О судьбах либерализма и заготовке саней. Некоторые неброские события недели



По окончании югославской войны, кельнского саммита и роспуска Думы на каникулы и на фоне африканской жары, событийный ряд текущей политической жизни кажется до августа совершенно исчерпанным (если, конечно, Борис Ельцин не решится осуществить эпидемиологически необходимое в нынешних условиях погребение мумии). Однако именно в эту летнюю полусиесту и следует присмотреться к некоторым неброским событиям, которые часто оказываются зимой теми самыми санями.

Примаковономика.

Назначенный в начале недели министром и спецпредставителем при развитой "семерке" Александр Лившиц в интервью газете "Время МН" заявил, что контуры экономической политики кабинета Примакова являются единственно возможным на сегодняшний день вариантом и будут сохранены любым правительством, независимо от публичных заявлений премьеров и президент-кандидатов.

Суть этой политики в том, что экономике придется рассчитывать в ближайшее время исключительно на внутренние резервы, а, следовательно, необходимо поддерживать дешевый курс рубля, плавно его девальвируя, благодаря чему расходы государства реально сокращаются, стимулируется экспорт и импортозамещение. Решительно удешевив таким образом свои внутренние обязательства, государство между тем должно обслуживать их в приоритетном порядке, а на обслуживание внешних долгов тратить лишь то, что останется.

В этих своих рассуждениях Лившиц исходит из того, что фактический дефолт по внешним обязательствам состоялся, рынки заимствований для нас закрыты, а потому не имеет смысла стараться перед кредиторами. Прекратите ломать пианино, все уже догадались, что вы нот не знаете.

Воспитание чувств.

Именно этой логикой объясняется и сразу обнаружившееся расхождение в позициях правительственных переговорщиков (Задорнова, Касьянова) и свеженазначенного к ним в помощь Лившица, заявившего, что необходимо реструктурировать не только наши прошлые всякие долги, но также и еврооблигации - деньги, данные под доверие к нашему росту в 1997-98 гг., не платить по которым считается уж и вовсе последним делом. До сего дня правительство продолжает стоять на том, что еврооблигации - это святое, и, претендуя на реструктуризацию кредитов, данных нам по бедности и политической необходимости, мы ни за что не обманем частных инвесторов, поверивших цивилизованному лицу Минфина. Это как школьный хулиган, которому уже все нипочем, но который еще божится сдержать обещание, данное учителю физкультуры, некогда поверившему в него как в личность и взявшему на поруки.

Позиция Задорнова и правительства заключается в том, что еврооблигации - это чисто коммерческий рынок заимствований, и отказа от обязательств нам не простят здесь никогда. Цинический острослов Лившиц парирует: сейчас мы оплачиваем только купоны евробондов, а основные выплаты начнутся в 2001 году и достигнут к 2003 г. суммы в 19,3 млрд долларов, так что лучше уж отмучиться сейчас - сразу по всем пунктам. Кстати, в недолгую эпоху пребывания Лившица в министрах финансов, именно он подготовил и провел первое размещение этих российских бумаг, а оппонирующий Лившицу и отстаивающий сегодня еврооблигации Задорнов размещал их последний выпуск.

Свой панегирик прагматизму курса Примакова-Геращенко Лившиц заканчивает так: "Когда я произношу это в своих выступлениях на Западе, лица слушателей становятся кислыми. Они по-прежнему грезят либеральными реформами. Напрасно: руль экономической политики повернулся - и надолго". Тут надо напомнить, что Лившиц еще в советские времена защитил докторскую диссертацию по "рейганомике" и именно в качестве одного из немногих специалистов по политике либерализма попал в экономические советники президента Ельцина. Так что слушайте драматическую музыку истории в словах спецпредставителей.

Долги как политический ресурс.

Вообще, в политическом смысле назначение Лившица очень важное событие. Учитывая то, что Ельцин до конца своего президентства уже не будет принимать полноценного участия в заседаниях "восьмеро-семерки", назначение его спецпредставителя при ней в ранге министра имеет только один смысл: именно Лившиц (а не переговорщики команды Степашина) будет вести полуформальные переговоры о политических и экономических условиях реструктуризации долгов, а следующий президент, таким образом, избравшись и выпив шампанского на викториальном фуршете, обнаружит себя в достаточно определенных рамках, заданных уже на две трети согласованной программой реструктуризации долгов.

Собственно, в сущности, о том же самом, как ни странно, шла речь на этой неделе и в совсем другом месте - в цитадели русского либерал-реформаторства - гайдаровском Институте экономики переходного периода. И в политическом смысле, речь, произнесенную здесь Гайдаром на открытии конференции, посвященной "второму этапу экономических реформ", можно считать сенсационной. Сам факт обсуждения "несвоевременной", по общему мнению, в преддверии большого выборного цикла, темы Гайдар обосновал тем, что главной политической и экономической задачей, которую вынужден будет первым делом решать следующий президент России, кто бы он ни был, будет решение долговой проблемы. При этом уже сегодня ясно, что долги не будут просто списаны, а реструктурированы под определенную и согласованную с кредиторами экономическую программу. Предложенные "извне" подобные программы, как правило, малоэффективны и почти неисполнимы, а потому необходимо выходить к кредиторам со своими заготовками, коим конференция и посвящена.

Конвергенция.

Помимо весьма любопытных в устах считающегося неисправимым "западником" лидера ДВР критики "международных рецептов" и признания необходимости выстраивать национальную стратегию либеральных реформ, в речи Гайдара можно было услышать еще два политически неожиданных тезиса. Говоря о политике расходов и доходов, Гайдар признал, что при имеющихся макроэкономических параметрах, мы находимся "вблизи верхней границы возможных налоговых изъятий" - иными словами, существенно больше собрать налогов практически нельзя. А затем, отвечая на вопрос из зала, сказал, что правительство должно избежать соблазна удорожания рубля, дабы сохранить позитивные тенденции в экономике (положительный платежный баланс и импортозамещающий рост производства).

Нетрудно заметить, что все три тезиса решительно отличаются от экономической доктрины право-либералов образца 1996-1998 гг. (твердый рубль, повышение собираемости налогов, ускоренная интеграция в мировой экономический механизм) и, в сущности, весьма незначительно расходятся с построениями Лившица.

Еще осенью Егор Гайдар говорил о необходимости формировать "партию твердого рубля", а низкая собираемость налогов называлась в качестве одной из причин бюджетного, а, следовательно, и долгового кризиса. Однако в основе нынешнего монетаристского ревизионизма, как это ни странно, лежат не только изменения макроэкономической коньюнктуры, без всяких законопроектов и живописных парламентских дебатов сократившей бюджетные расходы, но и восьмимесячный опыт деятельности "розового" правительства Примакова, так и не предпринявшего существенных попыток макроэкономического реванша. Более того, политически прикрыв девальвацию дефолтом и ошибками предшественников, примаковское правительство так и не решилось на следующий шаг - крупномасштабную эмиссию, наглядно продемонстрировав тем, что партия не то чтобы очень твердого, а так - более-менее, примерно аллюминевого рубля в России вполне сложилась.

Готовь сани преемнику.

При этом достаточно очевидно, что наследующий примаковский ноу-хау Лившиц, вполне убедительно и с обаятельным цинизмом (который, как известно, есть рафинированная, артистическая форма хамства) объясняющий "наиболее развитым", что мы платить все равно не будем и не сможем, с одной стороны, и формулирующий параметры политически и экономически осуществимых структурных реформ для предъявления этой программы кредиторам вместо денег Гайдар, являют собой классическую пару доброго и злого следователя (или, в данном случае - подследственного). А в политическом смысле - действуют в рамках одной и той же стратегии.

Ибо лицо будущего преемника Ельцина определяется не путем перебора фотокарточек крепких хозяйственников волевой русской фактуры, а выстраиванием тех бордюров и флажков, среди которых обнаружит себя избранник гегемона на слудующий день после инаугурационного банкета.