Наша беседа с известным журналистом, главным редактором журнала «Отечественные записки» Татьяной Малкиной состоялась на 26-ой Международной Иерусалимской ярмарки в рамках проекта «Книга. Знание».
Расскажите, пожалуйста, о любимой книге вашего детства. Какую первую книгу вы читали, в каком возрасте это было?
Это было «до нашей эры», вспомнить этого я не могу. Я рано начала читать, думаю, что первые книги были из «золотого стандарта» детской литературы. Про любимые книжки – тоже затруднительно ответить, потому что их много.
Может быть, вы вспомните, какие книги вам нравились в детстве, в юности?
Вот за это я не люблю журналистов и журналистику. Ну, что это за вопросы, скажите, пожалуйста? Мне очень разные и много разных книг нравились в детстве и в юности. В детстве нравились одни, в юности нравились другие, в зрелости – третьи. Некоторые нравились и в детстве, и в юности, и нравятся по сию пору…
Какие? Можете несколько назвать?
Вы хотите, чтобы я вам озвучила тот «заветный золотой список»? Из 100 наименований, который должен прочесть человек, чтобы «не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы»? Увольте.
Допустим, вам сказали, что вы должны поехать на необитаемый остров и взять 10 книг. Что бы вы взяли с собой?
Ну, во-первых, я бы не согласилась на такие кабальные условия пребывания на необитаемом острове… Что бы я взяла… А сборники считаются?
Да.
Ну, я бы взяла с собой на необитаемый остров поэзию. Много. Тут я, боюсь, ничего нового не скажу: я бы взяла с собой Пушкина, Тютчева, Мандельштама, Бродского – это уже внушительный чемодан. Я бы взяла с собой много-много разных стихов. Не заставляйте меня произносить бесконечный ряд имен поэтов, все-таки счастье русского языка в том, что на нем написано много хороших стихов. Чтобы я еще взяла? Наверное, я еще взяла бы Гоголя, Набокова, Томаса Манна… Я, пожалуй, взяла бы с собой всю библиотеку, которая у меня дома…
Fiction или non-fiction – что вам сейчас ближе?
Сейчас? Сейчас у меня... ммм... кризис среднего возраста, поэтому читаю много нон-фикшн. Но на необитаемый остров я бы, конечно, взяла с собой фикшн. Классический. Я бы взяла с собой Толстого. Я бы точно не взяла с собой Достоевского, чтобы не утопиться и не повеситься на пальме. Кстати, почему необитаемый остров ассоциируется с пальмами – непонятно. Может быть, это будет северный необитаемый остров?
Имеются в виду какие-то мемуары?
Не столько мемуары, сколько… Например, сейчас читаю подряд Ирвина Ялома : «Когда Ницше плакал», «Шопенгауэр как лекарство», «Мама и смысл жизни». Т.н. жанр «психотерапевтический фикшн», не знаю, как это точнее определить. Читаю много современных авторов, интересных. Хотя, боюсь, вряд ли они попали бы в мой чемодан книг на необитаемый остров.
Я так понимаю, что вы очень заняты. А когда вы находите время для чтения? Утром, вечером?
Я не то, чтобы так уж занята, я все-таки не офисный работник, я своего рода дирижер и режиссер, дети подросли, а на что находишь или не находишь время – вопрос приоритетов и привычки. Например, я не смотрю телевизор. Я смотрю кино. Я привыкла, что просыпаешься – читаешь, засыпаешь – читаешь, ешь - читаешь. Привычка, может быть дурная, но она есть. То есть нет вопроса «успеть – не успеть», скорее есть вопрос, что же прочитать из всего необъятного моря книг.
Вы читаете «живую», бумажную книгу или электронную?
Бумажную, бумажную люблю! Я – дикий анахорет. Мне важно, какая книга на ощупь, шрифт, картинки, как она пахнет, и я храню свои любимые книжки, самые старые, которые любила и читала, и которые все в каких-то неопрятных пятнах между страниц, встречаются всякие странные подарочки из прошлого, следы жизни…
У меня дома есть одна-единственная книжка, которую я украла сознательно. Я в юности прямо-таки коварно ее украла у друзей, даже не из библиотеки, что не считалось никогда особо зазорным. Я просто ее увела из чужого дома, потому что физически не могла с ней расстаться! Это было одно из первых изданий Борхеса, в переводе Бориса Дубина, коричневая книжка, и она так и путешествует со мной по миру, где бы я ни жила. Она всегда ездит со мной. В ней мне важно всё, включая цвет страниц и идиотский мелкий шрифт, который я теперь не могу читать даже в очках, запах, загнувшиеся страницы.
А в детстве как книги к вам попадали? Вы ходили в библиотеку или родители вам приносили? Можете вспомнить?
О да, тут можно даже не вспоминать, поскольку в детстве я с ними выросла, дома. Спасибо родителям, наш дом – экспериментальная малогабаритная квартира, реально крошечная, – это была одна такая большая сплошная книжная полка, где «выгрызались» места для сна, сидения и прочего. И это, конечно, было мое спасение, поскольку, как и многие советские дети, я была абсолютно беспризорным ребенком, «дитя улицы» и, не будь мой дом устроен из книг, я и не знаю, как бы закончилось мое возрастание на улице. Так что это все от родителей, для которых это было и нормой, и привычкой – читать.
Книги всегда были дефицитом, за книгами охотились. Когда я подросла, я тоже стала охотиться за ними. Был такой способ: надо было поехать куда-нибудь далеко на электричке, потом на автобусе, куда-нибудь, скажем, в Серпухов или в Калужскую область, в классическое сельпо, где продавались крупы, серые макароны, спички, мыло, алюминиевые кастрюли, и там же продавались книги. Некрасивые, на «туалетной» бумаге изданные, но такие, каких в Москве не было. И это была большая радость. Ты приезжал с трофеем, как охотник с зайцем. Приезжал, например, с серым томом «Библиотеки школьника» чаще всего, хотя школьники это в глаза не видели, за 37 копеек. Другой вопрос, что ты много и долго за ним охотился… На самом деле, это добавляло этой книге ценности.
Была какая-то книга, которая повлияла на выбор вашей профессии, что вы стали журналистом? Что-то было, что вас подтолкнуло к этому?
Не знаю. Такую книгу, если бы она была, ее следовало бы сжечь, потому что не надо становиться журналистом. Никому и никогда. Это несуществующая профессия, хотя у меня нет никаких жалоб на мою работу, и моя профессиональная жизнь складывается уникально счастливо, потому что «блажен тот, кто посетил сей мир в его минуты роковые»… Да нет, наверное. Нет книги, которая прямо повлияла бы на выбор профессии. Общая склонность к рефлексии на, гм, общественно-политические и социально-философские темы – этим я обязана этим всем книгам, которые были прочитаны.
Были ли у вас любимые научно-популярные книги?
«Занимательная физика» Перельмана, знаменитый четырехтомник Брэма. В отличие от сегодняшнего дня, в моей юности было не особо много научно-популярных книг. Был зато журнал «Наука и жизнь», были «Юный натуралист» и «Юный художник», а также обожаемый журнал «Знание – сила» - первый публикатор многих вещей Стругацких, начиная с «Жука в муравейнике» и заканчивая «Улиткой на склоне».
Как вы оцениваете в целом ситуацию в стране с научной популяризацией?
Прекрасная ситуация! Хотелось бы, конечно, чтобы контроль качества немножечко построже был. Сейчас издается много великолепной научно-популярной литературы, но встречаются книги не то, чтобы особо тщательно изготовленные… А так – ситуация настолько благоприятна, что я не могла себе такого помыслить, когда я была молодая.
Когда вы приходите в книжный магазин – какие у вас рецепты по выбору книг? Какие маркеры помогают вам отличить хорошую книгу от плохой?
Во-первых, мне надо как можно реже ходить в книжный магазин. Потому что мне муж уже предложил такой порядок: прежде, чем внести одну книгу, я должна вынести одну! Но для меня болезненно не покупать книжки.
Когда я прихожу в книжный магазин, чаще всего я знаю, зачем я туда иду. Что меня может привлечь в новой книге на полке магазина? Красота обложки – нет. Имя известного мне писателя – пожалуй. Здорово, когда мне нравится писатель, и я вижу книгу, которой у меня нет, и которую я не читала. А так, чтобы бродить по разделам и смотреть «а чтобы такого интересненького здесь найти?» обычно нет. Я либо иду с сформулированной задачей «мне надо прочесть про это», либо я иду за конкретной книгой.
Есть ли у вас рецепт того, как научить ребенка читать? Многие родители жалуются, что их дети не любят читать.
Нет рецепта, кроме того, что я запретила планшеты и прочие гаджеты в моем доме. Что нелегко, конечно, и дети огорчаются, но я сказала, что в нашем доме это не живет. Когда у вас будет ваш дом, отдельный от моего, там как хотите. Нет, нет у меня рецепта. Я только надеюсь, что, поскольку у меня есть странная привычка читать книги, чистить зубы, мыть руки –может быть, эта привычка станет и их привычкой.
В конце концов, ребенок – существо любопытное, и если у него есть свободное время, которое родители-сатрапы не позволяют занять телевизром или электронными играми, то, когда ему станет спасительно «скучно», он неизбежно станет читать, обратится к каким-то источникам. Про идею прививать любовь к чтению, кстати, есть прекрасная книга блестящего французского романиста, по совместительству учителя литературы, Даниэля Пеннака «Как роман». Очень рекомендую ее всем нам - родителям, невротически обеспокоенным отношениями их детей с книжками, да и всем учителям литературы тоже было бы здорово ее прочесть, хоть и страшно.
«Отечественные записки» самопрезентируют себя как «Журнал для медленного чтения»? Не кажется ли вам, что этот тезис, девиз – такая попытка идти вопреки ходу современности? Ведь люди сейчас привыкли все делать быстро: читать, спать, есть…
Поскольку я стараюсь спать медленно, есть медленно, читать медленно – я настаиваю на этом и в своей работе. Знаете, в свое время – лет сколько-то назад, была такая страшная мода на скорочтение. Когда открывались школы, семинары, людей обучали читать с повышением скорости, и получалось не чтение, а сканирование.
Собственно, мы сейчас видим это в наших детях, читающих с экрана полупереваренные тексты. Дети практически разучились читать. Технически они могут читать, но на самом деле, им недостает некоторой квалификации, которая требуется для настоящего чтения. Они читают не пословно, их единица восприятия информации совершенно другая.
Я тоже грешу псевдочтением – быстро-быстро, взглянуть, опознать ключевые слова и понятия, догадаться, что имел в виду автор, и – дальше. Это дурацкий подход, безусловно. Мне кажется, что качество восприятия информации неуклонно снижается, что грустно, но – кто я, чтобы сказать, что я знаю, что с эти делать? Я лишь призываю – читайте медленно!
