Адрес: https://polit.ru/article/2011/12/23/pd/


23 декабря 2011, 13:50

Политическое дело

Если согласиться с теми, кто квалифицирует нынешнюю ситуацию в стране как политический кризис, то следует признать, что его не миновала и наша судебная система. В этом легко убедиться, пролистав многостраничный «Доклад Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека о результатах общественного научного анализа судебных материалов уголовного дела М.Б. Ходорковского и П.Л. Лебедева».

Сам президентский совет устами своих членов по понятным причинам всячески открещивается от оценки политической подоплеки дела Ходорковского и Лебедева – только право, никакой политики. Так было и во время проведения «общественного научного анализа» (название, между прочим, более удачное, нежели «экспертиза»), так нас уверяют и после его обнародования. Авторы доклада, привлеченные специалисты, в этом смысле куда более откровенны.

«Области права и политики, в конечном счете, не могут существовать отдельно друг от друга, - утверждает профессор Лейденского университета Фердинанд Фельдбрюгге. - Изолированное изучение этого дела исключительно с юридической точки зрения представляется в определенной степени и нереалистичным и бесплодным».

Логика рассуждений иностранного консультанта такова. Первое. Общеизвестно, что действия, которые были сочтены преступными (реализация нефти с использованием трансфертных цен), были широко распространены среди предпринимателей в России в последнее десятилетие XX века и в последующие годы. Второе. Уголовное наказание за использование трансфертного ценообразования одних компаний в условиях повсеместного его применения другими, является очевидным случаем избирательного преследования. И, наконец, третье. Для того, считать ли такие действия нормальной коммерческой практикой или же преступной деятельностью, требуется политическое решение.

Теперь о том, что касается непосредственно права. Так вот, по мнению заведующего кафедрой уголовного права Академии Генеральной прокуратуры профессора А.В. Наумова, к ошибочному выводу о преступности совершенных подсудимыми действий привело смешение судом разрешенных гражданским правом в сфере предпринимательства сделок (гражданско-правовых отношений) с уголовно-правовыми отношениями (т.е. с преступлением). Фактически их дважды судили за приобретение нефти у нефтедобывающих предприятий и ее последующую перепродажу, только в первый раз суд счел эти деяния правомерными и обвинил подсудимых лишь в уклонении от уплаты налогов, а второй раз - в совершении ими хищения той же самой нефти (при недоказанности причинения материального ущерба от заключенных ими договоров купли-продажи добытой нефти). Между тем, согласно практике Верховного Суда «весь доход, полученный в результате преступной деятельности, подлежит обращению в пользу государства, в связи с чем взыскать с этого дохода налог нельзя, и, …соглашаясь на обложение налогом дохода, полученного в результате преступления, государство как бы легализует само преступление».

Заведующая кафедрой предпринимательского права Высшей школы экономики профессор О.М. Олейник замечает, что трансфертное ценообразование не является механизмом хищения товара, сделки с которым подлежат налогообложению, поскольку если товар похищен, то не имеет значения, каким образом была сформирована на него цена в целях налогообложения. И вновь подчеркивает, что хищение никак не может рассматриваться как операция с товаром, подлежащая налогообложению.

С точки зрения стандартов справедливого правосудия, состязательности и равноправия сторон в судопроизводстве, презумпции невиновности, по мнению заведующего кафедрой уголовного процесса Уральской государственной юридической академии профессора А.Д. Прошлякова, тоже не все благополучно. Суд, пишет он, полностью отверг все доказательства, представленные стороной защиты, по всем спорным вопросам поддержал сторону обвинения, в приговоре во многом продублировал текст обвинительного заключения и заменил обоснование выводов перечислением документов из материалов дела.

Реакция на обнародование «Доклада» двояка. «А что мы такого не знали раньше?» – говорят те, кто были убеждены в невиновности Ходорковского и Лебедева. «Все это – не более чем «мнение частных лиц», - доносится в ответ из судебной системы (реакция Мосгорсуда). И то и другое – полуправда.

Да, мнение на этот счет у людей имелось. Вот только на чем оно, это мнение, было основано? На репортажах из зала суда, выступлениях политиков и адвокатов, журналистских статьях, теле и радиопередачах (с противоположным знаком), разоблачениях Натальи Васильевой. Кажется, мало кого удалось убедить в справедливости приговора по второму делу ЮКОСа (с первым – ситуация была немного иной). Но даже те, кто был уверен в его несправедливости, как и в заказном характере дела, жаловались на отсутствие предметного разговора. Отныне есть возможность иметь суждение о правосудии, основанное на чем-то более существенном.

Что касается характеристики доклада как «мнения частных лиц» то, на первый взгляд, на это трудно что-нибудь возразить, никакого процессуального, юридического значения он не имеет и иметь не может. Существует презумпция истинности приговора, вступившего в законную силу, покуда он не отменен вышестоящей судебной инстанцией в порядке надзора. Ничего иного, кроме судебной процедуры, для осуждения виновного и оправдания невиновного пока не придумано. Между прочим, президиум Совета судей и раньше возражал против «публичной организации экспертной работы по судебным делам», и в этих возражениях был свой резон. Как требовать от представителей судейского сообщества признания неправильности каких-либо вступивших в законную силу приговоров?
С другой стороны, существует общественное мнение. Люди, безотносительно к делу Ходорковского и Лебедева, слишком часто сомневаются в справедливости суда, убеждены в заказном характере других дел. К тому же, по их мнению, само существование этого дела существенно повлияло на ситуацию в судебной системе в целом («если с олигархами так можно, то с остальными вообще церемониться не будут»). А с точки зрения судей ничего такого вроде бы нет, а если есть, то лишь в редких случаях, подтвержденных вышестоящими судами. Получается, что общество и суд живут в параллельных мирах. Долго ли так может продолжаться?

«Доклад» мог бы стать предметом разговора с участием признаваемых обществом экспертов о том, что именно не устраивает граждан в работе суда, отчего он столь восприимчив к влиянию сверху, и о том, насколько правомерны претензии к нему со стороны общества. Но представители параллельного мира, скорее всего, уклонятся от разговора и по-прежнему будут хранить гордое молчание. В принципе они и не должны вступать с кем-либо в диалог, и все же судебная система в лице ее высших звеньев могла бы найти способ как-то высказаться по этому поводу.

Сумел же Верховный суд СССР в конце восьмидесятых годов под влиянием газетной критики остановить практику вынесения приговоров так называемым «бескорыстным расхитителям» – неугодным местной власти директорам заводов и другим «хозяйственникам». Сегодня разговоров о масштабах преследования предпринимателей никак не меньше…

Когда президентский совет только затевал общественный анализ дела Ходорковского и Лебедева, на его заседание пригласили членов Совета судей, и те пришли, в отличие от представителей Генеральной прокуратуры, «не сумевших» присутствовать 21 декабря на представлении его итогов. Так вот, один из приглашенных судей тогда заметил (сам свидетель): «Ну проведете вы вашу общественную экспертизу, ну не согласитесь с приговором, и что дальше? В какое положение вы поставите президента, который по закону ничего не сможет с этим поделать?»

Глава президентского совета Михаил Федотов полагает, что «президент мог бы направить этот доклад Генеральному прокурору с тем, чтобы тот изучил этот доклад, изучил доводы всех экспертов, которые здесь собраны и на этом основании принял решение: надо ли ему приносить прокурорское представление в порядке надзора для пересмотра приговора по данному делу».

Покуда не заметно никаких признаков того, что президент и в самом деле даст Генеральному прокурору такое, ни к чему не обязывающее поручение. Пресс-секретарь президента России оставила без комментариев вопрос «Газеты.Ru», планирует ли Медведев отреагировать на доклад. В своем вчерашнем послании к Федеральному собранию он, правда, упомянул о том, что «наши граждане страдают от неправосудных решений», и тут же добавил, что этим «должны заниматься будущие руководители нашей страны».

Едва ли не все кандидаты в «будущие руководители» наперебой заявляют о возможном помиловании Ходорковского и Лебедева. Фон публичной политики, на котором разворачивается новый виток событий вокруг их дела (митинги и прочее), таков, что какие-то подвижки в нем вполне возможны. Не думаю, впрочем, что они повлекут отмену приговора. Да и помилование тоже под вопросом, в том числе из-за юридических, процедурных препятствий.

И все же я не стал бы преуменьшать значение того, что сделано президентским советом. Во-первых, если дело дойдет до судебных надзорных инстанций, есть надежда на то, что высказанные экспертами и повторенные защитниками осужденных аргументы будут услышаны в Верховном суде. Во-вторых, у совета есть рекомендации общего характера (они опубликованы на сайте совета) относительно системных пороков юридической системы, к которым соответствующие ведомства могли бы прислушаться или хотя бы публично оценить. Когда-то же власти придется подумать над проблемой уголовного преследования представителей бизнеса, что уж точно является делом политическим.