Вступление России в ВТО по продолжительности процедуры вот-вот войдет в Книгу рекордов Гиннеса. Лично мне бесконечные проволочки на переговорах обошлись в 100 долларов. В начале 2004 года, под впечатлением от убедительного выступления Германа Грефа я поспорила, что к концу года мы будем знать дату вступления. Плакали мои денежки. Больше я не делала ставок, но на лекциях по международной экономике продолжала рассказывать студентам, что имеется небольшой шанс, что вот в этом-то году мы может и вступим. Зато сегодня я могу смело спорить хоть на тысячу долларов, что не вступим ни в этом, ни в следующем году.
Строго говоря, заявление Владимира Путина о том, что вступать в ВТО Россия теперь будет в составе Таможенного союза, вместе с Белоруссией и Казахстаном, нельзя назвать антирыночным или направленным против развития международных связей России. Напротив, оно хорошо вписывается в общемировую тенденцию, для которой характерно более выраженное развитие региональных торговых связей по сравнению с многосторонними. Создание и расширение Евросоюза – наиболее яркий пример. Создание ВТО подстегнуло развитие регионализма, а провал Дохийского раунда переговоров его еще и ускорил.
Почему же позиция российского премьера не находит поддержки большинства экспертного сообщества (по крайней мере той его части, которая не ангажирована специальными интересами)? Ответ состоит в том, что акцент на развитие региональных связей с Казахстаном и Белоруссией в ущерб развитию многосторонних связей в рамках ВТО, не просто не соответствует интересам России, но и прямо им противоречит.
Главная жертва этого решения – диверсификация российской экономики, о необходимости которой говорят давно и с самых высоких трибун. Точнее даже не сама диверсификация – а ее слабые ростки. Диверсификация предполагает увеличение в выпуске страны несыревого сектора. То есть опережающее развитие (или, в нынешних условиях, более медленный спад), в первую очередь, обрабатывающей промышленности и сектора услуг, продукция которых конкурентоспособна на мировом и внутреннем рынке. Но чтобы какой-то сектор быстрее рос или меньше падал, в него надо опережающим образом инвестировать. Причем как в физический, так и в человеческий капитал. С учетом необходимого уровня конкурентоспособности это означает инвестиции в новые технологии, в рост квалификации рабочих и управленческого персонала. Отсутствие хотя бы одной компоненты этих инвестиций делает остальные бессмысленными. И если инвестиции в общее и профессиональное образование, в новые бизнес-школы – это удел, в первую очередь, российских инвесторов и государства, то новые технологии могут появиться в стране только благодаря иностранным инвесторам.
Полагаю, что ни один здравомыслящий человек в стране, к какому бы лагерю экономической и политической мысли он ни принадлежал, уже не надеется на то, что новые конкурентоспособные технологии могут появиться в России без участия иностранного капитала. Но есть и другая важная закономерность второй половины XX века и века текущего, менее известная широкой публике, – объем прямых иностранных инвестиций между двумя странами пропорционален объему торговли между ними. Условие прихода новых технологий в Россию – это развитие торговых связей, в первую очередь, с теми партнерами, которые этими технологиями обладают. Как и все в экономике это, безусловно, не гарантирует немедленного прихода в страну новых технологий, но значительно увеличивает его вероятность.
Судя же по изменению риторики российского правительства, теперь ставка делается на приход новых технологий в страну из Казахстана и Белоруссии. К сожалению, не могу припомнить ничего особенно высокотехнологичного и конкурентоспособного в экономиках этих стран, что могло бы способствовать диверсификации российской экономики. Зато можно написать тома о том, какими новыми технологиями обладают все остальные страны, развитие торговых связей с которыми сегодня задвигается на задний план.
Надеяться на то, что потери инвестиционного потенциала окупятся успехами российских производителей промышленной продукции на просторах рынков Белоруссии и Казахстана, также не приходится. Уж очень похожи структуры промышленности этих стран, выросшие из одного советского корня, к тому же ни одна из стран-участниц будущего таможенного союза не может похвастаться хорошими условиями для ведения бизнеса.
Торговая политика России стала жертвой того, что характерно в целом для российского государственного курса двухтысячных годов– непоследовательности и внутренней противоречивости мер экономической политики.
Автор - ведущий научный сотрудник ЦЭФИР, профессор Российской экономической школы, научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН (ЦЭМИ).