После того, как валютное положение российской экономики стало улучшаться, в банковско-аналитических кругах стали раздаваться панические вопли, суть которых состоит в том, что из России усилился отток капитала. Формальным поводом для подобного рода душераздирающих предположений стала статистика платежного баланса, из которой следует, что вот уже на протяжении полугода (IV квартал 2010 года и I квартал 2011 года) внешние активы российских компаний растут быстрее их внешних обязательств. А это со всей очевидностью показывает, что российским компаниям никто не хочет предоставлять новый капитал, и единственное, чего от них хотят иностранные кредиторы, – это только погасить старую, еще докризисную, задолженность.
Но если нам не хотят предоставлять новый капитал и, кроме того, требуют возврата сделанных ранее вложений, то очевидно, что российская экономика не может развиваться дальше, так как ее внутренних капиталонакоплений для этого совершенно недостаточно. То есть их недостаточно даже для того, чтобы поддерживать имеющийся уровень производства, а о том, чтобы развивать его дальше, без иностранных инвестиций не может быть и речи.
Поэтому (это еще одна паническая нота в общем хоре) как только у нас начинает расти внутренний спрос, это приводит к увеличению импорта. И если он будет все время расти, это приведет к тому, что валютных ресурсов России рано или поздно не хватит для его оплаты, что вызовет валютный кризис. Но прежде чем этот кризис произойдет, растущий импорт сделает свое черное дело и вытеснит российские товары с прилавков магазинов, а их производителей – из хозяйственной жизни.
Безусловно, подобного рода сценарий мог бы и не реализоваться, но, увы, Россия – страна с низкой инвестиционной привлекательностью: у нее высокие административные барьеры, низкая транспарентность, высокая инфляция, несовершенное налоговое законодательство, авторские права плохо охраняются, неэффективная судебная система, Ходорковский сидит на нарах, Магнитского замучили в казематах, спиртное в продаже только до 22:00 и т.д. Поэтому международные инвесторы при выборе объектов для вложений на Россию смотрят в самую последнюю очередь, и из имеющегося свободного запаса мировых капиталов ей практически ничего не достается.
А если бы эти ограничения были преодолены, то вот тогда иностранный капитал притекал бы к нам широкой рекой, это приводило бы к созданию новых предприятий и увеличению выпуска продукции, доходов и занятости, что вызвало бы, в свою очередь, общий рост благосостояния российских граждан. Но, к сожалению, дилемма импорт капиталов/импорт товаров решается в пользу второго варианта, поэтому ничего хорошего (во всяком случае, в ближайшей перспективе) нас не ждет.
Такова аргументация банковско-аналитических кругов, которая, на наш взгляд, страдает сильной однобокостью, если не сказать больше. Эта однобокость, в частности, проявляется в том, что когда они говорят о росте импорта как о негативном явлении, то не уточняют, о какого рода импортируемых товарах идет речь. Если речь идет о потребительском импорте, то тогда, вполне вероятно, они правы. Но если нарастает импорт оборудования, то это свидетельствует о росте внутренних инвестиций, а это даже очень позитивный момент нашего экономического развития. Кроме того, могут расти цены импортных товаров, а не их физические объемы.
Но это детали, которые мы разберем позже, а пока, чтобы лучше понять волнующий всех вопрос об оттоке капитала и притоке импорта, надо немного остановиться на описании теоретической модели, которая используется для анализа валютно-финансовых отношений той или иной страны с мировым хозяйством. Эта модель, как правило, применяется для определенной группы стран, которых принято относить к «развивающимся». Но поскольку этот термин и раньше был крайне расплывчатым, а сейчас, после событий на Ближнем Востоке, когда подтвердилось, что «развивающиеся страны» совсем не развиваются, а балансируют на грани голода, он стал совсем пустым по своему содержанию. Поэтому его лучше не использовать, а говорить об экономиках стран, полностью зависимых от колебаний конъюнктуры мирового рынка. Конъюнктуры рынка товаров и, разумеется, рынка капиталов.
Эти страны можно разделить на две группы. К первой относятся совсем простые экономики, которые можно назвать монопродуктовыми. Они производят один-два, иногда три-четыре товара или услуги и почти полностью продают их на мировом рынке. Все остальные товары, без которых представить себе современную жизнь практически невозможно и номенклатура которых исчисляется десятками тысяч, они покупают на мировом же рынке.
Динамика развития этих стран выглядит следующим образом. Если на мировом рынке растет спрос на их товары, они увеличивают экспорт, что приводит к росту валютной выручки. А рост выручки дает возможность увеличить импорт. Рост импорта означает повышение внутреннего потребления и, соответственно, внутреннего благосостояния. Более того, если увеличение объемов экспорта опережает увеличение объемов импорта, и это опережение продолжается достаточно долго, то появляется возможность накопить валютные резервы на тот случай, если мировой спрос на товары местного производства упадет. Правда, какими бы большими не были валютные резервы, при длительном падении мирового спроса они не смогут компенсировать сокращение экспорта и валютной выручки, что рано или поздно приведет к падению импорта и, конечно же, внутреннего благосостояния.
Вот в такого рода экономическом цикле живут и работают страны первой группы, которые составляют, кстати, подавляющее большинство стран мира. Если их экспортные цены растут – они процветают, а если падают, то процветание сменяется нищетой и политическими неурядицами.
Страны второй группы, к которым относят и Россию, взаимодействуют с мировой экономикой по более сложной схеме. Наряду с относительно жесткой зависимостью импорта от размеров экспорта, а размеров экспорта – от мирового спроса, к ним добавляется зависимость от притока или оттока иностранного капитала. Дело в том, что страны второй группы, в отличие от стран первой группы, являются привлекательными для внешних инвестиций благодаря большому внутреннему рынку, покрывать потребности которого лучше за счет переноса на его территорию производств, работающих на массовый спрос. Перенос производства сокращает ряд издержек (в том числе на транспортировку и на рабочую силу, которая гораздо дешевле, чем в странах-инвесторах; а в России, кроме того, еще на землю и на энергию), что позволяет снизить цены относительно полностью импортного аналога, и увеличить объем сбыта по сравнению с вариантом обычного импорта.
Однако это еще не весь эффект иностранных инвестиций. Локализация иностранного производства приводит к созданию новых рабочих мест, а доходы, которые выплачиваются занятым на них рабочим, большей частью тратятся на внутреннем рынке, что стимулирует выпуск и сбыт продукции даже на тех предприятиях, которые ни иностранных капиталов не получали, ни на внешний рынок никогда не работали. В результате общий эффект от иностранных инвестиций может в несколько раз превышать их прямой эффект.
Поэтому динамика развития этой группы стран сильно отличается от динамики монопродуктовых экономик, так как у них есть два варианта развития. Рост мирового спроса и рост экспорта могут привести или к росту импорта, или к росту иностранных инвестиций. Если имеет место второй вариант, то получается, что иностранные инвестиции ввозятся вместо иностранных товаров, что, безусловно, способствует развитию экономики страны-получателя инвестиций. Рост стоимости экспорта в данном случае рассматривается не как источник валюты для оплаты импорта, а как источник доходов для будущих потребителей продукции, выпущенной на предприятиях с участием иностранного капитала. То есть чем больше экспорт, тем больше должен быть приток капитала из-за границы и рост внутреннего производства, доходов и занятности. А вот роста импорта товаров в данном случае может и не быть, или импорт может даже сокращаться, если за счет иностранных инвестиций будут построены мощности по производству товаров-аналогов.
Однако если вслед за ростом экспорта притока иностранных инвестиций не происходит, а растет только импорт (что вроде бы у нас и имеет место сейчас), то тогда ни прямого, ни косвенного эффекта национальная экономика не получает, и ее развитие приостанавливается.
Вот что, собственно, и имеют в виду наши аналитики, когда дают негативную оценку состояния платежного баланса России. Иностранный капитал не приходит - или даже уходит, зато растет импорт. Поэтому российская экономика все больше и больше начинает смахивать на экономику страны из первой группы, которая живет по принципу: мы вам бананы (в смысле, нефть), а вы нам «Мерседесы».
Тем не менее, поводов для пессимизма гораздо меньше, чем это можно предположить, глядя на комментарии к платежному балансу. Дело в том, что трудности с привлечением капиталов сейчас испытывает не только российская, но и вся мировая экономика.
Весь прошлый год прошел под знаком дефолтов по долгам ряда европейских стран, таких как Греция и Ирландия, а начавшийся год продолжил эту традицию, и к странам, испытывающим финансовые трудности, добавилась Португалия. Кроме того, несчастья, обрушившиеся на Японию, также нанесли сильный ущерб ее экономическому положению. А волна восстаний и боевых действий в странах Ближнего Востока надолго вывела эти страны из мирового хозяйственного пространства. В общем, наряду со старыми кризисными явлениями, которые были вызваны событиями еще 2008 года, когда, например, объявили дефолт по своим обязательствам банки Исландии, появились новые, которые, конечно, не добавили стабильности мировому финансовому порядку.
В этой ситуации у мировых инвесторов наверняка могло возникнуть ощущение, что они находятся на заминированной территории, на которой в любой момент и в любом месте может что-то рвануть, а в такой ситуации лучше всего держать деньги при себе, довольствуясь минимальной доходностью от вложений в самые безрисковые активы.
Поэтому, как можно предположить, низкая инвестиционная активность на российском направлении вызвана, скорее всего, не ее слабой инвестиционной привлекательностью, а тем, что международные инвесторы сейчас боятся любых инвестиций, связанных с риском. Кроме того, не стоит забывать, что эти инвесторы уже потеряли, и в ближайшем будущем потеряют еще очень крупные суммы на сделанных ранее вложениях, поэтому во многих случаях инвестировать им просто не из чего.
За примерами здесь далеко ходить не надо. Крах ирландских банков (от которого пострадали и российские инвесторы) заморозил средства вкладчиков на многие десятки миллиардов долларов, которые они теперь, даже при всем своем желании, не смогут переложить в другие активы, так как средства «зависли» в банках-банкротах. Да и сами банки, которые, по идее, должны инвестировать средства вкладчиков, заниматься этим сейчас тоже не могут. Они уже все проинвестировали, и теперь им остается только ждать (пять лет, десять или пятнадцать – сказать трудно), когда сделанные вложения дадут хоть какую-нибудь отдачу.
На американском континенте дела тоже обстоят не лучшим образом. Переинвестирование в жилую недвижимость привело к банкротству массы коммерческих и инвестиционных банков и фондов, а судорожные меры американской Администрации только удерживают ситуацию от сползания к полному краху, но не могут выправить ее к лучшему. Поэтому пока не будет распродан весь запас жилья, по которому покупателями с ипотечными кредитами был объявлен дефолт, роста активности со стороны американских инвесторов мы тоже не увидим.
При этом нельзя не отметить, что у всех этих компаний и стран до того, как начался кризис 2008 года, с инвестиционной привлекательностью все было в порядке. И транспарентность там была, и низкие административные барьеры, и эффективная судебная система, про которую даже фильмы снимали – в общем, было все. Но как только произошел кризис, все это рухнуло в один момент, и выяснилось, что отчетность фальсифицировалась, что клиентов обманывали, что регуляторов рынка водили за нос, ну и так далее, и тому подобное.
Таким образом, подводя итог описанию ситуации на мировом рынке капиталов, можно отметить, что его слабая активность связана не только с низкой инвестиционной привлекательностью тех или иных локальных рынков, но и с тем, что у инвесторов сейчас просто нет ни средств, ни желания их куда-нибудь вкладывать. Средств нет потому, что они просто пропали в ходе кризиса 2008 года. А если у кого-то средства и уцелели, то они очень небольшие, и у инвесторов нет желания с ними расставаться.
Поэтому не стоит удивляться относительной стагнации на рынке капиталов и компенсирующему увеличению импорта. Тем более что по многим параметрам увеличение импорта вовсе не свидетельствует о переходе экономики страны в «низшую лигу». Во-первых, как мы упоминали выше, если расширяется импорт оборудования, то это свидетельствует о росте внутренних инвестиций, которые, тем самым, замещают иностранные вложения. Во-вторых, если увеличивается импорт материалов, то это говорит о расширении внутреннего производства, которое эти материалы использует. И, в-третьих, если расширяется импорт потребительских товаров, то можно сделать вывод об улучшении благосостояния граждан, а это очень даже хорошая вещь. К тому же, не можем же мы все товары и услуги делать сами – что тогда останется от мирового разделения труда?
Тем не менее, феномен «оттока капитала» требует своего объяснения. Как нам представляется, этот факт хозяйственной жизни вызван скорее терминологической путаницей, чем реальными процессами. Дело в том, что когда употребляют термин «отток» капитала, то в неявном виде предполагают, что сначала был «приток» капитала. Далее, опять же в неявном виде предполагают, что речь идет о притоке и оттоке иностранного капитала, то есть капитала, принадлежащего нерезидентам. Соответственно, можно сделать вывод, что если капитал уходит, то нерезиденты выводят из страны сделанные раньше вложения.
Но в нашем конкретном случае ничего подобного не было. Феномен «оттока капитала» возник потому, что у ряда российских компаний-экспортеров вследствие роста мировых цен резко увеличилась валютная выручка. При этом расход этой выручки на оплату внутренних издержек производства, издержек транспорта и налогов остался, в общем-то, прежним. В самом деле, ведь не могут же внутрироссийские издержки расти с такой же скоростью, как и мировые цены. (С сентября 2010 года по март 2011 года цены на нефть, например, выросли более чем на 50%). Как результат этих двух процессов: роста внешних цен и стабильности внутренних издержек - использование валютной выручки внутри России (после конверсии в рубли) остается практически прежним. Поэтому ее прирост, вызванный повышением цен, оказался, как ни странно, излишним, и остается за границей, в странах, где были реализованы российские экспортные товары.
Статистика платежного баланса отражает этот процесс в виде роста иностранных активов российских компаний, но интерпретирует почему-то как «отток» капитала. Но накопление части валютной выручки за границей вряд ли можно характеризовать как «отток», потому что перед ним не было никакого «притока». Эту ситуацию скорее можно охарактеризовать как «недоприток» капитала. Поэтому, хотя этот процесс и не совсем приятен, он не носит того негативного оттенка, который ему придают газетные комментаторы и банковские аналитики.
При этом, конечно, не может не возникнуть вопрос: а почему российские компании накапливают за границей валютные доходы, и не инвестируют их в Россию? На этот вопрос можно дать сразу три ответа. Первый — компании накапливают доходы, чтобы гасить имеющиеся долги или выкупать акции у иностранных акционеров (относительно недавний выкуп акций ЛУКойла российскими совладельцами компании у иностранных совладельцев - американской компании «Conoco» - это хорошо иллюстрирует).
Второй ответ — если компании будут использовать выручку на инвестиционные цели, то тогда им придется ввозить иностранное оборудование и материалы на территорию России, что будет зарегистрировано статистикой как рост импорта — а это как раз та вещь, которой у нас больше всего боятся. Видимо, чтобы лишний раз не смущать специалистов по валютно-финансовым вопросам, российские компании решили пока срезать инвестиционные планы и не форсировать закупку иностранного оборудования.
И третий ответ - накопление валютных остатков за границей можно объяснить ситуацией неопределенности на мировых товарных рынках. Удержатся цены на российские экспортные товары на текущем высоком уровне - или пойдут вниз? А если удержатся, то на какой срок? Достаточно ли будет этого срока, чтобы профинансировать новый проект и получить от него отдачу? Вот на эти вопросы ясного ответа нет, и это заставляет инвесторов (как российских, так и иностранных) не спешить с долгосрочными вложениями на российской территории.
