28 марта 2024, четверг, 13:37
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

18 ноября 2010, 14:47

Левитан как приманка

Художник пытается бежать современности, но его упорно присваивают себе борющиеся идеологии. Смерть снимает последнее препятствие на пути к инструментализации наследия и самой личности.

«Вы любили Левитана, и он всегда считал себя близким к Вам. Мы, все трудящиеся в «Мире искусства», потеряли в нем искреннего друга, единомышленника и опору. В такую минуту хочется быть как можно ближе к нему, думать о нем, делать для него…» Так начинается письмо, отправленное 24 июля 1900 года Сергеем Дягилевым Антону Чехову. После смерти художника прошло два дня, Дягилев уже собирал посвященный ему номер.

Дягилев знал, к кому обратиться. Дружба Левитана и Чехова была всем известна; мало с кем сближавшийся художник если кому и доверял, то Чехову. Об этом напоминают и материалы нынешней ретроспективы Левитана в Третьяковской галерее, собравшей более 300 работ. Среди показанного есть редкости, в том числе акварель «Мелихово. В усадьбе А.П.Чехова», представленная на посмертной выставке 1901 года. Как и ряд других работ, «Мелихово» привезли в Москву из Израильского музея в Иерусалиме, куда акварель попала от наследников сестры художника. Местонахождение акварели оказалось роковым для советских искусствоведов – как и о десятках других хранившихся в Израиле левитановских пейзажей, о ней у нас не знали.

Хотя имя Левитана постоянно возникает в переписке Чехова и Дягилева, писатель так и не откликнулся на призыв «Мира искусства» написать о друге. Неизвестно, насколько ему были доступны детали дебатов, скрытых и публичных, которые велись вокруг пейзажиста передвижниками и «мирискусниками». Обе эстетические партии настаивали на том, что Левитан – на их стороне.

И впрямь, многое из показываемого сейчас на ретроспективе на Крымском валу при жизни художника впервые стало известно благодаря выставкам передвижников, но многое показывали и «мирискусники». Споры между ними велись на повышенных тонах. На них переходил главный теоретик передвижничества В.В. Стасов. Он публично называл Дягилева «декадентским старостой», а в частной переписке и вовсе не сдерживал эмоций в адрес авторов «дурацкого декадентского журнала»: «Они мне так противны!! - восклицает Стасов в письме М.М. Антокольскому 21 ноября 1900, - Так они грубы, невежественны и глупы!!». А чего стоят названия двух его статей 1899 г. о выставке «Мира искусства»! «Нищие духом» и «Подворье прокаженных» (Новости и биржевая газета, утр. изд., 5 января и 8 февраля) – для эстетического спора они выглядят экзальтированно. Недружелюбной оказалась и оценка тех передвижников, кто принял участие в дягилевской выставке, Стасов фактически отказался обсуждать их работы: «Есть, правда, на выставке, по какой-то странности несколько произведений русских художников, не декадентов, и потому их надо выделить в особую группу. Это: Репин, Серов и Левитан. Но на этот раз картины этих замечательных русских художников – одни недостаточны, другие неудовлетворительные, и потому я считаю за лучшее о них промолчать». К этому времени, правда, дружба Стасова и Репина переживала глубокий кризис. Отношения охладели после того Репин начал сотрудничать с «Миром искусства», а Стасов - с поначалу воспринимавшимся как его конкурент журналом «Искусство и художественная промышленность», редактировавшийся Н.П. Собко (подробнее об отношениях к Левитану передвижников и «мирискусников» см. ст. «Левитан. Борьба за наследство» // «Лехаим», 2010, № 12).

Даже годы спустя, уже после закрытия журнала, Стасов продолжал активно не любить бывшего оппонента: "пройдоха и пролаза Дягилев, жаждущий себе местечка в Академии, в Эрмитаже и в музее… ", пишет он Репину 20 сентября 1906 года. Впрочем, если посмотреть, как Дягилев пытался инструментализировать имя Левитана в своих целях, то еще задумаешься о позиции Стасова.

Отказ по-чеховски

Левитан был ключевой фигурой в переписке между Чеховым и Дягилевым. Заочное знакомство двух последних началось в 1899 году. Дягилев тогда обратился к Чехову с просьбой дать «небольшую заметку касающуюся Пушкина или его юбилея и чествований по этому поводу», он также прибег к посредничеству К.Д. Бальмонта и В.Н. Арутинскому-Долгорукову с тем, чтобы те поддержали его просьбу. Дягилев также пытался получить у Чехова пьесу «Леший» для редактируемого им «Ежегодника Императорских театров», а позднее и «Чайку» для «Мира искусства». Чехов в «Лешем» отказал, поскольку вообще не хотел его печатать, но пообещал очередному посреднику, А.А. Урусову, дать новую пьесу, в итоге же ничего в журнал не прислал.

Не написал он позднее для «Мира искусств» и обещанную статью о Левитане. На июльское письмо Дягилева Чехов ответил лишь в сентябре. Написать вроде бы согласился, но текст так и не появился: его отношения с Левитаном были куда сложнее, чем у Дягилева, публично выражавшего свои восторженные чувства к художнику. В неготовности писать о Левитане не было ничего антидягилевского. Чехов и биографу художника С.Глаголю обещал прислать "Тягу на вальдшнепов", описание совместной с  Левитаном охоты, но так этого и не сделал. Беспрерывный плач не единственная реакция на уход близкого человека. Не менее драматичным оказывается и онемение.

Авторы статей, посвященных дружбе Чехова и Левитана, не пытаются, к счастью, раскрыть секрет их взаимного притяжения. Да и есть ли секрет в стечении обстоятельств, никогда не служащих ключом к разгадке формулы симпатии?! Молодость, проведенная по соседству (брат Чехова учился живописи с Левитаном), сходство характеров, близость взглядов на жизнь, даже донжуанство…  В начале 90-х оба были знамениты любовными похождениями, и когда Чехов пишет, что левитановскому творчеству мешают романы, обедняют его, в этом чувствуется ирония, но и что-то ревнивое, даже автобиографическое: «Это лучший русский пейзажист, но, представьте, уже нет молодости. Пишет уже не молодо, а бравурно. Я думаю, что его истаскали бабы… Эти милые создания дают любовь, а берут у мужчины немного: только молодость» (19.1.1895). В письме Суворину чувствуются отклики недавней ссоры – после появления «Попрыгуньи» Левитан обиделся на ее автора, увидев в сюжете аллюзии на собственные отношения с Софьей Кувшинниковой.

Но то, что объединяло - характер и настроение, - оказалось важнее. Как писал современник, "Левитан всегда искал “мотива и настроения”, у него что-то было от литературы — брошенная усадьба, заколоченные ставни, кладбище, потухающая грусть заката, одинокая изба у дороги, но он не подчеркивал в своей прекрасной живописи этой литературщины" (так избегал литературщины и инстинктивно боявшийся пошлости Чехов, в текстах о котором слово «настроение» возникает, наверное, не реже, чем в прижизненных рецензиях на Левитана).

Специальный номер "Мира искусства", посвященный Левитану, так и не вышел. Но вклад Дягилева в левитаниаду и без того велик. Прямой – многочисленные упоминания о пейзажисте в статьях. Косвенный – после закрытия «Мира искусства» Дягилев продал издателю Кнебелю все клише из журнального архива, в итоге наличие этого иллюстративного материала определило решение Грабаря, приступавшего к серии книг о современных русских художников в издательстве, первым написать о Левитане. Что уж говорить о публикации Дягилевым фрагментов из писем к нему художника!? Оригиналы до наших дней не сохранились, их цитируют теперь по статье в «Мире искусства» 1900 года. В ней Дягилев высказал так много ценного о Левитане, что его статьей даже открывается нынешний каталог к выставке в Третьяковке. Дягилев сравнивал значение Левитана в живописи со значением Тургенева, Льва Толстого и Чехова в литературе и писал о «чисто пушкинском понимании русской природы во всем его творчестве». В итоге Левитан не только «стал синонимом русского пейзажа», но и определил зрение целого поколения: «всюду мы видим природу через него, сквозь него, как сам он ее видел и как другим ее раскрыл».

Но даже этот текст (нещадно, надо сказать, ругаемый в советское время) не подвиг Чехова на сотрудничество с «Миром искусства». Хотя имя Левитана постоянно всплывает в его переписке с Дягилевым, от которой, к сожалению, сохранились в основном лишь письма Сергея Павловича – 17 против трех чеховских (такова судьба большей части писем к Дягилеву, повезло в основном лишь тем его корреспондентам, кто не выбрасывал черновики своих писем). Чехов отнекивался: «Вы хотите, чтобы я сказал несколько слов о Левитане, но мне хочется сказать не несколько слов, а много. Я не тороплюсь, потому что про Левитана написать никогда не поздно» (письмо от 20 декабря 1901 г.). Но и два года спустя Дягилев все еще не теряет надежды: «напоминаю Вам давнишний долг - статью о Левитане», пишет он в августе 1903-го, тут же спрашивая еще о повести или драме. В ноябре надежды уже меньше: «хорошо бы о Левитане - да долго ждать», потому «дайте хотя бы и рассказ».

В 1903 году Дягилев начинает обдумывать проект нового журнала, который пришел бы на смену старому. В качестве основного сотрудника он хотел привлечь Чехова, с которым, на взгляд редактора, его объединяла любовь к Левитану. Формально тому была предложена должность редактора беллетрестического отдела (неформально - деньги под новое начинание искались бы под чеховское имя; Дягилев сам простодушно признается в этом писателю). В новом журнале Дягилев занимался бы «общим наблюдением» и современными пластическими искусствами, Бенуа – искусством старинным, Мережковский – критикой, Философов – театром. Чехов в ответ порекомендовал найти другого литературного редактора, но Дягилев возразил, что «кроме Вас, люди в совместную работу ни с кем не пойдут».

Уже после нескольких писем Дягилев обращается к адресату «Добрейший Антон Павлович», а в ответ все равно получает дистанционное «Многоуважаемый Сергей Павлович», после чего он вынужден перейти на менее фамильярное «Дорогой Антон Павлович». Впрочем, это не мешает ему просить: «оставьте мне два кресла на первое представление "Вишневого сада" в манере, способной вызвать оторопь ("не поленитесь сообщить, когда это будет"). Впрочем, все это не могло сказаться на окончательном решении Чехова не сотрудничать с «Миром искусства», куда он так и не отдал текста «Вишневого сада», предпочтя горьковский сборник «Знание» («огоркили» себя, обронил в связи с этим Дягилев). Главной причиной отказа все же следует считать не критическое отношение к модернистскому журналу, но фигуру Мережковского, неприемлемую для Чехова по многим причинам. Дягилеву он писал, что не понимает, « как бы это я ужился под одной крышей с Д.С. Мережковским, который верует определенно, верует учительски, в то время как я давно растерял свою веру и только с недоумением поглядываю на всякого интеллигентного верующего». А потому этот воз поедет в разные стороны, и вообще, многоначалие в редакторском деле неприемлемо, и лишь Дягилев должен редактировать журнал.

Бедный Дягилев! Он не знал, что в феврале 1903-го Чехов отозвался в письме к жене о «Мире искусства» как об издании, производящем «совсем наивное впечатление, точно сердитые гимназисты пишут». И это о номере, где печатались главные авторы - Бенуа, Розанов и Философов! К тому же, с весны Чехов уже неофициально руководил беллетристическим отделом в «Русской мысли» (официально об этом было объявлено лишь в октябрьском номере).

Так общая любовь к Левитану оказывалась недостаточным условием, чтобы люди почувствовали себя единомышленниками. Пейзаж как жанр даже профессиональными зрителями понимался диаметрально противоположно, характер человека позволял возлагать на него излишние надежды. Даже если художник пытается бежать современности, его упорно присваивают себе борющиеся идеологии. Но и был Левитан настолько уж далек социальности? Казалось бы, немногие авторы рубежа веков могли с ним сравниться в аполитичности. Пейзажи – что может быть здесь злободневного? Но разве «Владимирка» не менее ясное политическое высказывание, чем чеховский «Остров Сахалин»?

Смерть снимает последнее, казалось бы, препятствие на пути к инструментализации наследия и самой личности. Но всегда остается кто-то, отказывающийся участвовать в дележе. Его позиция и спасает от разорения.

Выставка Левитана в Третьяковской галерее открыта до 20 февраля.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.