19 марта 2024, вторник, 12:55
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

16 апреля 2019, 14:53

Большая история: с чего все начиналось и что будет дальше

Фрагмент карты Тихого океана XVI века
Фрагмент карты Тихого океана XVI века
Wikimedia Commons
 
 

Издательство «Азбука-Аттикус» выпустило книгу Дэвида Кристиана «Большая история: с чего все начиналось и что будет дальше». Автор книги, работавший в университетах Великобритании, США и Австралии, к 1980-м годам стал известным специалистом по истории России, написал несколько книг о русском крестьянстве, о социальных и экономических аспектах истории русской кухни и взаимоотношений России и Центральной Азии.

Но уже в 1989 году Дэвид Кристиан впервые предложил своим студентам курс «Большой истории» – нового направления, которое, по его замыслу, должно описать динамику развития мира от Большого взрыва до современности как единый преемственный процесс. Концепция «Большой истории» включает данные космологии, геологической и биологической эволюции, антропогенеза, социального, культурного и технического развития человеческих цивилизации.

Первой книгой Дэвида Кристиана, написанной в русле этой концепции, стали «Карты времени» (2005). За ней последовали «Большая история: между ничем и всем» (2014, совместно с Синтией Браун и Крэйгом Бенджамином) и нынешняя книга, которая в оригинале носит название Origin Story: A Big History of Everything (2018).

В 2011 году Дэвид Кристиан совместно с Биллом Гейтсом основали междисциплинарный Big History Project, направленный в первую очередь на внедрение концепции Большой истории в преподавание в средних школах. Также Дэвид Кристиан возглавляет созданную в 2010 году Международную ассоциацию Большой истории.

Предлагаем ознакомиться с отрывком из главы, которая называется «На заре современного мира» и посвящена развитию цивилизации в XV – XVI веках.

 

Образование единой мировой системы

Европейские мореплаватели первыми установили связи между основными мировыми зонами. Этот простой факт на несколько веков дал правителям и предпринимателям Европы колоссальное преимущество, потому что она, когда-то далекая от крупных центров сосредоточения богатства и власти, теперь контролировала ворота, через которые шли величайшие в истории человечества потоки ценностей и информации.

Европейские мореплаватели прорвались в другие мировые зоны потому, что у них не было легкого доступа к богатым рынкам Южной и Юго-Восточной Азии. Им приходилось идти на риск, чтобы получить свою долю. В первую очередь нужно было миновать османских торговцев, контролировавших Средиземное море. Это одна из причин, по которым в середине XV века португальские правительства стали посылать маневренные каравеллы, вооруженные пушками, разведывать пути вдоль западного берега Африки. Каравеллы с их латинскими парусами[1], сделанными по образу и подобию арабских моделей, а также компасами и пушками, созданными на основе китайских изобретений, сами были образцами интеллектуальной синергии, которая развивалась в Афроевразийской мировой зоне. К 1450-м годам португальские мореплаватели уже использовали морские пути для прибыльной торговли золотом, хлопком, слоновой костью и рабами с империей Мали — раньше все эти товары перевозили по сухопутным дорогам Сахары верблюжьи караваны.

Эти скромные успехи подстегнули соперников. Генуэзский мореплаватель Христофор Колумб был одним из них. Колумб убедил испанских правителей Фердинанда и Изабеллу поддержать его в поиске более прямого западного пути в Азию, для чего он собирался идти по Атлантике, удаляясь от берега. Он ошибочно считал, что расстояние до Китая по Атлантическому океану гораздо меньше, чем многие предполагают. Фердинанд и Изабелла сделали ставку на его идею, потому что понимали, что, если Колумб окажется прав, им воздастся сполна. 12 октября 1492 года его суда достигли острова на Багамах, который он назвал Сан-Сальвадор. До конца жизни он был уверен, что прибыл в Азию или в Индию, потому и называл людей, которых встретил, индейцами. По этой же причине его удивило, что они были наги, выглядели бедно и что на них не было кимоно и шелковых одежд. Пленники проводили его на Кубу, где он нашел немного золота, и этого хватило, чтобы убедить Фердинанда и Изабеллу финансировать новые плавания. Благодаря путешествиям Колумба впервые установились регулярные контакты между Американской и Афроевразийской мировыми зонами. В 1498 году, всего через шесть лет после его первого трансатлантического плавания, португальский капитан Васко да Гама показал, что Юго-Восточной Азии также можно достичь, обогнув Африку с юга. Индийский океан не был огромным замкнутым озером, как многие полагали.

Первые встречи между людьми из разных мировых зон обычно и даже чаще всего были беспорядочны, разрушительны и сопровождались проявлениями жестокости. Свою роль сыграло недоверие к чужакам, но также причиной стали существенные различия в плотности населения, технологиях, моделях социальной и военной организации и даже устойчивости к болезням, которая формируется тысячелетиями. Здесь были победители и проигравшие, и для проигравших дело обернулось катастрофой. Как и возникновение первой кислородной атмосферы или внезапное вымирание динозавров, это был пример того, что австрийский экономист Йозеф Шумпетер назвал созидательным разрушением — постоянной, часто грубой смены старого новым, которую этот ученый считал глубинной основой современного капитализма. Было низвергнуто множество обществ и разрушено немало жизней. Но присутствовал и созидательный момент, потому что сам по себе размах первых сетей глобального обмена перевел синергию коллективного обучения в масштаб планеты, и в результате высвободились огромные потоки информации, энергии, богатства и мощи, которые в конце концов повсеместно перестроили человеческое общество.

Почти всю выгоду получили голодные до ресурсов государства и империи на западном краю Афроевразии, чьи суда первыми прорвались через барьеры между мировыми зонами. Они пользовались этим преимуществом с разбойничьим азартом, безоглядно и ничего не упуская. Через 50 лет после первого плавания Колумба португальцы со своими вооруженными каравеллами установили в Индийском океане укрепленные опорные пункты и таким образом создали здесь торговую империю. Торговцы и моряки несли громадные риски, но впереди маячила столь же большая выгода. В Америке испанские конкистадоры, такие как Эрнан Кортес и Франсиско Писарро, захватили власть над богатыми цивилизациями ацтеков и инков. Они сделали это с помощью крошечных армий, воспользовавшись политическими разногласиями в обеих империях. Но не обошлось и без разрушительного действия европейских болезней, например оспы, которые, возможно, убили до 80 % населения крупных американских империй и разрушили древние общественные структуры и традиции. Колоссальной ценой для других людей конкистадоры озолотились, принеся богатство себе и обществу, откуда пришли.

В Америке испанские завоеватели нашли не только золото и серебро. Они также нашли земли, на которых можно было растить, например, сахарные культуры, в то время как европейские аппетиты к сахару были огромны и постоянно росли. Испанцы (в том числе родственники Колумба) уже показали на Канарских островах, как дешево получать сахар, рабским трудом выращивая нужные культуры на плантациях. Доходы от этих плантаций стали предвестниками той прибыли, которую позже удалось получить в обеих Америках, часто с применением жесточайшей, грубейшей силы.

В 1540-е годы в Потоси, на территории современной Боливии, испанские купцы нашли гору серебра. Сначала они разрабатывали ее с помощью традиционных систем принудительного труда, которые унаследовали от инков. Но смертность была так велика, что вскоре они стали использовать ввезенных африканских рабов. Караваны мулов переправляли серебро в мексиканский порт Акапулько, где из него отливали серебряные песо, первую в мире глобальную валюту. Поток песо пошел через Атлантику в Европу, и они стали опорой местных экономик, потому что испанское правительство использовало их, чтобы выплачивать долги голландским и германским кредиторам. Песо также пересекали Тихий океан на галеонах, попадая в контролируемый испанцами город Манилу. Здесь испанские купцы и чиновники обменивали их на китайские шелка, фарфор и другие товары, которые поставляли китайские торговцы, а эти товары с гигантской выгодой перепродавали в Америке и Европе. Это была классическая арбитражная торговля. Купцы покупали товары там, где они были дешевле всего, а продавали там, где дороже, и получали колоссальную выгоду благодаря разрыву между затратами на производство и ценой продажи, который на первых глобальных рынках мира мог быть огромен. Экономика Китая, переживавшая бум, нуждалась в серебре и высоко ценила его, так что здесь оно стоило в два раза больше, чем в Европе, а рабский труд в Америке позволял сохранять низкие затраты на производство. Высококачественный шелк, напротив, был в Китае чем-то обычным, а в Европе — редкостью и огромной ценностью.

Если удавалось избежать кораблекрушений и встреч с пиратами, европейские купцы и их покровители могли получать громадную выгоду с помощью крутых ценовых градиентов, которые действовали в первых сетях глобального обмена. Начатое португальцами и испанцами в XVII веке продолжили голландцы и англичане, захватив португальские форты в Азии и начав понемногу откусывать от испанских и португальских колоний в Карибском море и Северной Америке.

Вместе с богатством по этим градиентам перетекала информация, и со временем она оказалась не менее важной. Эффективный способ книгопечатания, изобретенный в середине XV века Иоганном Гутенбергом, приумножил воздействие новых информационных потоков. С 1450 по 1500 год было издано почти 13 млн книг, а с 1700 по 1750-й — более 300 млн. Книги и информация, которую они содержали, перестали быть редкой дорогой роскошью и у образованных людей вошли в число повседневных приобретений. И точно так же, как прибыль от перепродаж подогревала европейскую торговлю, гигантские новые потоки информации стимулировали развитие науки и техники.

Европейские мореплаватели нашли новые континенты и острова, видели в южном небе новые созвездия и столкнулись с народами, религиями, государствами, растениями и животными, о которых не было никаких упоминаний в древних текстах. Новая информация как цунами обрушилась на сферы образования, науки и даже религии во всей Европе, потому что через этот регион она протекала раньше и быстрее всего. Она заставила европейских мыслителей поставить под сомнение учения старины и даже Библию. Она стала подтачивать традиционные истории происхождения мира. В Англии XVI века Фрэнсис Бэкон утверждал, что наука и философия должны перестать опираться в основном на древние тексты и начать активный поиск нового знания, подобно европейским мореплавателям: «Дальние плавания и странствования (кои в наши века участились) открыли и показали в природе много такого, что может подать новый свет философии»[2]. В 1661 году Джозеф Гленвилл писал, что где-то ждут своего открытия «Америка секретов, неведомое Перу природы».

Как выразился Дэвид Вуттон, современный историк научной революции, «существование идеи открытия — необходимая предпосылка науки»[3]. Исследуйте мир как таковой, а не то, что о нем сказано. Учитесь «побеждать природу, покоряясь ей», как писал Бэкон. Это очень точно соответствовало духу активных манипуляций, свойственному науке и технике современности. В XVII веке многие ученые стали понимать, что живут в эпоху не только географической и торговой, но и интеллектуальной революции и что новое знание увеличивает власть человека над миром природы. «Что касается нашей работы, мы все согласны, — писал член Королевского общества в 1674 году, — что она состоит не в том, чтобы белить стены старого дома, а в том, чтобы построить новый». В XVIII веке европейские мыслители эпохи Просвещения стали видеть в новом знании цель, смысл и «прогресс». Идея о том, что люди должны перестраивать и «совершенствовать» мир, теперь задавала тон в науке, этике, экономике, философии, торговле и политике.

Мир мысли преобразился. Дэвид Вуттон наглядно описывает эти изменения. Во времена Шекспира даже самые образованные европейцы в массе своей верили в магию и ведьм, в оборотней и единорогов; они верили, что Земля неподвижна, а небеса вращаются вокруг нее; что комета — это дурное предзнаменование; что внешний вид растения говорит о его целебных свойствах, потому что Бог создал его поддающимся интерпретации; что «Одиссея» — правдивый исторический документ. Через полтора века, при жизни Вольтера, образованные европейцы мыслили уже совершенно иначе. Многие коллекционировали научные приборы, например телескопы, микроскопы и воздушные насосы, или читали о них; Ньютона считали величайшим из ученых; знали, что Земля крутится вокруг Солнца; не принимали всерьез магию, сюжеты античных легенд, рассказы о единорогах и истории о чудесах (бóльшую их часть); верили в передовое знание и во что-то вроде прогресса.

Новая информация стала интеллектуальным строительным материалом, из которого образовались новые типы знаний. Исаак Ньютон, выведя законы гравитации, получил доступ к информационному полю невиданного масштаба. Так, он мог сравнивать, как качаются маятники в Париже, а как в Америке и Африке. Ни у одного поколения ученых доселе не было возможности проверять свои идеи опытом настолько досконально или в рамках таких широких и разнообразных информационных сетей.

Достижения Ньютона можно связать с обширным ростом общих знаний, который европейцам принесли зарубежная торговля и исследование заморских территорий. Смелостью обобщать, выводить универсальные законы о мире природы люди во многом были обязаны колоссальному количеству информации — и самоуверенности, — которые такие чуждые мореплаванию мыслители, как Исаак Ньютон, получили благодаря тому, что европейцы покорили великие моря.

Ошеломляющие новые потоки богатства и информации помимо всего прочего стимулировали коммерческие формы мобилизации, которые часто называют капитализмом и которые были обусловлены градиентами богатства и информации одновременно. Традиционные правители, чтобы мобилизовать ресурсы, в основном прибегали к угрозам, обещали защиту и апеллировали к религиозным авторитетам и закону. Но во всех цивилизациях купцы также активно делали это путем торговли. Коммерческая мобилизация зиждилась на арбитражных сделках, на тех товарах, которые в одном регионе можно было дешево купить, а в другом — дорого продать. Для успеха купцам нужно было богатство, которое можно было бы вкладывать, и информация о том, во что его вкладывать. Крутые градиенты того и другого в первых сетях глобального обмена так расширили торговые возможности европейских купцов и предпринимателей, что их состояние и политическое влияние росли, пока не оказалось, что у них одалживают средства даже императоры, например император Священной Римской империи Карл V.

Европейские правители в целом более охотно сотрудничали с купцами, чем традиционные, например императоры китайской династии Мин, потому что в массе своей государства Европы располагали скромными ресурсами, вели бесконечные войны и постоянно испытывали недостаток в деньгах. А правители, которые брали у купцов в долг, естественно, с радостью поддерживали торговлю. Таким образом возникли тесные симбиотические отношения между европейскими торговцами и властями. Вторые защищали и поддерживали первых, а за это имели право облагать их богатство налогами и получать с него прибыль. Это была самая ранняя, незрелая форма капитализма, системы, которой восхищались европейские экономисты от Адама Смита до Карла Маркса.

Новое партнерство между европейскими правительствами и предпринимателями принимало множество форм. Рассмотрим один яркий пример. Перегонять спиртное в России начали в XVI веке. Чиновники Ивана Грозного быстро поняли, что, если не давать крестьянам заниматься этим дома (а это было несложно, ведь перегонка требует мастерства и серьезного оборудования), можно получить большие деньги, потому что спиртное станет одним из немногих товаров, которые крестьянам придется у кого-то покупать. Но поставлять водку, которую ставили на стол во время религиозных и семейных праздников, свадеб и похорон, в тысячи деревень, разбросанных по большой территории, было трудной задачей, и лучше всего с ней могли справиться купцы. В результате русское правительство в партнерстве с купцами построило торговлю спиртным настолько успешно, что к XIX веку она почти полностью окупала потребности русской армии, на тот момент — одной из самых многочисленных в мире. Русское государство и общество выплачивали энтропии значительный налог на сложные механизмы, которые качали прибыль от водочной торговли, приводящей в итоге к опасным для здоровья людей последствиям.

Капитализм порождал новые формы неравенства, но экономисты восхищались им, потому что он также успешно генерировал богатство и инновации. Многие из первых экономистов прекрасно понимали, что богатство, которым торгуют и которое формируют капиталисты, на самом деле состоит в контроле над сконцентрированным солнечным светом, энергетическими потоками, проходящими через биосферу. Именно поэтому столь многие оказались сторонниками трудовой теории стоимости; в конце концов, труд — это энергия. Вместе с тем они осознавали, что капитализм отлично стимулировал развитие инноваций в управлении энергией. Ведь торговцы, в отличие от традиционных правителей, практически не могли пользоваться открытой агрессией для мобилизации богатства (хотя, если у них появлялась такая возможность, ни в коем случае ей не пренебрегали). Чаще всего вместо этого им приходилось прибегать к хитрости, а значит, искать новую информацию. Нужно было находить новые товары и рынки, эффективно торговать и сокращать расходы. Чтобы обойти соперников, прежде всего требовались инновации. Приходилось искать новые способы, как мобилизовать потоки энергии и ресурсов и управлять ими. Этим можно объяснить, почему общество Европы, все больше проникаясь капитализмом, в столетия, последовавшие за тем, как Колумб впервые пересек Атлантический океан, стало одновременно богаче и изобретательнее.

Некоторыми правительствами, например в Нидерландах или Венеции, управляли купцы, так что в этих странах к торговле определенно относились очень серьезно. Британцы многому научились у голландцев, а в конце XVII века ими даже недолго правил голландский король Вильгельм III. Британские власти тратили огромные суммы на флот, который мог бы защищать укрепленные торговые базы и колонии в Карибском море, Северной Америке и, наконец, в Индии. Под защитой флота британское правительство и купцы получали огромную прибыль. Например, они поставляли в Африку оружие в обмен на рабов, которых в ужасных условиях перевозили в Америку. Рабов продавали за сахар, табак и другие товары с плантаций, а цены на эти товары оставались низкими, потому что рабский труд был дешевым. Как следствие, их можно было недорого и выгодно сбывать на быстро расширяющихся потребительских рынках Англии и Европы. Британское правительство, как и голландцы, все сильнее зависело от доходов с торговли, включая таможенные выплаты. Этим можно объяснить, почему в 1694 году оно учредило Английский банк, чтобы предоставлять британским купцам, предпринимателям и помещикам дешевые займы. В XVIII веке эти займы стимулировали инновации в сельском хозяйстве, строительство каналов и обширной системы транспортного сообщения. Лондон превратился в один из крупнейших городов в мире, а торговля в Британии бурно развивалась.

Новые потоки богатства и информации, а также новые формы научного знания стимулировали инновации в сельском хозяйстве, горном деле, кораблестроении и мореходстве, в сооружении каналов и многих других областях. Особенно ярко это проявлялось в Западной Европе. После 1500 года центры богатства и власти резко сместились, и Европа с Атлантическим регионом, некогда бывшие на задворках, быстро превратились в новый узел, через который пошли первые глобальные потоки богатства, информации и власти.

 

Кристиан Д.
Большая история: С чего все начиналось и что будет дальше / Дэвид Кристиан ; [пер. с англ. А.Д. Громовой]. – М. : КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2019.



[1] Латинский парус — один из видов косых парусов. — Прим. ред.

[2] Перевод С. Красильщикова.

[3] Перевод Ю. Гольдберга.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.