Григорий Гриценко: Жилищная основа московского благополучия

В предыдущей статье, посвященной деятельности Юрия Михайловича Лужкова на посту московского мэра, мы показали, что основной ресурс, с помощью которого руководству города удавалось поддерживать его в более или менее сносном состоянии в непростые 90-е годы, - это было московское жилье, которое обменивалось на поставки других ресурсов, необходимых для функционирования городского хозяйства. Говоря другими словами, это был бартер, где одним обмениваемым товаром были московские квартиры, а другими – продовольствие, топливо и оборудование для коммунального хозяйства.

Однако мало было найти ресурс для внешнего обмена – его надо было постоянно воспроизводить, в противном случае через несколько лет Москве торговать было бы просто нечем. Поэтому московскому руководству приходилось прикладывать очень серьезные усилия, чтобы поддерживать в работоспособном состоянии городской строительный комплекс. И, как показывают отчетные данные, оно с этой задачей успешно справилось.

Так, несмотря на кризис и общее падение производства после начала экономической реформы, объем вводимого жилья в Москве практически не изменился и оставался на уровне 1990 года – 2,4 — 2,5 млн. кв. м в год. А с 1996 года начался рост объемов жилищного строительства, которое к кризисному 1998 году достигло 3,1 млн. кв. м в год. Таким образом, в руках московской мэрии появился тот самый торгуемый ресурс, дополнительные метры жилой площади, которыми оно могло рассчитываться за поставки товаров для нужд городского хозяйства.

Как видно из приведенных данных, этот ресурс постоянно возрастал, достигнув в том же 1998 году почти 600 тыс. кв. м. Соответственно, росли возможности мэрии по расширению мощности московского городского хозяйства и поддержанию качества жизни горожан на относительно приемлемом для них уровне.

В то же время, не стоит забывать, что, несмотря на рост объемов жилищного строительства, городское руководство могло более или менее свободно распоряжаться только его приростом над уровнем 1990 года. Основной объем московского городского строительства – те самые 2.5 млн. кв. м – шли, как и раньше, на реализацию социальных программ, то есть на обеспечение жильем городских очередников и льготных категорий граждан. Без выполнения этих социальных обязательств поддержка московского руководства «снизу» была бы минимальной, и удержаться при власти, особенно тогда, когда глав субъектов Федерации еще выбирали прямым голосованием, Юрий Михайлович вряд ли смог бы.

Достижения московского городского хозяйства выглядели особенно впечатляюще на фоне общего падения строительной активности в целом по России. Так, с объема в 61,7 млн. кв. м в 1990 году ввод жилой площади уже в 1992 году упал до 41,5 млн. кв. м, а в 1996 году, как раз тогда, когда в Москве объемы строительства стали нарастать, общероссийское строительство опять стало сокращаться – сначала до 34 млн. кв. м, а потом, в 1998 и 2000 году, до 30 млн. кв. м, которые и стали локальным минимумом 1990-ых годов.

Разумеется, руководитель города, который добился подобного успеха на фоне общих неудач, тут же стал очень знаменит и популярен, и его слава как «крепкого хозяйственника» стала затмевать известность первых лиц государства.

После того, как кризис 1998 года был преодолен, жилищное строительство в Москве стало увеличиваться гигантскими темпами. В 2000 году ввод составил 3,3 млн. кв. м, в 2001 году – 3,7 млн. кв. м, и в 2002 году – 4,3 млн. кв. м. После этого темпы ввода снизились, но все равно оставались очень высокими – вплоть до начала нынешнего кризиса они ежегодно увеличивались на 100 тыс. кв. м, пока не дошли в 2007 году до 4,8 млн. кв. м.

При этом, уже где-то с 2004-2005 года, бартерные схемы отходят на второй план, потому что рост доходов от экспорта и приток иностранного капитала в страну резко увеличил денежный спрос на московское жилье, и этот спрос позволял финансировать жилищное строительство за счет средств дольщиков и банковских кредитов. Город стал строить жилье не потому, что ему нужно было иметь «обменный фонд», а просто для продажи.

В результате городское жилье стало не только средством для удовлетворения потребности в жилище, не только инструментом бартерного обмена, но и источником для достаточно быстрого обогащения. Спрос на московские квартиры был таким большим, что даже за счет роста стоимости объекта во время его строительства инвестор не только возвращал свои вложения, но и получал прибыль, которая была в несколько раз больше действующей процентной ставки денежного рынка.

Говоря о строительстве жилья, нельзя в то же время не упомянуть о потребителях жилья, так как с этой категорией граждан тоже происходили интересные события. За счет увеличения жилищного строительства Москва получила ресурс, который могла обменивать на другие ресурсы. Однако обмен московского ресурса на внешний ресурс означает появление в городе большого количества иногородних граждан. Граждан, которые получили право купить квартиру в Москве за особые заслуги, которые они оказали городскому хозяйству. Поскольку городское хозяйство Москвы – вещь большая и сложная, постоянно потребляющая большое количество ресурсов, то можно было предположить, что и граждан, которые воспользуются этим правом, будет более, чем достаточно. Однако действительность превзошла все мыслимые ожидания. Численность постоянного населения города, которая на протяжении 90-х годов вроде бы стабильно снижалась с 8,9 млн. человек в 1990 году до 8,5 млн. человек в 2000 году, вдруг в один прекрасный момент подскочила до 10 млн. человек, а в настоящий момент составляет 10,5 млн. человек.

Как, каким образом численность населения города увеличилась на 1,5 млн. человек, можно только догадываться. Наверняка это произошло за счет граждан, оказавших городу очень важные услуги. Однако, чтобы их было так много и чтобы они появились так внезапно, - для этого надо было очень хорошо постараться. Более того, есть сильные подозрения, что если бы не всероссийская перепись населения 2002 года, которая, собственно, и выявила это разрыв между представлением и действительностью, жители Москвы так и не узнали бы, что численность постоянного населения города настолько возросла.

Поскольку со второй половины 2000-х годов изменились внешние экономические условия, в которых находилась российская экономика, то и поменялась роль руководителей самого крупного российского города. Если в 90-е годы им приходилось активно трудиться, чтобы привлечь в город необходимые ресурсы, то теперь ресурсы приходили сами, и еще очень хорошо просили, чтобы им разрешили здесь остаться. Соответственно, появилось понятие «входного билета» и цены на него, которая постоянно росла. Теперь руководителям мэрии уже практически ничего не надо было делать самим, и они охотно переключились на жизнь рантье, которые только собирают «плату за вход», то есть плату за допуск к городским земельным участкам.

На этом месте обычно принято напоминать о том, что желающих быть рантье и просто стричь купоны более чем достаточно. А вот желающих заниматься организацией жизнедеятельности такого крупного города, как Москва, да еще и в условиях дефицитности ресурсов, найдется не так уж много. Поэтому когда Лужков и его команда были вынуждены засучив рукава самостоятельно выполнять грязную работу, вышестоящая власть их особо не трогала. Но после того, как они стали рантье и сбросили черновую работу на исполнителей, у вышестоящих властей появился сильный соблазн поставить на место лужковской команды своих людей и присваивать городскую ренту уже самостоятельно. Что и было сделано.