турками), сделал себе хорошую карьеру в русской армии, пройдя путь до звания генерал-майора. Помощник военного министра АДР, один из высших представителей мусульманской знати Кавказа, генерал в «царские времена», Али-Ага Шихлинский имел также прекрасный послужной список. В воспоминаниях протопресвитера армии и флота императорской России отца Георгия Шавельского приводится рассказ о том, как Шихлинский с женой (дочерью Кавказского муфтия) в Смоленске посещал православный собор. Генерал сообщил будущему автору мемуаров о своей традиции посещать православные храмы в тех местах, где служат под его началом солдаты и офицеры (см.Шавельский Г.И. Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота. — Нью-Йорк: изд. им. Чехова, 1954). Главнокомандующий армией Демократической Республики Грузия в 1920-1921 гг. генерал Георгий Квинитадзе вспоминал, что до обретения Грузией независимости, во время службы в русской императорской армии, «не знал своего родного языка и едва улавливал общий смысл речи».

Этнонациональное самоопределение Грузии заставило лояльного к России офицера стать защитником «грузинского дела». Впрочем, процесс создания своего «национализирующегося государства» заставил сделать этот выбор и других ярких политиков, дипломатов, ученых, военных, которые до 1918 года были прекрасно интегрированы в общеимперское правовое, социальное и культурное пространство. Однако с началом процесса национального строительства они начали «бегство от империи». При этом процесс «национализации» государств сопровождался значительными эксцессами. Известный американский историк, профессор университетов Мичигана и Чикаго Рональд Григор Суни справедливо отмечает: «Вместо явной поддержки межэтнических столкновений социал-демократы (правящая партия в независимой Грузии 1918-1921 гг. - СМ) сублимировали национальную напряженность в классово-политический конфликт, в котором армяне преображались в буржуазию, а русские в бюрократию». В случае с Арменией и Азербайджаном латентной сублимацией этнонациональных противоречий дело не ограничилось. Здесь прошли масштабные этнические чистки, давшие повод и тогда, и в наши дни говорить о геноциде. В марте 1918 года были отмечены случаи «татарских погромов», а осенью 1918 года - армянских погромов в Баку, армянское население вытеснялось с территории бывших Бакинской и Елизаветпольской губерний (Елизаветполем называлась тогда нынешняя Гянджа), а «татарское население» изгонялось в территории бывшей Эриванской губернии.

Стремительная «национализация» с этническим уклоном привела к тому, что «первые республики» так и не смогли обрести легитимности (ни внешней, ни внутренней). Следование принципу «своей земли» (понимаемой как коллективная этническая собственность) в конечном счете заложило мину под фундамент новых государств Закавказья. При этом под легитимностью следует, на наш взгляд, понимать не только восприятие власти как законной, но и как власти, выражающей интересы граждан. «Одна нация (этнически понимаемая) - одно государство» - не самый лучший подход для обеспечения легитимности власти в странах с полиэтничным и поликонфессиональным составом населения и с многочисленными образами «своих земель». Ни одно из первых независимых государств Закавказья не было в полной мере признанным, обеспечившим свою территориальную целостность и легитимность власти. В 1920 году независимая Азербайджанская Демократическая Республика (АДР) был признана де-факто Верховным Советом Союзных Держав на Парижской мирной конференции. Однако в Лигу наций АДР не попала. В Меморандуме Генерального секретаря Лиги указывалось, почему это сделать невозможно: «Территория Азербайджана являлась частью Российской империи, ввиду чего возникает вопрос, достаточно ли объявления в мае 1918 года о независимости и признания Союзными Державами в мае 1920 года для того, чтобы считать Азербайджан де-юре полностью самоуправляемым государством». В 1920 году этого оказалось недостаточно. Принятие Армении в члены Лиги Наций было отвергнуто 16 декабря 1920 года 21 голосом против 8 при 13 воздержавшихся. Главная причина такого решения — отсутствие четко определенных границ республики. Грузии также было отказано в приеме в Лигу наций, несмотря на пламенную поддержку ее независимости со стороны Фритьофа Нансена. Но из 24 государств, участвовавших в голосовании по вопросу о членстве Грузии в Лиге, за принятие высказались только 10, против — 14. Для избрания же нужно было получить 16 голосов.

Однако нельзя забывать, что в политический оборот всех трех независимых республик было введено немало понятий и элементов западной демократии (парламентаризм, необходимость выборов и легитимации власти посредством выборов, свобода слова и гражданские права, которые, правда, нередко совпадали с этническими границами). В том же Азербайджане всего за 23 месяца существования независимости прошло 155 парламентских заседаний (принято 230 законов, рассмотрено 270). Лидеры первых республик Закавказья весьма высоко ставили роль образования (считая его гарантией свободы и независимости). Не случайно на заседании Парламента АДР 1 сентября 1919 года был принят Закон об учреждении Бакинского Государственного Университета. Таким образом, политический опыт «первых республик» не сводим к одним лишь пограничным спорам и этническим чисткам, хотя эти практики перечеркнули весь тот демократический порыв, который демонстрировали депутаты Закавказского Сейма, обсуждая будущее мирного и демократического Кавказа.

В 1920–1921 годах Советская власть разрешила на время территориальные споры на Южном Кавказе, собрав все три республики — Грузию, Армению и Азербайджан — в рамках единого «коммунистического проекта». Именно в советский период была обеспечена «территориальная целостность» Грузии, Азербайджана и Армении (Зангезур без помощи Советской власти также являлся бы предметом спора) и утвердились те границы, которые были признаны как границы между новыми субъектами международного права после распада СССР. Расставаясь с СССР новые независимые государства Южного Кавказа пока явно не желают отказываться от такого наследия «империи Кремля», как проведенное ею территориальное межевание (для Армении – за исключением Карабаха). Из всего же наследия «первых республик» демократии они явно предпочитают патриотизм в его крайних формах.

Политическая эволюция первых республик Закавказья была прервана советизацией (не только внешней, как об этом сегодня часто говорят в Баку, Ереване и особенно в Тбилиси, но и внутренней). Развитие наций-государств в Армении, Грузии и Азербайджане было не остановлено, а переведено в иной формат - формат политики огосударствленной этничности (создание национальных республик, установление национально-государственной символики, вузов, академий наук и писательских союзов). По словам профессора университета Беркли Юрия Слезкина, сам Советский Союз способствовал укоренению этнического национализма в республиках разного уровня. Но весь фокус заключается в том, что постсоветские государства Южного Кавказа пока не выработали иных (кроме имперских и советских) механизмов обеспечения национального мира и спокойствия в регионе. Сегодня Абхазия и Южная Осетия не готовы к признанию грузинского суверенитета, а Карабах — суверенитета Азербайджана. Очевидно, что воссоздать ЦК КПСС, КГБ или институт кавказского наместника для решения этих проблем сегодня не получится. Но в то же время апелляция к этническому национализму для того, чтобы «вернуть» утраченное срабатывает с прямо противоположным результатом. Таким образом, опыт 1918-1921 гг. оказывается чрезвычайно актуальным, поскольку уроки из него оказались до сих пор не учтенными.

См. также:

  • Маркедонов. Карабахская годовщина
  • Маркедонов. Кавказский экзамен для российского самоуправления
  • Маркедонов. Незамеченные выборы в непризнанной республике
  • Маркедонов. Карабахский маяк
  • Маркедонов. Нужны ли российские миротворцы в Нагорном Карабахе
  • Маркедонов. Прощание с коммунизмом: азербайджанская версия
  • Редакция

    Электронная почта: polit@polit.ru
    VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
    Свидетельство о регистрации средства массовой информации
    Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
    Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
    средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
    При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
    При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
    Все права защищены и охраняются законом.
    © Полит.ру, 1998–2024.