28 марта 2024, четверг, 22:26
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

12 ноября 2012, 16:52

Российский мюзикл: в надежде на длинную жизнь

Генеральный продюсер Театра мюзикла Давид Смелянский и генеральный директор театра Александр Попов побеседовали с «Полит.ру» в преддверии премьеры мюзикла «Растратчики» по пьесе Валентина Катаева. Премьера состоится 18 ноября, авторы постановки - Максим Леонидов и Александр Шаврин.

Зачем нужен был отдельный Театр мюзикла - в Москве существует довольно большое количество площадок, на которых играют мюзиклы?

Александр Попов (А.П.): А именно потому, что было много площадок. Почему никто не спрашивает, зачем жанру оперетты нужен свой театр? Или, например, жанру комедии, или куклам. А почему такой вопрос возникает в связи с жанром мюзикла? Мюзикл – это театральный жанр, у которого не было дома. Он был бездомный, он был проектный, он был эпизодом в жизни некоторых замечательных театров, но своего театра у этого жанра в нашей стране не было. Теперь он есть. Вот за этим.

Давид Смелянский (Д.С.): Вы знаете, я с Сашей абсолютно согласен. Потому что вообще этот жанр все больше и больше входит в Россию. И отсутствие собственного дома в Москве, отсутствие в Москве Московского театра мюзикла – это было достаточно неправильно. Более того, мы поставили перед собой задачу развития российского мюзикла. Все остальное – это лицензионные постановки в основном, за исключением Театра оперетты, который все-таки обращает внимание на русскую тематику, и Норд-Оста. Поэтому если вы видели афиши, которые уже существуют, смогли заметить, что мы ставим собственные произведения. Ведь собственные произведения ставить на лицензионной площадке нам показалось неправильным. Так сложилась счастливо судьба, что мы арендовали этот дом на достаточно длительное время и создали здесь Московский театр мюзикла.


Откуда вообще взялся рост интереса к мюзиклу?

А.П.: Мне кажется, что это самый современный жанр на сегодня, самый синтетический жанр. Дело ведь в том, что хороший актер мюзикла - во всяком случае, в России это так на сегодня, - это драматический актер, который замечательно умеет петь и отлично умеет танцевать. В редких случаях это вокалист или, скажем, танцовщик. Мы исходим из того, что есть очень сильная, замечательная, великая традиция русской театральной школы. И когда мы говорим «система Станиславского», это же не только пьесы Чехова. Это некий фундамент, это алфавит профессий. И то, что сегодня даже в лицензионных постановках приезжают западные творческие группы и говорят: «У вас фантастическая труппа, вы держите спектакль на втором году проката, к примеру, как никто другой», - это за счет школы.

А в чем интерес у зрителей к жанру – думаю, тоже очень просто. Жизнь требует развлечений, но развлечения бывают разные. Нам кажется, что мюзикл – это качественное развлечение; развлечение, которое заставляет о чем-то задуматься, взгрустнуть, посмотреть на себя со стороны. Это то, чего в очень разнообразной палитре московских развлечений, в общем, не хватало. Мне кажется, что время вызвало в Россию этот жанр. Он очень вовремя здесь появился. Раньше он был не нужен, потому что он очень технологичный, мы были к этому не готовы. А вот сейчас он очень своевременно появился. По всему в России 12 лет этому жанру.

Д.С.: Знаете, чем отличается оперетта от мюзикла? Оперетта – классический жанр, вокал – речь – танец, вокал - речь – танец, любой - как конструкция. Мюзикл – это действительно развлекательный жанр, там может быть эстрадный номер, там может быть спортивный номер, там может быть всё, и всё это соответствует сюжету и прочее. Поэтому это такой, как правильно сказал Александр Юрьевич, всеобъемлющий развлекательный жанр, хотя не только развлекательный, «Иисус Христос – Суперзвезда» - небольшое развлечение. Но какая музыка, какие тексты и прочее! Поэтому …

Но это же рок-опера.

А.П.: Это мюзикл. Рок – это стилистика, а жанр – это мюзикл.

Д.С.: Более того, как нам известно, родоначальником мюзикла в Америке был один из наших бывших соотечественников – Ирвинг Берлин. Он написал в 1920-е годы музыку к типичному мюзиклу - фильму Jazz Singer. Это первое. Второе, прав Александр Юрьевич в том, что у меня в театре, с которым я сотрудничаю, «Et Cetera», идет спектакль «Продюсеры». Так вот, один из исполнителей - Егор Дружинин. Приехали американские продюсеры. И потом они написали, после своего отъезда в Америку, что они благодарят за спектакль и за исполнителя роли Лео. Потому что ни в английской, ни в американской версии такого Лео не было. Вот это к тому, что Александр Юрьевич сказал, что у нас замечательная школа, которую надо развивать.

К какой традиции мюзикла вы относите ваш театр? Вы уже упоминали, что есть традиция американская, насколько я понимаю, английская…

А.П.: Это одно и то же, почти одно и то же.

Я имею в виду, в своей работе вы придерживаетесь какого-то стандарта, есть ли какая-то схема, или это все-таки своя собственная разработка?

Д.С.: На самом деле есть некие технологические законы, которыми пользуются везде, по всему миру. Другое дело, какие у нас технологические возможности, и какие технологические возможности у Америки.

А с точки зрения творческого процесса - я боюсь быть сейчас освистан интернет-пользователями, но я утверждаю, что большинство американских мюзиклов с точки зрения актерской достаточно скучны. Как только начинается танец или вокал - да. Но мы не ставим задачу перед собой победить американцев. Мы делаем свое дело. И в этом наше отличие, вот именно российского мюзикла, который мы делаем, потому что мы идем своим собственным творческим путем. Технология – это технология. Там нужен оркестр, оркестр столько сидит - или столько сидит, и прочее. Я когда-то на заре своей продюсерской деятельности достал американские контракты и думал: «Ну, все. Я в порядке». Они практически неприменимы. Их адаптировать и адаптировать. Потому что разное законодательство, разные системы человеческих взаимоотношений и прочее. Поэтому как принцип - да. Но мы идем все равно собственным путем.

А.П.: В дополнение к сказанному. Мы не первые в таком смысле, потому что французы в свое время тоже очень грамотно к этому делу подошли. В отличие от Берлинской стены и всего, что к востоку от нее, французы ничем не были перекрыты от англо-американских влияний культурных, но, тем не менее, они разумный заслон поставили. Знаете какой? Они стали развивать свой жанр. Французский мюзикл на сегодня – оперетты, неоднократно ставили «Нотр-Дам», «Ромео и Джульетта», это же французские постановки, уже стилистика очевидна, очевидна разница - на другом замешано. Нам кажется, что наша культурная традиция, наша театральная традиция настолько сильна и по-прежнему плодородна. Мы с Давидом Яковлевичем ежегодно сидим в приемных комиссиях театральных вузов, где мы преподаем. Давид Яковлевич - в РАТИ, я - в Школе-студии МХАТ. Талантливые люди - они же не переводятся. Они каждый год приходят и мечтают о славе, об успехе и так далее. Значит, коль скоро это так, традиция жива. У нас есть, что делать самим. Технологии - абсолютно согласен со своим старшим товарищем и другом - мы на Западе берем, мы их тщательно изучаем, отправляем туда на стажировки молодежь, перенимаем накопленный там опыт, он огромный. Технологии. А творческую составляющую все-таки мы делаем сами. Нам кажется, это правильный путь. Здесь нет ни самостроя, ни попытки отгородиться от общекультурного процесса. Наоборот, нам кажется, что таким способом мы к общекультурному процессу только добавим, и нам есть, что сказать.

Есть сложившиеся стереотипы относительно мюзиклов в России, то, что называется привычный выверт, знаете, когда мюзикл – это дорого, мюзикл – это коммерция, и так далее. Вот мы пытаемся, причем не на вербальном уровне, не словами, а вот тем, что мы делаем и как мы делаем, этот стереотип разрушать. О чем идет речь? Мы держим разумные цены. Дешевым театр быть не должен, он должен быть разумным, он должен быть по карману своему зрителю. Вот применительно к сегодняшнему дню в городе Москве средняя цена билета 1000-1200 рублей. Это позволяет нам рассчитывать, что в зал придет средний класс. Безусловно, мы не можем себе позволить дешевле, поскольку это дорогая история и частная история, здесь нет ни копейки государственных денег. Это частная инициатива трех энтузиастов, назовем это так, с нами еще нет Михаила Ефимовича Швыдкого, нашего художественного руководителя, он в командировке. Мы, втроем собравшись, решили, что пора, - и стали этим заниматься. Так вот, социально разумные цены, знание своего зрителя и безусловная планомерная работа со зрителем. Ну, например, мы стараемся, когда люди заказывают билеты по телефону, оставлять их контактную информацию, чтобы мы могли к ним возвращаться с новыми предложениями. Мы ввели так называемый «аквариум», то есть продажу билетов через интернет с применением пластиковых карт. В этой ситуации тоже минимальная информация, то есть телефон или адрес, то, что зритель готов нам предложить оставить, тоже у нас останется. И с этими базами мы стараемся работать дальше.

Мы рассчитываем на долгий роман с нашей публикой. Мы рассчитываем, что с каждой премьерой этой публики будет становиться все больше. В этом смысле, конечно, работа ведется. Но надо понимать, что мы в самом начале. Театр был создан как юридическое лицо полтора года назад, а премьеру свою первую сыграл меньше года назад, в феврале нынешнего года. Поэтому к вопросу о том, что у нас получилось с точки зрения романа с публикой, и удалось ли нам как-то это клише, этот стереотип, сломать... Я думаю, что еще какое-то время должно пройти, прежде чем мы сможем с уверенностью сказать, что да, получилось.

Кто к вам ходит, кого вы считаете своей целевой аудиторией, кого хотите еще привлекать, кто есть уже? И куда, может быть, она еще, помимо вас, ходит?

Д.С.: К сожалению (или к счастью), пока еще организованного зрителя у нас практически нет. К нам приходит пока одиночка. Одиночка - с точки зрения того разового билета, который он покупает. К нам приходит сегодня зритель, который хочет к нам прийти. Жалко, что мы не можем показать фотографии в экране. Я был в командировке, и Александр Юрьевич меня порадовал, прислал с последних трех спектаклей прошлого сезона фотографии очереди в кассовые залы. Я был счастлив, потому что увидеть такое в театре, в который вложился душой.. длиннющая очередь на улице стояла в кассовый зал!

А.П.: Народ испугался, решил, что конец сезона – это конец проката, и все рванули. Хотя мы ерундой не занимаемся, мы ложных сигналов не посылали, ни одного упоминания о том, что прокат заканчивается, не было. Но такие вот ощущения у людей - что-то сместилось, закрытие сезона. Это было жутко приятно видеть. Вот когда барьеры металлические ставили, когда милиция помогала, потому что стояла толпа, - это, правда, здорово.

Д.С.: Поэтому наш путь нелегок, потому что здание не принадлежит нам, есть коммуникации, есть прочее, прочее, прочее. Но пока до сегодняшнего дня нам удается найти понимание у руководства завода Хруничева. И мы надеемся на длинную жизнь.

Мы когда начинали эту историю, сидели и говорили друг другу: «Это же надо хотеть ночью зимой от метро идти сюда. Кто пойдет?» Она – это женщина какая-то мифическая - она же пойдет в сапогах на шпильках, и по снегу топтать идти к нам сюда. А пошли!

А.П.: И на шпильках пошли, и в сапогах. Это правда. Мы им помогли. Мы аллею осветили, мы поставили на каждом столбе лайтбоксы с рекламой, у входа в парк повесили рекламу. Конечно, помогли.

Д.С.: Более того, после каждого спектакля мы бесплатно возим к семи станциям метро зрителя.

А.П.: Причем мы вывозим людей и на «Белорусскую», и на «Улицу 1905 года», и «Университет», «Новые Черемушки», потому что прямая дорога отсюда. Это очень удобное место. От нас 5 минут до Третьего кольца, до Москвы-Сити. Мы расположены в огромном Западном округе, где других театров в принципе нет. Мы тут как-то шутили, что мы самый западный театр Москвы - как хотите, так и понимайте. Это район, где очень много народу живет, причем как новостройки, так и старое жилье, довоенное и послевоенное. Вот завод Хруничева, который мы неоднократно вспоминали, наши добрые хозяева и партнеры, владельцы здания, здесь вокруг очень много домов завода Хруничева. Тут живут третье и четвертое поколение.

Д.С.: Более того, научные семьи тоже есть, потому что завод помимо того, что выпускает, еще и разрабатывает. Поэтому здесь различные слои населения.

Вы уже рассказали про спектакли, может быть, чуть подробнее про «Времена не выбирают», про «Растратчиков»? Еще хотелось бы понять, как вы выбираете материал, с которым будете работать? Кто над ним работает?

А.П.: С «Времена не выбирают» все очень просто: вообще этот театр родился потому, что наш художественный руководитель с молодости очень любил джазовую музыку, и ему хотелось высказаться на эту тему. В какой-то момент он обнаружил - это вообще-то как бы лежало на поверхности, но это надо было для себя сформулировать, а потом рассказать об этом нам, я имею в виду зрителям, - что американский и советский джаз 30-х годов аукаются и перекликаются, стилево это очень близко. Дальше обнаружилось, всем понятно, что у американского джаза два корня, это африканская музыка и музыка еврейских местечек. Это наши эмигранты, в свое время уехавшие, и их дети. Он вернулся обратно. Советский-то джаз, понятно, из американского вырос. А вот корни американского джаза тоже - одной ногой, во всяком случае - в Восточной Европе: Украина, Польша, Белоруссия, Россия…

Д.С.: С ужасом и с восторгом прочитал, что у Харрисона Форда бабушка из Одессы.

А.П.: Да, да, да, как и у Дастина Хоффмана и так далее, это если бы в кино. А здесь получается, сын тюменского кантора Ирвинг Берлин, или Гершвин, или там Самуил Покрасс, который сначала написал «Красная армия всех сильней», потом уехал в Голливуд и был композитором первой киноверсии «Трех мушкетеров». Там примеров уйма, и это касается и исполнителей тоже, не только композиторов. И Михаил Ефимович сначала удачно пошутил, что если хочешь съесть свежую булку, то надо построить пекарню, а лучше - засеять поле. Собственно, вот этой пекарней и стал театр. Потому что когда мы сообща втроем стали эту тему разрабатывать, он привлек нас, то обнаружилось: чтобы поставить мюзикл, который мы хотим, нужно иметь свое театральное дело. И мы стали это дело придумывать, родился Театр мюзикла. В прошлом сезоне мы три истории делали одновременно: мы ремонтировали здание, мы создавали театр, набирали людей, формировали идеологию этой истории, и репетировали «Времена не выбирают». «Времена» - это повод, причина рождения театра. А дальше есть история с «Растратчиками».

Д.С.: Поскольку я вам рассказывал про продюсера, главную роль продюсера играет Максим Леонидов, замечательный артист. Для меня он в первую очередь замечательный артист, а уж потом лидер группы «Секрет», ведь я-то помню его как артиста Большого драматического театра Петербурга. У меня есть одна история. Еще не было театра. Еще ничего не было, он написал мюзикл по «Растратчикам» с Сашей Шавриным, привел меня в какую-то комнату, к каким-то своим знакомым, и вот два часа рассказывал эту историю - она мне жутко понравилась. Потом мы придумали эту историю с театром. И я говорю: «Давайте послушаем». Всем понравилось.

А.П.: Не просто понравилось! Мы родом оба с Украины. У нас на Украине говорят: «Берешь в руки - маешь вещь». Вот, понимаете, это было написано изначально - и музыкальный текст, и литературный текст - по канонам жанра. У любого жанра есть каноны, как бы мы их ни понимали. Поскольку они оба актеры, и очень хорошие актеры, Максим и Саша, то текст написан языком, которым люди могут разговаривать, - к сожалению, сегодня это не часто встречается, - музыка, которую напеваешь, уходя с репетиции.

Д.С: Музыка замечательная! Поскольку эта музыка еще исполняется Максимом, который играет, мы надеемся, что через месяц-полтора к нам присоединится Леша Кортнев, у которого сейчас со связками проблема, он лечится, они в паре будут играть. Поэтому вот так история «Растратчиков» поднялась.

А.П.: У нашего худрука, всех козырей выкладывать не буду, родилась замечательная идея, связанная по времени и месту с тем, чем мы здесь занимаемся. Он нашел прекрасных авторов, которые уже работают, и буквально до Нового года, я думаю, мы уже получим материал на третью постановку. Где-то в феврале у нас будет кастинг, где-то с марта мы начнем репетировать.

Д.С.: Мы думаем, что это будет художественная бомба. Потому что, во-первых, замечательные люди пишут музыку и тексты, пьесу пишут, и сама тематика такая, которая....

А.П.: То есть понимаете, все три модели. С одной стороны мы компилируем из мировых хитов, во «Временах» практически одни хиты. Замечательные произведения советские и американские, названий которых вы можете не знать, но звучат первые аккорды - и вы понимаете, что с этой мелодией жизнь живете. «Растратчики» - это цельное художественное произведение. Это повесть Катаева, которая стала пьесой, теперь стала брендом для мюзикла. И совсем новая история, у которой нету предыстории, она пишется по заказу Театра мюзикла. Вот три основные наши направления. Причем, допускаю - мы об этом говорили, - что со временем, в недалеком будущем, и лицензионные постановки у нас могут появиться. Но основное направление – это развитие жанра в России. Нам сначала надо заговорить своим голосом, а потом мы можем, как бы сказать, начать брать и что-то, сделанное другими, в прокат.

Д.С.: Могу веселую историю рассказать, театральный анекдот. Война, полустанок, сидит старый театральный администратор, ждет проходящий поезд, ест яйцо. Висит колокольчик, колокольчик – это рупор. «Вчера после длительных и продолжительных боев наши войска оставили важный стратегический пункт - Бобруйск». Он чистит яйцо и говорит: «Тоже мне стратегический пункт, площадка на триста мест». 

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.