19 марта 2024, вторник, 05:46
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Ретракции как самозащита науки

Здание президиума РАН
Здание президиума РАН
Наталия Садовская/Wikimedia Commons

Этика научных публикаций фундаментально важна. Если вы заинтересованы в том, чтобы лекарства работали, а самолеты не падали, — значит, вам так или иначе есть дело и до того, какого качества тексты публикуются в научных журналах, кто занимает экспертную позицию в обществе.

Кто-то ведь дает заключения, позволяющие вывести неработающие лекарства на рынок… А еще есть доктора и кандидаты наук с украденными статьями и диссертациями, работающие в университетах, они сотрудничают с судами и нередко именно по их гуманитарным экспертизам людей, сделавших репосты в соцсетях, осуждают за экстремизм (статьи 282-1, 282-2 УК РФ), оскорбление чувств верующих (статья 148 УК РФ), возбуждение ненависти либо вражды (статья 282 УК РФ) и многим другим статьям. Сотрудники с подложными диссертациями трудятся в МЧС и обеспечивают нашу безопасность. Профессора, не написавшие самостоятельно ни одного научного текста, оказываются деканами и учат ваших детей, организуя соответствующий подбор кадров для своих факультетов. А эксперты Рособрнадзора с украденными научными статьями угрожают университетам, которые эти статьи пытаются отозвать, тем, что вуз не пройдет аккредитацию…

Люди симулируют науку, и мы имеем род деятельности, далекий от научных ценностей и приоритетов, в котором к сакральным вещам сформировалось совершенно циничное отношение. Сейчас как никогда понятно: если мы не остановим фальшивых ученых и экспертов сегодня, они убьют нас завтра. Поэтому не столь уж удивительно, что в 2019 году одним из знаковых событий в отечественной науке стала единовременная ретракция (отзыв) двух с половиной тысяч научных статей по инициативе Комиссии РАН по противодействию фальсификации научных исследований.

Статьи отзывают во всем мире, основная цель ретракции — исправление намеренных или ненамеренных ошибок. За рубежом ретрагировано много публикаций с недостоверными результатами исследований — например, статьи с данными, связывающими аутизм с прививками; в России же на данном этапе отзывались тексты, авторы которых крали чужие исследования и идеи или же выдавали себя за крупных экспертов, публикуя десятки раз один и тот же текст под разными названиями, с тем чтобы потом гордо написать в CV: «Являюсь автором 180 научных публикаций».

Произошедшее вызвало противоречивые чувства у многих, ведь впервые ясно и отчетливо прозвучало: далее безнаказанно замусоривать российскую науку недостоверными знаниями и продвигать недобросовестных экспертов недопустимо. Те, кто успел сделать себе фиктивный статус ученого, могут его потерять навсегда, невзирая на текущую занимаемую должность и звание. И даже если Минобрнауки не пресекает недобросовестное поведение тех, кто выдает себя за ученых и расхищает государственные средства, российское научное сообщество оказалось в состоянии самоорганизоваться и сделать это.

Учитывая, что достаточно давно в России идет война не за идеи и научную истину, а за финансирование, резонанс получился колоссальный. Если текст оказался отозван за нарушения публикационной этики, а по нему уже отчитались по гранту, — это проблема (обычно грантодатели самостоятельно не проверяют статьи, полагая, что с этой задачей справляются научные журналы, а «грантоеды», понимая это, успешно размещают тексты, необходимые для отчетности, в изданиях-хищниках, публикующих за скромные деньги работы любого сорта).

Но проблемы возникают не только с недобросовестными изданиями. В качестве примера приведу фрагмент из аннотации к научному тексту в «Бюллетене экспериментальной биологии и медицины», статья называется «Бесконтактная передача приобретенной информации от умирающего субъекта зарождающемуся. Экспериментальное исследование на крысах»: «Крыс-самцов Вистар обучали находить скрытую под водой платформу в водном лабиринте Морриса, после чего их умерщвляли, в то время как в том же помещении происходило спаривание интактных животных. Потомство животных, спаривавшихся во время умерщвления обученных самцов, сравнивали с потомством животных, спаривавшихся во время умерщвления необученных самцов...» Так в XXI веке взрослые мужчины с учеными степенями следят за переселением крысиных душ.

То, что получило распространенность в отечественной науке к настоящему дню, можно назвать нормализацией ненормального. И это не эксклюзивная ситуация, свойственная лишь научной сфере. Социолог Рэндалл Коллинз отмечал, что каждое общество само производит своих преступников. Мы видим схожую ситуацию и в медицине, и, строго говоря, везде, где имели место избыточная бюрократизация и формализованное регулирование, игнорирующее институт репутаций. Важно не то, что ты реально сделал, а то, насколько успешно смог «нарисовать» цифры, построить потемкинскую деревню и отчитаться. Наука стала оцениваться не по качеству выполненной работы, а по номинальным показателям, симулировать которые не составляет для думающего человека большого труда.

Появились разного рода сговоры и начали работать т. н. «академические банды», «диссеродельные фабрики», ухудшилось качество преподавания в вузах, стало возможным, чтобы университетами управляли ректоры со сплагиаченными диссертациями (таковых в России сейчас более 60 человек) или со статьям, которые невозможно назвать научными. Чтобы лучше проиллюстрировать масштаб бедствия, приведу название статьи одного из ректоров, опубликованной в официальном научном издании: «Сверхнеобходимость скорейшего сверхперехода к сверхвсеинтегрированности (сверхвсесущностности, сверхвсесоциальностности) в способе мышления, мировоззрения — и тем самым к сверхвседисциплинарности и сверхвсеметодологичности, к сверхвсеконвергентности в науке и в подготовке кадров». Вам стыдно это читать? Мне тоже.

Можно сказать, что управленческие решения — намеренно или нет — провоцировали на преступления и вывели на передний план агрессивных игроков из академической среды, которым не противно ни выдать один текст за десять (и получить надбавки за каждый), ни украсть чужие работы, ни вступить в преступные сговоры по накрутке цитирований, ни написать откровенный бред, лишь бы отчитаться по формальным показателям. И именно эти люди получили власть распределения ресурсов, отодвинув добросовестных ученых, создавая инфраструктуру для недобросовестных посредников (тех, кто пишет диссертации и статьи на заказ, приписывает авторов к чужим статьям, искусственно повышает цитирование никчемных текстов) и изданий-хищников. Если рекламу, предлагающую продажу соавторства в научных журналах, невозможно остановить в Рунете — значит, это кому-то нужно. На первый взгляд, конечно, может показаться, что ничего чрезвычайного в подобном предложении нет, все покупается и продается. Можно и приписать свое имя к авторам какой-нибудь вполне себе достойной статьи. Но российские ученые в данной ситуации рискуют повторить судьбу российских спортсменов, исключенных за допинг из международных соревнований.

Если охарактеризовать ситуацию кратко, настоящим ученым стало трудно работать. Особенно давит незащищенность, ощущение, будто находишься в заложниках.

Вот у тебя ректор-плагиатор с соответствующими управленческими решениями, принуждающий ставить его фамилию к любому своему тексту, — и ты ничего не можешь сделать с этим, кроме как уволиться из университета.

Вот твой коллега, ворующий чужие тексты и штампующий бессмысленные статьи, обогащается и получает повышение, а ты остаешься вместе со своей порядочностью и научной честностью неудачником.

Вот принуждают писать научные статьи преподавателей физкультуры и иностранных языков, а те начинают унижаться и просить студентов приписывать себя в соавторы, поскольку сами наукой никогда не занимались и не имеют внутренних ресурсов к такому роду деятельности; дети со студенческой скамьи знакомятся с реальностью, проникаются тем, как делается наука…

Вот университет требует в начале года сказать, сколько статей за ближайшие двенадцать месяцев напишешь, сколько раз они будут процитированы, и ты понимаешь, что это чистой воды безумие, что достоверно назвать количество цитирований по ненаписанному тексту невозможно, надо либо унижаться и «договариваться» с коллегами, либо терять надбавку, составляющую большую часть дохода.

Вот тебе ставят безумный план по количеству публикаций (именно за них будет надбавка), у тебя нет возможности полноценно готовиться к университетским занятиям и читать необходимую литературу, ты пишешь-пишешь никому не нужные тексты (очевидно, что при таком текстопроизводстве уже банально не хватает читателей) для галочки, для отчетности, боясь того, что не пройдешь очередную аттестацию. У большинства российских профессоров и преподавателей годовые или пятилетние контракты, для перезаключения которых необходимы научные статьи: кто больше их напечатал, тот и остался в университете…

Но на жалобы ученых никто не реагировал, ведь формально им подняли зарплату (в большинстве случаев был сохранен прежний доход, просто научных сотрудников цинично вывели на полставки), что позволило менеджерам из сферы науки указывать на то, что рост зарплаты обязывает к росту количества публикаций.

Надо ли комментировать, что многие специалисты попросту уехали из страны?

Но те, кто остался, кто не планировал менять Родину и гражданство, в какой-то момент почувствовали, что продолжать работу становится невозможно. Первым заявило о себе вольное сообщество Диссернет. С 2013 года оно стало делать публичной информацию о кражах научных текстов, содействовать закрытию диссертационных советов, массово пропускающих «липовые» диссертации, лишению ученых степеней плагиаторов.

В 2016 году создан Совет по этике научных публикаций при Ассоциации научных редакторов и издателей, объединивший ведущие базы научной информации (РИНЦ,  Scopus, Web of Science), представителей вузов, научных журналов, Диссернет, Антиплагиат, Общество научных работников, а также организовавший работу команды волонтеров. В 2017 году Совет впервые в России внедрил практику ретракции научных статей, сформировав единую открытую базу таких статей.

В декабре 2018 года начала работать Комиссия РАН по противодействию фальсификации научных исследований, объединившая академиков, представителей Совета по этике и Диссернета. Именно Комиссия в 2019 году обратилась в редакции 541 журнала с рекомендацией отозвать 2528 статей (к этому времени около полутора тысяч статей уже были отозваны Советом по этике и по инициативе журналов и авторов).

Рабочая группа Комиссии провела в этом году еще одну незаурядную работу: анализ фальсификации выходных данных научных изданий. Издания с недостоверно указанными годом, местом издания, автором, издательством создаются обычно в ответ на обвинения в плагиате. Недобросовестные авторы печатают подложные монографии, датируя их более ранним годом, чтобы на обвинения в плагиате с уверенно ответить: вообще-то это не я украл, а у меня украли. Это очень сложная тема для экспертизы, к тому же есть много законодательных «дыр». Строго говоря, типография, ставящая ту дату, которую попросил поставить заказчик, ничего не нарушает.

При этом в своей работе и в Совете по этике, и в Комиссии РАН мне приходится сталкиваться с незаурядным пониманием законов. Так, например, многие издания боятся, что авторы подадут на них в суд, если они разместят информацию о ретракции научной публикации в открытом доступе. Но, согласно статье 152 ГК, гражданин вправе требовать по суду опровержения ложных сведений, порочащих его честь и деловую репутацию. Публикация проверенных данных закон не нарушает.

Часто требуют документы, ратифицирующие применение международных принципов научной этики в России. И приходится объяснять, что принципы не являются международным актом, требующим присоединения со стороны государства.  Редакция научного журнала вправе заявить, что международные принципы являются частью ее редакционной политики. Соответственно, автор, подписывая договор с редакцией, подчиняется этим принципам.

Давно заметила, что плохие люди объединяются гораздо лучше, чем хорошие. А с учеными в этом смысле еще сложнее, даже есть выражение: сбивать котов в стаю. Но, так или иначе, сегодня перед нами есть яркий пример успешной самоорганизации научного сообщества. Есть все основания сказать: вместе мы этика.

Да, вокруг масса проблем, научная среда изрядно мутировала, но мы потихоньку ее меняем, очищаем, оживляем, вырезаем раковые опухоли, стараясь сделать так, чтобы этичное поведение в сфере научных публикаций стало целесообразным, чтобы заработали репутационные механизмы, снизились наукометрические искажения, были защищены интересы авторов и издателей, чтобы на науку и производимое ею знание можно было опереться, чтобы на передний план вышли выдающиеся и добросовестные ученые, которых у нас в стране много.

Закончу любимой цитатой из Фазиля Искандера: «Человек должен быть порядочным, это осуществимо в любых условиях при любой власти. Порядочность не предполагает героичности, она предполагает неучастие в подлости».

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.