Грецию сегодня как бы позабыли: ну есть она, бедняжка среди евросоюзовских сестер – примерно такое отношение, кризис и вовсе поставил ее на грань дефолта, демонстрации, беспорядки… Между тем, Греция, зовущаяся по-гречески Элладой – родоначальница нашей цивилизации, и все социально-политические модели были опробованы там, задолго до нашей эры, с тех пор ничего нового не придумано. И мироустройственные тонкости, описанные как взаимоотношения богов, людей и титанов, философия и искусства как таковые – все родом оттуда. Изнемогшая от религиозных войн и догматических распрей Европа, обратившись к своим эллинским корням, получила свое второе рождение – Возрождение. И вот опять мир засорился, а где искать вдохновения для нового ренессанса, никто не знает, хотя кладезей эллинской мудрости хватило бы еще на виток.
Вообще Европа только потому и существует, что ее полюбил Зевс, он же Теос, Деус или просто Верховный Бог, и европейскую культуру вернее называть греко-христианской, чем иудео-христианской, потому что в иудаизме один Б-г (как рекомендуется писать, скромно, в страхе Б-жьем), толкуемый многочисленными талмудистами, а в греческом пантеоне богов много, потому что мир противоречив, в нем много деталей и размытых границ. Вот и православные молятся не только Иисусу, но и Матушке-Заступнице, и Николаю Угоднику, и целому сонму святых, считая, что от разных болезней и напастей помогают разные. Молятся иконам, висящим или стоящим рядком, на них и Богочеловек, и жившие некогда люди - пророки, мученики, чудотворцы, молятся даже костям-мощам, избегая проводить черту между божественным и человеческим. Это я не о теологии, а о жизненной практике. В Древней Греции были не иконы, а скульптуры (чему последовали католики), с тех пор лучше скульпторов не появилось, - думала я, бродя по афинским музеям. Для Эллады переход от Зевсова пантеона к православию не стал, таким образом, ментальной (или духовной) революцией.
Что происходит сейчас: явственно разбушевались титаны, они же стихии. Сын Крона, Времени, пожиравшего своих детей, Зевс восстал против отца и победил титанов. Зевс – богочеловек, он родился на Крите, был вскормлен в пещере козой Амалфеей, но человеческого в нем – только то, что он вычленил человека из всего земного царства, защитил его от стихий, стал на его сторону. А так он может и быком обратиться, чтоб похитить Европу, и лебедем, и золотым дождем, и самим небом. Но свержение титанов не означает их исчезновения, эллинский мир тем и примечателен, что в нем ничего не исчезает и не отвергается окончательно. Когда люди потеряли ориентиры и оттого стали плохо себя вести, Зевс устроил потоп, чтоб смыть тупиковое поколение, спасся только Девкалион с женой, приплыв в ковчеге на гору Парнас.
Древнегреческое мировосприятие оперирует символами и уровнями: человек, возомнивший себя богом, жестоко наказывается, а все его потомство отдается во власть рока, каждый должен держаться уровня своей компетенции, в том числе и боги, подчиненные Зевсу, но жизнь устроена так, что запреты нарушаются, и даже если получишь благословение одного бога, это не значит, что тебя не будут преследовать Эринии, богини мести: у всех своя сфера ответственности. В этом сложном кроссворде взаимных договоренностей формируются законы и осознание выбора. И боги, и титаны могут быть как за человека, так и против.
Фото А.Тягны-Рядно
И вот я в главном полисе, городе-государстве Афины, где опробовались тирания, олигархия и разные виды демократии. Афина – богиня мудрости, мысли, которую Зевс родил из головы. Всякие устроения – это овеществление мысли, и для того Зевс съел титаниду Метиду – стихию мысли, беременную Афиной - чтоб она проникла в головы людей (этот сюжет – на фронтоне Парфенона). И успешно: в Афинах появилась целая плеяда философов, которые учили политиков, а те экспериментировали с объединением людей в разные типы общества. Например, был интересный период, когда афиняне не платили налогов, а платили их только метеки – живущие здесь иностранцы, коих была половина населения, но налогоплательщики при этом не имели электоральных прав. Выбирали – и правителей, и судей – на десять лет, на год, граждане («политес» по-гречески, совсем не то, что политес у нас) сами предлагали законы, за них голосовали, иногда и ежедневно.
Греция – страна мученическая, как и Россия: четыре века османского ига, бесконечные войны на своей территории, и христианство стало новой идентичностью неслучайно, здесь православие по сей день слито с государством, хотя «на вид» - общество вполне светское. Если для католиков движущей силой стала красота, для протестантов – функциональность, то для греков - связь с божественным, как была, так и осталась. Православие – разделенность на низ («мы») и верх (власть, Теос), У «нас» как бы нет задания («национальной идеи», долженствования), пока нам его не сформулировали, не заставили ему следовать, не поманили. Пока его нет, «мы» свободны или оставлены.
Афины сегодня – новый город, сто раз разрушенный и отстроенный без изысков: белые домики и стекло-бетон, типичный для 70-х. Но главное сохранилось – священная гора Акрополь. Парфенон выжил чудом - во время османского ига была мечеть, потом венецианский пороховой склад, взорвавшийся, когда в него попало пушечное ядро, потом кафедральный собор, но гигантский его скелет устоял, а фрагменты, растащенные по миру, частично нашлись. Акрополю, по преданию, пошел 27-й век, когда первый царь Аттики Кекропс построил его и выступил судьей в споре между Афиной и Посейдоном: под чьим покровительством должен быть город. Спор логичный: Афины стоят между горами и морем (неслучайно тут были две политические партии – горы и воды, как спустя много веков во Франции, во время революции, мягкие жирондисты - по имени бордосского «моря», и монтаньярцы, радикальная партия горы), море, по идее, должно доминировать, но спор выиграла Афина. Воткнула в землю жезл, и там выросло оливковое дерево. Храм, построенный на месте этого спора, посвящен, тем не менее, обоим. Я, кстати, всегда привожу с собой из Греции оливковое масло, люблю его больше других.
В Афинах – два цвета – белый и охра. Здешний мрамор желтеет на солнце, а мраморного в Афинах – как нигде, даже к «простым» домам ведут мраморные ступени, мрамором выложены улицы и облицованы дома, в отеле, где мы жили, носящем имя греческого короля Георга II – King George Palace, мраморным было просто всё, даже рама старинной картины в номере, и те же два цвета: белый и охра. С балкона открывался лучший вид в городе: слева на площади – парламент, справа, в вышине – Акрополь, два его храма ночью подсвечиваются, так что кажутся золотыми. Это центральная площадь Афин – Синтагма, площадь Конституции. Мы знаем это слово как филологический термин, в Греции все время натыкаешься на истоки слов: метафора – это транспорт, строфа – поворот, евхаристия – не святое таинство, а просто «спасибо» - эвхаристо.
К парламенту приходят демонстранты, излагают требования. Я влилась в одну такую митингующую толпу, оказалось, протестуют против введения электронных карт (которые собираются ввести и у нас), считая, что так их припечатают числом 666 из Апокалипсиса. Так прямо и писали демонстранты на самодельных плакатах и очень волновались. Молодежь проходила мимо, посмеиваясь. У молодых свои храмы – бары, кафе, здесь же, на площади Синтагмы, многоэтажный магазин Public типа французского FNACа – книги, диски, компьютеры, кафе, забитое студентами, место пользуется такой популярностью, что открыто до глубокой ночи. Поразили полицейские – все молодые и симпатичные, открытые, веселые, по виду не отличающиеся от студентов. Вечерами они гоняли команду африканцев, торговавших фальшивыми сумками, платками и очками, как и по всей Европе. Было любопытно следить: легальный уличный торговец, видимо, араб - подавал им знак при приближении полицейских, они тут же сворачивали в узел белые подстилки, на которых раскладывали товар, и перебегали в другое место. Видела я и «хорошего» негра (торговцы фальшаком в моем представлении – плохие) – сидел на парапете с гитарой и пел. Никто, конечно, его не гнал.
Фото А.Тягны-Рядно
Нелегальные мигранты, беженцы – проблема номер один в Европе, Грецию, как ни странно, она почти не затронула. Крит – ближайший к Ливии остров, но бегут на Лампедузу, на Крите, как и в Афинах, я видела считанное количество все тех же фальш-торговцев, они сразу бросаются в глаза, в отличие от Парижа или Лондона, где взгляд уже не вычленяет их из общего вавилона.
Титаны взялись изничтожать нас землетрясениями, наводнениями, пожарами, но толпы бегущих – тоже стихия, тоже титан, и надо бы покопаться в греческой истории-мифологии, она на все дает ответы, изобилуя примерами, как надо делать и как не надо.
