29 марта 2024, пятница, 02:13
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

17 мая 2011, 08:32

Тарту после Лотмана

Мы публикуем стенограмму передачи «Наука 2.0» – совместного проекта информационно-аналитического портала «Полит.ру» и радиостанции «Вести FM». Гость передачи - литературовед, историк русской литературы, ученица Юрия Лотмана, ординарный профессор, заведующий кафедрой русской литературы Тартуского университета; член правления Фонда Ю. М. Лотмана, член жюри Национальной литературной премии «Большая книга» Любовь Николаевна Киселева. Услышать нас можно каждую субботу после 23:00 на волне 97,6 FM.

См. также:

Часть 1 

Анатолий Кузичев: Итак, в эфире программа «Наука 2.0» в полном составе, даже чуть шире, потому что у нас кроме Бориса Долгина, Дмитрия Ицковича и Анатолия Кузичева, т.е. классического состава ведущих программы «Наука 2.0», ещё и эмиссар!

Дмитрий Ицкович: Это я. В двух ролях. Я объясню сразу – я эмиссар, потому что я учился в Тарту, очень люблю этот город, очень люблю этот университет, очень люблю кафедру, очень люблю нашего сегодняшнего гостя Любовь Николаевну Киселёву. Если преданность к месту, где ты учился, называть эмиссаром, то, конечно, я эмиссар.

А.К.: И вот Любовь Николаевна Киселёва уже объявлена. У неё много титулов, званий, должностей и так далее. Мы ограничимся всего лишь семнадцатью: литературовед, историк русской литературы, ученица Юрия Лотмана, ординарный профессор, заведующий кафедрой русской литературы Тартуского университета, член правления фонда Лотмана, член жюри национальной литературной премии «Большая книга». Любовь Николаевна, добрый день.

Любовь Киселёва: Добрый день.

А.К.: Любовь Николаевна, а какая из этих шести строчек важнее? Если одной строкой вас представить, то что мне выбрать?

Борис Долгин: Базовая идентификация какова?

А.К.: Идентификация Киселёвой. Новый радийный блокбастер.

Л.К.: Преподаватель Тартуского университета.

А.К.: Хорошо, Преподаватель Тартуского университета Любовь Николаевна Киселёва сегодня у нас в студии.

Я пришёл почти в начале прошлой программы, но у меня не было сил встрять в разговор, так что я смотрел очень большими глазами - и молчал. Но, как я понял, вы говорили в основном про устройство, так сказать, университета.

Д.И.: Даже не про устройство университета, мы говорили про то, как получают сегодня образование в университете.

А.К.: Как получают образование.

Б.Д.: Ну, и о том, какое место занимал и занимает Тартуский университет в общей системе…

Д.И.: …российского образования и российской науки.

Б.Д.: Российского и европейского образования и науки.

А.К.: Кстати, такое образование – оно уникально? Есть ли ещё какой-нибудь пример такого же места, как Тартуский университет?

Д.И.: Казанский, например?

А.К.: Нет, университет за границами России, который бы занимал некое место в системе российского образования?

Б.Д.: Который бы прямо сейчас его занимал?

А.К.: Да, который занимал бы прямо сейчас в системе российского образования, будучи зарубежным университетом.

Д.И.: Нет, так нельзя сказать и про Тартуский университет, потому что это всё-таки суверенная страна с суверенным образованием.

Б.Д.: Просто туда постоянно ездят российские студенты.

Д.И.: Но статус такого важного русского культурного урочища, конечно, сохраняют и Киев…

Л.К.: …и Хельсинки.

Д.И.: И Хельсинки, конечно, да.

А.К.: Но в этот раз будем говорить именно о науке, а не об устройстве. Тут, конечно, мне опять придётся в основном слушать. Возможно, к счастью для многих. Давай, Дим.

Д.И.: Пусть Боря…

А.К.: Борь, пожалуйста.

Б.Д.: Да, ну, хотелось бы поговорить о том, в чём специфика Тартуской филологии – была, есть, будет, о каких-то базовых темах, о том, как получилось, что они именно таковы. Кстати, это окажется даже некоторым образом связано с историей Тартуского университета. Всё-таки фигура Александра I и весь период его правления оказались важной точкой для интересов многих тартусцев. Как бы, Любовь Николаевна, вы охарактеризовали этот спектр интересов, эту особенность?

Л.К.: Конечно, в современном нашем культурном пространстве, если мы говорим о Тарту, мы говорим о Лотмане. Но мне бы не хотелось, чтобы сложилось впечатление, что это некоторый мемориал Лотмана и что мы живём только памятью.

А.К.: А можно гиперссылку на Лотмана? Ну? как в интернете: идёт текст, потом раз – активная ссылка.

Д.И.: Кто такой Юрий Михайлович Лотман?

Б.Д.: Очень коротко.

А.К.: Нет, понятно, что все присутствующие примерно представляют, кто это, чего не скажешь обо всех слушателях.

Л.К.: Юрий Михайлович Лотман – историк русской литературы и русской культуры, один из основателей Тартуско-Московской или Московско-Тартуской – оба акцента имеют историческое право на существование – филологической и семиотической школы, один из основателей российского структурализма и российской семиотики, один из самых выдающихся филологов ХХ века.

Б.Д.: Даже обобщённо – гуманитариев.

Д.И.: А я бы сказал ещё: мне кажется, что у Юрия Михайловича была эта интонация – обществоведов. Обществоведом Юрий Михайлович тоже был всё-таки.

Л.К.: Ну, я бы всё-таки лучше сформулировала это как «историк культуры», чтобы было понятнее.

Б.Д.: И теоретик культуры, конечно.

Л.К.: Конечно. Для Лотмана история и теория были неразрывны: история культуры в самом широком смысле этого слова, история и теория литературы, конечно же, никогда не были раздельны. Собственно говоря, это, может быть, покажется удивительным, но кафедра Лотмана, кафедра, которой он заведовал в течение 17 лет своей жизни, где он работал 43 года, т.е. большую часть своей жизни – эта кафедра была основана как самостоятельная единица в Тартуском университете за 3 года до приезда Лотмана в Тарту. В начале ХIХ века, в 1802 году…

А.К.: Это мы возвращаемся к основному тексту от гиперссылки, да?

Л.К.: Ну да, это может быть и продолжением гиперссылки, поскольку всё, о чём мы будем говорить, есть своеобразная гиперссылка.

Итак, когда в 1802 году был основан императорский Дерптский университет, в нём была основана кафедра российского языка и словесности. И так вот эта кафедра и существовала. В течение очень долгого времени она немножко варьировала свои названия, но лингвистика и литературоведение были в неразрывном единстве на одной кафедре. И вот в 1947 году была основана отдельная кафедра русской литературы. Её основателем был такой замечательный человек, но, я бы сказала, немножко чудак. Это был поэт Вальмар Адамс, который начинал как русский поэт, потом стал эстонским поэтом. Но это, действительно, был человек, который любил и русскую литературу и культуру. И он решил, что нужно основать отдельную кафедру. И Лотман в 50-м году, когда приехал в Тарту, изначально приехавший работать в учительском институте, сразу же параллельно стал работать и в Тартуском университете, и сразу – на этой кафедре. Но уже в конце 50-х годов он и его коллеги, а это в первую очередь его жена Зара Григорьевна Минц, выдающийся филолог и выдающийся знаток русского Серебряного века, русского модернизма, творчества Блока, а также прекрасный теоретик литературы и культуры; Борис Федорович Егоров, Павел Семёнович Рейфман – они стали думать немножко шире, чем только история литературы. И очень скоро соединились усилия московских лингвистов, литературоведов, ну, в основном, лингвистов-фольклористов из Института славяноведения и балканистики, из Московского университета, из Института востоковедения, которые, действительно, основали такое научное направление, которое тогда называлось структурализмом. Но, на самом деле, структурализм в чистом виде существовал очень недолго, потому что очень скоро из такого чистого структурализма это переросло в многостороннее очень разнообразное изучение культуры. Не только русской, но и первобытной культуры, мифологии, обрядов, фольклора, западноевропейской культуры, разных восточных культур.

А.К.: А что такое структурализм? Ну, примерно, в двух словах можно?

Д.И.: Гиперссылку.

А.К.: Я не прошу большую гиперссылку, я боюсь, что это опять растянется. В двух словах.

Б.Д.: Это всё-таки общее течение в мировой гуманитаристике ХХ века…

А.К.: Спасибо большое, объяснил всё.

Д.И.: Первое, второе, третье.

Б.Д.: …базирующееся всё-таки на лингвистическом структурализме, основателем которого является швейцарский…

А.К.: Дим, останови его! Ну что это такое?!

Д.И.: Что вы будете сегодня есть? Первое, второе, третье и компот. Вот про компот поконкретнее: сухофрукты, вишня? Что у нас?

А.К.: Ну скажи, Борь, что такое структурализм?

Б.Д.: Ну, рассмотрение тех или иных явлений через систему структурных оппозиций. Скажем вот так, максимально упрощенно.

А.К.: Чуть ближе…

Л.К.: Верх, низ, право, лево, сырое, варёное.

А.К.: Вот! Любовь Николаевна понимает!

Д.И.: Симметрия, асимметрия.

Л.К.: Да. То есть, понимаете, рассмотрение структуры, как некоторой системы. То есть текст как система. Текст не отдельное предложение, не отдельные образы, а есть система.

Д.И.: Всё-всё-всё, понятно. Занимались текстом все: и лингвисты, и литературоведы, и люди, занимавшиеся культурой, занимались текстом. Хотя не только текстом, в эти же времена занимались ещё и функциональной асимметрией, как физиологией, как психологией.

Л.К.: Да, ну этим занимались чуть позже, но, во всяком случае, структурализм в чистом виде, как я сказала, существовал не так долго. Люди, которые были связаны с этим направлением, были поистине великими учёными: Владимир Николаевич Топоров, Вячеслав Всеволодович Иванов, Борис Андреевич Успенский, Исаак Иосифович Ревзин, Юрий Константинович Лекомцев, Маргарита Ивановна Лекомцева, Татьяна Владимировна Цивьян, Юрий Иосифович Левин, Елеазар Моисеевич Мелетинский – много-много имён, мне трудно остановиться, потому что хочется ещё и ещё перечислять.

А.К.: Список большой.

Б.Д.: Это большой список величин первого ряда. Такая вот особенность.

Л.К.: Да-да, именно. Это всё были люди, которые прекрасно занимались каждый своей областью, и им было очень интересно друг с другом, потому что они занимались сходными теоретическими проблемами на разном материале. И вот как раз я тут на днях перечитывала двадцатый выпуск трудов по знаковым системам, который вышел в 1987 году.

Б.Д.: Совершенно легендарного издания, которое издавалось кафедрой русской литературы Тартуского университета. Второе название этого издания – «Семиотика».

Л.К.: Да, и вот я перечитывала этот итоговый выпуск. Издание потом продолжалось, но тут решили подвести некоторые итоги жизни школы за 25 лет. Там были очень разные ответы на вопросы: что сделано, что не сделано, какие были ожидания, что сбылось, что не сбылось. Но у разных отвечавших был один общий тезис: была сделана масса открытий – каждое в своей области, – и эти открытия обогатили науку, и их значение непреходящее. И это действительно так.

Б.Д.: Т.е. это 87 год, происходит подведение итогов, складывается такая ситуация, когда ясно, что в самые разные дисциплины внесены важнейшие вещи участниками структурно-семиотического движения.

Л.К.: Да, и поэтому когда, скажем, в эпоху перестройки, потом в постперестройку и теперь утверждается, что школа кончилась и больше не возродится, я всегда отношусь к такого рода утверждениям немножко скептически. Потому что со школой отождествляют обычно структурализм самой начальной эпохи, который сами участники этого движения давно пережили, переросли и давно пошли дальше.

Б.Д.: Собственно, видимо, уже к 70-м годам.

Л.К.: Конечно. Но школа – это не только базовые оппозиции, и это не только метаязык, то есть это язык описания каких-то явлений, который в Тарту, надо сказать, никогда не был очень строгим. А это есть некоторое интеллектуальное сообщество, которое живёт постоянным притоком новых сил, постоянным обновлением. Это не значит, что прежние участники непременно куда-то изгоняются, они никуда не изгоняются, они остаются в этом пространстве. Многие из них уже покинули этот мир, но они остаются своими работами, памятью о них, но главное – это постоянный живой диалог и обмен.

Б.Д.: Диалог из очень разных дисциплин и тем.

Л.К.: Совершенно верно. Если говорить о направлениях нашей современной кафедры, то она, конечно, выросла из того, что делали наши учителя и в 70-е и в 80-е годы. К сожалению, Зара Григорьевна скончалась в 90-м году, Юрий Михайлович - в 93-м, но, тем не менее, конечно, мы выросли из того, что они делали. Сейчас у нас на кафедре 3 научных проекта, которые, каждый по-разному, но продолжают то, что было сделано. Проект идеологической географии западных регионов Российской Империи в литературе – это и мифология культурного пространства, и национальные мифы и образы разных наций. Я всегда говорю, что мы вышли в этом отношении из первой монографии Юрия Михайловича Лотмана (ну, и из всех последующих также, но для нас здесь очень важна первая монография) «Андрей Сергеевич Кайсаров. Литературно-общественная борьба его времени». Это первая его книга про дерптского профессора Кайсарова, который защитил диссертацию в Гёттингене, собирал славянские древности и изучал славянский мир. Тогда ещё не было такого деления на лингвистов и литературоведов. Но, конечно, не менее важны и последующие книги Юрия Михайловича, «Семиосфера» и так далее.

Д.И.: А в этом проекте кто участвует сейчас?

Л.К.: Вся кафедра участвует всегда и везде.

Д.И.: А кроме кафедры?

Л.К.: Кроме кафедры существует ведь такое: институционально и формально в проект включены только работники Тартуского университета.

Д.И.: И получают зарплату за это.

Л.К.: Да, и докторанты. Зарплату они получают по своей основной деятельности. Но сотрудничаем мы очень широко. И в наше Тартуское современное сотрудничество, содружество входят и московские коллеги из РГГУ, из Высшей школы экономики. Только что у нас завершился лотмановский семинар, после которого читал курс Фёдор Борисович Успенский, одновременно представляющий и РГГУ, и Институт славяноведения РАН. С Институтом славяноведения связь тоже не прерывается. Также это наши коллеги из Хельсинки с кафедры славянских языков и литературы Хельсинского университета, это наши коллеги из Риги и Вильнюса, из Германии, из Швеции. Т.е. мы по-прежнему собираем большое сообщество.

Д.И.: Допустим, есть проект с хорошим, интересным названием, прямо цепляет. Есть в истории этого проекта на кого опираться, есть некоторое сообщество людей, которое в этом проекте участвует. А в каких формах этот проект осуществляется?

Л.К.: Мы обсуждаем этот проект и беседуем во время семинаров и конференций.

Д.И.: То есть это некоторые циклы семинаров, конференций?

Л.К.: И семинаров, и конференций, и сборников, конечно. В том числе и диссертаций. Вот только что защитилась Инна Булкина со своей диссертацией по Киеву в русской литературе. Сейчас у меня работает докторантка по теме «Нации у Тургенева». Чрезвычайно интересная тема.

А.К.: Прошу прощения. Вот ты говоришь, Дим, есть проект. А что такое проект? У него есть история, есть люди, есть некое его течение и так далее. А знаете, чего у него нет, по крайней мере, чего я не слышал? Простите меня за эту пошлость в нашей научной беседе…

Л.К.: Финансирования?

А.К.: Нет, пиара! Сейчас я объясню, что я имею в виду. Продуманного такого, правильного. Я недавно снимал в одной лаборатории в Германии и смотрел, как немецкие ученые готовы опошлить, упростить всю свою штуку, сделать её понятной широкому кругу, а значит – вы совершенно правы – в том числе и вызвать финансирование таким образом. «ОК!», – говорит мне немец. «Вот смотри – один пакетик чая, а вот – другой. Представим что это мембрана клетки!» – у него всё это отработано, всё это уже придумано. Они понимают, что это нужно доступно исполнять.

Д.И.: Толь, отчасти это такая сложность вообще в гуманитаристике: казалось бы, а чего объяснять? Потому что когда тебе нужно объяснить работу сложных вещей, которые простым глазом не наблюдаются, тут тебе и пакетики чая пригодятся, и схемы надо рисовать, и сложные компьютерные графики. А чего «Нации у Тургенева»? Какими пакетиками чая это изобразить?

Л.К.: Да, но всё можно всегда представить и максимально сложно, и максимально просто. Но я, всё-таки, хотела бы сказать, что это не единственный проект нашей кафедры. Следующий проект – это формирование русского литературного канона. Этому проекту год. Я говорю о проектах, которые финансирует эстонский научный фонд.

Б.Д.: Видимо аналог наших фондов РГНФ.

Д.И.: У нас на такую тему читал Дима Бак лекцию недавно.

Л.К.: Ну вот, с РГГУ тоже по этой части у нас есть сотрудничество, по части литературного канона. Но с Дмитрием Петровичем, проректором РГГУ, сложнее взаимодействовать, поскольку он всё время занят по административной части. А вот с Олегом Лекмановым этот проект разрабатывался в совместных беседах, разговорах, как и с Андреем Немзером, с Александром Львовичем Осповатом, с Кириллом Осповатом…

Д.И.: Это через имена и фамилии Любовь Николаевна обрисовывает опять же институциональную среду этого проекта. А я для пиара его должен сказать, что формирование литературного канона, о чём в своей лекции говорил Дмитрий Петрович Бак в наших киевских лекциях, и в полемике довольно сильно это было акцентировано, имеет прямое отношение и к идеологическим и политическим структурам общества.

Л.К.: И к Интернет-сообществу, поскольку возглавляет этот проект отец русского Интернета Роман Григорьевич Лейбов. У него как раз и студенты сейчас занимаются этим. Замечательно, как современный Интернет отражает литературное сознание.

Б.Д.: И, наверное, как он переформировывает литературное сознание, создавая трансформированные каноны.

Л.К.: Совершенно верно.

Д.И.: А понятно, о чём мы говорим?

А.К.: Да.

Л.К.: Допустим, Тютчев, которым занимается Роман Григорьевич Лейбов многие годы. Как Тютчев теперь живёт, какие его тексты живут в современном Интернете, в разных блогах, как ими пользуются.

Б.Д.: Что находится в центре, а что забылось. Может быть, век назад это как раз воспринималось центральными текстами Тютчева. То есть это действительно очень многое говорит о том, что происходит с обществом, с культурой.

Д.И.: Говоря другим языком, это устройство информационного обмена.

Л.К.: Совершенно верно.

А.К.: А где почитать об этом? Ну, не считая того, что можно нас послушать.

Д.И.: Ну можно лекцию у нас почитать Дмитрия Петровича. Опубликована уже?

Б.Д.: К сожалению, нет. Но есть проект «Рутения.ру».

Л.К.: Есть проект «Рутения.ру» - совместное творчество кафедры и нашего любимого Объединенного Гуманитарного Издательства, директором которого является Дмитрий Соломонович Ицкович, наш эмиссар. И там, кстати сказать, на этом портале представлены не только все наши проекты, но и все наши издания, начиная с 92 года.

 

А.К.: Сейчас мы прервёмся. Адресок ещё оставьте.

Д.И.: Называется он «Ruthenia.ru», Рутения – это название России на латыни ХIХ века.

Л.К.: И основание корпорации, русской корпорации в Тартуском университете, которую основал Языков.

Д.И.: Поэтому я и придумал такое название.

Л.К.: Это третий проект, поскольку мы занимаемся взаимодействием эстонской и русской культуры. Им руководит наш доцент Леа Пильд. Проект посвящен восприятию русской культуры в эстонской ХХ века. И здесь открываются чрезвычайно интересные вещи. Мы сейчас занимались тем, как самый выдающийся эстонский писатель ХХ века Яан Кросс, написавший массу исторических романов на российские сюжеты, на сюжеты из русской истории, российской истории, взаимодействует с историческим знанием, как он использует тот же русский литературный канон и приёмы, и поэтику русской литературы в своих текстах. То есть как в сознании выдающегося эстонского писателя второй половины ХХ века вписывалась Эстония в российский контекст в ХIХ веке и в ХХ веке. И это чрезвычайно увлекательная тема, не единственная в рамках этого проекта, но просто на её примере понятно, что это не отход от русской литературы, а что это взгляд…

Б.Д.: …на то, как она представлена в зеркалах других культур, других литератур. Это важнейшая вещь для понимания того, как она вообще функционирует в мировом контексте.

Л.К.: Совершенно верно.

А.К.: А нельзя тогда ещё одну гиперссылочку относительно канона русского литературного? Просто пояснение. Что такое канон – ясно.

Л.К.: Собственно говоря, это то, что составляет именно то наследие русской культуры, которое воспринимается всеми как классическое, как база русской культуры. Какие имена писателей, какие тексты писателей входят в сознание любого носителя культуры.

А.К.: То есть это можно формализовать и официально издать? То есть канон русской литературы таков.

Л.К.: Вы знаете, к счастью для нас, этот канон как любой литературный канон тем и отличается, что он меняется от эпохи к эпохе. И то, что считалось замечательным, классическим 10 лет назад, уже ныне таким не считается. И даже то, как воспринимается Пушкин, который был, остаётся и, я уверена, будет нашим всем – очень меняется. И то, что любили из Пушкина, скажем, гимназистки конца ХIХ, начала ХХ века, и то, что так замечательно описала Цветаева не только в эссе «Мой Пушкин», но и в своих прекрасных статьях «Поэт и критика» и вообще в её размышлениях о литературе, когда она говорила, что в гимназии задалбливали из Пушкина, и какое отторжение это вызывало.

Б.Д.: А что, наоборот, было её собственное.

Л.К.: И что было её. И в этом смысле также и каков, условно говоря, русский литературный канон (будем употреблять эти слова) в сознании писателей, самих писателей. Ну, вот почему, скажем, Ахматова пишет, что она терпеть не может Чехова. Почему Лев Толстой, скажем, вдруг начинает перечитывать «Повести Белкина» с безумным вниманием, и из этого чтения вырастает «Анна Каренина». Не тотчас ведь поймёшь, как это легко так получается. На этот счёт, кстати, представлена как раз очень интересная глава в книге Барбары Леннквист, финского исследователя, которая написала книгу «Анна Каренина. Путешествие вглубь романа», изданную в Москве в прошедшем году, и которая представлена была на лотмановском семинаре у нас в Тарту 28 февраля 2011 года.

Б.Д.: Да, и движение канона – естественно, он движется всё время, пока существует культура.

Л.К.: Конечно.

Б.Д.: Канон меняется, что-то уходит на периферию, что-то приходит в центр. Они могут дальше снова меняться местами. Что-то, в конце концов, появляется новое.

Л.К.: Безусловно. И главное, что здорово – мы не можем этого так точно предсказать.

А.К.: Вот это вот меня напугало, а сейчас вы мне объяснили, что это невозможно.

Д.И.: И что важно, это является основанием для наших простых бытовых коммуникаций. Различением человека культурного и некультурного, простые договорённости, когда тебе не нужно долго объяснять, ты можешь напомнить.

Б.Д.: И, в конце концов, говорит о том, какого рода скрытые цитаты можно искать в речи культурного человека той или иной эпохи.

А.К.: Да, интересно.

Л.К.: И даже обычного человека, который уверен, что Грибоедов в «Горе от ума» говорит пословицами.

А.К.: А знаете, на чём я себя поймал сейчас? Диме хорошо, Дима эмиссар. А я себя поймал на том, что ужасно хочется учиться у Любови Николаевны.

Д.И.: Сдай экзамены и бесплатно…

А.К.: Всё, да поздно уже, куда там. Хотя бесплатно – это, конечно, сильно.

Б.Д.: Слушайте, а у вас есть возрастные ограничения?

Л.К.: Нет.

Д.И.: Нет, правда? Вообще никаких? Хоть в 70?

Л.К.: Ну, в общем, в 70 наверно, если говорить о поступлении на первый курс, то там нужно всё-таки сдать школьные государственные экзамены и представить об этом свидетельство, что немножко сложно всё-таки, я понимаю. То есть формально – нет, а реально – конечно, некоторые обстоятельства накладывают ограничения.

Б.Д.: На бакалавриат. Но вряд ли на докторантуру.

Л.К.: Нет, в докторантуру ничего не нужно.

А.К.: А просто походить послушать?

Л.К.: Приезжайте, очень будем рады.

Д.И.: Поехали.

А.К.: А ты тоже съездишь?

Б.Д.: Давно не бывал.

А.К.: Любовь Николаевна, спасибо вам огромное. Надеюсь вас ещё увидеть в нашей студии. Вы часто в Москве бываете?

Л.К.: Достаточно часто.

Б.Д.: Но, наверное, реже, чем хотелось бы.

А.К.: Любовь Николаевна Киселёва. Я всё-таки, с вашего позволения, прочитаю всё, что мы о вас здесь записали. Не просто преподаватель Тартуского университета, у которого я хотел бы учиться, но литературовед, историк русской литературы, ученица Юрия Лотмана, ординарный профессор, зав. кафедры русской литературы, член правления фонда Юрия Лотмана и член жюри национальной литературной премии «Большая книга». Спасибо большое, Любовь Николаевна, до новых встреч в эфире.

Д.И.: Спасибо.

Л.К.: Спасибо.

Б.Д.: Спасибо.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.