Любовь Борусяк: С Солженицыным и без

Страна простилась со своим последним Нобелевским лауреатом в области литературы. Проводы прошли торжественно, как это и подобает личности такого уровня. Телеканал «Вести» информацию о кончине писателя дал под заголовком «Смерть Солженицына – беда для всей страны»[1]. И действительно, страна сиротеет, когда уходят такие люди. Телепроект «Имя Россия» сразу же включил Солженицына в число 500 самых выдающихся людей России[2]. Это торжественный, но чисто символический жест - голосовать за него как за «самого великого» все равно нельзя, уже отобраны 50 претендентов. Новость о кончине писателя всколыхнула весь мир: о нем пишут, вспоминают в разных странах, в Риме в память об этом великом человеке на ночь включили освещение Колизее – это стало метафорой мысли, что с уходом Солженицына стало темно.

У гроба премьер-министр, на похороны приезжает, прервав свой отпуск, президент. Прощаются деятели культуры, искусства, науки. Мимо гроба проходят и просто люди, читатели и почитатели Александра Исаевича – Россия осиротела.

Этих людей много, но почему-то не очень много, а в России именно числом пришедших проститься изменяется народная любовь к ушедшему человеку. И дело не только в проливном дожде. Когда в знойный июльский день 1980 года провожали Высоцкого, казалось, у театра собралась вся опустевшая в Олимпийские дни Москва. Когда десять лет спустя Москва провожала А.Д.Сахарова, стояла жуткая декабрьская стужа, но людей были сотни тысяч. Почему же этого не случилось, когда от нас ушел Солженицын, автор всколыхнувшего почти полвека назад страну «Одного дня Ивана Денисовича», автор ставшего нарицательным названием эпохи «Архипелага Гулаг»? Последнего классика, произведения которого изучают школьники. В этом парадоксе необходимо разобраться, потому что он имеет отношение не к Солженицыну, а нам, к обществу, в котором он жил и которое покинул.

Россия и Солженицын

С началом Перестройки в Советский Союз на время или навсегда стали возвращаться многие диссиденты, добровольно или вынужденно покинувшие страну. Их встречали с радостью, миллионы людей читали неожиданно открывшиеся перед ними слои литературы, о существовании которой они не подозревали. Еще большую радость испытывали те, кто раньше эти книги читал в Самиздате или Тамиздате. Таких людей было не очень много, но далеко и не мало. Именно эти люди, которые встретились с книгами Солженицына в те, уже давние, времена и преобладали среди пришедших проститься с писателем.

Перестройка закончилась, началась история новой России, а великий затворник в отличие от многих других эмигрантов, в стране не появлялся, и ожидание становилось все более напряженным. И вот, наконец, в 1994 году Александр Исаевич торжественно, как герой, возвращается на Родину. Михаил Делягин, у которого Солженицын вызывает резкое отрицание, тем не менее, описывает, что когда поезд, на котором писатель проехал всю страну, останавливался в сибирских городах и Солжницын выходил из вагона, его приветствовали, стоя на коленях, десятки тысяч людей[3]. Он ехал по своему архипелагу, который во многом остался Гулагом. Фактически его встречали, как святого. Никто из возвращавшихся не удостоился такой фантастической встречи.

Почему же приезд в Россию именно Солженицына был таким важным событием? Конец 80-х – начало 90-х голов был периодом переоценки ценностей. Казалось, что страна стала другой: не советской, не лагерной, не коммунистической. Солженицын оказывался как будто знаменем социальных перемен. И он, оболганный, высланный когда-то из страны за то, что писал о ее кровавом прошлом, должен был вернуться. Он осознавался символом новой эпохи, отказавшейся от своего прошлого. Раз вернулся Солженицын, повторения прошлого больше нет, и никогда не будет. При этом далеко не все из тех, кто его радостно ждал, читали его книги. Правда, и таких было много: с началом Перестройки его книги, наконец изданные, будоражили общество, может быть, сильнее, чем чьи-либо еще. Но массовое знакомство с книгами было в принципе не обязательным - символом эпохи можно стать и без этого.

Солженицын появился в России на излете той романтической эпохи, когда люди жадно слушали своих кумиров, эпоха кумиров – властителей дум вообще кончалась, начиналась эпоха кумиров-медиаперсонажей. И хотя Солженицына в прессе называли и «властителем дум», и «совестью нации», слушать его нация не захотела. Когда Солженицын вернулся на родину, на государственном телеканале «Россия» была специально для него создана программа. Но зрителей у программы было очень мало, массового интереса она не вызывал, и передачу пришлось снять с эфира. Одно дело – человек-символ, другое – ведущий программы, где он излагает свои взгляды, которые не были восприняты большинством. И это естественно, поскольку к середине 90-х годов уже сложились системы политических координат, внутри которой и осуществлялась политическая жизнь. Солженицына не устраивали позиции ни реформаторов, ни консерваторов, не говоря уже о коммунистах, многие же из активных деятелей, декларируя свое почтение перед человеком, писателям, не принимали его идеи, которые оказались чуждыми и большинству зрителей.

Как только к Солженицыну привыкли, его приезд перестал быть «новостью дня», а сам он покинул медиапространство, утихли восторги по поводу его возвращения и общественное внимание к нему начало утихать. Об этом четко свидетельствуют результаты социологических опросов. Уже в 1997 году только 1% участников всероссийского опроса, проведенного фондом «Общественное мнение» называет Солженицына «Человеком года» в области науки и культуры. Годом позже он с 7% становится лидером в этой номинации[4], причем рост показателя связан с тем, что в декабре 1998 года, когда проводился опрос, у Александра Исаевича был 80-летний юбилей, который очень широко отмечался. Он вновь привлек внимание СМИ, о нем много писали в газетах, о юбилее сообщали по радио и телевидению. Во все последующие годы (а последний опрос проводился в январе 2008 года) доля людей, которые отметили имя Солженицына среди лучших писателей и ученых, составляла около 1% от всех респондентов и около 4% людей, которые смогли дать ответ на этот вопрос. К сожалению, таких бывает не более 1/4-1/3 среди участников опросов[5]. Как мы видим, большинство людей просто не могут назвать крупных имен в области литературы и искусства, это находится вне зоны их компетенции, где-то на далекой периферии сознания. В новой ситуации место «совести эпохи», «властителя дум» вакантно, на него нет общественного запроса.

Нам представляется, что такой вакуум – проявление нездоровья общества. В более «нормальном» состоянии страна обязательно имеет «безусловные» фигуры, которые объединяют население в народ. Если такие фигуры есть, они задают нравственные ориентиры, если их нет, то отсутствуют и те скрепы, которые удерживают общественную нравственность. Понятно, что такие фигуры всегда воспринимаются на основе некоторого мифа: каждый живой человек неидеален, имеет какие-то слабости, совершает ошибки. Но если образы некоторых людей (здравствующих или хотя бы ушедших) воспринимаются как высокоавторитетные не на групповом, а на социетальном уровне, то можно говорить о единстве нации. Когда-то, на разных этапах, такими фигурами были академик Лихачев, Высоцкий, А.Д.Сахаров. Сейчас ситуация иная.

Запущенный на канале «Россия» проект «Имя Россия» показывает, что в нашем прошлом не находятся такие объединяющие фигуры. К сожалению, их нет и в настоящем. В 2005 году ВЦИОМ проводил опрос, кого жители России могли бы назвать совестью нации, и 70% респондентов не могли назвать ни одной такой фигуры. Победителем (всего с 9% голосов) стал В.В.Путин, на второй позиции оказался А.И.Солженицын, набравший 4% голосов[6].

А что касается того, насколько восприняты обществом идеи автора «Архипелага Гулаг», об этом можно судить по результатам опроса, проведенного ВЦИОМом в 2007 году[7]. Граждан России спрашивали об их отношении к событиям 1937 года – прошло 70 лет с начала Большого террора. Выяснилось, что чуть менее половины опрошенных помнят, что это был год массовых репрессий, и ¾ россиян не смогли назвать ни одного имени человека, от этих репрессий пострадавшего. Чаще всего упоминался маршал Тухачевский – 6% из тех, кто сумел ответить на вопрос и 1,5% среди всех респондентов, вслед за ним Александр Солженицын - 4% давших ответ на вопрос, или 1% всех опрошенных. А на вопрос «Левада-Центра» «Знаете ли Вы о репрессиях 1937-1938 годов?» лишь 13% ответили, что знают многое, против 44% ответивших «Знаю в общих чертах» и 30%, которые либо не знают ничего, либо очень мало.[8] Мы не помним своей истории, потому что не хотим о ней помнить. Если бы хотели, то могли бы обратиться к книгам Солженицына - их можно купить в любом книжном магазине. Нам это не интересно и делается все менее интересным, в том числе и потому что нам внушают: хватит заниматься надругательством над своим прошлым, очернять его - у нас была великая история!

Aut bene, aut nihil

«О мертвых хорошо или ничего» - эта латинская поговорка давно стала общим местом, хотя ей никогда не следуют, да это и невозможно, поскольку исключало бы серьезный разговор о любой исторической личности. Но эту «заповедь» принято выполнять хотя бы то тех пор, пока тело не предано земле. Когда Солженицын умер, о его величии и роли в русской истории сообщали все СМИ. Перечислю только заголовки статей: «Миссия Солженицына», «Прощание с хранителем совести России», «Неоспоримость бессмертия», «Он был апостолом ХХ века», «Солженицын был великим человеком», «Последнее имя России». О нем с благоговением говорили многие из тех, кто при его жизни категорически не соглашался с каждым его словом.

Пока объектом рассмотрения были газеты, телевизионные репортажи, казалось, что вся Россия ощущает эту потерю, как невосполнимую. Но только до того момента, пока не пришлось не обратилась к записям, которые делали в своих интернет-дневниках обычные люди, не перед телекамерами, а у себя. Надо сказать, что уход Солженицына не оставил равнодушными многих людей, о нем писали в блогах сотни, если не тысячи людей. Считая, что ЖЖ – это лично-публичное пространство, но все же более личное, чем публичное, большинство из них не видели необходимости руководствоваться принципом «De mortius aut bene, aut nihil». Ну а для многих молодых людей представление о неуместности писать «о мертвых плохо» вообще отсутствует. И когда я обратилась к этим записям, то выяснилось: патриарх русской культуры у многих людей вызывает очень сильные чувства, причем часто далеко не благостные. Выяснилось также, что то, как представляли Солженицына и его уход в СМИ, у многих людей вызвало резкое неприятие.

Сколько можно лицемерить?

Люди, по-разному относящиеся к Солженицыну, были едины в одном: государство и СМИ говорили о нем неискренне, и это вызывало сильное возмущение. Накал страстей был очень высок, видимо, потому, что людям казалось кощунственным включать такое событие, как смерть человека, в какие-то политические игры. В большинстве высказываний не делается попыток разобраться, зачем и почему это делалось, но ощущение неискренности, чрезмерности, ложной экзальтации было очень сильным даже у тех, кто относится к Солженицыну с большим почтением.

Анализ дневников позволяет выявить некие типичные причины, которые вызывали у людей недоверие к искренности всего происходившего вокруг смерти писателя. Некоторые люди, для которых (как и для всего их окружения) имя Солженицына мало что значит, не читавшие его произведений, высказывали резкий протест против фраз вроде «Вся Россия скорбит». Если я и мои друзья, родственники никакой скорби не испытываем, то какая же это «вся Россия»?

Вторую группу составляют те, кто не только не испытывает скорби, а совершенно искренне ненавидит Солженицына за его взгляды, за его деятельность. Как правило, это люди, даже не читавшие его книг, но для формирования общественного мнения вокруг исторической фигуры этого, как мы и говорили, не требуется. У них вызывает возмущение то, что наше государство восхваляет «предателя», «врага России». Зачем они это делают? Ясно же, что они не могут поддерживать такие взгляды, значит, хотят показать себя в лучшем виде перед Западом.

Третью, небольшую группу составляют интернетчики, полагающие, что государственные деятели, которые говорят о роли Солженицына в их жизни, банально врут. Никакой роли его книги в их жизни не сыграли, они просто хотят «примазаться» к выдающейся фигуре. Вот выразительное высказывание: «Вереница полуобморочных "светских" лиц, рассказывающих о Солженицыне (да он, возможно, при жизни даже плюнуть им в суп отказался бы), а сейчас, когда его нет - все они здесь, пришли плясать на костях), повышать рейтинг»[9]. Высказывались мнения и о том, что сейчас восхваляют Солженицына те люди, которые когда-то его «гнобили». И крик в одном из дневников: «Что вы суетитесь, где вы были, пока он был жив?» Тема пиара как реального содержания увиденного, оказалась одной из самых часто встречающихся: «Слушайте, ну нельзя же так!! По всем каналам, во всех новостях: умер великий писатель, совесть России, символ всего-всякого. Плеваться охота!! Пока был жив - никому нафиг не нужен был. Ну, там раз в год встретится с Путиным, особенно, когда последнего достанут высказываниями про возвращение тоталитаризма».

Молодые журналисты, работающие в газетах и на телевидении, возмущенно писали о том, что каждое СМИ стремилось «перещеголять» другое, между ними возникло соревнование, кто даст больше информации, подаст ее максимально возвышенно и торжественно. Особое возмущение вызывало то, что проигравшие в этой гонке получали нагоняй от начальства. Вся эта «ярмарка тщеславия» вызывала чувство отторжения, поскольку не соответствовала представлению о смерти как событии важном и торжественном, а не поводе для циничного пиара.

У многих людей постарше возникло полное ощущение Deja Vu - возврата к советскому телевидению времен похорон вождей. Вот краткая цитата с сайта телекомпании «Мир»: «Ни плохая погода, ни проливной дождь не остановили многотысячную толпу людей, которые пришли сегодня проститься с Александром Солженицыным. Сейчас они несут цветы в зал траурных церемоний»[10]. Те же самые слова, показавшийся неуместным воинский салют, слова дикторов о плачущих людях и пр. Оказавшиеся поблизости и приходившие в Академию наук проститься пишут о том, что людей было мало: «Не верьте новостям!» Один из ЖЖ-юзеров подвел итог уведенному и услышанному так: «Лицемерная власть лицемерит даже вокруг смерти».

Таким образом, ощущение вопиющей неискренности возникло как у людей, действительно огорченных уходом Солженицына, так и у тех, кто испытывает к нему (точнее, к его взглядам на наше прошлое) неподдельную ненависть.

Создается впечатление, что тема неискренности, лицемерия сейчас является вообще очень болезненной для многих людей, особенно молодых. Причем это ощущение им кажется всеобщим, касается властей, СМИ, самих себя: «Все, что мы делаем - это лицемерие. Мы говорим вещи, которые для нас не важны. Мы берем пример с нашего правительства» и пр. И это чувство – тоже Deja Vu ушедшей, вроде бы, советской эпохи. Солженицын учил «жить не по лжи». Урок не усвоен.

«Да здравствуют огненные люди!»

Этими словами озаглавил свой пост о Солженицыне один из интернет-пользователей. О своем восхищении этим человеком, уважении к нему пишут в основном люди далеко не юные, те, кто когда-то прочел его книги, и они действительно изменили их представление об эпохе и социальном строе: «Мы видим в творчестве Солженицына собственную историю, изложенную с ясностью, смелостью и гуманизмом. Концлагерем Ивана Шухова был на самом деле весь Советский Союз. После выхода в Париже в 1973 году монументального труда Солженицына по истории советской пенитенциарной системы, озаглавленного «Архипелаг ГУЛаг», ни один серьезный человек ни в одной стране мира больше не сможет оправдывать преступления Сталина или бесчеловечность коммунистического тоталитаризма». Конечно, они ошибаются – антисталинские идеи не стали в нашем обществе общепринятыми. И то, что Сталин остается одной из почитаемых многими исторической фигурой, показали и интернет-дневники многих людей (преимущественно молодых), откликнувшихся на смерть писателя.

Скорбя о Солженицыне, его почитатели вспоминают, как когда-то ночами читали его книги, напечатанные на папиросной бумаге, и это одно из самых сильных воспоминаний о юности. Для других Солженицын – это эпоха Перестройки, многомиллионные тиражи журналов, публикации запрещенных прежде книг, и ощущение «глотка победы», социальных перемен, которые сделают общество другим, более свободным и справедливым. Для этих людей Солженицын – огромная личность, даже для тех, чье мнение о его трудах с тех пор сильно изменилось: «Поражает масштаб этой Личности. Он хотел защитить миллионы угнетенных и поверженных. И он посвятил свою жизнь этой защите».

Когда читаешь интернет-дневники, возникает ощущение, что еще не было ХХ съезда, что Сталин только что умер, такая острая дискуссия идет вокруг его образа в истории. Антисталинисты (часто с большими оговорками) считают Солженицына великим гражданином, сталинисты – врагом народа. Причем особенно яростно высказываются молодые люди.

Но есть и совсем юные интернетчики, которых смерть Солженицына заставила испытать горе. Это16-20-летние юноши и девушки, которым о книгах Солженицына, о Большом терроре рассказывали родители, в отдельных (редких!) случаях учителя[11]. Кто-то из них какую-то книгу прочел, кто-то только собирался почитать, это неважно. Существенно другое. Анализ высказываний молодых людей, назовем их условно «сторонниками Солженицына» показывает: представления о нашей истории формируются, прежде всего, в семье, школа на них влияет слабо: «В четверг с мамой обсуждали литературу, русскую. Я все про Набокова и Булгакова, она про Солженицына. Достала с полки "Архипелаг ГУЛАГ" (его я как раз не читал), протянула, сказала: "вот, тебе точно понравится". Я сказал ладно, начну в понедельник. Кто же знал, что так понедельник начнется», «На даче раскопала остатки подшивки «Нового мира» примерно моего возраста, как раз когда родители выписывали и читали каждый номер, 1989-1990 годы; я вычитывала оттуда почти исключительно Архипелаг ГУЛАГ», «Мне лет 13 было. Мама достала с полки книгу и сказала: «Ты уже большая, читай!» Это был «Архипелаг Гулаг» и пр.

Процесс социального наследования мировоззрения происходит, прежде всего, через семью. Родители, когда-то читавшие «В круге первом» или «Архипелаг Гулаг», делают детям историческую «прививку» против сталинизма, другие внушают прямо противоположные взгляды. Из записей в интернет-дневниках видно, что школа гораздо слабее семьи сказывается на формировании мировоззрения. Поэтому, может быть, не так страшны, как кажется многим, учебники по истории, апологетические по отношению к Сталину. Все равно, как правило, учитель излагает историю так, как он ее видит. Но с другой стороны, даже если в курс литературы и истории (как это предложил президент Медведев) включить произведения Солженицына, это слабо скажется на взглядах школьников. Во-первых, школа для этого недостаточно авторитетна. Во-вторых, каждый учитель опять-таки дает трактовки произведения или исторического события, исходя из собственного мировоззрения. Совсем не обязательно эта трактовка будет такой же, как у Солженицына. И в-третьих, может быть эти предложения были вызваны торжественностью момента – умер классик, а потом поручение спустят на тормозах. Но все же очень хочется верить, что с этим поручением продвижение пособия и учебника Филиппова закончится.

«Умер Солженицын – ура!!!»

Именно так отреагировал на событие один из интернетчиков. К сожалению, он был далеко не одинок. Едва пришло известие о смерти Александра Исаевича, блоги переполнились записями подобного рода – какое уж тут «De mortius aut bene, aut nihil». Конечно, можно обвинить людей, пишущих откровенные гадости об ушедшем, в бесчеловечности, или в отсутствии у них каких-либо нравственных представлений – такие вот бесчувственные маргиналы, отбросы общества. Но, во-первых, отчасти такая реакция – это ответ на лицемерие (как им кажется) СМИ и власти. Во-вторых, таких людей много, они представляют собой часть нашего общества и немалую. Маргиналами их назвать никак нельзя.

Если исторические события не оценены и не пережиты, то они в таком непереработанном виде сохраняются в массовом или групповом сознании. Каждый сильный повод, толчок стимулирует проявление подавленных элементов этого сознания, иногда в таких безобразных для традиционных представлений и «правильной» реакции на смерть, проявлениях, как многие высказывания в дневниках.

Солженицын, как и любой исторический персонаж, для его сторонников и противников не человек, а символ. Его уход катализировал социальное внимание к его образу и вызвал реакции, часто чрезмерно острые. Повторю, что эта острота реагирования стала ответом на тот образ писателя, который создавался в СМИ. Когда маятник качнулся в одну строну, он неизбежно должен был качнуться и в другую.

Другое дело, какие формы принял протест противников Солженицына. Эти формы показывают, насколько укоренены в нас стилистические образцы разных периодов советской эпохи. Абсолютное большинство авторов ЖЖ-дневников в силу возраста не могут помнить, что писали о Солженицыне газеты перед его высылкой из СССР. Но это не мешает им во многих случаях объясняться точно тем же политическим языком, который был принят в то время. Иногда инвективы того времени повторяются практически дословно. Но даже эпитетами эпохи Застоя часто дело не ограничивается, в ход идут термины еще более ранней, сталинской эпохи, оттуда почерпнуты выражения «враг народа», «наплевал на Великую Державу» и пр. Наше сознание несет в себе сложную комбинацию разных эпох, причем они сосуществуют в нас одновременно.

Реакции идейных противников Солженицына еще раз подтверждают, что одно из самых проблематичных для современного общества понятий – это патриотизм. Что значит любить родину? Имеет ли право человек говорить о преступности и бесчеловечности тех или иных режимов и исторических эпох? Означает ли это «очернять историю»? Многие люди, в том числе и молодые, полагают, что любить родину – значит нераздельно принимать и одобрять ее историю. Когда они с этих позиций оценивают даже не Солженицына, а его образ, он просто не может не вызывать резкого отторжения. И тогда начинается не просто мифологизация, в ходе которой этому человеку приписывают мыслимые и немыслимые прегрешения против страны, державы, но и демонизация.

Поскольку эти люди в принципе не согласны с критическими оценками советского времени, то наиболее частое обвинение Солженицыну - во лжи, очернительстве, а потому в антипатриотизме и ненависти ко всему русскому. Причем нередко встречаются зло-иронические высказывания типа: «И это человек, который призывал жить не по лжи!» В духе давно ушедшей, казалось бы, эпохи эту самую ложь пытаются вычленить даже из фамилии: «Со-лже - с ложью, ни – отрицание, цын - принадлежность к кому-л, чему-л, ни-цын - никому не принадлежащий, ничейный, самозванец. Итого:Солженицын = Лживый самозванец!»

В представлении носителей таких взглядов и такого типа сознания, советская эпоха – это время свершений и победы в войне, полетов в космос и порядка в стране. Но это и время Холодной войны, когда Запад якобы пытался уничтожить Россию, а Солженицын ему в этом активно помогал: «Нобелевский лауреатик за то, что гадил на свою страну?», «ПРЕДАТЕЛЬ, который в непростое для страны время сделал ВСЁ для успеха ВРАГА нашей страны. И как бы мы не оценивали нашу страну - она НАША!», «Классик», который трусливо бежал заграницу и оттуда строчил кляузу на страну, его вырастившую! этого недоноска! А собственно за что? За то, что коммунисты охраняли целостность своего государства от посягательства разного рода врагов?», «призывал сбросить атомную бомбу на Москву», человек, который «30 лет назад оказался с другой стороны земного шара и стоя на трибуне, призывал США напасть первыми на ненавистный человечеству режим», «Человек, активно участвующий в уничтожении моей страны, обливающий великую историю моей страны грязью и ложью»,«он вылил немало воды на мельницу традиционных врагов России».

«Стиль – это человек». Откуда у современных людей все эти «лил на мельницу врагов», «обливающий историю моей страны ложью»? Эта лексика, казалось, давно похоронена, но выясняется, что она вполне жива и может в любой момент вновь стать актуальной. Патриотизм, патриотическое воспитание, которое хотят сделать школьным уроком… Пока из нашего прошлого не извлечены уроки, не станет ли это благое дело тем катализатором, который только усилит подобные настроения.

А то, что исторические уроки, в том числе и Солженицына, мы не выучили, показывает грустная статистика. По результатам опроса Фонда «Общественное мнение» человеком, внесшим самый большой вклад в российскую историю, является Петр I, за ним следуют Сталин и Ленин[12], по данным «Левада-Центра» лидером также является первый русский император, за ним следуют Ленин и Сталин.[13] В проекте «Имя Россия», который проводит телеканал «Россия», Сталин находится на одной из верхней позиций, а долгое время лидировал с немалым отрывом[14]. Когда на радиостанции «Эхо Москвы», неудовлетворенные лидерством Сталина в «Имени России», решили провести свое альтернативное голосование, победителем стал тот же исторический персонаж, а на второй позиции, отстав от победителя втрое, оказался А.С.Пушкин.[15]

Так что не удивительно, что у Солженицына нашлось столько непримиримых противников. «Архипелаг Гулаг» не прочитан, потому что значительная часть общества не готова принять ценности Солженицына. И включение этого произведения в школьную программу сегодня вряд ли приведет к кардинальным изменениям. Сначала обществу надо разобраться, что же такое патриотизм и что такое «великая история» и «великая Россия». И очень многое здесь зависит уже от государства, от его политики. Если этого не произойдет, то торжественные проводы Солженицына останутся только пафосным мероприятием, а не свидетельством признания его идей.

Вместо заключения

Когда из жизни уходит выдающийся человек, я всегда вспоминаю два знаменитых стихотворения. Одно Анны Ахматовой: «Когда человек умирает, Изменяются его портреты». Действительно, с уходом человека меняются наши, оставшихся, представления о его уровне и роли в обществе. Как правило, только потеряв, мы начинаем понимать, кого мы лишились. Как известно, в России нужно жить долго, чтобы тебя оценили. Солженицын жил не просто долго, он жил очень долго, и после его смерти переоценки ценностей не произошло. Те, для кого это важно и нужно, его значение в русской истории понимали давно.

А второе стихотворение написал Давид Самойлов после ухода из жизни Анны Ахматовой:

«Вот и все. Смежили очи гении.
И когда померкли небеса,
Словно в опустевшем помещении
Стали слышны наши голоса.

Тянем, тянем слово залежалое,
Говорим и вяло и темно.
Как нас чествуют и как нас жалуют!
Нету их. И все разрешено».

Когда ушла Ахматова, «все разрешено» стало Самойлову и еще нескольким поэтам, кого мы теперь считаем классиками. А кого сегодня по уровню хоть чуть-чуть можно приблизить к Солженицыну? А то, что писали в своих блогах сотни людей в те дни, когда он еще не был предан земле, показывает: в обществе остро не хватает нравственных регуляторов и «разрешено» уже практически все. И это последний горький урок, который преподнес нам Александр Исаевич Солженицын.

[1] http://www.vesti.ru/doc.html?id=198657

[2] «Из жизни ушел Александр Солженицын – нобелевский лауреат, писатель, публицист, общественный деятель. Он был совестью нации и нравственным ориентиром для миллионов людей в СССР, в современной России. Так же к нему относились и за рубежом. Организаторы проекта «Имя Россия» приняли решение о включении Александра Солженицына в общий список наиболее выдающихся деятелей российской истории». http://www.nameofrussia.ru/doc.html?id=2482

[3] http://delyagin.livejournal.com/153614.html

[4] http://bd.fom.ru/report/map/projects/finfo/finfo1998/584_11643/of19985102

[5] См данные ВЦИОМа, ФОМа, Левада-Центра

[6] ВЦИОМ http://www.religare.ru/print19508.htm

[7] http://www.newsru.com/russia/12oct2007/1937.html

[8] Общественное мнение-2007 : Ежегодник. Москва, 2007. С. 257

[9] Здесь и далее высказывания из интернет-дневников даются курсивом

[10] http://mirtv.ru/content/view/38397

[11] И это при том, что его произведения («Один день Ивана Денисовича» или «Матренин двор» - по выбору учителя) входят в школьную программу как обязательное чтение.

[12] http://bd.fom.ru/report /cat/istd2

[13] http://www.levada.ru/press/2008061003.html

[14] «Имя Россия». http://www.nameofrussia.ru/rating.html

[15] http://echo.msk.ru/blog/echomsk/528586-echo/