Ушел из жизни человек, который долгое время считался главным политэкономом Советского Союза, лидером «экономической оппозиции» и одним из неустанных пропагандистов экономических реформ. Ирония судьбы состоит в том, что реформы провел не он, а совершенно другие люди, реформы прошли совсем не так, как он себе это представлял, а самому ему последние двадцать лет жизни пришлось оказаться в фактическом небытии.
Скончавшийся 2 мая 2011 года академик Леонид Иванович Абалкин долгое время был известен широкой экономической публике как автор многочисленных работ, в которых он пропагандировал достижения социализма и, особенно, развитого социализма. Задача эта была нелегкая, так как, напомним, концепция «развитого социализма» должна была плавно, тихо и незаметно для широких трудящихся масс подменить собой задачу построения коммунизма к 1980-му году. После того, как автор идеи построения коммунизма в 1964-м году был отправлен на пенсию, советское политическое руководство стало потихоньку ее замалчивать, а потом и просто выкинуло из политического лексикона, так как догадывалось об иллюзорности подобного рода затей. Но отход от заявленных рубежей надо было как-то объяснить, и вот для этого-то и пригодились политэкономы всех мастей и рангов, одним из которых был Л.И.Абалкин.
При этом покойный, надо думать, не особо кривил душой, пропагандируя развитой социализм, так как и сам прекрасно понимал, что коммунизм – вещь крайне сложная и далекая. В результате, его собственными стараниями и стараниями его коллег был выработан новый идеологический подход к объяснению развития советского общества: коммунизм остается конечной, но очень далекой целью, что-то вроде линии горизонта, идти к которой надо через очень длительную стадию социализма; а поскольку стадия очень длинная, то ее надо разбивать на этапы, и переход от одного этапа к другому реализуется путем проведения реформ.
Эта концепция оказалась очень удачной для политического руководства страны, так как позволяла, во-первых, с минимальными идеологическими потерями перенести отказ от лозунга немедленного построения коммунизма, а во-вторых, отвлекать внимание активной части общества разного рода «реформами», которые в большинстве своем носили чисто косметический характер, но создавали видимость «широкого народного участия» в их обсуждении. Это позволяло правящей партии выпустить пар и переложить ответственность за принимаемые решения на максимально большое количество участников обсуждения – если реформы не давали ожидаемого результата.
Л. И. Абалкин принимал активное участие в подобного рода политических играх, тем более, что по занимаемой должности (заведующий кафедрой политической экономии Академии общественных наук при ЦК КПСС в 1976-1985 годах) он и мог, и обязан был в них участвовать. Играть в эти игры оказалось тем легче, что под «реформами» он лично понимал снижение административного давления, большую свободу в хозяйственной деятельности и активное участие трудящихся в управлении производством, что создавало ему ореол не просто реформатора, а даже либерального реформатора, который находится в оппозиции к существующей власти, а поэтому каждое его высказывание очень внимательно выслушивалось и обсуждалось.
Ореол «реформатора» сослужил ему неплохую службу, когда с приходом к власти М. С. Горбачева он был назначен (или выбран) директором Института экономики Академии наук СССР. Правда, эта должность оказалось достаточно непростой – с одной стороны, директор Института экономики по должности обязан быть главным идеологом экономической политики в стране, а с другой стороны, если эта роль ему не удается и в качестве идеолога выступает кто-то другой, то тогда он обязан прикрывать чужую политику своим авторитетом. Так получилось, что провести свои идеи в качестве базы новой экономической политики ему поначалу не удалось, а стать рупором чужих не особо хотелось, тем более, как показало время, эти идеи, носящее название «ускорение», очень быстро провалились и только усугубили и без того тяжелое положение советской экономики.
Однако как раз благодаря тому, что «ускорение» провалилось, Леонид Иванович получил возможность взобраться на вершину пирамиды власти. В августе 1989 года он был назначен заместителем Председателя Совета Министров СССР, и уже на этой должности смог претворять в жизнь свои представления о реформах. Но, увы, эти представления оказались крайне далеки от того, как функционирует экономика - и на практике, и в теории. За время его пребывания на посту зампреда Правительства было принято много решений, но одно из них, в силу своей неадекватности, запомнилось лучше всего. Идея состояла во введении налога на прирост фонда оплаты труда, причем данный налог подавался как мера, с помощью которой будут бороться с инфляцией.
Тут надо сделать одно отступление, чтобы пояснить читателям суть происходящего. Дело в том, что в советские времена официально утверждалось, что в социалистической плановой экономике инфляции не может быть в принципе. Это, была, конечно, наглая ложь, так как эмиссия избыточной денежной массы происходила постоянно, и поэтому советское государство время от времени проводило так называемые денежные реформы (в 1947 году, в 1961 году и в 1991 году), чтобы изъять из обращения этот самый избыток. Но «денежные реформы» проводились время от времени, и поэтому в перерывах между ними избыточная денежная масса постепенно накапливалась или в виде наличных сбережений на руках у населения, или в виде вкладов в сберкассах, принимая, таким образом, форму «отложенного спроса».
Несмотря на то, что эти накопления к условному 1985 году, были достаточно большими, с ними можно было бы при желании достаточно легко управиться. Однако вместо того, чтобы заняться выравниванием дисбалансов, скопившихся к тому времени в советской экономике, новое советское политическое руководство стало их наращивать дальше. Об «ускорении», которое привело к росту незавершенного капитального строительства, мы уже упоминали. Но, кроме того, к нему добавились и антиалкогольная компания, и массовые списания долгов сельскохозяйственных предприятий, и решения Съездов народных депутатов, в числе которых было принятие массы социальных программ и, к сожалению, Чернобыльская катастрофа.
И все это требовало денег, которые все эмитировались, эмитировались и эмитировались. Как результат, платежеспособный спрос, который и раньше превышал товарное предложение, начал его просто захлестывать, и товарный дефицит (в условиях фиксированных цен) стал тотальным.
В общем, ситуация Леониду Ивановичу досталась непростая, и одолеть ее он не смог. Тем более, что предложенный им метод борьбы с избыточным денежным предложением путем налогообложения фондов оплаты труда предприятий был в корне неправильным. Строго говоря, когда вводится налог на прирост фондов оплаты труда (или прогрессивный налог на индивидуальные доходы), то тем самым реализуется политика сокращения (или стабилизации) потребления и, одновременно, увеличения инвестирования. Но в 1989-90 годах стимулировать инвестиции не было никакой необходимости – их надо было, наоборот, сокращать, а к денежному обращению (в том числе и избыточному) процесс деления ВВП на потребление и инвестиции никакого отношения не имеет.
Все-таки деньги в обращении создаются кредитованием предприятий и бюджета банковской системой, а не завышенными фондами оплаты труда, поэтому если и надо было начинать борьбу с инфляцией, то для этого стоило сначала сократить кредитные операции банковской системы. Но этого не было сделано: банки выдавали кредиты в неограниченном количестве, денежное предложение все росло и росло. А что касается самого налога (отменить который удалось только через 10 лет), то директора предприятий нашли массу способов уклоняться от его уплаты, и на рост денежных выплат персоналу он практически никак не повлиял.
Директор Института экономики, по идее, эти вещи должен был знать. Но, как оказалось, многого из сферы реального функционирования экономики не учитывал, что и вызвало провал этой и массы других мер, подготовленных при его участии. В конце концов, неумение выправить ситуацию привело к отставке Абалкина и, чуть позже, всего Совета Министров СССР под председательством Н.И. Рыжкова. На их место пришел кабинет Валентина Павлова, использовавший гораздо более жесткие меры борьбы с инфляцией, но также безуспешно, как и его предшественники.
Дальнейшее хорошо известно. В 1991 году Л.И.Абалкин вернулся в Институт экономики, директором которого оставался до 2005 года, а научным руководителем – до самой смерти.
Хотя на протяжении последних лет Леонид Иванович давал критические оценки и самим реформам, и их отдельным ее элементам, эта критика большого внимания не привлекала, так как носила в основном демагогический характер, да и сам критик в свое время проявил себя не лучшим образом, и поэтому имел не самую высокую репутацию.
Жизнь и деятельность Леонида Абалкина является очень хорошим отражением ситуации в советской экономической науке, в которой до последнего времени работали (да и сейчас еще во многом работают) люди, которые почти все время потратили на разговоры о советской экономике, а точнее - на пропаганду ее успехов и критику отдельных недостатков. А потом оказалось, что все это время потрачено зря, и большая часть полученного при этом знания (если оно, конечно, вообще было) уже большого интереса не представляет. Кому, собственно, нужна политическая экономия социализма в разгар первоначального накопления капитала?
