29 марта 2024, пятница, 15:55
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

27 апреля 2013, 09:07

Гражданский контроль над полицией: Россия и США

Кэтрин Олсон
Кэтрин Олсон
Фото: nacole.org

23 апреля в клубе ZaVtra состоялась публичная дискуссия о том, как осуществлять гражданский и муниципальный контроль над деятельностью полиции. В дискуссии участвовали Наталья Таубина из «Общественный вердикт» и Валентин Гефтер из Института прав человека с российской стороны, а также Барбара Эттард (Barbara Attard) и Кэтрин Олсон (Kathryn Olson) из Национальной ассоциации гражданского контроля за правоохранительными органами (National Association for Civilian Oversight of Law Enforcement, NACOLE) – с американской. Смысл этого мероприятия, организованного в рамках совместного проекта «Общественного вердикта» и NACOLE,  был в том, чтобы в двустороннем порядке сопоставить опыт двух стран в практике гражданского контроля над полицией.

Своеобразие американской ситуации в том, что гражданские контролирующие организации, о которых шла речь, - это не просто гражданские активисты, которые по той или иной причине взяли на себя такие обязанности, а институциональные муниципальные органы, в обязанности которых входит надзор за работой полицейских департаментов. Это в значительной мере определяет инструментарий и возможности, которыми могут пользоваться такие организации.

Борис Долгин

В России таких институализованных гражданских органов нет. Те организации, которые пытаются отслеживать действия полиции, работают самостоятельно и по собственной инициативе, то есть без какой-либо целенаправленной поддержки государства. Модератор дискуссии Борис Долгин в связи с этим проблематизировал дело вопросом о том, какие из методов и техник могут быть оторваны от институциональной среды, а какие к ней жестко привязаны, потому что именно от этого зависит, какие элементы опыта в принципе возможно позаимствовать в нынешней ситуации.

Американские модели

Об основных моделях гражданского контроля в США рассказала Барбара Эттард. Для начала она уточнила, что американская полиция организована в несколько уровней: федеральный уровень (ФБР, ЦРУ), уровень штата и локальный уровень. Гражданский контроль собственно сосредоточен на локальном (графства, города) уровне функционирования полиции, в частности на отслеживании ситуации в тюрьмах.

Вообще гражданская контролирующая активность в США восходит к началу XX в. Но в современном виде это оформилось сравнительно недавно – лет 40 назад. Эттард выделила три базовые модели контроля – комиссия, проведение расследований и проверки, - но тут же оговорила, что в чистом виде их почти не существует, потому что гораздо более эффективными оказались гибридные модели, сочетающие в себе сразу несколько подходов.

Барбара Эттард

Очертив общую картину, Эттард перешла к примерам. Первым из них стал Офис по рассмотрению жалоб граждан в Сан-Франциско, который появился в 1983 как реакция на серьезное превышение полицейских полномочий. Собственно, в результате последовавших разбирательств служба внутренних расследований была закрыта, а вместо нее появился аналогичный гражданский орган. Жалобы граждан, таким образом, поступают гражданским служащим, и этот же орган проводит расследование. Сначала поступившая жалоба рассматривается на предмет обоснованности; в случае признания обоснованности ее предъявляют начальнику полиции и начинают принимать меры. В основе этой организации лежит модель, базирующаяся на проведении расследований. Ее достоинства состоят в том, что она усиливает гражданский контроль над полицией, а также пользуется популярностью у общественности: люди охотнее обращаются с жалобами в гражданские инстанции, нежели в полицию. Недостаток в том, что она не везде применима из-за специфики законодательства. В ряде городов есть также формат сосуществования таких расследовательных гражданских служб с аналогичными полицейскими.

Орган контроля, осуществляющий проверки, в свою очередь, функционирует несколько иначе. Существует некое место, куда люди могут подавать жалобы. Эта жалоба попадает в базу данных полиции, и по факту должно проводиться расследование. В ту же базу попадают суждения гражданской группы по этому делу. Кроме того, люди могут направлять свои жалобы непосредственно в полицию, и эти жалобы попадают в ту же базу. В этом случае расследование проводит внутренняя служба полиции, а гражданский орган контроля отслеживает процесс со стороны. Иногда допускается присутствие ее представителей при допросе свидетелей. По итогам расследования дело присылают в эту надзирательную группу, и служащие его снова перепроверяют. Все их заключения отправляются в базу данных, и на основе этого создается отчет о работе.

Если гражданский орган недоволен результатами, он может обжаловать их у начальника полиции или у мэра. Если и в этом случае не принимаются должные, по мнению гражданских работников, меры, им остается только опубликовать эти данные в годовом докладе, представляемом городским инстанциям. Однако эта модель в чистом виде, как отметила Эттард, устарела. Сейчас, если орган недоволен проведением, он обычно имеет право провести свое расследование, то есть у здесь появляются признаки предыдущей описанной модели.

Наконец, в качестве примера комиссии Эттард привела Berkley Police Review Commission, один из старейших американских органов гражданского контроля, который существует начиная с 1970-х гг. Поводом к его появлению послужило, опять же, превышение полицейских полномочий во время демонстраций. И опять же, из первозданного формата она в итоге перешла в гибридный. Комиссия состоит из 9 человек, гражданских лиц, назначаемых мэром и городским советом. Трое из них рассматривают поступающие в комиссию жалобы на полицию и сообщают о жалобах службе внутренней безопасности полиции. Но тонкость в том, что жалобу на сотрудника можно подать и в сам департамент полиции, и об этих жалобах комиссии не сообщают, потому что, согласно законодательству Калифорнии, они считаются конфиденциальными.

Это, впрочем, компенсируется тем, что люди, опять же, охотнее обращаются к гражданскому органу, тем более что в этом случае гарантии контроля существеннее. Надо заметить, что результаты расследований гражданской комиссии на принятие решений не влияют. Но они входят в официальные отчеты наряду со всеми данными, касающимися дела. Потом проводятся слушания с тремя участниками комиссии, которые высказывают свое мнение и рекомендации, и эти заключения направляются мэру и шефу полиции. Дисциплинарного эффекта по итогам всего этого может не быть. Но важно влияние этой деятельности на общество. Люди видят, что происходит в местной полиции; они могут читать годовые отчеты. Все это способствует повышению уровня прозрачности.

Условия

Кэтрин Олсон

 Кэтрин Олсон, в свою очередь, рассказала, при каких условиях это все должно происходить. По ее словам, для гражданского контроля очень важны партнерские отношения – в частности, между обществом и полицией, - которые рождаются как раз благодаря механизмам контроля. Она выделила три общих фактора, которые способствуют укреплению контроля независимо от того, в какой конкретной модели они задействуются.

Первое – это независимость гражданского контроля. Чтобы гражданский контроль воспринимался как легитимный, ему должны доверять и полиция, и общество. А для этого надо, чтобы орган контроля воспринимался как непредвзятый и заинтересованный только в поиске правды.

Второе: важно, чтобы у гражданской организации был доступ к информации. С одной стороны, к непосредственно наблюдаемой – например, бейджики у полицейских; с другой стороны, доступ к базам данных. Или, по крайней мере, возможность запросить данные или потребовать через суд. В большинстве больших городов у полицейских служб есть сайты, на которых публикуются данные, в частности карты преступлений. А там, где информация не выкладывается открыто, ее обычно обязаны предоставить по требованию граждан.

Наконец, третье – это прозрачность процесса. Требуя прозрачности от полиции, гражданский орган сам должен быть прозрачен, причем для всей общественности. Для обеспечения прозрачности проводятся регулярные встречи с гражданами, публикуются доклады, задействуются медиа. Организация всей этой деятельности требует специальной подготовки, поэтому NACOLE, в частности, проводит тренинги, прививающие этические стандарты. Обеспечение доверия особенно важно для тех случаев, когда действия гражданского органа не выгодны ни государству, ни полиции, и остается полагаться только на поддержку сообщества. Частным случаем такой ситуации можно считать урезание бюджета. Гражданские органы в таких ситуациях  – это первые кандидаты на ликвидацию, и общественная реакция может стать решающим фактором для продолжения бюджетного финансирования.

Полномочия как полиции, так и контролеров определяются законодательством локального уровня, поэтому унификации по стране нет – все зависит от конкретной точки. С другой стороны, нет и общего регламента, определяющего механизмы реагирования полиции на жалобы граждан. Есть требование, чтобы этот механизм существовал, а каким он будет, выбирает полицейская внутренняя служба в рамках того, что прописано в законе. В частности, в Калифорнии одним из таких механизмов был признан гражданский надзирательный орган.

Диалог

Валентин Гефтер

 Валентин Гефтер, вместо последовательного изложения теории, предложил сравнить несколько реальных форсмажорных случаев и посмотреть, что общего и в чем разница. Например, случаи жестокого обращения с заключенными: историю Сергея Магнитского в России и аналогичный (хоть и менее жестокий) инцидент в тюрьме Лос-Анджелеса. Или случаи массовых протестов – Оккупай Абай у нас и Occupy Wall-Street в США. Или Болотное дело у нас и демонстрации в Беркли конца 1960-х – начала 1970-х гг.: насколько различаются ситуации у нас сейчас и в США тогда. Или ситуации контртеррористических расследований – Бостон в США (в частности, тот момент, что террорист может оказаться за пределами сферы гражданских прав) и расследование терактов у нас.

В качестве базового расхождения Гефтер выделил принцип обоюдного доверия (то, о чем говорила Олсон) в сотрудничестве полицейских и гражданских организаций в США и принцип обоюдного недоверия в России. Борис Долгин здесь еще раз подчеркнул тот момент, что гражданский контроль в США относится к муниципальной сфере (public), а в России – сугубо к инициативно-общественной, не подкрепляемой никакими государственными институтами.

Реакция американских представителей, с одной стороны, выражала готовность к конструктивному диалогу, с другой стороны, наводила на мысль, что постановка вопроса не совсем ясна.

Так, например, предложение Гефтера добавить конкретики, обсудив определенные случаи, ожидаемого развития не получило. Вместо этого американская сторона постаралась показать, что в США все далеко не так гладко, как может показаться на первый взгляд. Эттард рассказала о том, что американская общественность в ряде случаев подозревает в гражданских контролеров предвзятость и считает, что они недостаточно строги в отношении полиции – даже в тех случаях, когда орган действует совершенно беспристрастно. Олсон добавила к этому, что доверие между обществом и полицией, обществом и гражданской организацией и гражданской организацией и полицией – это идеал, к которому, конечно, стремятся, но который достигнут далеко не везде.

Тогда Валентин Гефтер сам привел эпизод, который он наблюдал в США: как по итогам тюремного инцидента с предполагаемым превышением полномочий служба внутренней безопасности два часа разбирала его в присутствии гражданских наблюдателей. Это, с одной стороны, носило просветительский характер – говорили о том, как следует поступать, - а с другой стороны, это была дискуссия в поисках истины. Тот эпизод не увенчался каким-либо эффектным торжеством гражданских служащих – наоборот, было признано, что ничего страшного не произошло. Но это было иллюстрацией той связи, которую полиция добровольно поддерживает с гражданским органом; в России аналогичного механизма нет. Полиция в США вообще очень зависит от общественности, поэтому существование гражданских надзирательных органов вполне рационально. А у нас при нашей вертикали такое гражданское участие невозможно, как невозможно и создание общественно-муниципального контроля, потому что он все равно будет ориентироваться наверх, а не на общество.

Наталья Таубина

 Продолжая линию сопоставления, Наталья Таубина отметила сходство между Россией и США в том плане, что внешние и внутренние (по отношению к полиции) инстанции проводят свое расследование и собирают для него информацию. Но в США гражданское расследование в какой-то момент пересекается с полицейским, и его данные включаются в общую базу, а затем принимаются в расчет, тогда как в России эти два процесса зачастую идут параллельно и не пересекаются вовсе. Для того чтобы результаты деятельности общественного контроля включили в официальное расследование, нужно приложить особые усилия. Эттард в ответ на это сразу привела случай, когда в Сан-Франциско гражданское расследование велось параллельно с полицейским, но его результаты, несмотря на все усилия, так и не были приняты в официальную версию, и заметила, что сходства, вероятно, больше, чем представляется на первый взгляд. Она также сказала, что гражданский контроль в США – явление еще молодое, недоразвитое и нуждающееся в больших усовершенствованиях.

Подводя итоги дискуссии, Борис Долгин сказал, что это была лишь первая попытка сопоставления двух систем в широком поле, а не только в среде профессионалов, и выразил надежду, что это даст импульс к новым действиям профессионалов.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.