На днях в Абхазии случились очередные (шестые по счету) президентские выборы, завершившиеся выбором нового главы государства – соответственно, третьего за 19 лет с момента самопровозглашения Абхазской республики. Как все и ожидали, за выборами последовали заявления ЕС и других официальных представителей Запада, подтверждающие непризнание легитимности этих выборов. Никого это не взволновало, ибо легло в русло долговременных политических тенденций. При том, что абхазские выборы и в плане процедуры, и в плане содержания на порядок честнее и демократичнее российских, каковые однако, почти не вызывают публичных международных сомнений в легитимности своих результатов.
Итак, имеется объективная данность – некоторая населенная территория, с достаточно устойчивым самоуправлением, как-то функционирующей экономикой и т. д. Этой территории, тем не менее, большая часть международного сообщества отказывает в праве считать себя членом оного. Более того, помимо Абхазии, таких территорий в мире довольно много: в разной степени недопризнанными живут не только части бывшего СССР – Приднестровье, Южная Осетия, Нагорный Карабах, – но и игнорируемое Россией Косово, а также Тайвань, Северный Кипр, несколько кусков расколовшегося Сомали и, возможно, некоторые иные образования.
У каждой из этих «стран четвертого мира» своя история и судьба, различаются они и обстоятельствами текущей жизни, объединяет же их одно: все они по факту являются государствами – имеют правительство, более или менее самодостаточную экономику и не пребывают в состоянии реальной войны с окружающими государствами – даже если те не признают их право на существование. (Чем отличаются, допустим, от каких-нибудь затерянных в джунглях Латинской Америки или Индокитая районов, десятилетиями контролируемых производителями наркотиков).
Во что для них выливается это отсутствие международного признания? Можно ли без него обойтись? В принципе – можно. Не только Тайвань, но даже и Северный Кипр демонстрирует вполне достойный, причем бодро растущий уровень благосостояния своих граждан. Однако дефицит международной легитимности встает этим жителям в серьезные транзакционные издержки: такие страны не являются, как правило, ни членами Всемирного почтового Союза, ни международных организаций, регулирующих гражданскую авиацию. Местные банки имеют очень узкий выбор банков-корреспондентов (обычно это лишь банки страны-покровителя: России для Абхазии, Турции для Северного Кипра и т.п.), а местные паспорта не слишком годятся для международных путешествий. Крайне затруднено участие такой страны в международном культурном обмене, трудно ей стать и реципиентом международной помощи.
В общем, жителям этих стран их недопризнанность создает не только моральные, но и заметные технические и экономические трудности – говоря иначе, эти жители оказываются наказаны мировым сообществом через поражение в правах. Наказаны коллективно, на несколько поколений в глубину – что не очень-то вписывается в провозглашенный цивилизованными странами отказ от принципа коллективной ответственности населения за действия тех или иных политиков.
С формальной стороны, серьезных причин такого непризнания немного: практически все эти страны возникли в результате фактической сецессии – отделения части некоторого признанного международным сообществом государства, причем это отделение «материнским государством» не признается легитимным. Соответственно, члены мирового сообщества стремятся поддерживать принцип территориальной целостности друг друга – во-первых, так сказать, на основе взаимности, ибо у многих есть свой скелет в шкафу. А во-вторых… во-вторых – потому, что нужно же класть в основу какой-то принцип!
Между тем, это самое международное право довольно сильно отличается по своей сути от права того или иного государства. Последнее – в известной степени есть договор между гражданами и подразумевает наличие в лице государственной власти ответственного арбитра, который имеет возможность и обязанность добиваться соблюдения всеми государственных законов. В международной жизни такого арбитра, такого международного полицейского нету – иначе говоря, международное право скорее сродни праву обычному, сложившемуся силой жизни и, в принципе, легко нарушаемому каждым, кто соберет для этого достаточно сил: никто по долгу службы не обязан ему в этом препятствовать, международное право обороняя.
То есть и принцип нерушимости границ, и принцип права наций на самоопределение не стоят того, чтобы на них молиться: это всего лишь некие абстрактные правовые модели, точнее – элементы таких моделей. Которых стоит придерживаться до тех пор, пока реальные обстоятельства не потребуют отказа от них.
Еще более странен довод, ставящий международное признание страны в зависимость от вопроса возвращения этнических беженцев. В самом деле, в значительной части случаев образования этих «стран четвертого мира» имели место этнические чистки, а то и обмен населением по этническому принципу. Нелепый взгляд на жизнь, предполагающий, что этической идентичности не существует вовсе, а есть лишь индивидуальные домохозяйства с личными правами их членов, тупо требует возвращения беженцев на прежние места жительства. Подобное сродни приговору суда, предписывающему насильнику вернуть девице девственность.
Как бы то ни было – а этническая чистка, поелику она уже случилась, есть все-таки решение межэтнического конфликта, и возвращать все в исходное состояние – значит возобновлять конфликт. При этом пролитую кровь, уничтоженное имущество и изломанную психику переживших никто ведь на самом деле не вернет. Скажем, для той же Абхазии возвращение в нее грузинских беженцев означало бы либо возобновление острой фазы этнического конфликта, либо (что куда реальнее) превращение в беженцев самих нынешних жителей. То есть качественно ситуация сохраняется такой же, но возникают новые немалые издержки как минимум по обустройству жизни огромных масс людей с нуля.
Ну, не желают и не могут одни люди жить с другими в рамках одной страны – зачем их к этому принуждать? Говоря иначе, коли международное сообщество желает проявить участие в устранении последствий данного конфликта – оно должно заняться обеспечением гарантий компенсаций тем, кто понес потери. А коли не желает – то и не должно ставить условия, скажем, нынешним абхазским властям.
Что же, на мой взгляд, должно быть сделано? Во-первых, международное сообщество должно признать реальность проблемы: существующие десятки лет недопризнанные государства – это не досадные эпизоды внутренней истории тех или иных стран, а феномены международной жизни. Во-вторых, оно должно провозгласить принцип стремления к признанию таких фактически существующих государств – и из гуманного отношения к их гражданам, и из стремления обезопасить мировое пространство, исключая из него зоны с сомнительной юрисдикцией. В-третьих же, должны быть выработаны некие формальные критерии, выполнение которых достаточно для признания подобных территорий легитимными государствами. Допустим, среди этих критериев может быть:
- отсутствие в течение нескольких лет активных боевых действий на границах страны;
- существование в течение довольно продолжительного срока (скажем, 15 или 20 лет) ответственного правительства, исполняющего основные гуманитарные функции на контролируемой территории, включая финансирование системы образования, здравоохранения и т.д.;
- существование самостоятельной экономики, то есть такой, при которой безвозвратные трансферты иностранных государств не превышают, допустим, 10 или 20 процентов государственного бюджета;
- готовность правительства вести содержательные переговоры о компенсациях потерь жертвам этнических чисток
Впрочем, легко заметить, что, например, из нынешних непризнанных государств бывшего СССР указанным критериям более или менее удовлетворяет лишь Приднестровская Молдавская Республика.
На «Полит.ру» публиковались статьи Льва Усыскина о ситуации в Абхазии в разные годы, и о Северном Кипре и его проблемах.
